Глава 6
Внизу басят колонки, приехали музыканты.
Про Адама гостям ещё никто не сообщил.
И они развлекаются, как всегда после игры.
Это привычка, раньше было так же, он со смехом рассказывал, что муж с женой из соседнего коттеджа не вынесли еженедельных вечеринок, когда гости наряжаются в дурацкие костюмы, шумят и смеются во дворе, голыми ходят от дома до речки, чтобы искупаться.
И он переехал.
И здесь, в этом поселке, коттеджи друг от друга далеки, на достаточном расстоянии, чтобы из-за шума не возмущались соседи.
И нет речки.
И за окном зима.
И я обожала его образ жизни, сама с заката до рассвета пела в ресторане, зарабатывая на жизнь, чтобы от родителей не зависеть, чтобы распоряжаться собой.
Как это делает он.
Да.
Смотрю на его фото. Оно висит напротив, большая наша спальня, и он все равно больше, значительнее, огромный, под сепию, портрет. Мужчина в возрасте, годится в отцы, но к чему стереотипы, он настолько красив, что у меня нет дыхания.
Не было.
И Адама больше нет.
Мои вещи.
Надо собрать.
Чешу руку.
Я даже складываю не то все.
Расчёску, косметичку, ерунду.
Я бы Адама сложила, упаковала, отнесла сумку вниз, только было бы можно.
Господи, это враньё.
Не может муж умереть, нет.
Жму на телефоне его имя, в очередной раз слушаю механический голос, абонент недоступен.
Так же механически встаю, утрамбовываю ладошками в сумке одежду.
Родители рады, наверное, будут, когда вернусь домой. Меня отпустили, но не одобрили.
После того, что произошло.
Я ведь так к нему рвалась.
Такие, как он, у них всё есть, и поэтому им всё подчинено, хозяева жизни, властелины мира.
Мне хотелось принадлежать самой себе.
Адаму хотелось, чтобы я принадлежала ему. Никаких пошлых смыслов, он ничего мне не запрещал.
Он - самое лучшее, что со мной случилось, наверное.
И вот.
Его нет.
Гости едят закуски, пьют коктейли, слушают музыку, танцуют внизу, слышу их и тихо ненавижу, как же они беззаботны.
Забрасываю в сумку вещи. Так это непонятно, что даже слез нет. Просто, ничего страшного, мне надо успокоиться, мне надо уехать. Домой. К родителям. Они меня примут, они переживают.
Не выдержав, плюхаюсь на кровать, пальцами давлю виски. Не помогает, перед глазами глупый телик на стене, там крутится комедия, там смеются, а я от души щипаю себя за руку, отрезвляю, возвращаю из прошлого в реальность, но, кажется, это невозможно, ведь все так туго переплетается.
Шмыгаю носом, смотрю на фотографию Адама.
После той аварии, когда папа меня увёз. Ни папа, ни Адам ничего не сказали, но ведь я не дура, я всё поняла.
Отец без вопросов разрешил выйти замуж. Отпустил меня, и они оба заверяли, и он, и Адам, что все хорошо. Оба убеждали, что я не виновата, что все в порядке, Яна.
Но я знаю, что виновата, ведь это я выскочила на дорогу. И папа знает, раз больше ни слова не сказал.
Этот мужчина старше меня, Яна, забудь - больше я этого не слышала.
Все плохо.
Спрашивала, мне не отвечали. Заверяли, что та авария, когда я побежала через дорогу - ну, так бывает, все живы-здоровы.
И вот. Теперь все повторяется с Адамом, словно бумерангом вернулось.
Натягиваю ремень спортивной сумки на плечо, у двери оглядываюсь на комнату.
На столике у кровати одиноко лежат два красных цветка.
Сыновья мужа не расстроились совсем. Или не показали, что расстроились.
Видеть их больше не хочу, и не буду. Уеду, постараюсь забыть.
Выхожу в коридор. Налетаю на адвоката.
- Яна, - Гена поправляет челочку. Оглядывается, словно опасается, что нас подслушивают. - Ну что там с кодом?
- Я уезжаю, - пытаюсь его обойти.
- Не понимаешь разве? - он шмыгает в сторону, загораживая мне путь. - Машину Адама сбросило с моста. Грузовиком. Думаешь, случайно?
- Отстань, - по-детски затыкаю уши, не могу об этом слушать. Не могу представлять, что враги мужа серьезны настолько, что авария не случайна, что он плохой. - Дай мне пройти.
- Яна, - Гена неодобрительно качает головой. - Ребенком не будь. Просто скажи мне код. У вас гости. Ещё и Каин с Авелем. Они неспроста приехали.
Смотрю на его челочку.
Неспроста?
А ведь, правда, очень они странные.
Уши загораются и полыхают, стоит вспомнить прачечную.
Им ведь что-то надо от меня, точно. Или от Адама. А если они как-то причастны?
Играет музыка, доносятся разговоры и смех, тереблю ремень сумки и смотрю на Гену.
Пойду и проверю.
Что у этих близнецов на уме.
- Дай пройти, - проскальзываю мимо Гены. - И отстань. Нет меня.
Он что-то недовольно болтает мне в спину, мне не до этого, коридор, площадка, третий этаж.
Комната за комнатой, торможу и прислушиваюсь у каждой, пока не улавливаю за очередной дверью одинаковые голоса.
❣️
Брат распаковывает шмотки.
Кидает на стол книжку в мягкой обложке. Мазнув взгядом по изображению усмехаюсь. Копирую голос матери:
- Это не литература, Авель, это дурновкусие.
Пару секунд он тоже смотрит на обложку, там какой-то невнятный боевик про спецназ, брат хмыкает:
- Отвали. И, вообще в доме полно комнат. Давай, до свидания.
Удобнее устраиваюсь на кровати.
Смотрю телевизор.
Внизу в разгаре вечеринка.
Просто какая-то пляска на костях. Они ничего не знают, конечно, но...
Тру переносицу.
Неожиданно он умер. Адам. Утраты нет никакой, слишком сильна была обида, наверное, для нас с братом его не сейчас не стало, а десять лет назад.
Да и он же как Кощей. Бессмертный.
Злой чародей, сказочно богат, похитил чужую невесту. Эта девочка не для него рождена, он же понимал, и все равно себе забрал.
- Что с ней делаем? - Авель деловито устраивает рубашки на плечиках. - Там и адвокат прикатил. Код требует. Думаешь, ему те же бумаги нужны?
Жму плечами.
Кто его знает.
Может быть.
- Надо было сразу спросить, - рассуждает брат. - Не запугивать, и не тащить ее в кладовку. Либо пообещать денег.
- Она бы не сказала, - зеваю. Перед глазами всё ещё стоит прачечная, и как мы этот цветочек там зажали.
Вздыхаю.
Она мне нравится. Она красавица. И я ее хочу отыметь, и это не странно.
И у нее, правда, красивый голос.
И поет классно, я слышал.
И понимаю Адама, загребущие руки. Он бы не женился, будь она распущенной, она милашка, вот только почему она замуж за него вышла?
Говорить о любви смешно.
- Мы остаёмся здесь потому, что нам бумаги нужны, - Авель закрывает шкаф, оборачивается. - Или другая причина?
Намекает.
Что я положил глаз на хозяйку дома.
- Бумаги, - отвечаю отрывисто.
Он щурится.
Я тоже. Словно в зеркало смотрю, хотя я и старше на три минуты. Три минуты - это важно.
За три минуты можно если не горы свернуть, то хотя бы убедительно заверить, что сделаешь это.
Авель отходит к столу.
Подцепляет свою книгу. Обложка от боевика, а внутри личный дневник. Он ведёт его каждый вечер, по три минуты, записывает, что его порадовало, и какие у него планы на завтра.
И раньше меня это веселило, в детстве у него были масштабные мечты. Стать президентом. Заселить Марс. Захватить мир.
Но потом, когда Адам развелся с матерью и выгнал ее из дома - нам с братом пришлось содержать семью. После школы на автомойке, грузчиками в магазине, работали везде, где возьмут.
Это меняет цели, приземляет с небес.
Сейчас у нас почти все есть.
Но и потеряли не меньше.
- Пока ты тянешь, - Авель, изображая адвоката, поправляет воображаемую челочку, - Гена вычистит сейф.
Лежу. Подушки мягкие, пахнут кондиционером, такой же запах стоял в прачечной, когда отшлепали Яну.
Там в машинках крутилось белье.
Она стояла на коленях, животом на кушетке. Мягкая кожа, розовые ягодицы, твердая двоечка-грудь, я потрогал.
Ей, кажется, почти понравилось.
Черт.
- М-м, - жмурюсь, быстро моргаю. Глаза устали, прошлой ночью не спал совсем.
- Мы себя, как скоты ведём, - Авель закрывает дневник. Поправляет гвоздики в вазе. Наклоняется и нюхает.
- Да, - соглашаюсь. - Слегка перегнули. Что написал?
- Что сегодня влюбился, - он давит ухмылку, накрывает дневник глянцевым журналом с интерьерами. - У тебя всерьез к ней или как?
- Сегодня влюбился, - передразниваю.
Он швыряет в меня футболку.
Отбрасываю ее с лица, беззлобно посылаю его.
Да.
Познакомься мы с ней при других обстоятельствах - были бы ухаживания, полным комплектом, все, как девушки хотят.
Вышло не очень.
Возможно, надо извиниться.
Объясниться с ней, чтобы без обид.
Помочь.
Она расстроенная была, если не притворялась. Испуганная. Губы дрожали, как у детей.
- Сейчас вернусь, - подрываюсь с кровати.
Распахиваю дверь, и она едва не падает мне в руки, потеряв опору.
Хватается за мой рукав, роняет с плеча спортивную сумку.
- Так-так, - оглядываюсь на брата, перехватываю ее баул. - Подслушиваем. Ещё и с вещичками. Собралась куда-то, ты посмотри.