Война

Старая парковка под заброшенным торговым центром. Тёмно, сыро, пахнет резиной и пылью. В этом месте нет камер. Нет чужих глаз.

— Красивая не спасёт, — спокойно сказал Дмитрий, бросая ей тяжёлый смартфон с модифицированным интерфейсом. — Смотри.

Рита поймала его на лету и подняла бровь.

— Это что, игрушка для шпионов?

— Почти. Здесь — контакты. Чёрные, серые, дымчатые. Научишься, как отличать. Слева — вход в "стену", с которой можно сливать данные в эфир. Но один раз — и ты в розыске.

— Хочешь, чтобы я стала преступницей?

— Хочу, чтобы ты научилась защищаться. Здесь всё работает по другим законам. Не по тем, что писал твой отец.
Он сел рядом, в полутень. Между ними — экран, который тускло светился.

— Ты же хочешь играть по-настоящему? Значит, учись. Вот номер — человек с доступом в мэрию. Ты его “подписываешь” или “сжигаешь”?

— Зависит. Он слабый?

— Алчный.
Она усмехнулась.
— Тогда подписываю. Таких проще держать на поводке.

— Смотри, как быстро учишься.

Он посмотрел на неё иначе — не как на девчонку с фамилией, а как на равную. Как на ту, кто уже дышит этим миром. А она поймала его взгляд — и на секунду замерла.

— Что?

— Просто... если бы ты была не дочкой своего отца — ты была бы идеальной.

— А я и есть идеальная. Просто тебе повезло — ты увидел это раньше всех.

Они молчали. Но в этом молчании была уже не игра. Там — опасная близость.

Позднее вечером. Она сидит на подоконнике в его квартире, в его рубашке, пьёт крепкий чёрный кофе.

— Тошнит, — бросает вдруг.

— Кофе?

Она молчит. Смотрит в окно.

— Может, нервы, — добавляет и отмахивается.
Но в глазах — что-то дрогнуло.
Он замечает, но не давит.

— Если что — скажи первой. Не тяни. Окей?

Она кивает. Но взгляд уходит в ночь. Потому что одна мысль уже роется в голове.

Тепло его ладони на её спине. Не заигрывание. Не собственничество. Контроль. Она чувствовала — в этой игре на выживание он всегда будет первым, но теперь уже не тянет её за собой — а ведёт рядом.

Маргарита вышла из машины уверенно. На каблуках, в кожанке, с тяжёлым взглядом. Рядом — Орлов. И всё, что нужно знать миру — уже сказано.

Цель: Пётр Громов. Близкий к отцу. Чист перед законом, но слишком грязен в теневых делах.

— Сегодня он окажется не там, где должен, — прошептал Дмитрий в клубной темноте. — А ты — та, кто его “подсадит”.

— Через интригу?

Он усмехнулся.

— Через слабость. Он любит молоденьких, наглых и дерзких. А теперь глянь в зеркало. Смотри, кто ты.

Она только кивнула. Без слов. И ушла в толпу.

Он достал телефон, открыл камеру и показал ей фото с вечеринки — там она, Громов и тот самый момент, где всё кажется больше, чем было.

— Теперь его жена в курсе. А значит, и отец тоже скоро будет.

— Думаешь, он поверит?

— Он поверит глазам. А потом — пойдёт искать виновных. И нас — не найдёт.
Он сел рядом. Смотрел на неё внимательно.

— Но ты знала, на что идёшь.

Она кивнула. Медленно.

— Я устала играть хорошую девочку. Я просто... я хочу жить как чувствую.
Пауза.

— И… я не знаю, как назвать то, что между нами. Но оно сильнее страха.

Он молчал. Только пальцами легко касался её колена.

— Тогда держись. Всё только начинается.
Он знал, что скоро всё изменится.

Рита бродила по комнате, не находя себе места. Отражение в зеркале — бледное. Рука — на животе. Несколько секунд. Она убрала её, как будто обжигалась.

— Нет. Не может быть…
Но в глубине — дрожало "а вдруг".

Утро. Кабинет Степана Викторовича.

— Опять ушла? — голос спокойный, но в нём что-то ломалось.
Глава службы охраны стоял напротив. Замешкался.

— Ушла через окно. Старая веранда, под балконом. Кто-то оставил ей лестницу.
— Нина?

— Нина уволена. В доме теперь только проверенные. Это кто-то новый. Может, из её новых друзей… или он сам.

Он сжал челюсти. На планшете всё то же фото. Она. В алом платье. И он — Орлов.

— Хорошо. Пусть гуляет. Пока.

Он встал, подошёл к окну.
— Но каждый шаг, каждый её выход — должен быть просчитан. Я хочу знать, кто рядом, о чём говорит, и… во что превращается.
Он резко обернулся:
— И найди мне эту лестницу. Пусть она станет напоминанием.