15 глава
Прошло два дня. Дома было глухо: отец молчаливый, строгий, мама ходила настороженная, будто боялась нового скандала. Ксюша чувствовала себя виноватой и чужой. Но отцовские слова про то, что надо пойти к тренеру и извиниться, засели в голове крепко. Иначе — он и правда «прибьёт».
Вечером, когда серое небо над двором уже темнело, она собралась в спортзал. Достала из шкафа форму: старые кеды, синюю майку с вытянутыми боками, спортивные штаны. Всё это пахло пылью, резиной и чем-то знакомым, детским. На улице было прохладно, и она накинула куртку, шарф спрятала под ворот.
Возле подъезда уже ждала Алина — рыжая, веснушчатая, в джинсах и вязаной кофте с длинными рукавами.
— Ну, привет, беглянка, — сказала она, прищурившись. — Живая!
— Привет, — Ксюша улыбнулась неловко.
Они пошли по улице. Под ногами хлюпала грязь , асфальт местами блестел от луж. Вдалеке гудел автобус, кто-то ругался на остановке. Возле гастронома очередь за молоком — женщины в платках, с сумками-сетками. Из двери пахло дрожжами и квасом.
— Ну, давай рассказывай, — Алина толкнула её в бок. — Где ты вообще была? Я чуть с ума не сошла. Все спрашивают, а я как дура: «не знаю, не знаю».
Ксюша замялась. Потом тихо сказала:
— В Москве.
— А-а... у бабушки? — оживилась Алина.
— Ну... да. И не только. — Она опустила глаза.
Алина насторожилась.
— В смысле «не только»?
Ксюша помолчала. Потом начала — коротко, с запинками, не всё, конечно, но главное: про Фила, про то, как он уехал, про записку, про то, что она сорвалась с Ленинграда. Голос дрожал.
Алина слушала, широко раскрытыми глазами.
— С ума сойти... — только и выдохнула она. — Так это всё правда? Ты... ну... с ним?
— Нет, — резко сказала Ксюша. — Не так. Просто... было.
— Блин, Ксюх... — Алина поджала губы, потом вдруг ухмыльнулась. — Вот так номер. Ты понимаешь, что я теперь вообще молчать не смогу? У меня внутри всё вертится!
Ксюша закатила глаза.
— Только никому, слышишь? Ни слова.
— Да кому мне говорить? — Алина махнула рукой. — Но... слушай, а Ярик? Он же с ума сходил без тебя. Каждый день спрашивал, где ты. Всё думал, что ты, может, заболела.
Ксюша остановилась, вскинула голову.
— Ярик?..
— А что? — усмехнулась подруга. — Хороший парень. Ты бы видела, как он бегал. Прям собака без хозяина.
Ксюшу кольнуло где-то под сердцем. Ей стало неловко: Ярик — рядом, живой, добрый, и вдруг — Фил, который теперь далеко и, может, навсегда. Она отвернулась, ускорила шаг.
Они дошли до спортзала. Огромное серое здание, облупленные стены, запах краски и резины. На двери — замызганный плакат: «Подготовка к соревнованиям!». Внутри пахло потом, мячами и старой древесиной.
В раздевалке уже гудели девчонки. Кто-то переобувался, кто-то смеялся. Когда вошла Ксюша, шум стих. Несколько пар глаз скользнули по ней — холодно, с упрёком. Она почувствовала, как краснеют уши.
— Смотри-ка, явилась, — бросила одна.
Алина смерила её взглядом: «помолчи».
Ксюша переоделась молча. Когда вышла в зал, на лавке у стены заметила Ярика. Он сидел, крутил в руках мяч, увидев её, сразу встал. Подошёл ближе.
— Ксюха! — выдохнул он, будто боялся, что она исчезнет.
— Потом поговорим, ладно? — быстро сказала она.
Он нахмурился, но кивнул.
Ксюша подошла к тренеру. Высокий, седой на висках, в спортивном костюме «Адидас», он смотрел строго.
— Ну что, Ксения, — сказал он, скрестив руки. — Всё таки явилась? Совесть загрызла?
— Я... хотела извиниться, — начала она. — Я понимаю, что подвела всех. Команду, вас. Я больше так не буду.
Тренер молчал, глядя исподлобья. Потом коротко, резко:
— Поздно. Я на тебя рассчитывал. Все рассчитывали. А ты взяла и бросила. Таких в команде мне не надо.
У Ксюши потемнело в глазах. Слова застряли в горле.
— Но... — выдохнула она. — Я могу исправиться.
— Всё. — Он отрезал. — Иди с моих глаз!
Она отвернулась, будто проваливаясь внутрь себя. Ноги были ватные. Она медленно пошла к трибунам, поднялась по деревянным ступенькам, села на край лавки. Спортивная сумка оказалась на коленях, руки сами сжали её, как будто можно было спрятаться в этой ткани.
В зале гремели звуки: мяч бился о паркет, девчонки смеялись, перебрасывались фразами, а для неё всё стало глухо, как сквозь стену. Она видела их, но не слышала. Губы дрожали. Хотелось разреветься — но слёз не было. Только пустота.
Внизу, у стены, Ярик сидел, сжимая в руках мяч. Его глаза цепко следили за ней. Он видел, как она сгорбилась на лавке. Встал. Подошёл к тренеру.
— Николай Иванович, — тихо, но настойчиво начал он. — Дайте ей шанс.
Тренер нахмурился.
— Ярик, ты при чём тут? Это не твоя команда.
— Она сильная. Вы же сами знаете. Она так просто не уйдёт. Ей надо. Вы же всегда говорили — главное характер. У неё он есть.
— Характер? — тренер фыркнул. — Вот и показала характер. Бросила всех ради своих заморочек.
— Но ведь бывает, что человек ошибается, — Ярик смотрел ему прямо в глаза. — Ей хуже всех сейчас. Я же вижу. Она сама к вам пришла. Не пряталась. Значит, понимает.
Тренер молчал. В зале гул стоял — мяч стукнул об стену, девчонки переговаривались, но эта пауза будто разрезала всё.
Наконец Николай Иванович тяжело вздохнул, потер лоб.
— Ладно. Но это последний раз. И чисто из-за уважения к тебе Ярослав.
Он поднял голову и громко сказал:
— Ксения!
Она вздрогнула, вскинула глаза.
— Иди сюда.
Ксюша соскочила с лавки. Сердце стучало в ушах.
— Слушай внимательно, — тренер говорил сухо, но не так жёстко, как минуту назад. — Можешь заниматься дальше. Но ещё один такой номер — и всё. Даже просить не приходи. Поняла?
— Да, — голос у неё дрогнул. — Спасибо.
— В строй.
Она повернулась, на секунду поймала взгляд Ярика. Он слегка улыбнулся и отвёл глаза, будто ничего и не было. Ксюша ничего не поняла, но внутри стало теплее.
Когда она вошла в круг разминки, девчонки смотрели косо. Кто-то шептал, кто-то просто демонстративно отворачивался. Но Ксюше было всё равно. Главное — она снова здесь. Она жива.
Началась тренировка. Скрип кед, запах лака на паркете, звонкий удар мяча об пол. Тело сначала сопротивлялось, но потом мышцы вспомнили движения. Она вбежала в игру, в прыжке поймала мяч, отбила, снова побежала. Дыхание сбилось, щеки горели, пот стекал по вискам — и от этого становилось только легче.
Через час тренировки она почти падала от усталости. Но в груди было чувство облегчения, как будто огромный камень с плеч свалился.
В раздевалке стоял пар и шум. Девчонки переодевались, смеялись, перебрасывались колкими фразами. И хоть многие делали вид, что Ксюши нет, её имя всё равно шепталось по углам.
— Ага, вернулась, — донеслось сбоку. — Ещё и в строй взяли.
— Ну да, героиня, — ехидно бросила другая.
Ксюша молчала, стягивала с себя мокрую майку, вытирала лицо полотенцем. Она чувствовала, как краснеют уши, но сделала вид, что не слышит. Алина сидела рядом, громко чмокнула жвачкой и специально сказала:
— Да идите вы к чёрту. У человека так обстоятельства сложились.
— «Обстоятельства», — передразнила кто-то.
Алина закатила глаза и толкнула Ксюшу в бок: «Не слушай».
Ксюша слабо улыбнулась.
Они переоделись. В раздевалке пахло влажной тряпкой, шампунем «Хвойный» и дешёвым дезодорантом, который распылила одна из девчонок.
На улице воздух был прохладный, пахло кострами и свежей землёй. Фонари зажглись, свет отражался в лужах. Девочки толпой пошли кто куда, кто-то засмеялся звонко, кто-то закурил за углом.
Алина и Ксюша шли рядом.
— Ну, вот видишь, — сказала Алина. — Всё обошлось. Теперь держись.
— Угу, — кивнула Ксюша, натягивая на голову капюшон.
И тут из-за угла выскочил Ярик.
— Ксюха!
Он остановился перед ней, запыхавшийся, глаза горели.
Алина посмотрела на них, ухмыльнулась.
— Ладно, я пойду, — сказала она. — Догоните потом.
И, бросив на Ксюшу хитрый взгляд, отошла в сторону.
Они остались вдвоём.
— Где ты была? — Ярик сделал шаг к ней, взгляд горел. — Почему ты не поехала? Я каждый день сходил с ума, думал, что с тобой что-то случилось!
Ксюша отвела глаза, сжала сумку в руках.
— Ярик... — тихо начала она. — Это сложно. Я... я не могу тебе всё объяснить.
— Сложно? — он почти кричал, руки сжались в кулаки. — Сложно?! Я же хотя бы звонка от тебя ждал! Каждый день! Ты вообще понимаешь, как я волновался?! Я играть нормально не мог..
— Я понимаю, — выдохнула она, но взгляд её упал на землю. — Мне правда жаль...
— Жаль?! — Ярик сделал шаг ближе, почти касаясь её плеча. — Ты уехала, даже не сказала мне! Я думал, ты... что с тобой что-то случилось, даже думал что ты просто избегаешь меня. Ты просто исчезла. Ты знаешь, каково это — ждать и не знать?!
— Я... я не хотела, — Ксюша почувствовала, как дрожит голос. — Мне нужно было время...
— Время?! — он тяжело выдохнул, но глаза не отводил. — Ты думала о себе? А я что? Я тут каждый день сходил с ума, ждя тебя, переживая, и ты просто... уехала.
Она опустила глаза, пытаясь найти слова, но их не было.
— Ярик... — наконец тихо сказала она. — Ты мне очень дорог. Но... не так.
Он замер, стиснул зубы, а потом резко выдохнул и шагнул назад. Но в его глазах не было отступления, не было покорности. Там была боль, разочарование... и решимость.
— Значит, так, — сказал он твердо, почти шепотом. — Ладно. Но это не значит, что я сдамся. Я не тряпка, Ксюха. Ты просто должна понять — я не отпущу просто так.
Ксюша почувствовала, как сердце ёкнуло. Внутри было тепло и тяжесть одновременно. Она знала, что его чувства серьёзны, что он настоящий, сильный. Но её мысли всё ещё рвало между Филом и Яриком.
— Прости, — тихо повторила она. — Я... пока не могу.
— Понимаю, — сказал он, сжимая кулаки, — но я буду рядом. И не думай, что это конец.
Он отвернулся, но не ушёл далеко, остался рядом, держа дистанцию, но не отступая. Ксюша стояла, обхватив сумку руками, и впервые ощутила, что сердце бьётся с тревогой и надеждой одновременно.