Глава 7: «Нечаянное предательство себя»
Шла пятая неделя кружка. Тема сегодняшнего обсуждения — «Духовные потребности пациента в критических состояниях» — задела Элиф за живое. Она говорила страстно, цитируя хадисы, и даже профессор Хакимов слушал, затаив дыхание.
— То есть вы утверждаете, — Диас поднял глаза от конспекта, — что даже в коме человек может нуждаться в духовной поддержке?
— Да, — она не заметила, как смягчился ее голос. — Душа не спит, даже когда тело бессильно.
— Интересно, — он наклонился вперед, и в его глазах вспыхнул тот самый огонек, который она начала узнавать. — А как насчет случаев, когда семья настаивает на отказе от лечения, ссылаясь на волю Аллаха?
Она оживилась:
— Это сложный этический парадокс! В «Аль-Маида» сказано...
Их диалог превратился в стремительный обмен цитатами, идеями, вопросами. Она ловила каждое его слово, он — каждое ее движение. Когда она, увлекшись, случайно назвала его «Диас» без привычной холодности, он едва заметно улыбнулся.
Профессор развел руками:
— Браво! Лучшая дискуссия за все время!
Они задержались — он помогал убрать материалы, она якобы забыла телефон.
— Ты... действительно разбираешься в этом, — не глядя произнесла Элиф, перекладывая книги в шкаф.
— Я хороший ученик, — он стоял так близко, что она чувствовала тепло его тела. — Когда у меня вдохновляющий учитель.
Она замерла, держа в руках толстый фолиант.
— Не надо так говорить.
— Почему? — он сделал шаг ближе. — Это правда. Ты...
Она резко обернулась — и оказалась в сантиметрах от него.
Тишина.
Ее дыхание участилось. Его глаза опустились к ее губам.
«Отойди. Сейчас же», — кричал внутренний голос.
Но тело не слушалось.
Первым дрогнул он.
Его пальцы осторожно коснулись ее руки, скользнули к запястью — туда, где пульс бешено стучал под тонкой кожей.
— Элиф...
Она должна была оттолкнуть. Должна была уйти.
Но когда его губы коснулись ее ладони — жаром прокатилось по всему телу.
«Это неправильно. Это грех».
— Мы не можем... — ее голос звучал хрипло.
— Можем, — он прижал лоб к ее плечу, и она почувствовала, как он дрожит. — Хотя бы минуту.
Ее пальцы сами сжались на его рубашке, притягивая ближе.
И тогда она сломалась.
Ее губы сами нашли его — горячие, нервные, жадные
Он не ожидал, но тут же ответил — обхватив ее за талию, прижимая к стеллажу, теряя рассудок.
Книги с грохотом рухнули на пол.
Они разорвали объятия, задыхаясь.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами — в ужасе от себя, от него, от того, что только что произошло.
— Элиф, — он протянул руку.
— Нет,— она отпрянула, как от огня. — Это... это ошибка.
— Ты не можешь так говорить! Ты сама...
— Диас,—перебила она его, по щекам покатились слезы
Она подняла дрожащие пальцы к губам — туда, где еще оставался его вкус.
— Это больше не должно повторится. Никогда. Прости.
И прежде чем он успел что-то сказать, она убежала — спотыкаясь, смахивая предательские слезы.
Телефон вибрировал на тумбочке.
«Прости. Я не хотел тебя пугать».
Она сжала аппарат в руках, борясь с желанием ответить.
«Ты не представляешь, как ты прекрасна, когда говоришь о том, во что веришь».
Губы горели. Тело помнило каждое прикосновение.
«Один разговор. Всего один. И я оставлю тебя в покое, если скажешь».
Она медленно набрала ответ:
«Завтра. В библиотеке. 18:00».
И сразу же пожалела.
Но когда экран погас, в темноте мелькнула улыбка — предательская, счастливая. Она закрыла лицо руками.
«Я потеряна».
Весь день Элиф была не в себе.
Она машинально записывала за профессором, но строки в тетради расплывались перед глазами. Вместо медицинских терминов перед ней вставали его руки — теплые, уверенные, обхватившие ее талию.
— Элиф, ты записываешь? — Лера толкнула ее локтем.
— Что? Да, конечно.
Она взглянула в конспект — и с ужасом обнаружила, что вместо схемы кровообращения непроизвольно вывела его имя.
Обед. Столовая. Она взяла поднос, но еда казалась безвкусной.
— Ты вообще спишь ночью? — Лера пристально разглядывала ее. — Под глазами синяки.
— Учу.
— Или думаешь о ком-то? — подруга ехидно улыбнулась.
Элиф резко встала, едва не опрокинув стакан.
— Мне надо в библиотеку.
Она просидела там два часа, прежде чем снова вернутся на лекцию.
Библиотека. 17:30. Она пришла на полчаса раньше — якобы чтобы подготовиться, но вместо этого бесконечно переставляла книги с полки на полку.
«Зачем я это делаю?».
«Потому что не могу иначе»— отвечал внутренний голос.
Она взглянула на часы: 17:55. Время тянулось как тугая резина, очень медленно.
Сердце заколотилось так громко, что, казалось, его слышно в тишине читального зала.
18:00. Шаги в коридоре. Дверь приоткрылась. Она не повернулась, но каждый нерв в теле чувствовал его приближение.
— Ты пришла, — его голос прозвучал тихо, почти с благодарностью.
Элиф медленно обернулась. И грустно улыбнулась.
Он стоял в трех шагах — в простой черной рубашке, с тенью усталости под глазами.
— Я не должна была, — прошептала она.
— Но пришла.
Тишина.
Потом он сделал шаг вперед — осторожный, как будто боялся спугнуть.
— Мы просто поговорим. Ничего большего.
Она кивнула, не доверяя своему голосу.
Он сел напротив, положил руки на стол — ладонями вверх, открыто.
— Хочешь спросить меня о чем-нибудь?
— Зачем ты... — она сглотнула. — Зачем ты читал Коран?
Диас вздохнул, проводя пальцами по корешку лежащей между ними книги.
— Потому что хочу понять тебя.
— Ты не обязан...
— А я хочу,— он посмотрел прямо в глаза. — Ты говоришь об исламе — и твои глаза горят. Как я могу не пытаться понять то, что делает тебя такой?
Элиф сжала руки на коленях.
— Это...
— Не торопись, — он улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок. — У нас есть время.
Она вдруг осознала: «Он не торопит. Не требует. Просто... ждет». И это было страшнее любого поцелуя. Потому что теперь она точно знала — убежать не получится. Не тогда, когда каждое его слово падает прямо в душу, как капля в пересохшую землю.