8
00:45. Сон не приходит. Я долго думала, сейчас уже не помню о чем. В голове просто одновременно мелькали какие-то мысли, но ни одна не задерживалась дольше предыдущей. Перебираю свои пальцы, пока Кёрц в душе. Понятия не имею, куда он уходит, но совершенно не хочу оставаться одна. Честно признаться, я не представляю, как он отреагирует на моё желание, но стоит отметить, ни разу не видела его злость, никогда не видела его в окружении других людей, да и представить это сложно.
Я не выходила отсюда как минимум месяц, последний раз был лишь для того, чтобы посетить свою квартиру и взять некоторые вещи. Должно быть, моё тело не радо этому. Головные боли приходили всё чаще, от недостатка свежего воздуха, тошнота и разъедающие боли в желудке от наркотиков были более ярко выраженными, но и времени, особо, на них обращать внимание не было. Кёрц не давал мне спокойно вздохнуть, пока был рядом, в остальное время, он просто не был дома. Мы либо занимались сексом, спали, иногда ели вместе. Пожалуй, это всё.
Он выходит из душа, на нем лишь только штаны, поэтому я могу видеть его полуобнаженное тело, на котором красиво переливается синеватый свет лампы. Невольно облизываю нижнюю губу, немного прикусывая. Кёрц замечает это, ухмыляется, и синим махровым полотенцем взъерошивает влажные волосы. Отбрасывает его в сторону кровати, и захватывает из шкафа чёрное худи, быстро облачаясь в него.
За этим ребяческим лицом клянусь, прячется дьявол.
Я выгляжу сонной, хоть и не думала засыпать этой ночью. Сидя в позе лотоса, устало зеваю, прикрывая рот ладонью, после чего лениво потягиваюсь.
— Спи, — тихо произносит он, от чего бархатистый голос отдаётся приятной вибрацией в моих ушах. Тем временем Кёрц продолжает перекладывать вещи в шкафу, придавая более аккуратный вид.
— Я могу пойти с тобой? — наконец обращаю все его внимание на себя. Резко останавливается, отвлекаясь от незамысловатого занятия, и не торопится повернуться ко мне лицом. Полагаю я удивила его, но во что перельётся это удивление?
Он неспешно поворачивается в сторону и идёт к столу напротив кровати. Опирается об него ладонями и смотрит на меня. Не могу разобрать ни одной эмоции в этом взгляде. Слегка вздрагиваю от прохлады, которую резко начала ощущать в воздухе. Обтягиваю рукава толстовки, кутая охладевшие кисти рук в мягкую, пушную изнутри ткань.
Казалось, мы играем в гляделки, только вот какой приз ждёт победителя, и какое наказание предназначено проигравшему? Силы равны, влияние друг на друга одинаково. В этом ментальном вызове чувствую тонкие ниточки игривости. Кёрц улыбается и мне удаётся увидеть щербинку между его зубов. Эта маленькая деталь идёт ему, как никому больше.
— Одевайся, — коротко и ясно. Ничего лишнего, но странное тепло распространяется по телу. Это ли победа?
Он отходит в кухню, я же по обыденности натягиваю узкие чёрные штаны. Не в курсе, сколько в моём гардеробе одинаковой одежды такого рода. Совершенно плевать. Редко, но в большом количестве, будучи ещё в своём прошлом доме я заказывала необходимую одежду любимого фасона. Не особо люблю тратить время на бессмысленные прогулки по слишком шумным торговым центрам, именно поэтому разбавляла жизнь исключительно работой в кафе. Иду в ванную, мельком замечая на кухне Кёрца, считавшего пакетики с шипучкой.
Полощу рот и пытаюсь привести волосы в какой-никакой порядок. Оставляю их распущенными за ненадобностью заморачиваться по этому поводу. Невольно рассматриваю синевато-багровые яркие пятна и синяки от его пальцев, оставленные прошлой ночью на шее. Боюсь, мне нечего скрывать. Я задыхалась под ним, умирала, мучилась, но затем, он вновь разрешал мне вздохнуть.
Неторопливо направляюсь обратно и надеваю кеды. Снова обтягиваю рукава толстовки, полностью скрывая в них свои ладони.
Молча спускаемся по лестнице, слыша приглушённые звуки, доносящиеся из других жилых блоков. Бьющаяся посуда, брань, громко включённый телевизор. Дом не был заброшенным, выглядел совершенно не потрёпанным, но абсолютно пустым. Снаружи обложен тёмным, грязно коричневым кирпичом. Неподалёку находился круглосуточный магазинчик, который я пока не успела посетить. Должно быть, вы помните, в прошлый раз, когда я ходила в свою квартиру, добиралась обратно через лес. Он добавлял месту некого шарма, дополнял его. Стоит отметить, он не являлся большим, но и пролеском его назвать затруднительно. Смесь разнолистных деревьев, листва которых плотно сливалась друг с другом, делала место до жути устрашающим, а для меня весьма волшебным. Спешу рассеять ваши воздушные мечты о прекрасном месте. Часто, поздними глухими ночами, туда затаскивали девушек, припозднившихся на пути домой. Тела были до ужаса изуродованы, на них живого места не было. Иногда, девчушки оставались живыми, и перепуганных особ находили случайные прохожие. Тема бесспорно, очень привлекательная, но я не желаю углубляться в подробности. Напомните мне об этом позже.
Если по близости и были люди, нормальные люди, заплутавшие сюда из своих благополучных районов, то они старались обходить это место стороной. Городок маленький, не дай бог наткнёшься на какого-нибудь головореза, останется только молиться, он тебя из-под земли вытащит, если, разумеется, ты ему приглянешься, достаточно одного беглого взгляда и вуаля — зверушка в смертельном капкане. Пожалуй, районы так скажем, нехорошие, занимали лидирующую позицию. И так уж случилось, что обычные люди жили вместе с торговцами наркотиков, насильниками, убийцами отдавая некую дань за свою безопасность и частичную неприкосновенность. У этих людей просто не хватает денег на переезд чуть ближе к центру. Там находится полицейский участок, также основные заведения, по типу единственной школы города, кафешек, маленького кинотеатра. Почему-то люди внушили себе, что там безопаснее, но черта с два. Лишь выдумки.
В нашем же доме более или менее спокойно, если рассматривать меньшее из двух зол. Думаю можно назвать Кёрца самым активным, но и он не приносит особого вреда другим жильцам. Если на то нет веских причин, он предпочтёт оставаться в тени. Здесь лишь пьяницы, парочка старух и малоимущая семейка с чернокожей бабкой и её внуком.
Спускаемся неспешно. Здесь настолько темно, что ступая на каждую последующую ступеньку, остаётся полагаться лишь на свою интуицию. Раньше лампа хоть и мигающая, но всё же была, разбили. Я оступилась, рефлекторно зажмурив глаза, не успеваю вытащить руки, которые запутались в общем кармане худи. В голове уже прорисовывается картинка, какое мясо останется вместо лица, когда я феерично встречусь с полом. Ничего не успеваю понять.
Тяжело дышу, от чего лёгкие болят, всё ещё боюсь открыть глаза, тело подрагивает, а во рту стало совсем сухо, голова идёт кругом. Чувствую на шее и животе крепкую хватку его рук. Дышу глубоко, от шока даже открываю рот. Хватаюсь пальцами за его руку, грубо и крепко обхватившую мою шею. Облегченно выдыхаю, когда, наконец, осознаю что случилось.
Вот так обнявшись, по-своему конечно, мы простояли, казалось вечность. Он уткнулся носом в мой затылок, вороша волосы, и вдыхая их аромат. Я же поглаживала его руку через мягкую ткань, вдыхая запах его толстовки. В конце концов, двигаемся дальше в кромешной тьме и спокойной тишине.
На улице свежо, в лёгкие поступает чистый, прохладный воздух. Мы быстро преодолели окрестности нашего района и шли ближе к центру городка. Рассматриваю разные неоновые вывески магазинчиков, баров. Незаконный спортклуб, где собираются люди, чтобы получить деньги благодаря ставкам на бойцов. Действительно зрелище захватывающее, ведь цель не просто выиграть, цель — убить. Впрочем, богачам не важно, чью кровь прольют ради зрелища, очередного бойца или охранника, всё одинаково. Жизни людей обесценились.
Конечно же, это нелегально. Местные власти всеми силами пытаются подобраться ближе, но тщетно. Ситуация и вовсе упала на дно, когда главарь беззакония возглавил мэрию. Остался незапятнанным в глазах горожан, а те в свою очередь слепо вверили ему свои жизни. Стандартная схема. Теперь же без его ведома, проворачивать «очистительные операции» стало и вовсе непосильным. Скажем так, держаться они на последнем вздохе, подпитываясь от поимок на мелких кражах, нападений, или чего-то похожего. Но, недавно прошёлся слушок, что нынешнего шерифа, Миссис Мелани, в планах мэра вскоре заменят. Кто знает.
Торговцы наркотиков и вовсе распоясались, но не оставили прежнюю систему. Продолжают соблюдать осторожность при передаче, ведь если поймают, мэр уже не сможет оказать помощь. Барыг много, одним больше, одним меньше, никто не заметит.
Следуем дальше по улице. Он идёт достаточно быстро, так что я немного отстаю. На наши фигуры падают блики от ярких вывесок с улицы. Волшебное ощущение — чувствовать, что ты там, где хочешь быть. Впервые.
Глаза расширяются в удивлении, а рот непроизвольно раскрывается. Мы в том же месте, где два месяца назад произошла наша первая «встреча». Смотрю то на него, то на переулок, не смыкая больших глаз. Приглядевшись, замечаю в темноте улицы меж домами ещё более тёмную фигуру человека. Мы следуем прямо к нему.
Парень что-то усердно печатает в телефоне, кое-как, в этих потёмках замечаю его нахмуренные брови, в правом ухе круглая тёмно-зелёная серьга, угольные, совсем короткие волосы ежиком, а рыжая борода странно контрастируют с чёрными густыми бровями и такими же ресницами. Мне нравится. Не завидую девушкам окружающим его в обычной жизни, даю сотню баксов, они слюни по нему пускают. Но кто бы мог предположить, где работает этот прекрасный мальчик, пока улицу озаряет безгрешное дневное солнце.
— О-о-о-о, — лицо парня озаряет радостная улыбка, когда тот видит Кёрца, но мельком замечая меня, он испуганно подбрасывает телефон, чуть не уронив его.
Громко хохочу от его неуклюжести. Не смогла сдержаться. Настолько сильно меня охватил смех, что я согнулась пополам, упираясь ладонями в колени. Шумно выдыхаю, после чего смеюсь ещё громче. Кёрц лишь улыбается в стороне, он привык к моим припадкам, более того, ему это даже нравилось, занимало, а вот незнакомца это вовсе выбило из колеи. Наконец выпрямляюсь, вытирая рукавами худи выступившие от смеха слёзы. Отчаянно пытаюсь изобразить серьёзное выражение лица но, нет, не сегодня. Корчу непонятную гримасу, в то время как вовсе потерянный паренёк подкрадывается ближе к Кёрцу, но продолжает выдерживать дистанцию со мной.
— Если я не ошибаюсь, эта та сумасшедшая, которую нам посчастливилось встретить в прошлый раз? — он указывает пальцем на меня, говоря чуть тише положенного. Кёрц довольно кивает. — Матерь божья, да ты нашёл себе подобную! — восторженно произносит он, разводя руки в разные стороны, а Кёрц, с некой гордостью, поглядывает на меня.
Стою чуть поодаль и с поддельным интересом рассматриваю ногти. Кёрц же будто из-ниоткуда достаёт бумажный пакет очевидно с немаленькой порцией шипучек. Впервые мне довелось наблюдать передачу «товара».
— Здесь чуть больше, чем договаривались, — наконец слышу низкий, особенный голос своего мальчика. Блаженно улыбаюсь, закатывая глаза, теперь смотрю в небо. Звёзд за дымчатыми облаками не видать.
Именно в момент осуществления «передачи» шипучек слышу скрипучий звук открывающегося засова двери. В памяти сразу же всплывают ностальгические воспоминания. Кафе, Дилан, работа. Звук, что издаёт дверь при открытии. Так же и тогда, накануне ночью, я открывала и закрывала дверь.
Твою мать.
А вот и виновник моего безудержного волнения. Дилан, словно перепуганный лось перед фарами уставился на нас, так и не прикрыв дверь. Впрочем, в одном я уверена, в основном он пялился на меня. Несколько долгих секунд мы просто стояли, гробовая тишина медленно, но верно резала уши, она была скорее громкой для меня. Отчетливо слышу как, сталкиваясь с поверхностью, начинают биться крупные капли дождя. Люблю дождь.
Кёрц очнулся первым. Грубо пихнул пакет с наркотиками рыжему и чтобы разбудить тряхнул его плечи.
— Беги, — не пришлось повторять дважды. Тот понимающе кивнул и в ту же секунду рванул с места. Чувствую не в наркотиках дело.
Мы же с Диланом глупо и слишком долго пялились друг на друга. В моих зелёных глазах читалось скорее презрение, чем радость встрече, но в его, напротив, маленькое, чуть заметное счастье и облегчение.
— Табита? — голос тих, он будто не верит в происходящее. — Табита! Слышишь!? Отойди от него! — теперь же кричит слишком громко, будто раздирает уши изнутри. Недовольно кривлю лицо, зажмуривая глаза, но по-прежнему не могу отойти от оцепенения. Доблестному рыцарю в лунном свете не хватает лишь начищенных доспехов.
Счёт пошёл на секунды. Раз. Достаёт пистолет из внутреннего кармана куртки, что-то крича.
Откуда у Дилана, черт возьми, пистолет?
Два. Ощущаю, что дождь стремительно превращается в ливень, пропитывая всю мою одежду насквозь и в маленьких ямках, незаметно идущего волнами асфальта образовываются поверхностные лужи. Одежда прилипает к телу. Три.
Выстрел.
Ничего не осознаю. Связь с миром потеряна. Двигаюсь в сторону, словно в замедленной съёмке. Острая боль прорезает всё тело, но она приглушается из-за полной бессознательности. Ещё один выстрел. Дилан падает, держась за ногу, яростно крича от боли, отползает назад, оказываясь в тени под навесом двери. Кто...?
Тело не слушается, безжизненно, словно кукловод обрезал ниточки к своей кукле, начинаю оседать на мокрый асфальт. Черт подери. Боль в животе, но сил хоть руку приложить не хватает.
Мечтаю потерять сознание от своего бездействия. Сильные руки подхватывают обмякшее тело.
Отдалённо, за невидимой, но толстой стеной слышу чьи-то громкие голоса и ругань. Всё в спешке, не знаю, но отчетливо чувствую в воздухе стойкую напряжённость и приятный, влажный запах дождя. Будто в гуще событий, как и тогда в детстве, стоя на огромной сцене и щурясь от ослепительного света. Расслабляюсь.
Темнота. Холодные капли разбиваются об моё, обращённое к небу лицо. Бледная, красивая луна становится проводником.
Проваливаюсь в бездну, уже не зная, найду ли выход вновь.
От третьего лица
Табита вся истекает кровью. Пуля попала довольно неудачно, более того, прошла не на вылет, а всё ещё находилась в хрупком теле. Одно радует, Фэс значительно облегчил задачу убрав Дилана, конечно глупо было надеяться, что кретин был удалён с пути окончательно, оклемается. Очевидно, в больницу путь был закрыт. Кёрц понимал, что она жива, ориентируясь лишь на температуру её тела, кожа была раскалённая, но руки, как и прежде, оставались холодными. Бледна как мел, но всё также прекрасна. Дождь продолжал беспощадно лить, и с каждой минутой усиливался. Зябкие капли пропитывали всю одежду.
Невозможно было предугадать, что же будет дальше. Выживет ли она, справится ли. Или, несмотря на бесконечные муки, душа безвозвратно покинет её. Кёрц и сам не знал. Не знал, что с ним будет после её смерти. Он не любил её, но дикое физическое влечение препятствовало теории о полном отсутствии привязанности. Его тело нуждалось в ней. Только она была способна удовлетворить его потребности.
Странная, дикая, бесконечно безумная и полностью готовая быть вовлеченной в его больные игры.
Путь казался нескончаемым, но вскоре они добрались до дома. Конечно, если этому пристанищу можно было присвоить это название. Табита начала немного дёргать руками, что свидетельствовало о том, что совсем скоро её тело перестанет оберегать сознание от дичайшей боли. Вот-вот эта толстая завеса с треском разрушится, открывая страшную истину.
Она не размыкала глаза, но уже тихо мычала. Непонятные звуки смешивались с мучительными тихими стонами. Должно быть ей безгранично больно. Аккуратно но быстро кладёт её тело на кровать, в последний момент контакта ощущая мелкую дрожь. Забавно, когда он сам причиняет ей сравнимую с данной боль, она кричит, но уже от удовольствия.
Кёрц сбрасывает потяжелевшую от влаги куртку, заодно вытаскивая перечный нож. Её любимый нож.
Спешно подходит к кровати и ловко режет ткань чёрной толстовки. Раздраженно отбрасывает лезвие в сторону и собственноручно разрывает плотную, влажную от дождя и крови материю, освобождая хрупкое, искалеченное тело Табиты.
Среди множества других ран выделяется совсем ещё свежая. Из этой маленькой, но серьёзной бездонной дырочки, что оставила после себя пуля нескончаемым потоком сочилась пунцовая густая кровь. Тело её забилось в сильной дрожи, голова ворочается, но глаза закрыты. Сгибает колени и «бегает» ладонями по одеялу, то сжимая его, то вновь оставляя в покое.
Мычит от переполняющей её непосильной боли, изгибается в адских муках. Черт.
Черт. Черт. Черт.
Где чертов морфин? Кёрц быстро обыскивает все возможные коробки в поисках нужного препарата, мельком поглядывая на маленькое тело, извивающееся на кровати.
— Твою мать, — злобно рычит, отбрасывая очередную коробку. Буквально летит в ванную, там последняя надежда.
Он находит желаемое. Захватывает с кухни жгут и, слыша разрывающий крик, направляется обратно в комнату.
— Господи Боже! — надрывно визжит она, всё ещё не приходя в сознание. — Дайте мне треклятый Морфин! — вновь надрывается в сильнейшем вопле.
Она вся дрожит, изгибается и опрокидывает голову крича. Орёт без остановки для вдоха. Настолько ей плохо. Хватается руками за свою же шею, царапая кожу. Кёрц пытается словить её неподдающиеся руки. Зажимает зубами жгут, небрежно бросая бутылёк морфина на пол. В кармане уже приготовлен шприц, но остаётся одна немаловажная проблема.
Она не поддаётся, сейчас ей не объяснить что к чему. Табита сама ничего толком не осознаёт, тратя последние силы. Наконец он ловит её руки, зажимает одну, придавливая её своей же коленкой к кровати, ощущая слабое сопротивление, на предплечье же другой руки пытается завязать жгут. Справляется с этим довольно быстро. Достаёт шприц и поднимает бутылёк с пола, вставляет иглу в крышку, набирая большую дозу морфина. Остаётся уповать на удачу, что после таких манипуляций её организм выкарабкается. Вводит иглу прямиком в вену, без остатка заливая весь препарат.
Она успокаивается, звонкий визг, нещадно резавший тишину, стихает. Тело обмякает, создавая ощущение безжизненности. Она не чувствует боли благодаря инъекции. Обессилена, но вновь засыпает лишь от сильнейшей усталости. Сейчас тишина кажется пугающей, ведь усмирив девушку, уже совсем не уверен в том, что она жива.
Для Кёрца всё только начинается.
Он совершенно ничего не чувствует, машинально выполняя свою работу. Его слегка радовала мысль, что Дилан не увидел Фэса. Идиот просто смотрел не туда, а соизволил очнуться тогда, когда было уже совсем поздно.
Кто бы мог подумать, что влюблённое сердце так необдуманно решит забрать жизнь, к которой обращены все его горячие чувства. Непонятно, как ему дали табельное. Кажется, в этом городе оружие есть практически у всех, совершенно очевидно нелегально, но они и пользоваться им сносно умеют в отличие от туповатого кретина с официальным разрешением.
Пуля не зашла далеко, следовательно, не повредила органы. Это значительно облегчило ситуацию. Вновь направляется в ванную, но уже за аптечкой. Голова словно в тумане, все действия происходят на рефлексе. Достаёт обеззараживающее, скальпель, пинцет. Возвращается в комнату, присаживаясь на колени возле кровати. С его влажных волос капельки поочерёдно спадали на исцарапанный и окровавленный живот Табиты.
Сначала возится с пинцетом, пытаясь лишь только им достать кусок металла раздирая и без того рваную рану, но без очередного надреза не обойтись. Ругается себе же под нос и всё же продолжает. Ведёт глубокую линию, из которой тотчас начинает литься новая порция крови. В итоге замечает тёмно-серебристый кусок металла и беспрепятственно вытаскивает его, кладя в металлическую тарелочку.
Зашивает рану и протирает оставшуюся кровь, но полностью очистить кожу не удаётся. Подходит и вытаскивает из шкафа сухую футболку, кладёт вещь на кровать, сам же снимает промокшие штаны с Табиты. Кладёт на рану ватно-марлевую подушку и туго перевязывает поверх бинтом. С трудом надевает на неё футболку, ощущая мелкую дрожь её тела. Остаётся только ждать.
У самого голова раскалывается, призывая отдохнуть, но он не может элементарно найти для этого времени. Проблемы образовались буквально из воздуха.
Немного прикрывает её одеялом, заведомо зная, что она всё равно скинет его во сне. Если конечно хватит сил.
В любом случае дело сделано, следующая передача будет не меньше чем через месяц, конечно не считая других дел. Он не хотел особо посвящать в это Табиту, но если бы она спросила, он бы не соврал. Она не интересуется сразу всем, узнавая понемногу в близких к теме, но исчерпывающе редких разговорах, возможно именно эта рациональная черта привлекает Кёрца.