3. (Такемичи, Майки, Дракен)
— Но люди ведь не клише. — Майки зачёсывает свои волосы в аккуратный хвостик. — Ты не можешь описывать их, как вещи.
Такемичи крутит в руке карандаш — на тетради разводы от ластика, но это гораздо лучше, чем зачёркивания ручкой.
— И как тогда описывать?
— Ты чёртов писатель, — возмущённо причитает Майки. — Я не должен тебя этому учить.
Они познакомились в новой школе — пришлось переехать в гангстерский район. Огромное здание выглядело промозглым, мрачным и жутким. На самом деле первое впечатление зависело от противной погоды, а не от здания. В тот день хотелось спать и наплевать на учёбу. Дождь хлестал по лицу забывшего зонтик Такемичи, непромокаемые ботинки промокли, модная укладка превратилась в гнездо.
В отличие от прошлых учителей, здешние не собирались втягивать детей в учёбу — кроме умных и старательных, коих в классе было с жалкую половину — и всячески избегали нескольких учеников. Такемичи месяц понять не мог, почему некоторых не ругают за пропуски, опоздания и наглые перекрикивания в середине урока. Такемичи за грязные выходки наказывали, но тех самых — нет. Несправедливость. И зависть. Все в классе завидовали Майки, однако никто не смел про него говорить, даже когда рядом от него и ветерком не задувало.
Одноклассники не говорили про иерархию, зато изучали Такемичи вдоль и поперёк: новенький — слабак или чего-то стоит? Оказалось, что ни то, ни другое. Он был простым парнем. Было весело, если ему весело. Было грустно, если тот грустил.
Такемичи признавались одноклассницы (наши мальчики, говорили они, никогда об этом не скажут), что рядом с ним было приятно находиться. Ох, девочки загадочно переглядывались, когда полушёпотом рассказывали о своих переживаниях. Безумно радовались понимающему парню.
Других людей слушать никто не обязан. Такемичи это знал. И всё равно выслушивал, потому что знал, каково это.
А потом на голову свалился Майки. Впервые за месяц пришёл в школу. Все, все, чёрт, одноклассники праздновали.
Им бы влетело, если бы не праздновали, усмехается Такемичи, мешая в кружке растворимый кофе с сахаром. Майки тогда не удивился новенькому в классе — каждый год приходили и уходили.
«Я на тебя не надеюсь, если честно», — качал головой сосед по парте. «Хило выглядишь для того, кто сможет выдержать ад, устроенный Майки».
«Тогда как ты выжил?»
Одноклассник на это удивлённо замолчал.
Запугивать может каждый.
«Да я же о тебе волнуюсь», — неловко переводил стрелку Макото Сузуки.
«О себе волнуйся».
Такемичи не нравились ребята, думающие о других в заведомо тусклом свете.
Да, он не умеет быть по-настоящему крутым; таким, чтобы люди оборачивались и говорили «вот это уверенность». Но почему, если быть просто человеком, его начинают недооценивать?
Поэтому Макото Сузуки в пролёте. Наглым и жалеющим не место в его кругу общения.
Майки не обращал на Такемичи внимания, пока тот не устроил дебош. О-оу, это было непохоже на спокойного мальчика. Подраться с бугаем, покрытым татуировками было смертельным решением. Спасли от потери крови одноклассники — те самые наглые и противные. Вызвали учителей, наорали на Хинату, на громилу. Позже оказалось, что зря. Бугай был другом девочки, и Такемичи защищал впустую. Никто и нападать на неё не собирался. Портфель незнакомец отрывал из чужих рук в благих целях — донести до дома. Девочка сопротивлялась, она же сильная.
Такемичи плакал горькими слезами. Он впервые почувствовал себя героем и испытал рыцарское счастье от спасения хрупкой леди.
Макото ещё долго стебался, проведывая его на больничной койке. Ещё бы, тот даже не смотрел человека-паука и не знает о распирающей гордости, когда защищаешь девочку. Сердце в груди становилось в такие моменты на несколько размеров больше, его буквально распирало изнутри. Хотелось кричать от радости и, Такемичи лукавить не собирался, смущённо пищать от льющейся похвалы.
— Ты там долго?
Майки стоит около зеркала, спиной к Такемичи. Поправляет мятую расстегнутую рубашку, чуть ниже опускает бинты на животе, чтобы тень и солнце выделяли кубики пресса.
— Я ещё не дописал. — Такемичи слышит протяжный выдох и приближающиеся шаги. — Моим героям чего-то не хватает. Они вроде живые, но...
— Прочувствуй их.
— Не понимаю, чем руководствуются и...
— Мозгами.
— Зачем они делают то, что делают...
— Ах, чёрт. Ты меня достал.
Майки вырывает тетрадь с записями и захлопывает её, кладя на верхнюю полку шкафа. Злые глаза прожигают тело Такемичи.
— Долго сидеть собираешься? Собирай манатки, ботаник. — Ханагаки угрожающе хмурится, и Майки в ответ тоже, но по-детски. В битве бровями из них никто никогда не выигрывал — это единственная игра, в которой обоих преследовала ничья.
Их прерывает стук дверь и звонок на телефон Майки. Оба отводят друг от друга взгляды. Манджиро принимает звонок, и из динамика начинает литься ругань Дракена, слышимая через дверь квартиры. Такемичи вздыхает, берёт со спинки стула парку и ведёт командира за руку в прихожую. Заставляет того открыть дверь, пока надевает обувь и верхнюю одежду.
Глупый, смотря на Дракена, думает Такемичи, приехал в одной футболке, зная, что сегодня целый вечер будет идти дождь. И отдаёт ему прозрачный плащ, который специально купил под рост громилы.
Всё-таки он не согласен с Майки. Люди не клише? А почему тогда тот постоянно забывает посмотреть прогноз погоды и надеть куртку перед сбором Свастонов?
Такемичи больно дёргает Манджиро за хвостик, когда тот наигранно ноет о черепахе-друге.