Соленое солнце

На следующий день они снова двинулись в путь. Дорога пролегала между высокой грядой гор и обширной, очень красивой долиной, где кое-где вдалеке виднелись остатки разрушенных немцами крохотных деревушек. Конечно, Монти был уверен, что они полностью пусты, но на всякий случай пустил вперёд небольшой отряд из трёх солдат, чтобы в случае чего они успели заметить немцев. Его все больше беспокоили тишина и безлюдье этих мест, и он то и дело прислушивался и осматривал окрестности в бинокль.

Лия шла вместе с Ирой почти в самом конце отряда, рядом с повозками, в которых ехали раненые, и постоянно поглядывала на идущую чуть впереди Аллен. После вчерашнего инцидента в палатке ее мысли находились в полнейшем беспорядке, и она почти не спала ночью, ворочаясь и прислушиваясь к спокойному дыханию лежащей рядом Аллен. Она привыкла относиться к капралу Дуэль с неприязнью и раздражением, однако то, что случилось вечером, показало другую сторону Аллен, и Лия никак не могла выбросить это из головы.

Они не разговаривали ни после объятий, ни даже с утра (когда Лия проснулась, Аллен уже не было), но почему-то Лии казалось, что все изменилось, и теперь, когда Стеффи видела прямую спину ровно шагающей впереди Аллен, она каждый раз ощущала странный и сладкий укол в сердце.

— О чем задумалась? — Идущая рядом Ира сняла с головы кепку и вытерла лоб тыльной стороной руки. Пот градом струился по ее лицу, а рубашка на спине промокла. — Ты весь день какая-то тихая.

— Да так... — Лия оступилась на камне, качнулась, взмахнула руками и негромко чертыхнулась.

— Ну, расскажи, — Ира лукаво взглянула на нее. — Наверное, о Коллинзе думаешь?

Ира хорошо знала провальную историю с Финном и все время подшучивала над подругой. Финн, кстати, с тех пор активно избегал Лию и чуть ли не делал вид, что они вообще не знакомы. Лия была этому только рада.

— О Господи, — застонала Лия. — Да отстаньте вы от меня с этим Коллинзом. У меня нет с ним ничего и быть не может!

— А кто это «вы»? Кто ещё тебя донимает Финном?

Лия промолчала. Рассказывать Ире о Аллен ей не хотелось совершенно. Почему-то то, что произошло вчера в палатке, казалось ей слишком личным и интимным, чтобы делиться этим с подругой. Да и что бы она могла рассказать? Что Аллен Дуэль обнимала ее так нежно, как еще никто на свете не обнимал? Что от нее вкусно пахло, и ее глаза казались бездонными в полумраке? Что Лия хотела бы коснуться ее губ и понять, такие ли они мягкие, какими выглядят со стороны?

Она встряхнула головой. С каких пор она вообще думает об этом и зачем нужно было все это узнавать? Лучше бы все оставалось таким, каким было до этого! Аллен была бы невыносима, а Лия бесилась, и обе бы жили в постоянном раздражении друг от друга. А теперь...

Она снова взглянула на Аллен. Та, наклонившись, что-то говорила раненому, едущему в повозке справа от нее. Лицо Дуэль было обычным, бесстрастным, строгий профиль притягивал взгляд. Словно почувствовав, что на нее смотрят, Аллен повернула голову и взглянула прямо на Лию, которая, будучи захваченной врасплох, не успела отреагировать.

В ушах у Стеффи зашумело, сердце колотилось, как бешеное. Аллен просто смотрела на нее, не отрываясь, и этот взгляд пронзал душу насквозь, словно нож масло. Не в силах оторваться от нее, Лия снова споткнулась о камень и, стыдясь за свою неловкость, отвела глаза, а когда подняла их вновь, Аллен уже не смотрела на нее.

Отряд двигался медленно, то и дело останавливаясь, чтобы напоить лошадей и раненых, сменить им повязки и отдохнуть. Монти явно был этим недоволен: его лицо, напряжённое, с бешеными, налитыми кровью глазами то и дело мелькало то впереди отряда, то сзади, и все, кто видел его, понимали, что командир волнуется. Это волнение передавалось и солдатам, все разговаривали вяло, неохотно, то и дело переругиваясь, и дорога, которая становилась все более сложной, не способствовала хорошему настроению. Долина кончилась, и отряд вступил на узкую горную тропу, по которой с трудом шли и лошади, и люди. Монти рассчитывал, что к вечеру они поднимутся к вершине гряды, где переночуют, а потом, на следующий день, спустятся к железной дороге. Но, судя по всему, они здорово отставали от графика, потому что вечер уже близился, а вершина гряды оставалась далеко.

Лия прислонила руку козырьком ко лбу и посмотрела в небо, где одиноко парила большая коричневая птица. Дул небольшой ветерок, и солнце жарило так, что, казалось, решило спалить весь мир. Лия чувствовала, что она ужасно устала, форма неприятно липла к потному телу, и ей казалось, что она вся с головы до ног покрыта грязью. Накануне вечером им удалось помыться в горной речушке, но сегодня рассчитывать на воду не приходилось, и от этого Лия чувствовала себя ещё более несчастной.

Когда на наручных часах Лии было уже пять вечера, Монти дал сигнал для остановки. Солдаты, уставшие, покрытые потом и пылью, повалились кто куда на обочину дороги, доставая фляги и постанывая от невыносимой жары. Лия, наклонившаяся, чтобы зашнуровать ботинок, вдруг увидела, что к ней, переступая через ноги лежащих там и тут солдат, своей решительной походкой идёт Аллен.

Она была все в той же форменной рубашке, расстёгнутой на несколько верхних пуговиц, мешковатых штанах и ботинках с обмотками и выглядела так, словно вообще не устала. На лице, покрытом свежим загаром, сверкали зелёные глаза, коса чуть-чуть растрепалась, а кожа блестела от пота. Лия выпрямилась, вопросительно глядя на нее.

— Фрэнку нужна перевязка, — отрывисто сказала Аллен, подойдя к Лии и глядя на нее, как обычно, строго и прямо. — Бери медикаменты и пошли.

Не дожидаясь ответа, она резко развернулась и пошла назад, оставив Лию стоять и смотреть ей вслед.

Вот, что и требовалось доказать, сокрушенно подумала Лия. Наверное, ей вчера все приснилось, потому что Аллен на самом деле именно такая — грубая, резкая и решительная, а объятия в палатке — это скорее исключение, а не правило.

Вздохнув, она подхватила свой сундучок с медикаментами и, прихрамывая, (за день она натерла мозоль на пятке) пошла за Аллен.

Фрэнк Остин лежал на одной из повозок, стоящих в стороне от отряда. Он был самым тяжёлым раненым, и Лия всерьез беспокоилась о том, что они могут не успеть доставить его до санитарного поезда. В последнем столкновении с немцами его ранило в бедро, и, несмотря на то, что Аллен тут же извлекла осколки и обработала рану, чувствовал он себя очень плохо.

Держа наперевес сундучок с лекарствами, Лия осторожно подошла к повозке и, наклонившись, взглянула на мертвенно-бледное лицо Фрэнка.

Он был в сознании, но явно мучился от боли, потому что каждые несколько секунд его лицо искажалось гримасой, и он закусывал и без того кровоточащие губы, чтобы не стонать.

Увидев, что Лия открывает сундучок, Аллен, стоящая с другой стороны, аккуратно подняла край одеяла, которым был укрыт Фрэнк, и заглянула под повязку. По ее лицу Лия прочитала, что рана выглядит очень плохо. Потом она увидела и сама: у Фрэнка явно началось воспаление, и вылечить его в горах с имеющимися у них скудными медикаментами они никак не могли.

Закусив губу, Лия протёрла руки спиртом, затем принялась разматывать повязку и обрабатывать рану. Аллен молча смотрела на ее быстро и ловко двигающиеся над раненым руки.

Почувствовав движение, Фрэнк вдруг открыл глаза и увидел Лию. Она нежно улыбнулась ему, и на его бескровном, почти мертвом лице показались восхищение и обожание.

— Я уже в раю, Лия? — спросил он хрипло, с трудом разлепив сухие губы.

Лия усмехнулась.

— Нет, это вряд ли, Фрэнк. Потерпи немного, я должна перевязать тебя.

Она мельком взглянула на Аллен, которая с каменным лицом смотрела на них с Фрэнком.

— Ну, ты-то точно ангел, Лия, — прохрипел он, вымученно улыбаясь. — Мне почти не больно.

Лия покачала головой.

— Я не ангел, Фрэнк. Я просто уставшая медсестра, которой нужна ванна и двенадцатичасовой сон. Лежи спокойно, не шевелись.

Фрэнк вдруг застонал, и она испугалась, что делает ему больно. Аллен подала ей бинт и помогла повернуть раненого на бок.

— Тебе вредно много разговаривать, Остин, лучше молчи, — сказала она сухо, и Фрэнк взглянул на нее, словно не узнавая.

— Сразу два ангела, — пробормотал он, запрокидывая голову. — Только второй похож на ангела смерти.

Аллен вдруг едва заметно усмехнулась, и Лия не поверила своим глазам.

— Сейчас, Фрэнк, почти все, — ободряюще улыбнулась она, заканчивая накладывать повязку. Он качнул головой, соглашаясь, и вновь закрыл глаза. Лицо его заострилось от боли, руки беспомощно шарили по одеялу, словно живя своей жизнью.

Вытерев руки тряпкой, Лия свернула свой сундучок, и жестом отозвала Аллен в сторону. Аллен стояла, сунув руки в карманы форменных брюк и слегка покачиваясь, и смотрела вдаль, на горы. Лию внезапно захотелось знать, о чем она думает.

— Ему нужен морфий, капрал Дуэль. Он мучается от боли, — сказала она, и Аллен посмотрела на нее.

Потом вздернула темные тонкие брови и усмехнулась.

— Да ты что, правда? Думаешь, я не знаю, что ему нужно? Вряд ли он вообще доживёт до этого чертова поезда. Только морфия нет, и ты это знаешь. У нас ничего нет.

Да, это Лия знала. Она смотрела на ледяное неподвижное лицо Аллен и выжидательно молчала.

— И он не один такой, — вздохнув, сказала Аллен, поворачиваясь к лежащим поодаль солдатам. Лицо ее вдруг исказилось, словно ей было больно.

— Капрал, насчёт вчерашнего вечера... — начала Лия, собравшись с духом, но Аллен уже вновь натянула на лицо привычную бесстрастную маску равнодушия.

— Лия, — резко оборвала она Стеффи. — Иди отдохни, нам ещё долго идти.

Тон ее не терпел возражений, и, вздохнув, Лия отвернулась и пошла прочь, чувствуя на спине упорный взгляд зелёных глаз. Когда она дошла до Иры, то увидела, как Аллен стоит рядом с Фрэнком и молча смотрит на него. Почему-то на фоне бескрайнего неба ее стройный силуэт выглядел особенно одиноким.

Уже в синей теплой темноте они доплелись, наконец, до вершины гряды и расположились на пологом склоне, где не было ни одного деревца. Пока бойцы ставили палатки, Монти послал несколько человек в разведку, и они доложили, что вокруг тихо, однако в паре миль от них есть небольшая деревушка.

Лия и Ира сидели у небольшого костра (медики обычно ели отдельно от солдат) и вполголоса переговаривались. Аллен нигде не было видно, остальные бойцы уже поели и укладывались спать.

Ночью в горах становилось довольно прохладно, и Лия мёрзла в одной рубашке, но ей было лень идти за кителем. Их с Аллен палатку уже установили, однако сегодня при мысли, что они будут лежать совсем рядом, почему-то Лии особенно волновалась, и ей не хотелось об этом думать.

Наклонившись, Ира ложкой помешала консервы, разогревающиеся в банке на костре, и глубоко вздохнула.

— Как же надоели эти горы, — сказала она. — И эта война. Как я хочу помыться, надеть платье и пойти танцевать в какой-нибудь бар. Мне уже кажется, я родилась в этой чертовой форме!

— Да, неплохо бы, — рассеянно ответила Лия, следя взглядом за Аллен, которая вышла из палатки для раненых и направилась прямо к ним.

Ира тоже увидела ее и тут же выпрямилась, будто собиралась вскочить. Вообще в присутствии Аллен всем хотелось встать наизготовку и отдать честь, Лия давно это заметила.

— Капрал Дуэль, — сказала Ира, глядя на Аллен снизу вверх. Аллен коротко кивнула в ответ и села на свободное место.

Теперь Лия увидела, что ее лицо за день слегка осунулось, под глазами залегли круги, а губы побледнели. Аллен устала. Значит, она не такая уж железная, какой хочет показаться, значит, в ее броне тоже могут быть трещинки.

— Как Фрэнк и остальные? — Решилась она, глядя на спокойный профиль Аллен, изучающей огонь. Та, помедлив секунду, взглянула на нее.

— Пойди и сама посмотри, если интересно, — вдруг ответила она резко, и ее голос прозвучал, как выстрел, в окружающей их тишине.

Ошеломленная, Лия даже приоткрыла рот от такой грубости, а Ира тихонько крякнула и стала усиленно мешать консервы, хотя варево и так кипело вовсю.

— Ты вообще к ним подходишь? — Продолжала Аллен, глядя на Лию в упор. — У Пирсона повязка вся промокла, а Джаспер хотел пить, но рядом не было никого, кто бы дал ему воды!

— Я подходила к ним совсем недавно, — Лия задохнулась от обиды. — Сразу после того, как мы остановились! Ира может подтвердить это!

— Да, я была с ней, — сказала Ира, но Аллен посмотрела на нее таким взглядом, что Рейес захотелось провалиться сквозь землю.

— Если вы обе были с ними, — отчеканила Аллен. — То все то, о чем я сказала, не случилось бы. Раненые бы не мучились от боли и не хотели бы пить.

Обе девушки подавленно молчали. Потом Лия молча встала и пошла в палатку раненых. Она чувствовала, что глаза жжет от подступающих слез, но приказала себе успокоиться. Аллен Дуэль снова показала, на что способна, и чему тут удивляться? Она ведёт себя, как и всегда: грубит, ворчит и доводит всех до белого каления. Что такого? Ничего не изменилось!

Но, против своей воли, Лия все время вспоминала нежные и твердые руки, теплые объятия, гладкую кожу шеи, к которой она прижималась лицом, запах Аллен, какой-то родной и как будто уже давно знакомый, ее шепот «прости меня». Как один и тот же человек мог быть настолько разным? И что нужно было сделать, чтобы снова увидеть Аллен без ее привычной маски грубости и равнодушного презрения? Может быть, она грубит потому, что жалеет о своей слабости в палатке, и таким образом мстит Лии?

Едва отойдя на несколько шагов, Лия услышала, как Аллен за ее спиной грозно сказала Ире:
— А тебя это не касается?

И тут же следом раздались быстрые шаги подруги.

— Поели, — с сарказмом сказала Ира, поравнявшись с Лией.

— Угу, приятного аппетита, — с горечью отозвалась Стеффи.

Обойдя ещё раз всех раненых и удостоверившись, что у них все в порядке, Лия попрощалась с Ирой (после гибели третьей медсестры она жила одна в палатке) и с тяжёлым чувством вернулась к костру. Естественно, он был уже погашен, вокруг почти все спали, только несколько солдат сидели у другого костра и переговаривались, да на бледной полоске у горизонта виднелись силуэты дозорных.

Лия тяжело вздохнула и посмотрела на темнеющую поодаль палатку Аллен. Она очень не хотела туда идти, но ночевать ей больше было негде, да и Аллен, скорее всего, уже спала.

Подойдя к палатке и стараясь не очень шуметь, Лия отбросила полог и, достав из кармана фонарик, посветила внутрь, боясь попасть лучом в лицо Аллен.

И обомлела.

Аллен лежала, укрывшись до самой макушки одеялом и отвернувшись к стене, а рядом с ней, на спальном мешке Лии стояла открытая банка консервов с торчащей из нее алюминиевой ложкой.