10
Джуниор был доволен. Честер был доволен вдвое больше.
Эти двое уже решили, что одержали надо мной победу. Они уже представляли, наверное, как я снимаю свой платок посреди двора, пока вокруг развлекаются толпы школьников, кричу, привлекая внимание, и все смотрят, разинув рты, а они в сторонке победно выкрикивают что-то бессвязное, дают друг другу «пять», радуются, словно осуществилась их мечта. Такие, наверное, и вырисовывались картинки в их головах.
Ох, если бы они знали…
Я еле сдерживала улыбку. Внутри впервые за долгое время поселилось яркое и ни на что непохожее чувство удовлетворения, и предстоящую победу сейчас предвкушала именно я.
Вопреки их ожиданиям, конечно же. Они-то уж думали, что я в полном ужасе.
– Идет, – кивнула я. Я бы и руку протянула для пожатия, как бы заключая сделку, как, собственно говоря, и сделал Криш (издеваясь или просто позабыв о моих правилах, не знаю точно), но вместо этого я лишь выжидающе склонила голову набок, ожидая его дальнейших слов.
Криша поднял скейтборд, махнул головой в сторону выхода и зашагал вперед.
Я молча пошла за ним.
– А я пока позову ребят, чтобы каждый увидел это шоу, – хохотнул Честер нам вслед и побежал в противоположную сторону.
Я едва сдержалась, чтобы не усмехнуться.
Что делала Айна, не знаю. Может, пошла искать своего драгоценного Рэя.
Почему-то, шагая позади Джуниора, я неосознанно принялась разглядывать его. Наверное, мой мозг просто решил воспользоваться возможностью рассмотреть его поближе.
Он меня не видел, так как смотрел вперед, и я не боялась оказаться застуканной. Я рассматривала его одежду: синее худи, светлые джинсы, на заднем кармане совсем новенький айфон. Белые, неправдоподобно чистые кеды с красной звездой. Заметила часть серебряной цепочки на его шее, скрытой под худи. А на затылке – кудрявые каштановые волосы, которые казались очень мягкими на ощупь.
Я, конечно, возненавижу себя за это утверждение, но от Джуниора приятно пахло. Это не был запах каких-то конкретных духов. Скорее, аромат чистоты. Совсем не подходящий для такого гнилого человека. Меня это бесило.
– Еще не поздно отказаться, восточная красавица, – произнес он неожиданно, отвлекая меня от размышлений. Потом развернулся, посмотрел все теми же бездонными глазами и кинул желтый скейтборд на землю.
Я и не заметила, как мы вышли во двор, полный кучи подростков, глядящих на нас.
– Боишься проиграть? – Я постаралась придать этому вопросу более утвердительный тон, издеваясь над ним.
В ответ его губы сложились все в ту же ухмылку.
Неправильно, наверное, после случившегося в кабинете директрисы демонстрировать всей школе свою беззаботность и наплевательское отношение. Я, можно сказать, назло вышла во двор, не опуская от стыда глаза, и сейчас буду утирать носы этим самоуверенным придуркам.
Потому что я ни в чем не провинилась, а так хоть сумею отвлечься от предстоящего прихода в школу моих родителей.
Школьный задний двор – это огромное заасфальтированное пространство с несколькими скамейками. Баскетбольная площадка окружена железной сеткой и стоит поодаль, внизу, чтобы не мешать отдыху остальных учеников, перекусывающих на перемене. Отсюда хорошо виднелось здание школы, а значит, и изнутри любой мог подойти к окну и стать очередным зрителем.
Впрочем, так многие и поступили. Я убедилась в этом, лишь взглянув в сторону окон. Двор школы превратился в стадион.
______________________________________
– Я пытался отговорить тебя, но, увы, ты слишком упряма, чтобы признать свое поражение заранее, – продолжал Криш.
И я уже устала это слушать.
– А мы приступим уже к делу? Или так и будешь трепать языком?
От моих слов на его лице показалось удовольствие. Он будто бы наслаждался нападками в свою сторону.
Наконец представление началось.
– Дамы и господа, мы с вами стали свидетели невероятного события, – прокричал в мегафон знакомый голос. Мне потребовалось больше минуты, чтобы понять, что это говорил Мекки – один из тупоголовых друзей Криша. – Внимание на сцену!
Подростки ликовали, будто и впрямь заявились на какие-нибудь бои или настоящие соревнования. По сути, в чем-то они были правы. Они столпились вокруг нас, и я неосознанно представила себя на арене в Колизее.
Слишком много людей. У меня немного начала кружиться голова от волнения и чуть не затошнило.
Джуниор неотрывно смотрел на меня. Казалось, он упивался мыслями о том, что вот-вот окунет меня лицом в грязь, прямо здесь, посреди двора, наполненного его горячо любимыми друзьями. Будто я была его врагом номер один. Интересно, что я такого сделала, чтобы заслужить эту ненависть?
А толпа вокруг продолжала ликовать, радуясь и создавая впечатление, что в этой школе не осталось ни одного человека, не обожавшего бы Джуниор.
– Смотри внимательней, восточная красавица.
Я фыркнула.
Наконец он поставил скейтборд на землю, почти с любовью на него взглянул, отрывая от меня бездну своих черных глаз. Поставил на доску одну ногу, а второй оттолкнулся. Первые секунды две он ездил медленно, пока катился к резкому спуску вниз. Но этот спуск не был предназначен для катания на скейте – такого в школе не имелось. Он подъезжал к ступенькам, ведущим вниз, к баскетбольной площадке.
Скейт разгонялся с каждой секундой, и ни один человек в здравом рассудке, не владеющий профессиональными навыками катания на скейтборде, ни за что не повторил бы того, что сделал Криш. Он подпрыгнул так, что рука чуть коснулась края доски, затем оказался на перилах и покатился вниз прямо по ним, ловко сохраняя равновесие. В самом низу Криш так же ловко подпрыгнул снова, и доска приземлилась на колеса, которые еще пару мгновений крутились, таща его вперед.
Толпа выкрикивала ему что-то ободряющее, я даже разобрала комплименты в его адрес от сопливых девчонок. А вот он обернулся и посмотрел на меня с победным выражением лица. Таким взглядом, будто он король этого мира, а я – мусор, валяющийся у его ног.
– Даю тебе последний шанс, восточная красавица, – проговорил Джуниор громко. – Пока еще можно отказаться. Пока я еще добрый.
Ну уж нет!
Я схватила один накинутый на плечо край хиджаба, затем второй и завязала их узлом позади. Проверила, видны ли волосы. Убедившись в том, что полностью готова и ничто мне мешать не будет, я скрестила руки на груди.
Джуниор издал смешок, поднимаясь по ступенькам. Он кинул скейт на землю и подтолкнул его в мою сторону. И тоже скрестил руки на груди, копируя мою позу.
Я подняла скейт и закатила глаза. Он еще будет локти себе кусать и плакать оттого, что вообще все это затеял.
Скейтборд полетел на землю, я встала на него одной ногой, взглянула вперед, оценивая предстоящий маневр и прикидывая в уме, как мне двигаться, чтобы повторить то, что сделал Криш.
Вокруг повисла тишина. Все наблюдали за мной, затаив дыхание, собирая, наверное, в уме все самые едкие и язвительные шуточки, которыми они закидают меня после эпичного падения и переломов всего, что только может сломаться.
Вот только этого не случится. Они пока просто не знают.
Я оттолкнулась одной ногой, при этом помогая себе и руками. Так скейт поедет быстрее.
Не отрывая взгляда от приближающихся перил, я слегка наклонилась и согнула колени, готовясь прыгать. Взялась кончиками пальцев за край доски, снова поработала ногой, толкая себя вперед. Скейт покатился быстрее, хиджаб на моей голове зашевелился под напором ветра.
И вот прошла одна-единственная секунда, прежде чем я взлетела в воздух, отталкиваясь от земли всем телом и подтягивая за собой скейтборд. Доска лег на перила, и я покатилась вниз, пока деревянное покрытие подо мной натиралось об железное.
Самое сложное во всем этом – удачно приземлиться.
Я снова наклонилась, чтобы быть готовой в случае чего удержать равновесие. Скейт снова взлетел в воздух, сердце ускорилось, время замедлилось.
Но я приземлилась удачно. Колеса стукнулись об асфальт, и мне даже удалось остановить скейт быстрее, чем это сделал Криш.
Я как-то раз упоминала, что у меня есть хобби. Так вот, это оно и есть.
Тишина, царившая вокруг, оказалась гораздо приятнее, чем если бы последовали вопли восторга. Я впервые за долгое время позволила себе высоко поднять голову, посмотреть на всех вокруг с гордостью за себя, с полной уверенностью и бесстрашием.
Все молчали, никто не мог и слова сказать. Я видела разинутые рты и удивленные глаза, увеличившиеся до размеров спелых дынь.
Но истинное удовольствие мне принесло лицо Джуниора. На нем отразилась растерянность, даже не удивление. Он впервые не казался самоуверенным идиотом, возомнившим себя лучше всех.
Внутри меня все ликовало, кричало, радовалось, восторгалось.
– Продолжим? – спросила я. – Или уже не хочется?
Что-то еще мелькнуло в его черных глазах. Вот насколько они были черными: малейшее движение каким-то образом в них отражалось. Прямо как сейчас.
Джуниор провел рукой по волосам, наклонил голову вбок и усмехнулся, снова возвращаясь в привычное русло. Он пошел в мою сторону, и я напряглась, а триумф резко выветрился из головы.
А он просто наклонился и забрал свой скейт.
– Ладно, ты меня поразила, – не соврал Криш, но я все равно успела усомниться в правдивости сказанного им. – Но с тебя еще два трюка.
Не затягивая с разговорами, он двинулся вперед. Криш отошел как можно дальше от лестницы, только теперь направил все свое внимание в другую сторону. Если до этого он ехал к ступенькам, намереваясь скатиться вниз по перилам, то теперь решил просто взлететь в воздух в том месте, где лестницы не было, зато был резкий обрыв.
Отталкиваясь от земли, помогая себе руками, он все ускорялся и ускорялся, а ветер обдувал его лицо, закидывая черные волосы назад.
И вот, достигнув края, он сперва наклонился ближе к земле, потянувшись вниз и сгибая колени, а затем резко выпрямился, оттолкнулся и взлетел.
Его тело находилось далеко от земли, а он, будто игнорируя все законы физики, прокрутился. В тот момент, когда Криш все еще находился в воздухе, он пнул свой скейтборд и круто взмахнул им, дважды прокрутив.
Я сразу вспомнила название этого трюка: он выполнил флип на 360 градусов – скейтборд сделал полный оборот вокруг своей оси.
В детстве мои разодранные колени, руки, спина были покрыты слоем синевато-фиолетовых синяков, пока я тренировалась делать этот трюк на заднем дворе нашего тогдашнего дома. Мне было десять, но я была достаточно крепка, чтобы игнорировать боль. У меня была четкая цель – научиться делать так же круто, как те люди, что катаются в скейтпарках. Вот и все. Остальное было не важно.
После исполненного трюка Джуниор без проблем приземлился и прокатился вперед, а потом резко повернулся обратно, надавив на хвост скейта носком своих кедов.
Зрители ликовали не так бурно, наверное, еще находясь под впечатлением от моего триумфа. Мысль об этом придала сил и уверенности.
– Готова разбить себе лицо? – издевательски протянул Джуниор, въезжая на скейте обратно на ровную поверхность.
Он быстро спрыгнул с него прямо на ходу, а доска покатилась ко мне, но я быстро остановила ее ногой.
Проще некуда.
Пнула скейт, чтобы он лежал ровно, встала на него и замахала руками так, будто бегу, а одной ногой отталкивалась от земли. Я покатилась к краю с невероятной скоростью, представляя, как взлечу в воздух.
И в следующую секунду я действительно взлетела.
Внутри на миг запорхали бабочки. Люди обычно используют это дурацкое выражение, описывая влюбленность. Но я была влюблена в скейтбординг, так что...
Прошли жалкие две секунды, а я успела смахнуть ногами доску, отчего она прокрутилась.
С таким же невероятным успехом я приземлилась на доску.
Трюк номер два был выполнен.
На этот раз последовали перешептывания.
И вроде бы ничего удивительного. Меня снова обсуждали. Ведь так было всегда. И все же что-то изменилось. В шепоте и обсуждениях уже не проявлялся негатив. На меня даже смотрели как-то иначе.
А может, мне все это просто привиделось в надежде хотя бы сейчас получить то драгоценное одобрение, в котором я отчаянно нуждалась большую часть своей жизни.
Все возможно.
Я ударила по носу скейта, и он резко подскочил так, что я успела схватить его в воздухе.
Криш был обескуражен. А я наслаждалась, пытаясь запомнить этот редкий фрагмент из собственной жизни навсегда. Чтобы затем снова и снова его вспоминать, когда нахлынет ужасное настроение, когда ничто другое меня порадовать не сумеет.
– Последний трюк – и ты навек ко мне не приближаешься? – спросила я, на этот раз сама подходя к Криш.
Он не успел ничего сказать.
Раздался строгий и громкий голос миссис Дейфус, которая заставила большинство зевак расступиться. От неожиданности я бросила скейт на землю, и он медленно покатился в сторону Джуниора.
– Значит, вот как вы ведете себя после того, как вас поймали на воровстве? – спросила директриса. Но ответа она не ждала, это было видно по выражению ее лица.
Миссис Дейфус, прервав наше «соревнование», явилась во двор школы. Ее аура была настолько наполнена строгостью, что некоторые ученики в спешке двинулись в противоположную сторону и сбежали, сделав вид, что их тут не было.
Я снова почувствовала себя виноватой, хотя ничего плохого не сделала. Их обвинения не были справедливыми. Я не крала сережки. Кто-то их мне подкинул. Наверное, в надежде, что меня отчислят. Такое было вполне возможно.
Появление миссис Дейфус заставило меня вспомнить то, как на меня смотрели эти трое… И какими словами обзывала меня та женщина. Я опять окунулась в мрачный тусклый омут неуверенности, страха и тревоги.
Но смысла отвечать не было никакого.
– Я жду ваших родителей завтра в два часа дня у себя в кабинете. Обоих.
Бросив это, директриса развернулась и пошла прочь, а вокруг возобновились шепотки. Но вот что подбодрило: ученики продолжали обсуждать мои умения в катании на скейте. Ничего более.