12
Как же глупо продолжать на что-то надеяться, когда жизнь в лицо тебе кричит, что ты обречена.
Айна хотела проводить меня. Но где она была, когда в меня плеснули алкоголем.
– Белла, как все ужасно вышло, пожалуйста, давай я…
– Отвали. – Мой голос прозвучал как бомба замедленного действия. Как хищник, готовящийся напасть на свою жертву. Как острие заточенного ножа. – Отвали от меня.
Она замерла, наблюдая за тем, как я шла дальше, расталкивая всех на своем пути. Я скрипела зубами от злости, а в горле образовывался ком.
Я их всех ненавижу
Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу.
Я ничего не видела на своем пути. Одно мутное, переходящее в разноцветные цвета пятно. Я подозревала, что это, должно быть, слезы, но дождь, который вдруг полил, их попросту смывал, едва они скатывались на щеки.
Я шла под ливнем к остановке. На меня то и дело оборачивались удивленные моим видом прохожие, скрывавшие свои фигуры под зонтами. Я успешно игнорировала их взгляды.
Мне ничего не хотелось.
Автобус остановился, раскрылись двери. Я бросила монеты, приобрела билет, села на сиденье и просидела так всю поездку, прижавшись щекой к холодному запотевшему стеклу, за которым капал дождь.
Домой я добралась быстрее, чем на вечеринку. Открыв дверь, ступила на порог своими заляпанными ботинками и бросила на столик в прихожей недоеденный батончик «Кранч», который купила по дороге. Я думала, что мама, папа и Кани уже давно спят, но ошиблась.
Мама выглянула из кухни, когда услышала, как я шевелю ручкой двери, пытаясь снять обувь. Наверное, я выглядела отвратно: хиджаб промок до нитки, та же судьба постигла и мое платье, а ботинки перепачкались в грязи и оставили на полу серовато-коричневые пятна.
– Белла? – ужаснулась мама. – Что случилось?
Она подошла ближе. Я подняла на нее отсутствующий взгляд.
– Все в порядке, – прошептала я. – Впрочем, как и всегда.
Не дав маме опомниться, я прошла мимо, поднялась на второй этаж и вошла в свою комнату. Силы остались только на то, чтобы раздеться, откинуть в сторону платье, забраться в постель и проклинать сегодняшний день.
Шторки на моем окне были раскрыты, и в него по-прежнему виднелся роскошный дом через улицу. Теперь он прочно укрепился в моей голове ассоциацией с Джуниором
Я возненавидела этот дом точно так же, как его самого.
От злости я дернула шторку и закрыла себе обзор.
Спустя несколько минут безмолвного нытья в комнату вошла мама. Я увидела, как тоненькая нить света становилась больше, пока не заполнила всю комнату.
– Белла, – произнесла она тихо.
Зашагала в мою сторону, а я так и осталась лежать, прижавшись щекой к подушке.
– Белла, пожалуйста, повернись ко мне.
Я послушалась.
Мама притянула стул и села возле кровати, протягивая мне поднос с чашкой горячего шоколада и миской с печеньем.
– Расскажи, что случилось.
Меня охватило такое ощущение, будто, если я начну говорить, то точно разрыдаюсь, как плаксивая девчонка. Это крайняя степень унижения.
– Ничего не случилось, – солгала я. Хотя называть это ложью неправильно, поскольку мама и сама поняла, что я говорила неправду.
– Почему у тебя мокрые волосы?
– Мы просто веселились.
Голос прорывался с трудом, к тому же тебя не слишком хорошо слышно, когда половина лица зарыта в мягкую подушку.
– Тебя кто-то обидел, – заключила мама. – И я хочу знать, кто.
– Вас с отцом завтра вызывают в школу, – призналась я. Наверное, мне просто захотелось поставить точку в этом разговоре и перейти к другой теме.
Мама удивилась.
– Почему? Случилось что-то серьезное?
– Да. В моем рюкзаке нашли украденные сережки. И директриса решила, что их украла я.
Мама не стала задавать глупых вопросов вроде: «А это не ты?», потому что слишком хорошо знала родную дочь. Это не было попыткой пустить себе пыль в глаза, лишь бы найти глупое, но оправдание любимой дочурке. Нет. Мама просто знала, что я не способна на такие поступки.
– Как так получилось? – спросила она. – Почему сережки оказались у тебя?
– Не знаю… И знать не хочу.
Я смахнула с лица прилипшие волосы, зарылась в одеяло и начала мечтать о лучшей жизни. О жизни без этих проблем.
Глупая Белла. Боже мой, какая глупая Белла.
– Давай завтра поговорим, – произнесла мама. Ее рука нежно легла на мое плечо. Она пару раз похлопала по нему, а затем встала и вышла из комнаты.
Я слышала сверчков с улицы, отдаленные голоса, музыку, напомнившую о вечеринке. О хохоте, болезненном и жутком издевательстве надо мной.
О лице Криша. Его улыбке в автобусе, которая превратилась в ухмылку в доме Честера. Сперва его взгляд был таким добрым, а рот не произносил гадости, а потом все его существо кричало о том, что я ничтожество. Что мне не место в одном с ним мире.
Это два его способа высказать эмоции, и непонятно какому из них верить.
Я их всех ненавижу.
С этими мыслями я и заснула.
______________________________________
Прозвенел звонок на перемену, и толпа подростков моментально выскочила из кабинета.
Родители приедут к двенадцати, так что я успевала зайти в библиотеку, взять какие-нибудь книжки и отвлечься на перемене от унылости школьных будней.
Войдя в помещение, заставленное книгами, я вдохнула аромат бумаги, представляя, как же, наверное, здорово работать здесь. Школьная библиотека – это скопление тысяч историй, хранящихся на бледных, желтоватых или белых страницах под самыми разными обложками. А еще здесь было не так много людей, что заставило меня тихонько обрадоваться.
Я прошлась вдоль полок, ведя пальцами по шершавым корешкам. Некоторые книги были уже достаточно стары, чтобы успеть пожелтеть, и пахло от них по-особенному классно. Я всегда любила запах старых книг.
Рука остановилась сама по себе.
Я прочитала название на корешке: «Над пропастью во ржи». Внутри неприятно завибрировало, но я успешно привела свои эмоции в порядок в ту же секунду.
У меня нет времени на все это безобразие.
Я схватила книгу почти бездумно, устроилась за пустым столиком и открыла первую страницу.
«Если вам на самом деле хочется услышать эту историю, вы, наверно, прежде всего, захотите узнать, где я родился, как провел свое дурацкое детство, что делали мои родители до моего рождения, – словом, всю эту дэвидкопперфилдовскую муть. Но, по правде говоря, мне неохота в этом копаться»
Мне тоже неохота копаться в своем дурацком детстве, подумала я. Хотя стоило бы. Ведь это, пожалуй, единственное хорошее, что у меня в жизни-то и было.
Я читала, надеясь уйти с головой в книгу, а вовсе не потому, что это произведение читал Джуниор. Просто он подсказал, что именно можно взять.
Всем вокруг показалось бы, будто я оправдываюсь.
Я и сама так посчитала, по правде говоря.
Я перелистнула страницу. Затем еще. Еще и еще. Страницы оставались позади, я глотала предложение за предложением, упиваясь прочитанным, хотя сюжет как таковой еще даже не начался.
– Вы не против, если я присоединюсь к вам, мисс Уайт?
От неожиданности я едва не выронила книгу и очень медленно, словно боялась, что вот-вот в меня снова что-то полетит, подняла голову. Мистер Хэммингс улыбался мне слишком добродушно.
– Нет, не против. – Не знаю, почему я так сказала. Можно же было что-нибудь придумать, чтобы выпроводить его.
Учитель биологии сел передо мной. Он положил на стол толстенную книгу, переплетом похожую на энциклопедию.
– Как поживаете, мисс Уайт? Как успехи в школе?
– Стабильно. Все как всегда.
Мой голос был полон безжизненности.
– Я слышал о том, что случилось, – сказал он. От стыда я была готова провалиться сквозь землю. – Но я верю, что это не ваших рук дело.
Тут я в недопонимании нахмурила брови. Потом до меня дошло, что он говорил вовсе не о вчерашней вечеринке и моем позоре, а о сережках, и вмиг расслабилась.
– Почему вы верите, что это не я? – спросила я и отодвинула «Над пропастью во ржи» в сторонку.
– Вы производите впечатление честной девушки.
– И все? Это и есть ваш ответ?
– Увы, да.
Я опустила голову и уперлась взглядом в деревянное покрытие стола.
Тишина продлилась недолго.
– Как вы справляетесь? – задал вопрос мистер Хэммингс. – Я слышал немало историй о том, как тяжела ваша доля в Штатах, но при этом вы умудряетесь ходить в школу как ни в чем не бывало. При том, что каждый готов обмакнуть вас в грязь. Так как вы справляетесь?
Ответ был слишком прост, но я решила его все-таки озвучить:
– Просто привыкла.
– Неужели не возникает желания что-нибудь изменить?
Меня его слова удивили и даже ввели в замешательство.
– Что вы имеете в виду? – спросила я.
– Вы прекрасно поняли, что я имел в виду, мисс Уайт. Хотели ли вы оставить все это?
Под «все это» он, конечно же, имел в виду мой хиджаб. Это было очевидно.
– Нет. Моя вера важнее мнения кучки идиотов.
– И это очень хороший ответ, юная леди.
Я уже решила, что разговор на этом окончен, но мистер Хэммингс так и остался сидеть за одним столом со мной. Пока спустя несколько секунд тишины снова не заговорил:
– Вы уже разобрались с датами проведения АСТ?
– Да, – кивнула я.
– Как идет подготовка? Вы ведь готовитесь?
Я бы ответила честно: дерьмово, но в таком случае выставила бы себя не самой вежливой девчонкой, так что мне пришлось ограничиться коротким:
– Нормально.
– Вы готовитесь сама или прибегаете к помощи репетиторов? Экзамен все же довольно сложен.
Абсурдность его слов заставила меня фыркнуть.
– Моя семья не может позволить себе репетитора, – честно ответила я, игнорируя неприятное чувство внутри. Выставляю себя каким-то жалким ребенком, на чьи хотелки у родителей нет денег.
Мистер Хэммингс задумался. Наверное, у себя в голове он начал жалеть меня, сочувствовать, как бедному малышу, просящему милостыню на улице, протянувшему тощие грязные ручки.
– Я очень хочу помочь вам, мисс Уайт, и потому не могу проигнорировать одну хорошую для вас возможность, – вдруг снова заговорил учитель. – Крис Авейру – один из лучших наших учеников. В прошлом году ему удалось подтянуть по химии нашего, можно сказать, худшего ученика, мистера Сильву. Я вижу, что у вас есть потенциал, вы хорошо осваиваете темы, которые мы задаем на уроках, несмотря на ваше весьма неприятное положение среди одноклассников. Я думаю, мистер Джуниор смог бы вас поднатаскать в этом деле.
Этому точно не бывать!
От нервов у меня заболел живот.
– Нет, спасибо, мистер Хэммингс. – Я помотала головой. По-моему, даже слишком активно, так что чуть не хрустнула шея. – Криш, может, и один из лучших учеников, в это я могу поверить, но он также один из худших по отношению ко мне людей в этой школе. Спасибо за ваше предложение, но я на это не пойду.
– Вы меня не так поняли, мисс Уайт, – улыбнулся учитель. – Это было не предложение, а мой вам указ, если уж называть все своими именами. С сегодняшнего дня вы занимаетесь с мистером Авейру по часу в день после занятий у меня в кабинете. Надеюсь, вы меня не проигнорируете, потому что это пойдет вам только во благо, мисс Уайт.
Он взял свою толстенную книгу со стола и, больше не произнося ни слова, оставил меня.
Я возненавидела жизнь еще больше.