Соленое солнце

Накануне, во время марш-броска через гряду, Ира и Лия договорились, что они будут дежурить у раненых по очереди, а не всю ночь, как было заведено раньше, и поэтому, когда в три часа Лия почувствовала, что ее трясут за плечо, она тут же встрепенулась и села, потирая кулаками воспалённые глаза и отчаянно зевая.

— Лия, — шепот подруги раздался в палатке. — Тебе пора меня сменить.

Лия нащупала лежащий рядом с ней фонарик, включила его и увидела, что Аллен лежит на своем спальном мешке, повернувшись к ней, положив руку под щеку, и крепко спит.

Это было настолько непривычно — видеть Аллен Дуэль с таким безмятежным лицом, расслабленную, потерявшую весь свой боевой грубоватый пыл, сонную и мягкую, что Лия невольно залюбовалась.

Длинные ресницы Аллен едва заметно подрагивали, а глаза под закрытыми веками быстро двигались, словно ей снился сон. Что же ей могло сниться? Может быть, то, после чего она стала такой, какой стала? Лия уже догадалась, что в прошлом Аллен пережила что-то, что навсегда искалечило ее, и ей невероятно хотелось узнать, что именно случилось с капралом Дуэль. Но спрашивать было бесполезно, а сама Аллен никогда бы не сказала, и все равно Лия не могла отделаться от навязчивой, преследующей ее мысли об этом. Может быть, Аллен действительно влюбилась в одного из офицеров, а он оказался женатым и бросил ее? Но Лия, как ни старалась, не могла представить Аллен рядом с мужчиной. Казалось, Аллен — она всегда сама по себе, и она не может быть ни с кем, тем более не рядом с каким-нибудь надменным офицером, одним из таких, каких встречала в своей жизни Лия. Да и какой мужчина выдержал бы невыносимый характер Аллен?

— Лия! — Нетерпеливый голос Иры раздался снаружи. Лия с неохотой отвела взгляд от безмятежно спящей Аллен и вылезла наружу, в холодную промозглую ночь.

В горах ещё было темно, только вдали, над горизонтом, желтела узкая полоска, свидетельствующая о том, что скоро настанет рассвет. Пахло землёй и свежим воздухом. Лия посмотрела на стоящую перед ней, заспанную, сонно моргающую Иру.

— Как там ребята? — Спросила Лия хриплым со сна голосом. Ира устало качнула головой.

— Все тихо. Фрэнк стонал ночью, но вроде бы спал. Я пойду, хорошо? С ног валюсь от усталости.

Лия рассеянно кивнула и, зевая, побрела к палатке раненых.

Май, 1944 год. Абруцци.

Операционная была залита кровью. После воздушного налета немцев раненых навезли столько, что Аллен и ещё один врач, Маркус Кейн, не ложились спать почти двое суток. Четыре медсестры, в том числе Лия, тоже едва держались на ногах, и, когда поток раненых иссяк, Лия, вошедшая в операционную за своим кителем, увидела, как Аллен устало сидит, привалившись к стене, и задумчиво смотрит в окно, теребя в руках какую-то вещь.

Почти двое суток Лия наблюдала Аллен Дуэль за работой, видела ее невероятную выносливость, ее абсолютное превосходство над всеми, даже над более старшим по возрасту и званию Кейном, ее уверенность в себе, мастерство и опытность, однако сейчас, сидящая на кушетке в тишине этой страшной, окрашенной красным операционной, она выглядела маленькой и хрупкой, и почему-то Лии захотела поддержать ее и утешить.

— Капрал Дуэль, — осторожно произнесла Лия, чтобы дать Аллен понять, что она уже не одна в комнате.

Аллен медленно повернула к ней лицо: жесткое, с поджатыми губами и красными, налитыми кровью глазами. На ней были армейские штаны и рубашка, а сверху расстёгнутый, испачканный кровью белый халат. Она уже успела умыться, но явно сделала это небрежно, потому что засохшие брызги крови ещё оставались на смуглых руках и даже кое-где на подбородке.

— Я хотела взять свой китель, — сказала Лия, указывая на упомянутый предмет одежды, лежащий на кушетке рядом с Аллен.

Та, ничего не ответив, также медленно перевела взгляд на окно. Лия подошла, взяла китель, но уходить не спешила, а стояла, молча глядя на прямой профиль Дуэль и теребя в руках пуговицу, едва держащуюся на жёсткой ткани.

— Знаете, я хотела вам сказать... я никогда ничего подобного раньше не видела, — Лия переступила с ноги на ногу. — Вы просто врач от бога, капрал. Вы сегодня спасли столько людей!

Аллен не пошевелилась. Она как будто не замечала Лию, все также глядя в окно, где шевелились ветви ивы и солдаты растаскивали остатки завалов, суетясь над какими-то ящиками и громко переругиваясь.

— Я просто... — Лия глубоко вздохнула, поняв, что ответа ей не дождаться. — Хотела...

Потом она перевела взгляд на руку Аллен, в которой та сжимала какой-то предмет, и увидела: между сильными тонкими пальцами проглядывало что-то серое, мягкое, похожее на кусок ткани.

Аллен вдруг снова взглянула на нее и заметила, куда именно смотрит Лия. Та увидела, как смуглое лицо Дуэль заливает краска бешенства, и Аллен тут же стиснула кулак, словно пряча от девушки то, что держала, и даже выпрямилась, готовясь к гневной тираде. Лия, уже знакомая с такой версией Аллен, испуганно попятилась назад.

— Убирайся вон, — сквозь зубы проговорила Аллен, исподлобья глядя на Лию.

Лия поспешно ретировалась.

Сентябрь, 1944 год. Апеннины.

Аллен обнаружила Лию спящей возле палатки для раненых, когда проснулась и вышла наружу, чтобы умыться.

Солнце уже стояло довольно высоко, солдаты медленно сворачивали лагерь, убирали палатки, натягивали ботинки и укладывали вещмешки. Монти орал на кого-то вдалеке, требуя поторопиться, а от костра несло запахом свежего кофе, варящегося в котелке, подвешенном между двумя рогатинами.

Аллен взяла эмалированный таз, в котором они обычно мыли руки и инструменты, и налила в него воды из большой фляги, стоящей возле палатки для раненых. Потом с наслаждением умыла лицо, шею, ключицы. Она плохо спала ночью, и теперь чувствовала, как холодная вода смывает с нее утреннюю сонливость. Лия все также спала в неудобной позе, приткнувшись головой к колышку палатки и съежившись в своей тонкой рубашке. Там, где она сидела, пока что была тень, и Лия явно не успела согреться после холодной ночи.

Аллен мельком взглянула на ее уставшее, осунувшееся лицо и вдруг вспомнила, какой Лия была в Абруцци, когда они впервые встретились — улыбчивой, жизнерадостной, добродушной, и как она быстро и ловко делала все, что бы ни приказывала Аллен, как работала на операциях — сноровисто, сосредоточенно, не жалуясь ни на усталость, ни на боль в ногах. Даже сейчас, во время этого трудного перехода Аллен постоянно слышала ее весёлый смех и видела улыбку на лице, когда Лия разговаривала с ранеными или другими солдатами. И все это без малейшего намека на флирт, в отличие от многих медсестер, с которыми уже успела поработать Аллен. Но самым удивительным было то, что Лия ни разу не пошла жаловаться Монти, хотя Аллен иногда бывала невыносима. Со стоическим спокойствием и весёлыми шутками Лии терпела все грубости и колкости, которыми ее одаривала Аллен, и это сбивало с толку. Почему Лия не сдалась, как все другие? Почему всегда умела метко отразить реплики Аллен? Откуда в этой легкомысленной голове, созданной для кокетства и щебетанья с подругами о косметике, взялись подобные мысли? Вчера Фрэнк назвал ее «ангелом». Да, она была похожа на ангела — темные волосы, голубые глаза, белозубая улыбка, пышная грудь. Девочка с обложки голливудского журнала, оказавшаяся в пекле войны, сменившая шелковые платья на грубую, не по размеру форму...

Аллен подошла ближе, глядя на скорчившуюся у палатки, обхватившую себя руками Лию, и ей вдруг захотелось пойти к себе и взять одеяло, чтобы накинуть на девушку, но Дуэль остановила себя. Она и так уже выказала достаточно заботы и проявила слабость по отношению к назойливой медсестричке, которая всегда умела дать ей отпор и сдалась только один раз.

Аллен вспомнила вечер в палатке, блестящие от слез глаза Лии, ее судорожные рыдания, вспомнила и свою реакцию на то, что довела девушку до предела — она всерьез думала, что испытает радость при виде того, как с всегда приветливого лица Стеффи спадает эта маска постоянного дружелюбия, а оказалось, что видеть Лию раздавленной и плачущей было по-настоящему больно. Хотелось утешить ее, успокоить, извиниться...

Аллен вспомнила и то, как доверчиво Лия затихла в ее объятиях, когда она обняла ее, и досадливо поморщилась. Она сама не ожидала от себя, что скажет девушке «прости». Не в ее правилах было утешать глупых шатенок со сдавшими нервами. И вообще, Лие не место на войне. Ей бы украшать собой роскошный особняк богатого мужа, блистать нарядами и бриллиантами, а не спать, съежившись, в горах, возле грубой армейской палатки. Лия слишком красивая, слишком нежная для такой жизни... Она и стрелять-то толком не умеет!

Лия чуть пошевелилась во сне, словно почувствовав, что на нее смотрят, а затем сонно и медленно открыла и тут же закрыла глаза, как ребенок, который не до конца проснулся. Потом она снова открыла их и увидела Аллен, стоящую рядом с кружкой в руках. Сон мигом слетел с девушки. Вскочив, она потрясла головой, пытаясь прийти в себя.

— Капрал? Я... не сплю, я только...

Она беспомощно оглянулась, будто искала поддержки от кого-то невидимого, но рядом не было никого, кроме Аллен, которая молча смотрела на нее. Лия увидела, что лагерь уже давно проснулся, и мысленно прокляла себя. Надо же было так проколоться перед Дуэль! Теперь Аллен точно отчитает ее, и ответить будет нечего, ведь она действительно заснула на дежурстве!

— Я только на минутку, клянусь, я следила, правда, я не спала... — тараторила она, кусая губы, но Аллен все так же тяжело и сурово смотрела на нее, ничего не говоря. Потом коротко кивнула, отвернулась, пошла к костру и выплеснула в него остатки кофе.

Лия облегчённо выдохнула. Кажется, пронесло. Где же Ира? Спит, наверное, отсыпается после тяжёлой ночи. Лия и сама не помнила, как ее сморил сон. Ей казалось, что она закрыла глаза только на минутку, и она поплыла куда-то и сразу же почему-то увидела перед собой суровое, непреклонное лицо с поджатыми пухлыми губами, такое красивое и жестокое одновременно, а потом это лицо изменилось, стало мягким, линия губ чуть изогнулась, и нежный шепот «прости меня» прошил все тело Лии сладкой дрожью.

А затем она как будто почувствовала все это наяву и увидела Аллен, но уже настоящую, во плоти, и Аллен стояла, глядя на нее, а вокруг сияло солнце и было утро. Почему Аллен на нее смотрела, пока она спала? Хотела поиздеваться? Подбирала слова для выговора? Почему же тогда промолчала, ведь повод унизить Лию был железный?

Лия быстрым шагом шла к палатке Иры, чтобы разбудить ее, и по дороге наткнулась на Финна Коллинза, сидящего на камне и чистящего тряпкой приклад винтовки. Он неловко, отводя глаза, поздоровался, Лия увидела на его лице смущение, кивком ответила ему и пошла дальше.

Монти все больше бесился и торопил всех, чтобы быстрее собирались. Лия и Ира только закончили перевязку раненых и доложили об этом Аллен, как весь отряд уже был готов идти дальше. Пришлось отправляться в путь без завтрака и кофе, и Лия, шагая вниз по склону, думала, что убила бы сейчас за простой кусок хлеба. Вчера она съела те консервы, которые Аллен оставила ей, но голод, постоянный спутник войны, как и желание спать, не отпускал ее ни на минуту. В животе урчало, ноги, казалось, отказываются идти дальше, и Лия чувствовала, что с каждым шагом силы оставляют ее.

Подошедшая справа Ира протянула ей небольшой кусок сухаря.

— На, ты же тоже вчера не поела.

Лие стало стыдно при мысли, что она-то как раз вчера поела, причем половина порции принадлежала Ире, но сказать об этом подруге она почему-то не смогла. Чертова Аллен, она и тут умудрилась сделать все так, как обычные люди не делают. Она снова сначала оскорбила Лию, а потом проявила заботу, как тогда в палатке. Может быть, это ее способ общения? Может, Аллен так и будет сначала доводить ее до предела, а потом жалеть? Но это же ненормально! Лия вспомнила взгляд Аллен, когда она стояла перед ней утром с кружкой кофе в руках. В этом взгляде было что-то странное, будто Аллен смотрела на нее против своей воли, но не могла не смотреть. Что-то голодное, тяжёлое и страстное... Лия почувствовала, что кожа ее покрывается мурашками при воспоминании об этом взгляде.

От невыносимой и непонятной Аллен Дуэль мысли Лии закономерно свернули на трудный путь, который им предстояло сегодня пройти. Когда отряд перевалил через гребень горы, их взгляду предстала огромная, поросшая мелким кустарником долина, на другой стороне которой тоже были горы. В долине Лия разглядела очертания маленькой деревушки, но издалека плохо было видно, живут ли в ней люди или она разрушена, а бинокля у девушки не было. Монти велел всем двигаться по гребню, чтобы найти место для спуска, и вскоре солдаты и лошади с повозками растянулись в длинную цепочку, потому что тропа была довольно узкой. Было очень тихо, только звуки шагов, бряцание оружия да тяжёлое дыхание солдат раздавалось в неподвижном воздухе. Под ногами шуршали камни, но дорога уходила вниз, поэтому идти было не трудно.

Это случилось, когда отряд почти полностью одолел гребень и уже начал спускаться между двумя огромными скалами, нависающими с двух сторон над головами идущих. Здесь горы образовывали как бы высокое ущелье, подпертое с двух сторон похожими на конусы вершинами, и странная тишина стояла вокруг, воздух будто сгущался по мере того, как они продвигались ниже и ниже.

Впереди вдруг раздался резкий и одновременно с тем приглушённый грохот, и Лия безошибочно угадала в нем звук разрыва мины, затем почти сразу послышались выстрелы, и внезапно все вокруг пришли в движение, засуетились, падая на землю, снимая оружие с предохранителей и не обращая внимания на обеспокоенных, взбрыкивающих лошадей, пыль заполнила воздух, отовсюду посыпались мелкие камни, осколки и куски сырой земли.

Лия шла почти в хвосте отряда, и она, оторопев на секунду, увидела, как солдаты прижимаются спинами к скалам, заряжая оружие, и стреляют куда-то вперёд, а потом снова раздался грохот, все заволокло дымом, и стало понятно, что сверху, со скал, в них бросают гранаты.

В голове у Лии билось только одно — «Фрэнк», потому что именно рядом с ним она шла, и она помнила, что у него тяжёлая рана, поэтому они с подскочившей с другой стороны повозки Аллен, не сговариваясь, кое-как стащили его, стонавшего, на землю и поволокли, как куль с мукой, подальше от выстрелов, назад, туда, откуда только что пришли.

От выстрелов и грохота гранат Лия почти оглохла, во рту у нее стоял привкус крови, но она могла думать только об одном, и эта мысль всегда преследовала ее во время боя: она представляла себе, как вот сейчас, в следующую секунду, в ее беззащитную, прикрытую только тонкой рубашкой спину вопьется бесшумно что-то острое, мелкое, причиняющее боль, и она повалится на землю, истекая кровью, рядом с Фрэнком, и последнее, что она увидит, будет яркое синее небо над головой. Но они все тащили Фрэнка, а то самое, острое, не приходило, только звуки разрывов становились чуть тише, жужжание пуль реже, и вот, наконец, они остановились, прижавшись к какой-то скале, положили Фрэнка в более или менее удобную позу и сели рядом, отдуваясь и вытирая лица от выступившего пота.

Пыль, по которой они тащили Фрэнка, забилась Лии в рот и в нос, и она чувствовала, как та скрипит на зубах, и тяжело дышала, глядя назад и пытаясь определить, что происходит там, за скалой, где они оставили Монти и его солдат.

— Ира! — Лия вдруг рванулась вперёд, но Аллен схватила ее за руку, грубо и больно, остановила, дернула и почти швырнула обратно на землю.

— Куда? Там сейчас бой, мы ничего не можем сделать! Сиди уже спокойно!

Лия и сама понимала, что они попали в безвыходную ситуацию. Немцы из деревушки, вероятно, заметили их ещё вчера и ждали, когда весь отряд окажется в узком проходе, и теперь, застав врасплох, они могли методично отстреливать солдат Монти, имея преимущество благодаря внезапности нападения.

Фрэнк лежал тихо, но тяжело дышал, грудь его так и ходила ходуном, и Аллен, лицо которой было в крови, наклонилась к нему, ощупывая рану. Лия посмотрела на нее и ужаснулась.

— Капрал, вы ранены?

Она протянула руку, чтобы стереть капли крови со щеки Аллен, но та резко отшатнулась, будто боясь прикосновения.

— Осколками камня рассекло, — сказала она, отстраняя руку Лии. — Все в порядке, просто царапины.

Лия услышала крики там, вдалеке, а затем быстро и методично застрочил пулемет. У них пулемета не было. Значит, это немцы.

— Они засели спереди и сверху ущелья, мы теперь как в бутылочном горлышке, — хрипло сказала Аллен, кладя руку на лоб Фрэнка.

Лия тоже знала, что выбраться из ловушки будет очень сложно. Если немцев больше, то отряд Монти перебьют, как овец, в этом узком ущелье. Их с Аллен оружие осталось там, в обозах, а из вещей у нее был только вещмешок с кое-какими припасами и фляга с водой, которая висела на поясе.

Фрэнк снова застонал, ворочаясь на острых камнях, и она беспомощно глянула на Аллен.

— Он совсем плох, капрал Дуэль.

Она понимала, что это глупо и она сейчас ведёт себя, как маленькая, жалующаяся девочка, но почему-то Аллен, привалившаяся спиной к скале, выглядела настолько спокойной, словно в полумиле от них не рвались гранаты и выстрелы не пронизывали воздух, и это странным образом успокаивало, приводило в себя. Ладонью вытирая лицо от крови, Аллен искоса посмотрела на нее и вдруг усмехнулась.

— Можешь называть меня Аллен, — сказала она почти дружелюбно.