11 глава
У общего костра, теперь потухшего и замаскированного, дезертиры рассказали свою историю:
- Григорий — бывший учитель, осужденный за "антисоветские разговоры",
- Митька — бежал из детдома, где умирали от голода,
- Кузнец — рабочий завода, не пожелавший идти в Штрафбат.
— А вы? — Григорий уставился на Арсения. — Откуда акцент?
Антон вмешался быстро:
— С Урала. Родители — немцы-спецпереселенцы.
Молчание повисло тяжелым грузом.
Поздно ночью, когда другие уснули, Арсений и Антон сидели у ручья.
— Почему защищаешь меня? — спросил Арсений, бросая камешки в воду.
Антон долго смотрел на отражение луны в черной воде:
— Потому что... — он обернулся, их взгляды встретились. — Потому что не вижу врага.
Арсений протянул руку, но в этот момент где-то вдалеке прогремел взрыв. Соловей снова защелкал — теперь явно тревожно.
Митька разбудил их на рассвете, тряся за плечи:
— Вставайте! Самолеты!
Небо на востоке было усеяно черными точками. Кузнец, глядя в бинокль, бледнел:
— Немцы. Идут бомбить железнодорожный узел.
Арсений вдруг схватил Антона за руку:
— Это в трех километрах от твоего дома.
Григорий уже собирал вещи:
— Нам надо в бункер. Сейчас начнется ад.
Антон посмотрел на дымку над лесом — там, где осталась его изба.
— А люди? В деревне?
Кузнец покачал головой:
— Не успеем предупредить.
Они стояли на развилке:
- Налево: к бункеру дезертиров (безопасность)
- Направо: к деревне (верная смерть)
Арсений вытер лицо ладонью:
— Решай.
Антон закрыл глаза. Вспомнил: Старуху Матрену, что поила его парным молоком, ребятню, бегающую по улицам, даже Федосова с его вечными подозрениями.
Когда он открыл глаза, то увидел, что Арсений уже идёт направо.
— Куда?
Немец обернулся. Впервые за всё время Антон увидел в его глазах не холод, а что-то теплое.
— Спасать твой дом.