15
Бабушка Чонхи спешила по коридорам с полными пакетами в руках, запыханная после морозной стужи на улице, на ходу развязывая шарф. Старшая медсестра Ли Юнхе в приёмном отделении ещё издали встретила её улыбкой и фразой вдогонку: «Внучка кормить приехали?». Волей-неволей будешь запоминать знакомые лица посетителей тех, кто уже долго приходит на визиты к «долгосрочным» пациентам.
Она застала Чонгука за чтением с закинутыми вверх ногами.
— Дедуля не смог приехать, — извинялась она ещё с прохода. — Что-то жаловался на сердце и давление. Ну конечно же, в нашем-то возрасте не жаловаться, а ещё эти магнитные бури...
Чон улыбнулся при её виде:
— Ничего, я перезвоню ему сам.
Маленькая пожилая женщина юрко ныряла руками в громадные сумки и извлекала из них банки, пачки, судки, консервы, бутылки с минеральной, столовой водой, сладкой газировкой, хлеб и связки фруктов.
— Я тебе тут приготовила йогурт домашний с ягодами замороженными, только холодным не ешь, тебе нельзя, знаешь же.
— Знаю, бабуль, — он довольно расплылся в улыбке. — Ты мне здесь на пять рецидивов вперёд принесла.
Чонхи нарочно проигнорировала его реплику, и Чон это заметил.
— Пей больше воды, и вот тебе добавка на основе экстракта хвоща: мало ли что поможет, чтобы слизь получше отходила. А про это рассказала мне соседка, а я расспросила у знакомой аптекарши: повышает проникновение кислорода в альвеолы, а с ним и гемоглобин — она выставила на полку череду баночек с разными настойками, попутно говоря их незапоминающиеся названия и показывая собственные надписи ручкой о правилах приёма.
— Хорошо, бабуль, — как же ему нравилось наблюдать, когда она суетилась, хлопоча над ним. Часто мы не терпим лишней навязчивости со стороны людей. Но наблюдать за бабулей — другое дело, потому что он знал, что ей приятно опекать его. Сейчас это малейшее, что он мог дать ей взамен.
Она подошла и раскрыла занавески.
— Не забывай проветривать перед сном.
Поправила тапочки, поскладывала вещи в шкафу, сменила полотенца, подала ему контейнер с горячим салатом, чтобы наблюдать, как он ест.
— Ой, — с выдохом она наконец-то уселась в кресле возле кровати после беспокойной ревизии по всей его палате.
И вот сейчас подняла на него глаза. Он знал, что последует после такого взгляда.
Нет, только не надо, не начинай.
— Ба, — пробубнил тот с набитым ртом, пытаясь с укором на лице сдержать нахлынувший её поток жалостливых фраз.
— Что, Чонгуки? — ну вот, голос дрожит и сдавливает. Не может она спокойно на него смотреть.
— Ты пришла меня проведать, или оплакивать?
— Всё, всё, всё, не буду — вытерла платком выступившие слёзы. — Просто ты так исхудал, а эти круги под глазами, ой, — вскинула руки и вновь покатились слёзы. — Ты же был таким славным, здоровым нашим мальчиком, чем ты заслужил такое в свои-то восемнадцать?..
Девятнадцать, ба. Он отложил еду и хмуро смотрел на то, как она пытается платком осушить глаза. Хуже всего догадываться, что все близкие посреди ночи умоляют Всевышнего, чтобы ты пошёл на поправку, а ты их постоянно подводишь, пытаясь доказать, что не от тебя это зависит.
В комнату вошла Джису, но при виде посетителей у него, сразу извинилась и развернулась.
— Постойте! — позвала её бабуля Чонхи. — Вы же за ним присматриваете, так? Расскажите, как он, хочу услышать ваше мнение.
Ким мяла краешек своих записей под рукой.
— Он держится молодцом, — она встретилась взглядом с Чонгуком и тот незаметно для бабушки указал ассистенту пальцем на себя, поднял большой палец вверх и затем «окей». Ага, не дождёшься, — подумала Джису. — Только иногда унывает, бурчит и отлынивает от процедур, — Чон закатил глаза и раздражённо откинулся на спинку кровати, — но я помогаю ему поверить в возможности своего организма и продолжать реабилитацию дальше.
Чонхи прижала ладони к груди:
— Как хорошо, что и здесь есть кому его поддержать.
Да я готова читать ему Лавкрафта днём и ночью напролёт, без отдыха и сна, если это внушит ему хоть лучик настроя на выздоровление!
— Если честно, то ..., — Джи посмотрела на Чонгука, улыбнулась слегка и продолжила говорить как бы бабуле, но всё так же смотря на парня. — Это он меня поддерживает. Меня и всех остальных в этом крыле. Он мог бы покрыться отчаянием, ни с кем не разговаривать, но Чонгук выбрал не сдаваться. Он дарит улыбки всем, с кем проводит время. Ты такой сильный. Ты молодец, Гукки...
Чонгук не отрывал от неё взгляда и на какой-то миг они забыли, что в палате не одни. Осознав, что все мысли просто вылетели потоком вслух, ассистент дрогнула, вернув себя в реальность и прочистила горло.
— Ну что ж, вы ещё пообщайтесь, у вас ... — взглянула на часы на телефоне, — ещё где-то десять минут есть, а я пока пойду договорюсь с персоналом об ингаляциях.
Выпорхнула из палаты в коридор, наспех волоча ноги, а с ними и мысли о том, как тяжело стало контролировать свои чувства. Что-то в последнее время она стала слишком вольно изъясняться — это одновременно и будоражило, и пугало. Джи поймала себя на том, насколько легко становиться на сердце, когда открыто и искренне выражаешь свои мысли и чувства людям. Должно быть, надо сделать из этого привычку.