19
Сильное головокружение мешало идти по прямой траектории. Яркий свет из окон едко бил в глаза, вызывая блики перед собой. Пациент не спеша перешагивал ногами по давно знакомому маршруту.
Первым делом Чонгук хотел увидеть её и поблагодарить за ... Да просто за время и внимание, уделенные ему в последние дни. Вновь отсчитав точное количество шагов, а заодно и шально постукивающие удары сердца, парень увидел, что нужного человека за рабочим столом не было.
Пройдя в вестибюль, он заприметил знакомую фигуру с красным отливом в волосах. Женщина просматривала карточки, попутно сербая кофе.
— Доброе утро, — почти бормоча сказал Чонгук.
Парень подошёл поближе к стойке.
— Доброе, доброе! — живенько ответила та.
Ли Юнхэ приветливо окинула его быстрым взглядом и вновь вернулась к работе.
— Наша спящая красавица проснулась. Как самочувствие?
Чонгук облокотился о глянцевую поверхность.
— Тело ломит, голова кружится, но уже лучше.
— А, ну ты молодчик, хорошо держался.
— Да, только сейчас чувствую себя, как решето.
Медсестра жалобно улыбнулась.
— А где, — чуть не вырвалось «Джису», — ассистент Ким? — он стал оглядываться, будто она вот сейчас войдёт в приёмную. — Что-то не видел её на рабочем месте.
— А она взяла отгул на неделю. Три дня назад так перенервничала, что захотела отдохнуть.
— Три дня назад? — недоуменно спросил парень.
— Ну да. Сегодня же третье апреля, как раз годовщина, день её зачисления в клинику. Ещё собирались вместе отпраздновать, но Ким неожиданно взяла отпуск.
Значит, я проспал двое суток.
— Понятно. А вы могли бы мне сказать её адрес?
Ли Юнхэ замялась.
— Вообще-то мы не делимся с пациентами подобной информацией о персонале, но тебе можно сделать исключение, — Юнхе наклонилась через стойку и молвила уже потише, — за большие глаза, так сказать. Раньше она жила в районе Квонде, но после переехала, так что точно не могу сказать. Вот тебе файл, посмотри внутри.
Она подала ему папку с личным досье.
Район Хонью, улица Боккун, дом 73.
Раз уж это особый день для Ким Джису, Чонгук решил навестить её и поздравить, заодно и поблагодарить нуну за помощь.
По дороге в район Хонью он рассматривал прохожих и думал, что бы сказать при их встрече.
В джинсовой куртке на меху и черных штанах с чёрной шапкой на голове он шагал по залитому ярким апрельским солнцем тротуару с маленьким букетиком тюльпанов и обернутой в подарочную бумагу ореховой шоколадкой и вдыхал маленькими глотками ещё холодный воздух. Он в нерешительности остановился. Цветы — это, наверное, слишком. Ну и зачем я их купил, неловко то как! А куда уже денусь , пускай будет так.
Среди долгой вереницы похожих по постройке домов, он наконец-то отыскал нужный номер.
Дом 73. Выглядит так, как и надобно в дорогом районе городка. Чон прошёл по узкой дорожке, ведущей на крыльцо, и позвонил в звонок на двери. Его ладони вспотели и он уже подумал было выбросить то, с чем пришёл, в кусты. Но вскоре дверь со щелчком отворилась.
Парню стоило лишь увидеть её краюшек волос, чтобы машинально вызвать улыбку.
Стоит перед ним с высоким хвостиком, в домашней одежде и растерянным взглядом. Такой он и представлял её дома, предаваясь размышлениям.
— Чонгуки, что ты тут делаешь?
Видно было, что девушка не ожидала его встретить у двери этого дома. Зачем он вот так пришел, прямо сюда? Она сконфужено оглядывалась назад в дом, боясь, что «он» может их увидеть.
— Джису? — послышалось изнутри дома. Голос без намёка на теплоту. — Джису, с кем ты там говоришь? Мы уже опаздываем, садись завтракать.
— Да-да, сейчас иду! — крикнула она, пытаясь подавить нервный голос.
Когда она обернулась в профиль, он заметил на её щеке кровоподтёк, свежий.
— Нунаа..... это... это «он» с тобой сделал? — ошарашенно разглядывая её лицо и руки, молвил Чон. Сердце ёкнуло от увиденного.
Джи в испуге прикрыла ладонью рот. «Он» не должен услышать их.
Пока она придерживала полуоткрытую дверь, парень заметил на её кистях красные отметины от пальцев, ещё ярче, чем предыдущие.
Чонгук почувствовал, как из скользких рук выпали вещи, как начала закипать его кровь, а лёгкие сдавило упряжкой.
Какой мерзавец посмел обидеть её?! И не просто словом, а ранил её физически!
— Милашка, я что, неясно сказал.... — прозвучало ближе.
То, чего она так боялась, произошло. За её спиной показалась фигура мужчины в халате поверх белой рубашки. Он подозрительно уставился на парня на крыльце.
— Так это с ним ты шашни крутишь? С этим сопляком?!
— Что ты несёшь! Он мой пациент из больницы... И не называй его так...
Чонгук ощутил резкий прилив крови в голову, будто кто-то забил со всей мощи страйк. В висках отдавали барабаны. Парень с вызовом посмотрел в глаза обидчика и предупреждающе указал на незнакомца:
— Если ещё раз тронешь её, я тебя убью! — в ярости выкрикнул он.
Это ещё больше разозлило хозяина дома, он тронулся с места навстречу парню.
— Джебом, не трогай его! — Джи дрожащими руками схватила мужчину за рукав в попытке остановить, но тот выдернул его.
И всё продолжал идти вперёд, словно заведённый бык.
— Не трогай его, у него слабые лёгкие! — голос уже сорвался на умоляющий тон.
Джису кинулась по дорожке от дверей, обежала мужчину спереди и уперлась руками в его грудь. Всем весом надавила на плечи, а тот даже не смотрел на неё.
— Милый, прошу, пойдём в дом, — девушка пыталась ласковым голосом его хоть как-то успокоить, схватила за воротник рубашки, нервно перебирая ткань пальцами. — Люди смотрят, Джебом, — судорожно прошептала она ему в ухо, взывая к совести.
Но мужчина отпихнул её и отвесил тяжелую оплеуху по лицу парня слева.
Чонгука отнесло назад, на скользкой траве кое-как удалось устоять. Он не смог вдохнуть, отчего закружилась голова.
Джису увидела, как Чон собирается нанести ответный удар, но успела перехватить его руку и остановить.
Он не понимающе, с болью в глазах, посмотрел на неё; не хотел оставлять здесь одну. Зачем ты всё это терпишь, зачем?! — читалось в его жалобных глазах.
— Всё хорошо, иди домой, Гуки.... — дрожащей улыбкой она обращалась к сознанию парня. Её уголки губ нервно дёргались, улыбка ненастоящая и он это знал.
Как бы не разрывалось всё внутри, но её просьба заставила его успокоиться. Тот в последний раз кинул на хозяина дома уничежительный взгляд.
Чон встрепенул волосы и зашагал прочь. Шаг за шагом становился всё быстрее и быстрее, постепенно переходя на бег, пытаясь убежать от собственной безысходности, убежать от назойливых вопросов, что так и метались в его голове без ответа. Ноги несли его вдоль улиц, а поверхность лёгких стала тоньше полиэтилена. Вот он пробегает их кафе, их книжную лавку, их фонтан, но специально не задерживает взгляда, потому что точно знает: остановится — и сердцу конец. Не выдержит.
Чонгук понял, что думает о ней, и стал вспоминать, сколько времени она была в его мыслях. Потом осознал: с тех пор как я встретил тебя, ты никогда их не покидала. Стоило закрыть веки — в ноздри бил запах шоколада, её волосы нежно скользили по его щеке, а глаза повторяли детскую улыбку губ.
Потерять её, представить, что её нет, нет её физической оболочки, лица, взгляда, манер, походки рядом — это тяжело. Но больше всего он боялся потерять то, что принесла она с собой в его тусклую, однотонную, как потолок в палате, жизнь. Придётся насильно заставить себя отпустить её, разжать кулак и отказаться от воспоминаний, а это значит забыть все те книги, которые они вместе читали, вечерние разговоры с шоколадом, подбадривающие улыбки, мимолётные шутки и постоянную поддержку во взглядах и словах. Ту настойчивость, которую она возвышала в работу с пациентами, тот негаснущий оптимизм, несмотря на проблемы в своей жизни. Все те личностные перемены, которые произошли с ними в стенах этой, пускай и злополучной, больнице.
А почему я не могу, пойти и сказать ей всё это? Ну почему ты такой слабак! Разве можно почти что два года прятаться от собственных чувств и скрывать их от других... Да она наверняка всё знает, она не глупая, она всё понимает и понимала до сих пор. Господи, как же стыдно!
Ноги начали уставать от непривычной нагрузки. Мышцы ломило, а он даже не помнил, куда дел всё то, что принес с собой. В голове — одно самобичевание и сарказм к самому себе.
Ну да, герой, давай, действуй!