5
Будучи ещё подростком Кёрц грешил пагубными привычками, и часто зависал в подвалах с такими же озабоченными наркоманами. Отличался от остальных лишь самообладанием, которое не терял в наркотическом угаре. Обожал драть очередную девчонку, которая практически ничего не чувствовала под ним и совершенно не помнила на следующее утро, как, и когда на хрупком теле были оставлены чудовищные порезы и синяки. Подростковая жизнь парня была полна случайных половых связей, наркотиков, алкоголя и другой дури. Его устраивало это, тем более убеждение в никчемности мира давно утвердилось в совсем молодом и больном, с точки зрения «нормальных» людей, уме. Секс, как метод расслабления, без капли чести или благородства. Не находите, что в действительности сложившиеся на протяжении многого времени нормы морали сами по себе звучат бессмысленно?
В столь юном возрасте был всячески искушён, и теперь, через года, потерял интерес к примитивному способу развлечений. Сейчас, получал дикое удовольствие, портя окружающих людей, так что решение использовать свои познания в приготовлении веселящих конфет было хоть и неожиданным, но очень привлекательным. Все они падки, а самые сильные и стойкие держаться до последнего, но ломаясь в конечном итоге, не имеют возможности починить исковерканную душу. За такими сильными личностями завораживает наблюдать ещё пуще, ведь сражаются те намного дольше, отвергая крики требующих свободы демонов внутри. Восхитительное зрелище.
Вы когда-нибудь задумывались, каков он, «Идеальный» мир?
Где нет жестокости, насилия, болезней? Где царствуют доброта и понимание?
Для одного идеальный мир это место, где существуют такие же идеальные люди, но ведь если рассматривать не только одну сторону монеты, что же тогда получается?
Вы когда-нибудь задумывались, почему что-то делать можно, а чего-то нельзя? Почему так говорить можно, а по-другому никак нет? Для одного человека счастье — это признание общественности, но для другого, по ту сторону, общественность является лишь гнилью, и ничем более. Кто-то добрый, и может быть это хорошо, но почему же быть «злым» — это плохо? Почему говорить невежественно с кем-либо это хамство, если, может быть кому-то так нравится?
Черт его знает. Есть ли хоть щепоть смысла в постоянном сдерживании своих собственных дьяволов, борясь на протяжении всей жизни? Кто знает, может это и есть твоя суть, а скрываясь за толстой, потрескавшийся со временем маской, ты проживаешь не свою жизнь. Задумайтесь.
Рассмотрим тогда понятие «идеальный человек». Кто же это? Красивый, умный, харизматичный, рациональный, или, может быть, в идеальном человеке основой обязательно должно служить понимание? Он, вопреки всему, несмотря на людей, которые вытирают об него ноги, должен бежать вдогонку с помощью, и жертвовать собой ради других? Но, по нынешней логике, в то же время, если после оказанной помощи, он не добьётся уважения и всеобщего признания, он ни в коем случае не должен менять приоритеты, и жить с мыслью «Всем воздастся за грехи свои»?
Бред, не находите?
Банально, но я тоже скажу вполне заезженную фразу: «Не существует идеалов». Заметьте, я не говорю вам о том, что не существует идеальных людей, музыки, рисунков и прочего. Я пытаюсь донести очевидное: идеалы были придуманы неидеальными людьми, для большего угнетения самих себя.
Если же всё-таки рассматривать существование каких-либо «идеальных людей», то только тех, кто не имеет граней и рамок. Они живут, безусловно, совершают жуткие вещи, но кто смеет их осуждать? Они живут, не существуют, и в этом их превосходство. Не зависят от чужого мнения, тем самым, вызывают общественное непонимание и неодобрительные взгляды «стада».
Живите вопреки.
В ту ночь Кёрц впервые повстречал её. Девчонка долго провозилась с дверью, а после ещё и феерически слетела с лестницы. Что-то привлекло парня, он продолжил наблюдать, не обращая внимания на без умолку говорящего Фэса. Машинально достал сигарету и, закурив, продолжил наблюдать за очень забавной картиной. Девушка либо хорошо выпила, либо вовсе напичкалась наркотой, но почему-то данные варианты ставшие причиной такого состояния Кёрцу казались весьма сомнительными, посему тот продолжил стоять в темноте, понимая, что девушка и так ничего не сможет рассмотреть. Пройдя от силы два шага, она что-то выронила и, недовольно бурча под нос неразборчивые злобные ругательства, опустилась на корточки, начиная искать потерянную вещь. Вновь поднимается, неуклюже, слегка шатаясь, а после удивляет наблюдателей пуще прежнего. Девочка рассмеялась буквально на пустом месте, вызывая улыбку на лице Кёрца. Тот и сам не заметил, как улыбнулся. Незнакомка успокоилась и продолжила свой путь.
Она не пила, возможно, наркотики и употребляет, но сейчас не пьяна. Скорее всего, обычный человеческий недуг.
В голове парня уже вырисовывался план, каким образом можно будет повеселиться со своеобразной особой. Кое-как, перебирая вялыми ногами, та с успехом врезалась прямо в Фэса, удачно, ничего тут не скажешь.
Конечно же, девочка ничего не видела, Кёрц просто хотел повеселиться, и его не волновал её статус возможного свидетеля передачи «шипучек», не поэтому он решился на данный шаг, но официальный повод то, что она якобы свидетель. Он увидел в ней себя. Нечто похожее, но абсолютно другое. Возможно, конечно, он и ошибся, но даже если и так, почему бы не поразвлечься с девочкой? Может это самый обычный подросток, ровно такой же, как и те, кому продаёт шипучки Фэс, который сейчас был весьма озадачен ситуацией. Может быть, она обыкновенный тинэйджер, не понимающий чего хочет, а чего нет.
Пока ещё не уверенный в своих догадках, Кёрц решил не посвящать в свои планы стоящего рядом парня. Девчушка еле на ногах стоит, но своим дальнейшем поведением всё больше привлекает Кёрца. Азарт. Дичайший азарт, давно уснувший крепким сном внутри парня, сейчас решил пробудиться. Выбросив окурок, тот приступил к действиям.
Кто знает, может это ошибка. Может и не стоило этого делать, но поверьте, никогда не думайте о подобных мелочах. Делайте сейчас, и мать его радуйтесь.
Игра началась в ту судьбоносную ночь.
Спустя неделю
Прижата всем телом к стене. Смотрю на его руку по левую сторону от меня. Сегодня он в футболке, поэтому я могу лицезреть эту красоту целиком и полностью. Множество выступающих вен, боже, казалось, я могу застонать лишь от их вида. Что же со мной сделалось? Прохожу пальчиками по его запястью и замечаю, как кожа покрывается мурашками. Мои зелёные глаза широко раскрыты в предвкушении. Перевожу взгляд на его лицо прямо напротив, заворожённо пялюсь с глупой улыбкой, запечатляю в памяти его черты. В голове лишь огромной комок неразборчивых мыслей, которые мозг не в состоянии проанализировать. Между ног болезненно тянет, хватаю его подбородок, притягивая и жадно целуя. Рукой сжимаю ткань футболки на его плече, но он сразу же с силой хватает обе мои руки и удерживает одной своей над моей головой. Сравните это с воздухом, только сейчас, мы дышим друг другом. Чувствую, я в ловушке. Свободной же рукой сжимает кожу на моём бедре, запрокидывая ногу себе на спину.
— Видишь как, черт возьми, я хочу тебя. — Стону прямо в его губы выгибая спину где-то на окраине разума слыша произнесённые им слова.
Отстраняется и быстро уходит. Не понимаю, куда, зачем, но тело болезненно ноет в желании и совершенно необузданном влечении. Часто облизываю опухшие губы, по привычке слегка прикусывая нижнюю, и сажусь на кровать. Возбуждена до предела, до дрожи. Не замечаю, как он приходит обратно.
— Держи, — протягивает пакетик с уже знакомыми мне шипучками.
Не хочу их принимать. Желудок, казалось, до сих пор болит, даже спустя неделю.
— Не хочу, — смотрю в его глаза снизу вверх. Он не злится, что весьма удивляет меня. Присаживается предо мной на корточки, кладя ладони на мои оголённые ноги не сильно сжимая. Кожа горит. Тело готово взорваться. Улыбается.
— Тебе будет больно, — нежно поглаживает мои ноги, слегка щипая кожу и продолжает. — Очень и очень больно.
Приоткрываю рот, но мне нечего сказать. Совершенно нечего. Какую игру он затеял? Возможно, мне стоило их принять, но особо не думая делаю шаг в бездну. Наклоняюсь и целую его, нерешительно, будто спрашивая. В следующий момент оказываюсь придавленной его телом к прохладной постели. Он неотрывно смотрит на меня, будто запоминая каждую частичку моего лица.
Не знаю, о чем он сейчас думает, но и шевельнуться не смею. Заводит мои руки над головой, держа их, и вновь целует меня. Грубо, бессовестно кусая губы. Сгибаю колени, забрасывая одну ногу на него. Внутри все бурлит, никогда я ещё не испытывала ничего подобного, никогда.
В прошлый раз не могла полностью прочувствовать всё, так как была под действием наркотиков. Сейчас же ощущения были ярче, выразительнее, тело будто болит от желания. Сильно шлёпает моё бедро, сразу же вновь хватает и больно сжимает кожу. Открываю от неожиданности глаза, когда Кёрц отрывается от моих губ. Контакт и контроль для него до сумасшествия важны.
Вновь сливаемся в поцелуе, я же чувствую как его свободная, холодная ладонь забирается под мою кофту, медленно ведёт по животу, затем резко сжимает грудь. Мычу, отрываюсь от его губ и опрокидываю голову. Господи боже.
Будто из ниоткуда достаёт перечный нож, с чёрной рукоятью и еле заметным золотистым отливом ручки. Сейчас, вид холодного оружия слегка настораживает меня.
Полагаю, Кёрц уловил крупицу испуга в моих глазах и улыбнулся одним уголком губ. Вновь хватает обе руки «блокируя» их над моей головой. Затем, спускается чуть ниже, задирая плотную ткань моей толстовки выше, и обводит языком набухший сосок. Боже мой, готова закричать, но выдаю лишь тихий стон и сильно выгибаю спину навстречу ему. Кёрц не сильно покусывает одну мою грудь, свободной же рукой больно сжимает другую. Готова поклясться, я умру, если, черт возьми, он не возьмёт меня прямо сейчас.
Секунда и я кричу от сильнейшей, острой боли. Стоит признать, шипучки значительно ослабляли болевой эффект. Да по сравнению с тем, что происходит сейчас, тогда, я не чувствовала ровным счетом ничего. Это столкновение мягкой нежности, приятностей и... боли. Сначала он отвлекал меня, разжигал, пока сам перешёл к своим любимым предпочтениям. Он продолжает вести лезвием вдоль ямочки меж рёбер. Одновременно дико приятно, и, пожалуй, до жути больно. Хватка на моих руках усиливается, когда нож ненадолго отрывается от моего тела. Судорожно вздыхаю, ощущая, как горит лицо. Прикладывает ледяное лезвие к моему соску, отчего я непроизвольно дёргаюсь. Чувствую капельку горячей крови, стремительно стекающий вдоль моего живота, но надолго задержать свои мысли лишь только на этом не получается. Он вновь режет меня. Закатываю глаза и громко кричу от накрывающего удовольствия. Настолько это приятно.
Его лицо оказывается на уровне моих слезящихся глаз.
Вновь мощно сжимает мою грудь и с напором целует. Я буквально не успеваю за ним, не успеваю дышать, рядом с ним.
Опускается к моей шее и всасывает кожу. Это слишком приятно, чтобы оказаться правдой. Больно кусает, от чего я уверена, останутся следы зубов. Тихо постанываю, изгибаясь под ним и чувствуя бёдрами его желание. Улыбаюсь и запускаю руку в его волосы, сжимая и немного оттягивая пряди. Оставляет несколько меток на моей груди. На мне более ничего нет, кроме худи, которое уже не скрывает моё тело в полной мере. Холодной ладонью приподнимаю его футболку и веду ей чуть выше. Затем вовсе стягиваю лишний элемент одежды с его тела через голову, из-за чего ему приходится оторваться от моей груди.
Плотно наматывает на кулак мои волосы, чуть оттягивая голову в сторону, кожа сгорает от сильного давления. Слышу, как расстёгивается молния, а хватка на волосах усиливается. Кёрц делает это, чтобы я не смогла сдвинуться, помешать ему, ведь знает, что мне будет тяжело стерпеть. Освободившейся рукой хватаю его предплечье, цепко впиваясь в кожу ногтями сгорая в нетерпении. Он рычит, будто дикий зверь.
Чувствую его в себе. Приглушенно кричу от дискомфорта и боли, отдающей внизу живота. В какой-то момент, признаюсь, я пожалела, что вновь не приняла наркотики. Описать адскую боль становится невозможным. Плотно закрываю глаза, чувствуя, как слезинка всё-таки просочилась и медленно стекает по виску. Прижимаю ладошку ко рту, чтобы не завопить истошно. Мне кажется это выше черты переносимого.
Из закрытых глаз просачивается всё больше слезинок, прижимаю руку ещё плотнее ко рту, чтобы удержать всхлип, но мне не удаётся этого сделать. Он хватает моё запястье, сильно сжимая, припечатывает его к мягкой поверхности кровати. Не раскрываю глаз, а глупый всхлип всё-таки вырывается наружу. Сжимаю в кулачок простынь, взятой в некий «плен», рукой.
Сильные толчки заставляют кровать слегка шататься, я же, не могу привыкнуть к нему. Парень дал мне время на то, чтобы я смогла отойти от прошлого раза, он же не знал, что я девственница, как сам и сказал пару дней назад. Но, судя по всему, отведённого промежутка оказалось мало. Глупая, разрывающая боль, наконец, стихает, всё же оставляя неприятный осадок. Не решаюсь открыть глаза, чувствуя, как внутри живота начинает разражаться тепло. Приятное, обволакивающее ощущение, смешивающееся с саднящей болью.
Неосознанно начинаю стонать, ощущая прилив непонятного, но отдалённо знакомого мне удовольствия. Не контролирую больше своё тело, обхватываю ладонью его затылок и цепко сжимаю волосы. Кёрц неожиданно для меня обхватывает рукой мою шею, сильно сдавливая пальцами кожу. Воздух, в привычном количестве перестал поступать в лёгкие, я задыхалась, гадая, умру ли такой сладкой смертью.
Пик. Когда тело содрогается, от нахлынувших ощущений. И жарко и холодно. Будто на земле и одновременно где-то далеко в галактике. Черт подери. Вся сжимаюсь, плотно зажмуривая глаза.
Тепло обволакивает моё тело изнутри, и отдалённо я слышу свой же протяжный стон, переходящий в крик от накрывшего с головой наслаждения.
Первое время вовсе не чувствую себя. Будто призрак. Не слышу и не вижу ничего.
Не имею и малейшего представления, сколько ещё провалялась подобным овощем. Наконец-то открываю глаза, замечая всё тот же приглушённый свет. Слышу, как приятно для ушей отдаётся тихий звук льющейся воды в душе. Прикладываю ладонь сначала к ключицам, медленно начиная вести вниз по телу. Кончиками пальцев чувствую чуть загустевшую кровь сначала одного пореза, затем, чуть ниже, другого. Красивая, пунцовая кровь размазалась по животу и отчасти по груди, оставляя неприятную плёнку. Подношу указательный палец по рту, обсасывая вязкую массу. Терпкий, умопомрачительный вкус буквально заставляет меня закатить глаза.
Сейчас наступила эмоциональное и физическое истощение. Когда прочувствовав всё, не удаётся переварить и переосмыслить случившееся. Хватаюсь за край толстовки и стягиваю её до бёдер. Поднимаю корпус, и продолжаю сидеть на кровати. Слышу, как вода перестаёт литься, подмечая в голове, что он вот-вот вернётся.
На самом деле, мне интересно. Его возбуждает частичное сознательное отсутствие и неполная дееспособность во время секса?
Гляжу в одну точку, и вовсе потеряв счёт времени. Черт возьми, я ничего о нем не знаю, но уже дважды успела переспать с ним, окончательно привязавшись.
Заходит в комнату всё в тех же чёрных штанах и взлохмачивает влажные волосы полотенцем. Завороженно наблюдаю за всеми его действиями будто помешанная, будто не видела ничего краше. Вешает махровое полотенце на спинку стула и достаёт что-то из полки маленького, тёмно-коричневого шкафа.
Я не вижу эту связь между мной и им, но теперь отчетливо чувствую её. Появилась ли эта связь, когда он порвал меня? Бред сумасшедшего, что девочка может как-то связаться с человеком, который просто лишил её девственности. Я говорю про другое.
Подходит ко мне с совершенно потускневшими и, кажется, уставшими глазами, получил своё. Незаметно окидываю взглядом часы, что висят на стене позади него. 6:50 утра.
Свет по-прежнему не озаряет комнаты из-за закрытых плотной чёрной тканью окон. Чёрные полотна прибиты гвоздиками к рамам каждого из двух блоков окна. Он любит темноту.
Протягивает мне футболку, сам же лениво потирает другой рукой глаза. Он вымотался. Беру вещь, сразу же думая, каким же пленительным запахом она обладает.
Встаю, уже не обращая и малейшего внимания на постоянную, не стихающую боль. Становится нормой, тело привыкает. Медленно иду в ванную, слыша, как позади с хлопком закрылась дверца шкафа. Прикрываю скрипучую дверь и поворачиваюсь к зеркалу лицом. Не ожидала увидеть в нём себя... такую. Как бы странно это не звучало, я не выгляжу помятой или же вымученной, напротив, я будто изменилась. Не знаю в чем конкретно, но отмечу, синяки, замеченные на моём лице несколькими часами ранее, пропали, глаза выдают некоторую усталость, а наполненные кровью узорчатые капилляры на чистом белом полотне глазного яблока добавляют мне отчасти дикий вид. Алые, припухшие губы покусаны, из некоторых ранок до сих пор сочилась густая кровь. Щеки покраснели, а тёмные волосы взъерошены. Дикарка, только что покинувшая лес.
Опускаю взгляд на футболку, что всё непродолжительное время крепко сжимала в руке. Обыкновенная чёрная вещь. Его вещь. Решив закончить рассматривать себя любимую в зеркале, иду к душевой кабине, попутно вешая футболку на крючок, и снимаю своё худи, бросая его на пол.
Холодная вода позволяет мыслить более рационально. Теперь же, новые вопросы требовали срочного анализирования. Пробыла здесь в целом чуть больше, тем самым пропустив несколько рабочих смен в кафе. Клянусь, Дилан места себе не находит. Вместе с мыслями о Дилане прилетают всё новые. Где мой телефон? После первого раза я больше его не видела. О наушниках уже и речи не шло, черт с ними. Но вот проснувшийся интерес по поводу пока ещё неизвестного количества пропущенных от Дилана разгорался всё больше. Хотя даже если и не узнаю, какая разница?
Смываю с длинных волос пену, пахнущую мятой, и выхожу из кабинки, становясь мокрыми, босыми ногами на скользкую ледяную плитку. Беру заранее приготовленное для меня и оставленное на ручке двери белое полотенце и совсем чуть-чуть обтираю им тело, в конце сжимаю материей кончики волос, выжимая лишнюю влагу. Наконец, беру его футболку, пропитанную приятным запахом, и неспешно облачаю своё тело тонкой тканью. Зеваю, одновременно с этим вешая полотенце на тонкую веревочку, натянутую на двух гвоздиках над раковиной. Выключаю свет, окончательно покидая комнату, и иду обратно. Жутко хочу спать, неожиданно потяжелевшие веки не позволяют полностью открыть глаза, а заплетающиеся ноги кое-как остаются мне опорой. Его здесь нет, должно быть, я не заметила его по пути в кухне или же где-то ещё. Хрен его знает. Медленно присаживаюсь на мягкую кровать со слегка помятым постельным и поправляю его. Невольно вспоминаю, как он до боли сжимал мои руки и гляжу на покрасневшую кожу запястий, где уже скоро будут синяки.
Я очень устала. Ложусь и одновременно с этим облегченно мычу, когда измученное тело расслабляется на мягкой поверхности. Поворачиваюсь к краю кровати, сворачиваясь в клубок от нахлынувшей с большей силой усталости. Лёжа с закрытыми глазами, засыпаю не сразу. Позволяю поразмышлять над некоторыми вещами, медленно погружаясь в крепкий сон. Но прежде чем уйти целиком и полностью в царство Морфея чувствую его холодную ладонь под футболкой. Он крепко сжал мою грудь, после чего опустил руку на талию и уткнулся в шею холодным носом.