42
подписывайтесь на мой тгк:
d_vgrain🩶
______
Ночь была тёплой, но тихой, когда Глеб вызвал такси и направился в отель. Машина скользила по улицам, и Глеб наблюдал огни города, прокручивая в голове последние дни. Он всё ещё не мог полностью осознать произошедшее: разговор с отцом, истерика Снежаны и его собственное решение оставить прошлое. Когда машина остановилась, он увидел здание отеля. Хоть на улице уже было темно, современный фасад с подсветкой и стеклянными элементами выглядел впечатляюще. Глеб вошёл внутрь, и от запаха свежести, сочетания дерева и прохладного металла, сердце как будто на миг успокоилось. Интерьер поражал стилем и вкусом: минимализм, но с дорогими деталями, мягкое освещение, чистые линии. Он подошёл на ресепшен. Девушка по имени Кристина, бейджик с её именем сиял на груди, подняла глаза и улыбнулась.
— Добрый вечер! Чем могу помочь?
— Добрый вечер. Мне нужен номер минимум на две недели, — сказал Глеб спокойно.
Кристина кивнула, проверила компьютер.
— У нас остался один свободный номер, — произнесла она. — Если вас устроит, я могу оформить.
— Устраивает, — кивнул Глеб, достав кредитную карту.
Оплата прошла мгновенно, Кристина протянула ключи и коротко рассказала про услуги отеля.
— Спасибо, — коротко сказал Глеб.
— Приятного проживания, — улыбнулась она, и Глеб направился к лифту.
Номер был просторным. Огромная двуспальная кровать, чистая ванная с туалетом, все удобства на высшем уровне. Глеб поставил чемодан и сумку, сел на край кровати и закрыл глаза. Мысли о последних событиях вертелись в голове, создавая водоворот: разговор с отцом, истерика Снежаны, собственное решение, чувство свободы и страха одновременно. Он позволил себе лишь несколько глубоких вдохов, потом провалился в сон, даже не подозревая, чей это отель.
Утро наступило так же привычно, как и всегда. Кира проснулась ровно в семь, словно по будильнику. Её утренний ритуал был незыблем: душ, макияж, крепкий кофе, строгий чёрный костюм и солнечные очки. Она схватила ключи от машины и квартиры и вышла на улицу, садясь в автомобиль. На ресепшене её уже ждали Денис и Кристина. Их приветливые улыбки мгновенно вселяли спокойствие.
— Доброе утро, как тут у нас дела? — спросила Кира.
— Доброе утро, Кира Алексеевна, у нас всё хорошо, — ответил Денис, ровно и дружелюбно.
— Отлично. Ладно, ребят, работайте. Если что, я буду у себя, — сказала Кира и направилась в свой кабинет.
Кира прошла в свой кабинет, поставила сумку на стол и сняла солнечные очки. Её рабочий день начался как обычно: звонки, письма, отчёты. Она отвечала на телефонные звонки, параллельно проверяя графики сотрудников, когда вдруг раздался звонок. На экране высветилось имя «Олег».
— Кира Алексеевна, спуститесь, пожалуйста, в ресторан. Поступила жалоба на официанта, клиент просит встречи с хозяином отеля, — сказал администратор отеля строго, но с лёгкой тревогой.
Кира глубоко вдохнула, ощущая привычное раздражение. Жалобы она не любила, особенно повторяющиеся. Это была уже не первая претензия на официантов за последнее время. Она собрала себя в один поток мыслей и спустилась в холл. Олег уже ждал её у лестницы, и вместе они прошли в ресторан. По пути он коротко объяснил ситуацию, указав на столик, где сидел клиент. Когда Кира подошла ближе, она замерла. Перед ней сидел Глеб. Взгляд их встретился, и на мгновение мир вокруг словно замедлился.
— Доброе утро, чем могу помочь? — сказала Кира, стараясь держать тон ровным, но сердце немного забилось быстрее.
— Кира? — его голос прозвучал удивлённо, почти с ноткой радости.
— Привет, рассказывай, что у вас тут произошло? — Кира внимательно посмотрела на Глеба.
В этот момент официантка, молодая девушка по имени Настя, собиралась что-то сказать:
— Кира Алексеевна...
— Настя, тихо, — перебила её Кира строго. — Я спрашиваю у посетителя.
— Ну, вообще я не собирался тебя звать, — начал Глеб. — Мне принесли не моё блюдо, я попросил заменить, но официантка грубо общалась.
Кира скрестила руки на груди и строго посмотрела на официантку:
— Настя, сколько можно? Это уже какой раз подряд я слышу подобные жалобы от посетителей!
— Кира Алексеевна, это больше не повторится, — тихо проговорила Настя, опустив глаза.
— Иди, потом с тобой поговорю, — сказала Кира, и Настя, смущённая, вышла из ресторана.
Теперь они остались наедине. Глеб слегка кивнул и предложил:
— Садись ко мне.
Кира осторожно села, стараясь сохранить спокойствие. Она не ожидала увидеть его здесь, в этом отеле, и удивление смешивалось с лёгким волнением.
— Не ожидала тебя тут увидеть, — сказала она, слегка улыбнувшись. — Ты что здесь делаешь?
— Ближайшие пару недель живу, — сказал Глеб спокойно. — А ты значит владелица этого отеля?
— Ну, получается, — Кира кивнула, оглядываясь вокруг. Её взгляд встретился с его снова, и между ними повисло тихое понимание: теперь их пути пересеклись не случайно. — И всё же, почему ты здесь?
Глеб слегка улыбнулся, но взгляд оставался серьёзным:
— Об этом мы поговорим позже.
— Почему не сейчас? — Кира нахмурилась, словно пытаясь прочитать его мысли.
— Потому что... сейчас не время, — ответил он спокойно, но в его голосе ощущалась твёрдость.
Кира кивнула, понимая его. Она осторожно положила руку на его, в знак поддержки. Глеб посмотрел на её руку, потом медленно взял её в свою. Тёплое прикосновение немного разрядила напряжение, которое висело между ними последние дни.
— Это из-за того, что я думаю? — тихо спросила Кира, слегка улыбаясь.
— Ну... смотря о чём ты думаешь, — ответил Глеб с лёгкой усмешкой, при этом не отводя глаз.
— Это... это из-за отца? — её голос был почти шёпотом.
Глеб кивнул. Мгновение молчания растянулось, но оно не было неудобным. Они просто сидели, наслаждаясь спокойствием друг друга, пока вокруг суетился мир. Они болтали ещё несколько минут, обмениваясь лёгкими комментариями о работе, о городе, о повседневных мелочах, но в каждом слове ощущалась близость и доверие.
— Ладно, — наконец сказала Кира, слегка вздохнув. — Мне пора.
— Хорошо, — кивнул Глеб. — До вечера.
Кира поднялась и направилась в свой кабинет. Но едва села за стол, как поняла: сосредоточиться на работе невозможно. Все мысли о Глебе не отпускали её ни на минуту.
Тем временем Снежана металась по квартире, как зверь в клетке. После того, как Глеб ушёл с чемоданом, её истерика не утихала — наоборот, становилась сильнее. То она падала на диван, рыдая, то снова вскакивала и ходила по комнате, терзая себя и всё вокруг. Она не могла поверить, что он ушёл. Не пригрозил, не хлопнул дверью на эмоциях — а ушёл по-настоящему. Холодно, решительно, словно она для него никогда ничего не значила.
— Из-за какой-то... дряни, — прошипела она, вытирая слёзы. — Из-за какой-то неизвестной бабы он рушит всё!
Телефон в её руке загорелся и блондинка решительно нажала на кнопку вызова.
— Алло? — раздался хрипловатый голос.
— Дядя Остап, — её голос дрожал, но в нём слышалась выученная жалость. — Нам нужно поговорить. Срочно.
— Да, Снежаночка, что случилось ?
— Глеб...он ушёл. Просто собрал вещи и ушёл к другой бабе! — чуть ли не кричала в трубку Снежана.
На том конце повисла пауза, такая тяжёлая, что Снежана невольно прижала трубку крепче.
— Успокойся, девочка, — наконец сказал Остап глухим, холодным голосом. — Не истери. Я разберусь с ним.
Эти слова, как ледяное одеяло, укрыли её истерику. Она вытерла слёзы и выдохнула, цепляясь за уверенность, которая звучала в голосе старшего Викторова.
Вечером Глеб снова оказался в кабинете отца. Огромный дубовый стол, кожаное кресло, полумрак кабинета и запах дорогого коньяка — всё говорило о власти, о весе. Остап сидел, тяжело откинувшись в кресле, и смотрел на сына так, будто перед ним был не взрослый мужчина, а мальчишка, который осмелился перечить. Глеб вошёл уверенно, без лишних слов бросил на стол ключи от квартиры. Металл глухо звякнул о дерево.
— Вот. Как и обещал.
Остап медленно наклонился вперёд, разглядывая ключи, а потом перевёл взгляд на сына.
— Ты понимаешь, что ты творишь? — его голос был низким, глухим, но от этого ещё страшнее. — Ты плюнул мне в лицо. Ты отказался от того, ради чего я работал годами. От союза, который должен был укрепить наше имя, нашу семью.
— Это не мой союз, — ровно сказал Глеб. — А твой!
Остап резко встал, его массивная фигура будто заполнила всё пространство кабинета.
— Ты решил пойти против меня? Думаешь, ты взрослый? Думаешь, ты независимый? — он шагнул к сыну. — Ты работаешь в моей клинике. На должности, которую я тебе дал. И если ты ещё раз будешь перечить, то я лишу тебя всего.
Глеб смотрел прямо, его глаза оставались спокойными, хоть внутри сердце билось сильнее.
— Попробуй, — коротко бросил он.
В глазах отца сверкнуло бешенство.
— Ты ради кого это делаешь? Ради какой-то бабы? — с презрением произнёс он. — Думаешь, я не вижу? Ты отказался от Снежаны не потому, что решил вдруг стать честным. Нет. У тебя появилась другая. И что она из себя представляет? Ничего! Пустое место! Таких — сотни!
Глеб сжал челюсти, но голос его прозвучал твёрдо и холодно:
— Ещё раз назовёшь её пустым местом — пожалеешь.
Остап нахмурился, прищурился, словно изучал сына заново.
— Сынок, ты забылся, — процедил он. — Я сделал тебя тем, кто ты есть. Без меня ты никто. И твоя «девка» никто. Я могу сломать её жизнь, даже не зная имени.
Глеб шагнул ближе, их взгляды встретились почти на равных.
— Вот только попробуй.
И в этот момент в кабинете повисла тишина. Тяжёлая, густая, как гроза. Остап в упор смотрел на сына, но Глеб не отводил глаз. И впервые Остап увидел в нём не мальчишку, которого можно сломать давлением, а мужчину, готового стоять до конца.
— Значит, так, — наконец сказал Остап, отступая к столу. — С этого дня считай, что у тебя больше нет ни квартиры, ни машины, ни должности. Ты сам себя вычеркнул из семьи.
— Семья — это не сделки и не браки по расчёту, — ответил Глеб. — Ты просто давно забыл, что это такое.
— А твоя эта... — Остап запнулся, словно подбирая слово. — Эта девка...ты даже не знаешь, кто она на самом деле! Может, она тянет из тебя выгоду, а ты ведёшься, как мальчишка!
Глеб резко выпрямился.
— Не смей так говорить о ней.
— Я буду говорить, как считаю нужным! — голос Остапа перешёл на крик. — Ты позоришь фамилию! Ты предаёшь меня, своего отца!
— Я не предаю, — ответил Глеб твёрдо. — Я выбираю себя и женщину, с которой хочу быть.
Остап побледнел от ярости.
— Если ты выйдешь из этого кабинета, можешь забыть обо мне. Я тебе не отец.
Повисла тяжёлая пауза. Глеб смотрел на него спокойно, хоть внутри всё сжималось.
— Жаль, — сказал он наконец. — Но, кажется, отца я потерял давно.
Он развернулся и пошёл к двери. Остап хотел что-то крикнуть вдогонку, но сдержался. Только сжал кулаки так, что побелели пальцы.
Глеб вышел из офисного здания отца, сильно сжимая кулаки. Разговор с отцом был последней каплей — слишком тяжёлым, слишком болезненным. Машины больше нет. Квартиры больше нет. Работы — тоже. Остап Викторов ясно дал понять: сын предал его ожидания, и за это он заплатит. Глеб не боялся остаться без всего, но в груди пустота становилась всё громче и давила на сердце. Он знал: если сейчас он останется один, ночь превратится в пытку. И тогда мысль пришла сама собой — ему нужно видеть её. Только её. Такси подвезло к дому Киры. Глеб поднялся по ступенькам и, не давая себе времени на сомнения, позвонил в дверь. Она открыла почти сразу. На ней были домашние штаны и лёгкая футболка, волосы собраны в высокий пучок. Глаза удивлённо расширились.
— Глеб? — в её голосе прозвучало искреннее удивление. — Ты чего так поздно?..
Он смотрел на неё несколько секунд, словно проверяя, можно ли ему войти в этот светлый островок после тьмы, в которой он только что побывал. И лишь потом выдохнул:
— Прости. Я не мог по-другому. Если бы не увидел тебя сейчас, не уснул бы.
Кира чуть нахмурилась, но отступила в сторону:
— Заходи.
Глеб вошёл. Она закрыла за ним дверь, и квартира тут же наполнилась его тяжёлым дыханием. Он опустился на диван, провёл рукой по лицу и, будто сорвав пломбу с души, начал говорить.
— У меня больше нет ни квартиры, ни машины. Ничего.
Кира нахмурилась и шагнула ближе.
— Что случилось?
Он тяжело вздохнул.
— Всё кончено со Снежаной, — начал он глухо. — Я сказал отцу, что это окончательно. Он в ответ пригрозил. Сказал, что лишит меня всего — работы, машины, квартиры. И он уже начал. У меня... больше нет ничего.
Он поднял взгляд на Киру. В её глазах не было ни осуждения, ни жалости. Только тепло.
— У тебя есть я, — сказала она просто спускаясь на корточки напротив него.
Эти слова ударили в самое сердце. Глеб сжал её пальцы, будто боялся отпустить. Он впервые за долгое время почувствовал, что его держат не ради выгоды, не ради имени — просто потому что он нужен. Кира молчала, всматриваясь в него. В её глазах мелькнули разные эмоции — удивление, тревога, жалость и что-то ещё, тёплое, но спрятанное глубоко.
— Ты всё это сделал... из-за меня? — спросила она тихо и встала.
Глеб тоже поднялся и сделал шаг к ней.
— Я сделал это потому, что больше не могу жить чужой жизнью. Потому что устал быть куклой в чужих руках. Но ты... — он на секунду замолчал, подбирая слова. — Ты мой выбор. Даже если ты меня не вспомнишь.
Кира сжала губы, её пальцы нервно сцепились. Она смотрела на него так, будто пыталась прочитать не только слова, но и всё, что скрыто за ними.
— Глеб, я... — она запнулась, не находя продолжения.
Кудрявый приблизился ещё. Между ними оставалось всего несколько шагов. В его взгляде было напряжение и желание сдерживаемое усилием.
— Я не буду торопить тебя, — тихо сказал он. — Я обещал помочь тебе вспомнить. И я сдержу слово.
Кира опустила глаза, её дыхание стало чаще. Она чувствовала этот напор — не агрессию, а силу, которую он держал внутри. И почему-то, несмотря на весь хаос вокруг, рядом с ним ей было спокойно. Молчание затянулось. Глеб он поднял руку, коснулся её щеки — осторожно, словно боялся, что она оттолкнёт его. Кира вздрогнула от этого прикосновения, подняла глаза. Их взгляды встретились. И в тот момент Глеб понял, что мог бы поцеловать её. Мог бы сейчас всё стереть этим прикосновением. Но внутри зазвучало обещание: сначала — память. Сначала — правда. Потом всё остальное. Он убрал руку, отступил на шаг.Кира смотрела на него, и в её глазах было всё — и вопросы, и страх, и то странное тепло, которое она сама боялась назвать.
— Глеб... — её голос был тихим. — Переезжай ко мне.
Глеб замер, моргнул, будто не сразу понял смысл слов.
— Что?
— У меня есть свободная комната, — спокойно повторила она. — Пусть она лучше будет занята тобой, чем пустовать. Места нам хватит.
Он покачал головой, усмехнувшись.
— Кира... это слишком. Я не могу просто так... Я не хочу навязываться.
Она слегка улыбнулась и сжала его руку:
— Ты не навязываешься. Я хочу, чтобы ты был здесь.
Его взгляд стал мягче, но в нём всё ещё оставалось неверие. Он тихо рассмеялся, и в голосе прозвучала какая-то горечь, смешанная с нежностью:
— Когда-то я просил тебя переехать ко мне. А теперь всё вышло наоборот.
На лице Киры мелькнула тень грусти.
— Жаль, что я этого не помню, — прошептала она.
Глеб посмотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде была непоколебимая решимость.
— Ничего. Я же обещал, что помогу тебе вспомнить всё.
Между ними снова повисла тишина. Не тяжёлая, а та самая, наполненная чем-то большим, чем слова. Тишина, в которой слышалось биение сердца, дыхание, ощущение, что мир за пределами этой квартиры больше не имеет значения.