43
осталось последняя глава и конец. советую подписаться на мой тгк: d_vgrairn, там буду информировать на счет новой истории. а те, кто подписан, уже знают название 🤫
_________
Прошло две недели, и Глеб наконец исполнил своё обещание. Он купил билеты в Краснодар — город, где когда-то всё начиналось. Для Киры эта поездка была не просто возвращением в прошлое, а попыткой собрать разрозненные кусочки воспоминаний, которые она потеряла в забытом году.
Первым пунктом стал парк. Тот самый, где они впервые поцеловались. Кира шла по знакомым аллеям, прислушиваясь к звукам города и к своему сердцу. Перед глазами всплывали сцены из прошлого: их ночной побег, смех, дыхание осеннего ветра, кофе в бумажных стаканчиках и, наконец, мостик, где произошёл их первый поцелуй. Она остановилась, сжала руки в кулаки и глубоко вздохнула. Внутри разлилась смесь радости, слёз, любви и ностальгии. Глеб обнял её сзади, крепко и нежно, и она уткнулась в его шею, словно возвращаясь домой. Затем была квартира. Небольшая, но уютная, она словно хранила дыхание их совместной жизни. Кира медленно прошла по комнатам. На полках остались её старые книги и тетради, в шкафу — одежда, которую она когда-то носила. Всё это почти вернуло ей её забытый год. Она касалась вещей, обводила взглядом каждый уголок и чувствовала, как память возвращается по каплям.
— Это всё твоё, — тихо сказал Глеб, наблюдая за ней. — Я не тронул ни одной вещи. Я знал, что когда-то ты приедешь.
Она кивнула, не отрывая взгляда от полок, и внутренне благодарила его за эту заботу. Каждое место, каждый предмет помогал ей соединить прошлое с настоящим. Ближе к вечеру Глеб отвёз Киру в загородный дом, где он вырос. Дом был просторным, светлым, окружённым садом, и в нём царила тёплая атмосфера. Здесь жила мама Глеба, Алёна. Отец почти всё время в командировках, и сейчас дома его не было.
Когда они вошли, мама Глеба —Алёна радостно встретила их у двери:
— Кира! Как же я рада тебя видеть! Где ты пропадала?
Глеб мягко положил руку на её плечо и остановил:
— Ма, давай сядем за стол и Кира сама всё расскажет.
Алёна провела Киру и Глеба на кухню, где уже был накрыт стол. Кира глубоко вдохнула и начала:
— Пять лет назад, когда все думали, что я пропала, меня похитили враги моего папы. Держали неделю в подвале, издевались и кололи психотропные препараты. — она тяжело вздохнула и продолжила. — В результате я потеряла из памяти целый год своей жизни. Потом была очень тяжёлая реабилитация. Никто не знал, где я, кроме папы и бабушки. Папа её привёз, и мы втроём жили вместе около года, я даже не помню где. Потом мы переехали с папой в Москву, бабушка вернулась в Екатеринбург. Ко мне приехала моя подруга Катя, и я начала заново жить. Мне никто не рассказывал про моё прошлое, про Глеба и тот потерянный год.
Алёна слушала, сжимая руки, глаза её были наполнены сочувствием.
— Какой ужас. — с сочувствием сказала она. — То есть ты не помнишь людей и события того года? Даже Глеба? — спросила она осторожно.
— Первое время я его не помнила вообще, — сказала Кира, — но сейчас постепенно память возвращается.
Алёна вздохнула с облегчением:
— Моя хорошая...а как ты живёшь сейчас?
— Я закончила университет и работала с папой. Год назад умерла бабушка, а пару месяцев назад — папа. И поэтому, сейчас весь его бизнес на мне. — Глеб увидел, как Кира дрожит от воспоминаний и сжал её руку под столом.
— Бедная девочка, — сказала Алёна, глядя на неё. — Ты молодец, ты держишься. А как так получилось , что вы с Глебом встретились?
— Это было стрессом для меня, — ответил Глеб с улыбкой.
— А что случилось? — спросила мама.
— Я попала в больницу из-за переутомления, — ответила Кира, — а Глеб был дежурным врачом.
— Да, я чуть не потерял сознание, когда увидел Киру на каталке так ещё и без сознания, — добавил Глеб, слегка покраснев.
— И ты не узнала его сразу? — удивилась Алёна.
— Нет, — сказала Кира, смеясь.
Ужин прошёл в тёплой, почти семейной атмосфере. Алёна рассказывала о детских проделках Глеба, о его любимых блюдах, о саде и питомцах. Кира слушала, улыбалась, иногда вставляла свои комментарии, и постепенно чувствовала себя частью этой семьи. Воспоминания о маме Глеба возвращались мягко и спокойно — без тревоги и напряжения. После ужина Алёна, не торопясь, обняла их обоих, по-матерински, пожелала спокойной ночи и ушла спать.
Кира осталась у окна, смотря на вечерний сад, на медленно зажигающиеся фонари, на лёгкий ветер, играющий листьями. Всё вокруг было знакомо и одновременно новым. Глеб подошёл сзади и обнял её за талию, прижимаясь к спине. Она расслабилась в его объятиях, чувствуя тепло и защиту. Он тихо вдохнул её запах, наслаждаясь моментом. Кира повернулась к нему и неожиданно для себя и Глеба поцеловала его. Сначала мягко, осторожно, а потом крепче, словно пытаясь вернуть всё упущенное время. Они отстранились на секунду, и Кира прижалась ещё ближе, шепнув:
— Я вспомнила тебя.
Глеб улыбнулся и крепко обнял её. В этот момент прошло всё лишнее — страх, потери, забытые годы. Важно было лишь то, что они снова вместе. Они остались так стоять долго, наслаждаясь тишиной и мягким светом ламп в доме. Вечер медленно угасал, но внутри было тепло, уютно и безопасно. Кира наконец почувствовала, что её прошлое вернулось, а Глеб был рядом — и теперь они могли идти дальше, вместе. И в этой тихой, почти волшебной атмосфере их сердца снова соединились.
Следующий день прошёл не менее активно. Утро началось спокойно: Кира проснулась в объятиях Глеба, позволила себе несколько минут полежать, слушая его ровное дыхание, и только потом встала. Они договорились, что сегодня заедут к её маме. Квартира, в которой Кира когда-то жила, не изменилась. Те же стены и тот же знакомый запах в коридоре. Когда-то отношения с мамой были ужасными, а каждый разговор превращался в скандал. Но после похищения, после всего того, что они пережили, их связь будто переродилась. Мама встретила её с тёплой улыбкой, обняла крепко, словно боялась снова потерять. Артём, отчим Киры, тоже вышел навстречу, пожимая руку Глебу. Они сидели за большим столом, пили чай, вспоминали прошлое. Атмосфера была неожиданно лёгкой, будто все старые обиды растворились во времени. Кира украдкой наблюдала за мамой — в её глазах не было прежней холодности, лишь забота и благодарность.
Когда Кира и Глеб вышли на улицу, кудрявый неожиданно сказал:
— Кир, в этом городе есть ещё один человек, который был близок тебе. Очень важный.
Кира нахмурилась.
— Кто? Я же никого не помню.
— Ты всё поймёшь, — уклончиво ответил он и сел за руль.
Дорога заняла минут двадцать. Они остановились у невысокого здания клиники и пошли в парк неподалёку. Кира удивлённо осмотрелась: почему именно здесь? Глеб не спешил объяснять. Вместо этого он достал телефон и сделал звонок. Кира стояла рядом, чувствуя, как в животе сворачивается тревожный комок. Она не понимала, кого они ждут. И вот спустя пару минут кто-то позвал её по имени. Она обернулась. По дорожке к ним шла девушка в белом халате. Волосы собраны в хвост, на лице усталость и радость одновременно. Улыбка, в которой читалась нежность. Кира замерла, не узнав её.
— Боже, как же я рада тебя видеть! — девушка подбежала и крепко обняла её.
Кира растерялась, даже не ответила на объятие. Она отстранилась и тихо спросила:
— Простите... мы знакомы?
Глеб шагнул ближе.
— Кир, это Саша. Ты с ней дружила. Вы учились на одном курсе в университете.
Саша смотрела на неё с блестящими от слёз глазами, не отпуская её руку. Глеб же, ещё за пару дней до этой встречи, всё рассказал Саше. Она не могла поверить, что её подруга жива, что после всего пережитого Кира снова стоит перед ней. Но в Кире что-то резко изменилось. Сначала пришли светлые картинки — аудитория, где они с Сашей смеются над какой-то глупостью; кафетерий, где они спорят о лекции; прогулки по вечернему Краснодару. А потом — будто кто-то дёрнул рубильник. Перед глазами вспыхнули другие образы: тёмный подвал, тяжёлые шаги, мужики с жёсткими лицами. Удары. Холодные иглы, препараты, от которых тело не слушалось. И вдруг — воспоминание о больничной палате. Отец сидит рядом, не спит ночами, держит её за руку, делает всё, чтобы она жила. Кира задыхалась. В груди всё сжалось, в глазах застлало туманом.
— Кир... что с тобой? — растерянно шептала Саша, пытаясь её удержать.
Но Кира уже не слышала. Слёзы сами полились по щекам, её начало трясти. Паника и боль захлестнули. Глеб сразу оказался рядом, крепко обнял её, прижимая к себе, будто пытаясь защитить от собственных воспоминаний.
— Тихо, Кир... я здесь. Всё хорошо, слышишь? — его голос был низким, уверенным.
Саша стояла рядом, не понимая, что происходит. Она впервые видела Киру такой — потерянной, сломанной, беззащитной. А Кира, уткнувшись в грудь Глеба, всхлипывала, ощущая, как прошлое снова обрушилось на неё. Только теперь рядом был он, тот, кто не даст ей исчезнуть в этой тьме. Кира дрожала в его руках, словно маленький ребёнок, которого снова загнали в темноту. Он обнимал её крепко, прижимал к себе так, будто боялся, что она упадёт или исчезнет.
— Кир, слышишь меня? — его голос звучал твёрдо, но мягко. — Ты здесь. Это не прошлое. Я рядом. Всё хорошо.
Но её тело всё ещё тряслось. Слёзы стекали по щекам, пальцы вцепились в его футболку так сильно, что побелели костяшки. Саша стояла рядом, прижав ладонь ко рту. Её глаза блестели от слёз — она видела перед собой не подругу из университета, а девушку, сломанную воспоминаниями. Она сделала шаг вперёд и тихо спросила:
— Глеб... что с ней? Почему она так?..
Он бросил на неё быстрый взгляд.
— Это воспоминания. После похищения такое бывает.
Саша сжала губы, кивая. Она не знала всех деталей, только поверхностно — что Киру похитили, что она прошла через ад. Но видеть это собственными глазами было тяжело. Глеб осторожно опустил Киру на лавочку в парке и сел рядом, не отпуская её рук.
— Кир, — он говорил медленно, отчётливо, будто выводя её из тумана, — посмотри на меня. Это я. Глеб. Мы с тобой в Краснодаре, на улице, рядом Саша. Здесь безопасно.
Она всхлипнула, приоткрыла глаза. Её взгляд был рассеянным, но постепенно стал цепляться за его лицо.
— Глеб?..
— Да, я. Всё хорошо. Ты со мной, — он провёл ладонью по её волосам, прижимая ближе.
Саша присела напротив, осторожно коснулась колена Киры.
— Кира... это я, Саша. Помнишь? Мы сидели вместе на лекциях, ты всегда списывала у меня конспекты по анатомии... — её голос дрожал, но она пыталась хоть чем-то зацепить подругу за прошлое светлое.
Кира зажмурилась, по щекам снова потекли слёзы.
— Я... я не могу... всё путается...
Глеб посмотрел на Сашу, качнул головой, мол: не дави.
— Не надо сейчас, — сказал он тихо. — Дай ей время.
Несколько минут они сидели втроём. Ветер шелестел листвой, люди проходили мимо, но для Киры весь мир сжался до его рук и сердца, бьющегося рядом. Когда дыхание наконец стало ровнее, Глеб вздохнул с облегчением.
— Вот так. Молодец. Всё хорошо, — он целовал её в висок, словно подтверждая каждое слово.
Саша вытерла глаза и встала, давая им пространство. Они молчали, пока Кира пыталась прийти в себя.
— Я не знала... что всё настолько серьёзно, — наконец прошептала Саша, обращаясь к Глебу.
Он кивнул.
— Никто не знает, организм еще бодрится и я стараюсь не рассказывать лишнего.
Саша смотрела на Киру с жалостью и одновременно с огромной нежностью.
— Но она сильная. Если смогла пережить всё это... она сможет и дальше.
Глеб усмехнулся, но в его глазах мелькнула тень боли.
— Она сильнее, чем думает сама. Но это не отменяет того, что иногда её прошлое возвращается слишком резко.
Саша закусила губу.
— Если нужно... я могу быть рядом. Хоть иногда. Мы всё-таки были подругами.
Глеб посмотрел на неё внимательно.
— Это зависит от неё. Если Кира захочет, то я не против. Но ты должна понимать, что любое воспоминание может обернуться для неё вот так. — он кивнул на девушку, всё ещё прижимающуюся к его плечу.
Саша молча кивнула. Кира приподняла голову, всхлипывая. Её глаза были красные, но в них появилась осознанность. Она посмотрела на Сашу и прошептала:
— Прости... я просто не ожидала...
Саша улыбнулась сквозь слёзы.
— Не извиняйся. Я рада, что вижу тебя. И не важно, сколько времени прошло.
Глеб снова обнял Киру крепче, понимая, что впереди у них будет ещё много подобных моментов. Но сейчас главное — она рядом, живая, и он может защитить её.
Вечером они вернулись в квартиру. Глеб всё время держал девушку за руку, даже в машине, будто боялся отпустить хоть на секунду. Кира сидела молча, уставившись в окно, и лишь изредка сжимала его пальцы, словно проверяя — он действительно здесь. Дома она почти сразу прошла в душ, долго стояла под горячей водой, пытаясь смыть липкий осадок от воспоминаний. Когда вышла, на ней была его футболка — огромная, почти до колен. Глеб ждал на кухне: чайник уже закипал, на столе стояли две кружки.
— Кир, — он тихо посмотрел на неё, — ты устала. Давай выпьем чаю и ляжем спать?
Она села напротив, но молчала. Долго крутила ложку в руках, потом вдруг подняла на него взгляд. В её глазах была решимость, перемешанная со страхом.
— Глеб... я должна сказать тебе.
Он сразу отложил кружку и напрягся.
— Что именно?
Кира глубоко вдохнула.
— Сегодня... когда я увидела Сашу... я вспомнила. Не только её, а прям всё сразу. У меня такое было всего пару раз. — она зажмурилась, руки задрожали. — Подвал. Эти мужики. Они били меня... и смеялись. Я помню, как один говорил, что я долго не выдержу.
Глеб сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели. Но он промолчал, давая ей договорить.
— Они кололи что-то, — продолжила девушка. — Я не знала, день сейчас или ночь. Иногда я теряла сознание и просыпалась уже в другом месте. И всегда этот запах... сырости, гнили, крови... — её голос сорвался, слёзы снова потекли по щекам.
Глеб встал и подошёл к ней, опустился на колени, чтобы быть на одном уровне. Взял её ладони в свои.
— Тише. Ты не обязана это вспоминать.
— Нет, — Кира покачала головой. — Я должна. Я прятала это слишком долго. Тогда, когда меня привезли на реабилитацию, я ничего не говорила. Но я помню, Глеб. Всё помню. Как кричала. Как хотела умереть, чтобы только это закончилось.
Он закрыл глаза, сердце будто разрывалось на куски.
— Кир... если бы я мог вернуть время... если бы я мог забрать твою боль...
Она дотронулась до его лица, заставив открыть глаза.
— Но ты здесь. Понимаешь? Ты рядом. Это единственное, что помогает мне не сойти с ума.
Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. В её взгляде было столько боли и одновременно силы. В его — решимость никогда не отпускать.
— Иногда, — продолжила Кира дрожащим голосом, — мне снятся сны. Будто я всё ещё там. Я просыпаюсь и не понимаю, где я нахожусь. Но когда чувствую твои руки рядом... всё становится реальнее.
Глеб прижал её к себе, крепко, до боли.
— Я не дам никому больше причинить тебе боль. Никогда.
Она уткнулась лицом в его плечо, тихо всхлипывая, но уже без истерики. Это были слёзы освобождения — первый шаг к тому, чтобы больше не бояться говорить. Они сидели так долго. Чай остыл, свет на кухне остался единственным в квартире. Глеб гладил её волосы, а она впервые за долгое время чувствовала, что не одна в своей тьме.