25
Тг канал: d_vgrain
Глеб заметил её почти сразу. Его шаги ускорились, и в следующую секунду он уже стоял прямо перед ней. Он ничего не сказал. Просто отпустил чемодан, крепко обнял девушку и поцеловал. Поцелуй был резким, жадным, словно он боялся, что она исчезнет, если он отпустит хоть на миг. Кира замерла, чувствуя, как дрожит её тело, но почти сразу отстранилась.
Она подняла взгляд на него — глаза ясные, серьёзные, но в них горела искра.
— Глеб, нам нужно поговорить, мы не можем просто так...
— Потом, — перебил он, и снова прижал её к себе, целуя настойчиво, будто ставя точку во всех сомнениях.
Кира дрогнула. Сопротивляться не было сил. Она чувствовала его руки, его дыхание, и в этот момент обиды и тревоги казались такими далёкими.
— Ты совсем с ума сошёл, — прошептала она, когда он наконец отпустил её.
— Вполне возможно, — усмехнулся он и снова вцепился в чемодан. — Но сейчас мне плевать
Они вышли из здания вместе. Глеб протянул руку и легко переплёл свои пальцы с её. Это было так естественно, будто никаких расставаний и обид между ними никогда не существовало. На улице дул прохладный ветер. Кира плотнее прижалась к нему и, не выдержав, ещё раз обняла его.
— Я так скучала, — сказала она тихо, почти в его шею.
Глеб слегка улыбнулся и прижал девушку крепче.
— Я тоже скучал.
Она прикусила губу. Её сердце колотилось в груди от нежности и радости, но где-то глубоко внутри всё ещё теплилась та самая обида, из-за которой она и приехала в Екатеринбург.
— Но я всё равно обижена, — призналась она, отстраняясь и смотря ему в глаза.
— Знаю, — спокойно ответил он. — Потом поговорим.
Они замолчали. И в этой тишине не было неловкости — только ожидание. Такси задерживалось. Глеб и Кира стояли у обочины, пока вокруг проезжали машины, и время будто растянулось. Пятнадцать минут ожидания казались вечностью. Но Глеб не отпускал её ни на секунду. Кира то и дело бросала на него взгляды, будто боялась, что всё это сон. Он был рядом, настоящий, живой, смотрел на неё с той самой сосредоточенностью и теплом, которая всегда выводила её из равновесия.
Когда наконец подъехало такси, они одновременно вздохнули. Глеб открыл дверь, пропуская Киру вперёд, и сел рядом. Салон был тёплым, пахло освежителем и табаком. Они устроились на заднем сиденье. Водитель что-то спросил про адрес, Кира ответила и снова замолчала. Дорога тянулась. За окном мелькали огни, серые улицы города. Кира украдкой посмотрела на Глеба. Он сидел расслабленно, но в его взгляде было то же напряжение, что и у неё.
— Ты не волнуешься? — наконец спросила она.
— А чего мне волноваться? — он повернулся к ней, в глазах мелькнула улыбка.
— Ну... сейчас же ты познакомишься с бабушкой. Она тебя только по телефону слышала.
— Не, не волнуюсь. — Глеб усмехнулся.
— Совсем? — Кира на хмурилась.
— Совсем, — он пожал плечами. — Это твоя бабушка и она тебя любит. А если любит тебя, значит, и меня примет. Всё просто.
Кира не выдержала и засмеялась — тихо, облегчённо. Его уверенность всегда обезоруживала.
— Ты слишком спокойный, — сказала она, прижимаясь к его плечу.
— А ты слишком нервничаешь, — ответил он и поцеловал её в макушку. — Не переживай, всё будет нормально.
Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Дорога казалась бесконечной, но в его объятиях было спокойно. Всё, что терзало её в последние недели, отступило. Остались только они двое в полумраке салона.
Глеб поглаживал её руку большим пальцем, будто невзначай, но это движение говорило больше слов. Он был рядом. Он вернулся.
— Я всё равно переживаю, — призналась Кира, открывая глаза. — Я хочу, чтобы у вас с бабушкой сразу сложились хорошие отношения. Она для меня очень важна.
Глеб посмотрел на неё внимательно, чуть прищурился.
— Кира, — сказал он спокойно. — Я здесь ради тебя. И ради нас. С остальным разберёмся.
Она почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Ему удавалось несколькими словами снять с неё половину тревоги. Они ехали дальше молча, но это молчание было тёплым, наполненным. Кира слушала шум колёс и думала о том, что впереди их ждёт разговор, от которого нельзя уйти. Но пока... пока можно просто держать его за руку и чувствовать его дыхание рядом.
Такси свернуло на знакомую улицу. Сердце забилось чаще: вот она, граница двух её миров. Дом, где всегда было спокойно и надёжно, и Глеб, с его бурей и страстью. Сейчас эти миры столкнутся.
Кира снова посмотрела на парня.
— Глеб... — начала она тихо.
— Что?
— Спасибо, что приехал.
Он слегка улыбнулся, сжал её руку и ответил:
— Я бы в любом случае приехал.
Машина замедлила ход и остановилась у старенького подъезда. Глеб первым вышел из машины, сразу же открыл дверцу для Киры и протянул руку. Его ладонь была уверенной, тёплой, и Кира почувствовала, как сердце на миг успокоилось. Она вышла, поправила волосы и улыбнулась ему так, будто этим взглядом хотела сказать: «Спасибо, что ты здесь». Глеб пошёл к багажнику, достал свой небольшой чемодан, захлопнул даерцу и, подхватив вещи, обнял Киру за плечи. Они вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и остановились перед дверью.
— Ну что, готов? — спросила Кира шёпотом, стараясь скрыть волнение.
— Конечно, — спокойно ответил Глеб, хотя внутри у него тоже всё переворачивалось.
Кира позвонила в дверь. Послышались шаги, щёлкнул замок, и на пороге появилась Евгения Степановна. Она была в уютном халате, волосы собраны в пучок, а на лице застыло ожидание. Кира первой шагнула внутрь и потянула за собой Глеба.
— Бабуль, а вот и мы! — звонко сказала она. — Знакомься, это и есть мой Глеб, с которым мы уже почти год живём вместе.
Глеб снял обувь и чуть неловко улыбнулся.
— Добрый вечер, Евгения Степановна, — сказал он вежливо, слегка кивнув. — Очень рад наконец-то познакомиться лично.
Бабушка внимательно посмотрела на него, словно оценивая каждую деталь: взгляд, тату, манеру держаться, интонации. Но в её глазах быстро появилось тепло, и она улыбнулась.
— Ну здравствуй, Глеб. Проходи, чувствуй себя как дома.
Кира облегчённо выдохнула и повела его дальше. Они прошли в её комнату, где Глеб оставил чемодан у стены, осмотревшись. Перед его глазами небольшая, но уютная комната с книжными полками, светлыми занавесками и привычным для Киры запахом дома.
— Тут я ночевала, когда сбегала с дому. — сказала она тихо, чуть смущённо.
— Уютно, — ответил Глеб, улыбнувшись. — Как будто вся ты в этой комнате.
Она улыбнулась и, коснувшись его руки, повела дальше — на кухню. Евгения Степановна уже накрывала на стол. Пахло жареной картошкой с мясом, свежим хлебом, маринованными огурцами и чем-то сладким, что пряталось под крышкой в глубокой миске.
— Я пока вас ждала, всё приготовила, — сказала бабушка, ставя на стол ещё одну тарелку. — Садитесь.
За ужином царила удивительно лёгкая атмосфера. Бабушка расспрашивала Глеба: как он работает, как у него с учёбой, какие планы. Глеб отвечал спокойно, не пытаясь приукрасить или казаться лучше. Он говорил о трудностях, но и о том, как справляется. Евгения Степановна слушала с интересом, иногда кивала, иногда вставляла короткие реплики вроде: «Правильно делаешь» или «Вот это молодец». Кира сидела между ними и светилась. Она видела, что бабушка принимает Глеба, что между ними нет напряжения, и это наполняло её счастьем. После ужина они все вместе убрали со стола. Кира с Глебом настояли, чтобы помогать. Бабушка пыталась возразить, но потом махнула рукой и позволила.
Когда кухня снова стала чистой, Кира взяла Глеба за руку и увела к себе в комнату. Дверь закрылась, и сразу повисло молчание. Они оба понимали, что разговор неизбежен и Глеб первым нарушил тишину:
— Поговорим?
Кира кивнула. Она глубоко вдохнула и начала:
— Я уехала потому что... ну... между нами было что-то непонятное последние пару недель. Сначала я всё списывала на сессию, на то, что ты работаешь и устаёшь. Думала, как только всё закончится, мы снова будем как раньше. Но... — она замялась, опустив глаза, — ты был каким-то... будто не моим. Далёким что-ли. Я не знала, как это исправить и что вообще делать, чтобы мы не ссорились.
Она села на кровать, обхватила колени руками и продолжила:
— Сначала я сбежала к Саше на день. Думала, что отвлекусь, станет легче, но стало только хуже. Мы с тобой в тот вечер поссорились ещё сильнее. И я просто... я не выдержала. Купила билет на ближайший рейс и утром улетела сюда, даже не сказав ничего. Выключила телефон, будто хотела спрятаться от всего.
Комната погрузилась в тишину. Глеб стоял напротив, слушал её слова и чувствовал, как внутри всё сжимается от вины. Он подошёл ближе, сел рядом и заговорил:
— Мне стыдно, Кир. Очень. Я понимаю, что это всё из-за меня. Я был холодным, равнодушным. Хотя на самом деле мне было... — он сделал паузу, подбирая слова, — Мне было тяжело. Внутри я разваливался, но не хотел показывать. Глупо, да? Я думал, если буду держать всё в себе, ты не заметишь и не будешь волноваться. А в итоге сделал хуже.
Он взял её руку в свою.
— Прошлого не изменить, но будущее мы можем построить другим. Я обещаю.
Кира почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Она уткнулась лицом в его плечо и тихо сказала:
— Прости меня тоже. За то, что не заметила, как тебе тяжело. За то, что сбежала, выключила телефон и оставила тебя одного.
Глеб мягко провёл рукой по её волосам, потом вытер слёзы с её щёк и крепко обнял.
— Тебе не за что извиняться, принцесса. — прошептал он. — Главное, что ты здесь.
Они сидели так, обнявшись, долго — время будто остановилось. Каждый вдох, каждый стук сердца казались важными. Минут десять они просто держались друг за друга, пока Кира не отстранилась немного, посмотрела ему в глаза и улыбнулась сквозь слёзы.
— Давай ляжем, — предложила она тихо.
Они устроились на её небольшой односпальной кровати. Места было мало, но им хватало. Кира забралась ближе, положила голову ему на грудь, и Глеб обнял её так, словно никогда больше не хотел отпускать. Кира слушала его сердцебиение и чувствовала, как с каждым ударом уходит тревога. Ей было спокойно, надёжно, будто всё плохое осталось где-то далеко за пределами этой комнаты.
— Знаешь, — сказала она едва слышно, — я так боялась, что потеряю тебя.
— Ты никогда меня не потеряешь, — ответил он и поцеловал её в макушку.
Комната окутала их тишиной, нарушаемой лишь размеренным дыханием. За дверью бабушка что-то тихо делала на кухне, но мир для Киры и Глеба сжался до этого маленького пространства — до их двоих, до их тепла и доверия. И впервые за долгое время Кира почувствовала: они снова вместе. Настоящие.