Глава 9
— Расскажи мне, что случилось.
Первое, что я говорю после нашего поцелуя с Адель. Я попробовал её губы на вкус. Чёрт. Теперь мне хочется делать это снова и снова. Она сладкая. Такая невинная. Я почти уверен, что это был её первый поцелуй — по тому, как она сидела и неумело шевелила губами. А точнее, почти не шевелила вовсе.
Мой палец всё ещё скользил по её нижней губе, когда она опустила голову.
Я провёл ладонью ниже, подцепил её подбородок и мягко заставил посмотреть на меня. Я выгнул бровь, ожидая ответа.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает она, делая вид, будто не понимает, о чём я.
— Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю, звёздочка.
Её подбородок задрожал, она шумно вздохнула и прошептала:
— Я... потеряла свои пуанты. Пришлось заниматься в старых.
Она лжёт. Я слышу это по её голосу, по тому как она дрожит. Да и как ответственная, преданная балету девушка может просто потерять пуанты? Нет, я вижу её насквозь. И собираюсь узнать, какого чёрта она врёт мне.
Я наклоняюсь к ней ближе, моё дыхание касается её уха, и я хрипло шепчу:
— Знаешь, таких лживых и плохих девочек, как ты, я наказываю.
Щёки Адель моментально заливает румянец, а в глазах — испуг и смущение.
— Но я не вру, — отвечает она.
Я усмехаюсь. У неё хватает наглости продолжать врать? Что ж... Я не пошутил.
Я резко поднимаю её с кровати — и всё равно мне приходится наклониться, чтобы дотянуться до неё.
— В таком случае... мне отшлёпать твою задницу у себя на коленях? Или ты сама склоняешься над кроватью?
Глаза её округляются, будто в них вставили по пять копеек. Она дёргается, пытается меня оттолкнуть — безуспешно.
— Или у тебя есть другой вариант, — спокойно говорю я. — Сказать мне правду.
Она тяжело вздыхает. Я опускаюсь на край кровати и притягиваю её на свои колени.
Она тихо охает, когда я усаживаю её так, что моя эрекция упирается в её бёдра.
Конечно, я возбуждён. Я всегда возбуждён, когда рядом эта девушка.
— Я не знаю точно... — выдыхает она.
Я уже понял, что тут замешан кто-то ещё. Она добрая, слишком добрая. Моя маленькая, невинная звёздочка — всегда пытается всех защитить и оправдать.
— Говори, Адель.
Она теребит край своей балетной юбки и наконец признаётся:
— Мои родители... Я думаю, они порезали мои пуанты. Они ненавидят то, что я занимаюсь балетом. — По её щеке скатывается слеза. — Они говорят, что я недостойна их фамилии.
Я стираю слезу большим пальцем.
Я догадывался. Но не знал, что всё настолько плохо.
— Я куплю тебе новые пуанты, — говорю.
Она наконец-то поднимает глаза. Её зелёные зрачки блестят от слёз. Она смотрит на меня почти так же, как в первый день нашей встречи.
— Зачем ты это делаешь? — спрашивает она почти шёпотом, не поднимая глаз.
— Потому что хочу.
Её взгляд медленно поднимается на меня. Она слегка выгибает бровь, будто не верит в такую простоту. В её глазах — что-то между обидой и отчаянной попыткой понять.
— И всё?
Я уверенно киваю. Мне не нужно ничего объяснять. Не хочу.
— Так не бывает, — говорит она чуть громче. — Ты не можешь делать всё это просто потому, что тебе захотелось.
Я хмурюсь. Мои пальцы сильнее сжимают её талию.
— Я могу всё.
Она качает головой, упрямо, по-детски.
— Но так не работает, Тайлер! — выпаливает она. — Ты не можешь вести себя так, будто мир крутится вокруг твоего «просто хочу»
Я резко встаю, почти рывком, и ставлю её на ноги. Руки всё ещё дрожат от ярости. От непонимания, почему она делает из простого — трагедию.
К чему она, чёрт возьми, цепляется? Что ей, блядь, не нравится?
— Адель, хватит.
Она стоит передо мной, дышит неровно. Сжимает маленькие ладошки в кулачки, ногти вонзаются в кожу. Ещё чуть-чуть — и она топнет ногой, как рассерженный ребёнок, у которого отняли игрушку. Такая упрямая и моя.
— Нет, не хватит! — выкрикивает она. — Объясни мне!
Её голос подрагивает, зеленые глаза блестят. В ней сейчас столько боли, столько глупого, отчаянного стремления понять. Но мне чертовски не нравится этот спор.
— Ты не слышала, что я сказал? — холодно кидаю я. — Закрой рот, Адель. Я отвезу тебя домой.
Она замирает. В этот момент будто всё вокруг замирает. Она смотрит на меня с предательски расширенными глазами.
Она точно не ожидала услышать такого. Точно не думала, что я могу быть таким. Что я не всегда буду гладить по волосам и хвалить её.
Слеза срывается с её ресниц и скатывается по щеке. Она отворачивается, не сказав ни слова, и срывается с места.
Я бросаюсь за ней. Дверь громко хлопает, когда я выхожу во двор — и в следующий момент вижу, как она перескакивает через забор. На удивление ловко. Чёрт, какая же она быстрая.
Я стою, не двигаясь. Грудь ходит от бешеного дыхания.
Я не хотел... или хотел, но не так. Не до её слёз.
Я провожу рукой по лицу, а потом резко запускаю пальцы в волосы, с силой оттягивая их назад. Боль помогает сконцентрироваться, чтобы не рвануть за ней.
Нам обоим нужно остыть.