Враг номер один

POV Чонгук.

       Солнце уже село, когда я открыл глаза. По телу приятная усталость, в голове ленивые мысли. Темнота, пустая подушка рядом и полная тишина в квартире…

— Чимин? — зову всё ещё охрипшим со сна голосом. — Чимин! — уже громче.

       Стягиваю с себя покрывало, откидывая его поверх смятой простыни. Как был голышом, так и топаю на кухню, включая попутно свет, заглядываю в другую комнату, приоткрываю дверь ванной. Пусто…
       В коридоре на полке одиноко лежит ключ, дверь просто захлопнута, а не закрыта на замок. Когда он ушёл? И почему я не слышал?

       Возвращаюсь на кухню и, найдя свой телефон на столе, сажусь с ним и сигаретой на подоконник.

«Ты дома?» — первое смс уходит, и я верчу телефон в руках, ожидая.

       Сигарета дотлела до фильтра и обожгла пальцы, а ответа ещё нет.

«Дим, где ты?»

       Подкуриваю ещё одну, при этом затягиваюсь так глубоко, что першит в горле и давит в лёгких. Тишина в ответ.

«Я сейчас перезвоню тебе и мы поговорим, хорошо?» — ещё одно сообщение улетает в никуда.

      Смотрю на экран и отсчитываю минуты. Две. Пять. Семь… Нервно тушу в пепельнице третью по счёту сигарету и набираю выученный наизусть номер. Гудки. Противные звуки, пробирающиеся в мозг и вызывающие раздражение и немного беспокойство. Может быть, он уже спит? А может… Блять!
       Бросаю телефон на стол, так, что он скользит по столешнице и зависает на самом краю. Ладно. Наберу его завтра.

* * *

        Утром история со звонками и смс повторилась как под копирку. Последний я сделал в десять, потом решил проверить лично.

        Минут двадцать стоял под воротами Чимина, даже посигналил несколько раз, только вот толку от этого мало было. В конечном итоге, замучившись жариться на солнце, перемахнул через невысокую ограду. К моему удивлению и недовольству, на двери оказался замок. Ну хорошо, Юра на работе, а этот где тогда? Усевшись в тени винограда на лавочку, прямо у него во дворе, набрал Хосоку.

— Чонгук, что-то случилось? — не по имени, значит злится на меня.

— Дима где? — я тоже, как и он, пропускаю приветствие и перехожу к сути.

— В смысле, где?

— Он с тобой?

— Нет. Я со вчерашнего дня его не видел… Чонгук, что…

— Созванивались?

— Нет. Да что случилось? — слышу в его голосе волнение.

— Найти его не могу.

— Зачем он тебе? — вздыхает и тут же прибавляет. — Чонгук, оставь его в покое. Сколько можно?

— Мне поговорить надо. Не знаешь, где он может быть?

— Чон, после ваших разговоров он как после военных действий.

— Хосок, не лезь, я же просил, — сжимаю переносицу и откидываюсь затылком, упираясь в прохладную стену.

— Ты вообще прифигел? Сам мне звонишь тогда какого хера?

— Ну… — вытягиваю из пачки сигарету. — Волнуюсь типа.

— Ты? Волнуешься? За него? Не смеши меня!

— Представь себе, — зажигалка загорается только с третьего раза, и я начинаю нервничать.

— Чонгук… Что ты опять натворил? — слышу хлопок двери, видимо, вышел на улицу из дома.

— Откуда такие выводы?

— Ты просто так волноваться не будешь. Что ты ему сделал?!

— Можешь Юра набрать и спросить, где он?

— Чонгук! Ты меня слышишь вообще? — Хосок повышает голос почти до крика.

— Спросишь у Юры и перезвонишь мне. А я тебе скажу, может быть, что у него случилось.

— Но… — затянувшаяся тишина и негромкий ответ. — Хорошо. Сейчас. Жди.

       Нажимаю отбой и сжимаю телефон в руках. Интересно, если Хосок узнает обо всём, в течение какого времени он найдёт меня, чтобы тупо начать заступаться за честь своего друга? Мы с ним никогда по-серьёзному не дрались, чтобы до последнего, так, мелкие потасовки, и вариант, что я окажусь валяющимся в пыли, был очень даже реален. Хотя сейчас это волновало меня в последнюю очередь. Получать по лицу и остальным частям тела я давно уже не боялся.

        Не успеваю докурить, когда телефон оживает.

— Что там? — ищу где бы выбросить сигарету и, не найдя, просто бросаю её под ноги.

— Юра говорит, он уехал.

— Куда?! — подрываюсь с лавочки и чуть не влипаю лбом в низкую арку.

— Что ты орёшь так? В город он уехал, на квартиру. Сказал, что нужно книжки забрать и…

— Какие, нахуй, книжки?! Что за бред? Как она его отпустила?!

— Да что ты психуешь так? Чонгук?! — тоже переходит на повышенные тона.

— Причина есть значит… Блять! Как можно было его одного отпустить в таком… — затыкаюсь и достаю из пачки новую сигарету.

— Чонгук? Я чего-то не знаю?

— Ты вообще нихуя не знаешь…

— Так объясни?

— Как-нибудь в другой раз. Скажу только одно: нельзя было его одного отпускать.

— Он не маленький. Ну хочешь, я ему позвоню?

— Ну, блять, позвони! Может хоть тебе ответит.

       Минут через пять Хосок опять мне перезванивает.

— Ну?! — уже кручусь у двери, оглядываясь, не идет ли кто по улице.

— Трубку не берёт… — кажется, что Хосок удивлён такому повороту.

— Пиздец… — шарю пальцами в проёме под порогом и выуживаю ключи. — Адрес знаешь? Квартиры?

— Нет. Откуда?

— Ну я так и думал, — замок открывается сразу, и я заскакиваю в коридор, прикрывая за собой дверь. — Ладно, я сам узнаю.

— У кого?

— Посмотрю.

— Где?..

— В документах на квартиру, — прохожу мимо комнаты Чимина и останавливаюсь у двери Юры. — Как думаешь, где женщины обычно прячут важные бумаги?

— Чонгук… — кажется, Хосок там чем-то подавился. — Ты что, решил в дом к ним залезть?

— Я уже в нём.

— Ты больной, что ли? Это же взлом!

— Я ключом открыл. Честное слово, не поломал ничего, — начинаю обследовать шкафчики и разные полочки, которых немало в комнате.

— Ты псих! А если придёт кто?! — похоже, что Хосок сам не замечает, как начинает орать.

— Кто?! Юра на смене. А этот уехал, придурок малолетний… — нахожу на одной из полок папку с какими-то бумагами.

— Да что у вас опять случилось? И почему тебя так волнует, что он сам уехал?

— Трахнулись мы, Хосок~… — специально коверкаю его имя и тяну буквы, закрываю папку и ставлю на место. Всё не то…

       Успеваю проверить ещё несколько мест, прежде чем на том конце отмирают.

— Что?.. — судя по голосу, такого он не ожидал. — Это у тебя шутки такие? Чонгук, сука, не смешно!

— А я и не смеюсь, — ещё несколько ящиков, но там всякая мелочь.

— Вы это… Пиздец… Ну, Чимин, он… — как-то не замечал раньше за Хосоком  такого заикания. — Тебе же девочки нравились, а ему… Ох бля… Чонгук, он… сам захотел?

— Как тебе сказать… — вспоминаю начало нашей вчерашней «прелюдии» и начинаю волноваться ещё больше. Зачем он в действительности уехал? А что, если он там, в городе, что-то себе сделает?

— Я тебя, суку, убью! Что же ты за урод-то такой?! Ты же понимаешь, что он может там…

— Не ори! Я для этого адрес и спрашивал, что понимаю! — на эмоциях взмахиваю рукой и чуть не роняю с тумбочки большую вазу.

— Я сейчас тебя прямо там и грохну, уёбок! — слышу, как хлопает дверью у себя. Не хватало ещё, чтобы прибежал, тут идти пару дворов всего.

— Да погоди ты руками махать! — осматриваюсь внимательно, где я ещё не искал. — Вот найду его, и можешь мне морду бить. Я даже не слишком буду сопротивляться.

— Какая же ты мразь, Чонгук!

— Ага…

— Ты в город поедешь? — резко меняет тему. Кажется, всё же решил перенести месть на более благоприятное время.

— Да.

— На мотоцикле?

— Поезд только на рассвете. Я на мотоцикле быстрее доберусь.

— Уходи оттуда, — слышу какое-то шуршание и приглушенные маты.

— Я ещё не нашёл.

— Оставь. Я сейчас у Юры спрошу. Навру, что в город тоже надо, по делам, типа заехать хочу к Чимину, — чем-то стучит. — Только я с тобой поеду.

— Набиваешься мне в компанию? — злобно хлопаю дверцей вещевого шкафа — даже сюда в поисках залез.

— Ты против?

— Только если не полезешь в драку, когда я буду выжимать под двести. Как-то не хотелось бы соскребаться с асфальта.

— Только если обещаешь, что мы решим это потом, как убедимся, что с Димкой всё хорошо.

— Обещаю… — выглядываю во двор и, спешно покинув дом, закрываю дверь и возвращаю ключи на место.

— Тогда и я обещаю.

— Детский сад, штаны на лямках… — перепрыгиваю через забор и озираюсь, не идёт ли кто по улице. — Полчаса на сборы, иначе уеду без тебя.

       Успеваю заскочить домой, переодеться и предупредить мать, что уеду на день или два. Не спрашивает куда, она давно уже ничего не спрашивает, знает, что без толку: если захочу, сам расскажу.
       Бросаю в рюкзак документы и запасной шлем. Немного подумав, запихиваю туда же чёрную кожаную куртку.

       Хосок ждёт меня у своих ворот, тоже с рюкзаком за плечами и убийственным выражением на лице.
       Не сдерживается и, как только я останавливаю мотоцикл, со всей дури лупит мне в челюсть. В последний миг успеваю собраться и принять удар, только слегка откинувшись назад и всеми силами пытаясь не свалиться с мотоцикла.

— Полегчало? — тру место удара. Рука у Хосока ничего так, синяк будет знатный.

— Нет, — фыркает и потирает костяшки на пальцах.

— Предлагаешь продолжить разборки или, может, делом займёмся? — снимаю рюкзак со спины и достаю шлем, протягиваю ему.

— Продолжим… Потом.

— Вот и хорошо, — сдвигаюсь ближе к рулю, освобождая место за собой.

— Надеюсь, что ему хватит ума ничего не учудить, и мы найдём его в квартире, в целости и сохранности, — Хосок поправляет свой рюкзак за плечами и натягивает шлем.

— Пусть только попробует, шею сверну, — завожу мотор.

— Главное, чтобы было кому сворачивать, — Хосок обвивает меня руками, намного крепче, чем это делал Чимин — не боится. — Зачем ты так с ним? — сквозь шлем голос у него глухой.

— А если скажу, что люблю? — всё ещё не трогаюсь с места.

— Чимина?!

— Чимина… — выдыхаю вместе с воздухом, понимая, что сказал то, что крутилось в голове уже не один день и всё никак не могло принять форму.

— Уверен?

— Нет, блять! Я тут прикалываюсь так! От нечего делать говорю тебе, что, кажется, я пидор и влюбился в пацана!

— А как же девочки? Ты притворялся с ними?.. — Хосок закашлялся и упёрся мне визором в спину.

— Знал бы ты, как мы притворялись… И стоя, и лёжа, и раком, и…

— Заткнись! — толкает меня в плечо. — То, что ты кобелина, весь посёлок знает. И давно тебя на мальчиков потянуло?

— На мальчиков — нет. На Чимину… всегда, — на последних словах голос дрогнул. Я неожиданно признался Хосоку в том, в чём боялся признаться себе самому. А ведь и правда, это не сейчас началось, а ещё в тот день, когда белокурая голова с хвостиком склонилась над маленьким ёжиком в траве моего двора. И моё «Нравится, Принцесса?»…

— Этого и следовало ожидать… — голос Хосока заставляет очнуться.

— Что?! — глушу мотор и оборачиваюсь к нему. — Чего ожидать?

— Да ты вечно с ним носился, как…

— Как?

— Ну… Мы вас иногда за глаза называли женихом и невестой…

— Вы вообще охуели?! — привстаю, упираясь ногами в землю.

— Ну, это раньше было, что ты взвился так? — хлопает меня по плечу. — Сейчас ты скорее похож на ублюдочного тирана, который выражает свою любовь довольно извращённым способом.

— А по роже? — слова Хосока почему-то даже не задели, может потому, что он отчасти прав.

— А может поедем уже? Пока мамка моя не вернулась от соседки и не увидела, с кем я еду. И так едва уговорил отпустить, — разворачивает меня за шлем лицом к рулю, и я вдруг успокаиваюсь.

— Я про отношение своё к Чимину тебе не для того рассказал, чтобы оправдать свои действия! — добавляю, повышая голос, когда уже отъезжаем от его двора.

— Я знаю… На дорогу смотри!

— Да иди ты… — уже только себе.

       Действительно, хорошо бы видеть перед собой дорогу, а не представлять всякие картинки, один младше другой, а в главной роли, конечно же, Принцесса… Чиминни…

  * * *

       Всё то, что я напредставлял и передумал по пути к цели, даже в сравнение не шло с тем, что происходило на самом деле.

       Квартира оказалась пустой, несмотря на шесть часов утра и сонную тишину во всём доме. Хотя нет, не так. На месте было всё: Чимина рюкзак, знакомая светло-серая куртка, его телефон с пропущенными от меня, Хосока и Джису. Даже дурацкие тёмно-зелёные кеды, которые он таскал в любую погоду, аккуратненько стояли на обувной полке.

— Может в магазин вышел? — Хосок, нахмурившись, рассматривал замок на двери, которая оказалась не запертой и впустила нас спустя всего один пинок ногой.

— Может… — я положил телефон Чимина себе в карман. — Хорошо, подождём.

— А ничего, что твой зверь под подъездом? Узнает и хрен поднимется.

— Я тогда спущусь, подальше поставлю… — опять цепляюсь глазами за кеды на полке, не нравится мне всё это.

       Но, как только я открываю дверь, чтобы выйти, на пороге чуть не сбиваю с ног белобрысого хлюпика в очках.

— Вы кто?! — парень аж отскочил на пару шагов, заглядывая мне за спину, на Хосока.

— А ты кто? — осматриваю пацана с ног до головы, от чего он ёжится.

— Я — Минхо, — поправляет очки и вздёргивает подбородок.

— Мне это ни о чём не говорит, — хмыкаю и отодвигаю его в сторону, чтобы пройти.

— Что вы делаете в квартире Пак? — очкарик отходит к приоткрытой двери соседней квартиры, явно своей, и спрашивает уже оттуда.

— А тебе какое дело?

— Вы воры? — моргает светлыми глазками на бледном лице.

— Мы…

— Мы друзья Чимина, — перебивает меня Хосок, подходя к белобрысому и протягивая ему руку. — Я Хосок, а это… Чонгук.

— Хосок? — парень протягивает руку в ответ. — Мне Чимин про тебя рассказывал, — а на меня, гадёныш, даже не смотрит.

— Я тоже про тебя слышал, — Хосок улыбается, как умеет только он, чтобы расположить к себе человека. — Ты Чимина случайно не видел?

— Видел…

— Когда?! — тут же подлетаю к очкастому, от чего его шатает немного назад.

— Я… Он у меня ночевал. Мы там искали… Ему для дела надо было… До утра почти сидели, а потом он за сигаретами, сказал… — парень начал заплетаться в словах, как только мои пальцы сжали в руках ворот его футболки.

— Какие сигареты? Какие дела? — отталкиваю в сторону Хосока, который пытается встрять между мной и этим недомерком в очках.

— Он курить, хотел… А у меня папа не курит…

— Что?! — сам не понимаю, что я так взъелся на этого мальца, может, предчувствуя, что-то нехорошее, а может просто из-за того, что этот ботаник был Диме другом.

— Да отпусти ты его! — Хосок отрывает мои руки и отталкивает меня к двери квартиры Чимина. — Ты вообще можешь с людьми нормально разговаривать?!

— Нет! — ору, видимо, мне требуются зрители, которые уже наверняка готовы повысовывать носы из своих квартир в такую рань.

— Оно и видно! — Хосок берёт белобрысого за плечо и возвышается над ним, и теперь очкарику приходится задирать голову.

— Извини! — выдавливаю в их сторону, скорее Хосоку, чем новоявленному другу Чимина.

— Извини его, Минхо, он просто нервничает. За Чимина волнуется, — и тут же складывает кулак за своей спиной, явно для меня. — Так что ты там говорил? Что за дела?

— Я тоже волнуюсь, — парень хватается за новую тему. — Мало того, что Чимин приехал весь побитый, и шея такая… — Хосок оглядывается на меня таким взглядом, что я удивляюсь, почему ещё не чувствую его кулака у себя на зубах. — Так он ещё и разобраться решил.

— С кем?! — смотрю на паренька, как на слабоумного. Хосок тоже недоверчиво поднял бровь.

— Ну, с мужиками этими. Мы вчера весь вечер и ночь сидели искали…

— Какими мужиками?! — у меня сердце замерло в груди, да и дыхание спёрло.

— Ну, эти, которые… Ну, он мне в общем не сказал точно, но я и так догадался. Не зря же он ими заинтересовался.

— Минхо… — Хосок в замешательстве смотрит то на пацанёнка, то на меня.

— Погоди, — отодвигаю Хосока в сторону и склоняюсь над побледневшим очкариком. — Трое мужиков?

— Ну да. Мы одного по номеру машины нашли, у Чимина записан был, а других вслепую искали, Чимин фотки смотрел и узнавал. Знаете, как это долго и…

— Тихо! — рявкаю на тут же заткнувшегося пацана и смотрю на Хосока. — Он их нашёл.

— Тех, которые тебя?..

— Да.

— Может, не они, — Хосок бледнеет.

— Хотелось бы надеяться, но других вариантов у меня нет.

— Лишь бы они его не нашли в ответ, — смотрит на меня как-то странно, как будто жалеет, а я вдруг понимаю, что он в курсе, о чём я говорю, и вовсе не удивляется, что Чимин их искал.

— Ты знаешь? — спрашиваю и уже знаю ответ.

— Чимин мне рассказал. Хотел, чтобы я понял, за что ты его так… не… любишь.

— Всё рассказал?

— Думаю, нет. Мне нужно знать ещё что-то? — Хосок смотрит мне за спину, напоминая взглядом, что мы не одни.

— Нет… Пока что, — шарю по карманам в поисках сигарет и вспоминаю, что они в рюкзаке. — У тебя сохранилось всё, что вы нашли? —переключаюсь на белобрысого, раздумывая над тем, что именно Дима рассказал Хосоку о том случае на реке, а о чём умолчал.

      Потому что настоящую правду знали только пять человек: я, Чимин, мой отец, врач, который меня тогда обследовал, и мой крёстный, который вёл это дело, будучи следователем. Все остальные в нашем посёлке были уверены, что меня избили до полусмерти и бросили у дороги умирать… Никто не догадывался о том, что случилось до побоев, никто не знал, что я сам выполз на дорогу, понимая, что у воды меня не найдут, перестав надеяться на помощь.

       Только вот найти нападавших не удалось и по большей части потому, что я действительно очень плохо помнил лица этих троих. Единственное, что врезалось в память — это перепуганные глаза Чимина. Я всё время пытался поймать этот взгляд, чтобы успокоить, чтобы подбодрить, я не разглядел облик опасности. Только размытые кадры: дорогую рубашку, кольцо на пальце, ножик на ремне, который потерялся в траве, когда его хозяин применил этот ремень не по назначению, а для связывания моих рук.

      С такой скудной информацией фоторобот составить не удалось, свидетелей не было, и дело осело на дно спустя год.
       И до сих пор мой крёстный иногда прячет взгляд при встрече, считая себя виноватым в том, что этих троих так и не нашли.

— Чонгук?

       Тру глаза и понимаю, что задумался, а эти двое смотрят на меня обеспокоенно.

— Я в порядке, — на минуту заглядываю в квартиру Пак, чтобы забрать наши с Хосоком рюкзаки. — Пошли… Минхо, покажешь, что вы там нарыли с Принцессой.

— С кем? — очкарик замирает на пороге своей квартиры.

— С Чимином, — поправляет меня Хосок и заходит первым.

  * * *

       Мы поспешно взяли всё необходимое — папку с десятком листов А4 и ноут Минхо, и засели в кафе неподалёку, из которого отлично просматривался Чимина подъезд.
      Возвращаться в квартиру Пак мы не решились, мало ли какая соседка заглянет, у которой ключи могут оказаться, цветочки там полить и всё такое. А там мы, и хозяина нет. У Минхо тоже нельзя было дольше оставаться, в восемь возвращалась его мама со смены.

       Чем больше я читал и смотрел, а этот умник даже распечатал всё на бумагу, тем больше мне становилось страшно. Я знал, на что способны эти люди, а Дима этого ещё не знал.

— Что делать будем? — Хосок отложил листы и тоскливо посмотрел на сигарету в моих пальцах.

— Бери… — пододвигаю пачку к его пальцам.

— Я не курю, — Хосок слегка краснеет.

— Бери, спортсмен. Я не скажу никому.

       Криво улыбается, скорее выражая раздражение, чем благодарность, но сигарету всё же берёт. Тут же подкуривает, при этом слишком затянувшись, и закашливается.

— И как оно? — смотрю, как он втягивает дым снова, но уже не спеша.

— Гадко.

— Ага… Но иногда помогает, — забираю листы и вытаскиваю из середины стопки распечатанные фотографии.

— Точно они? — Хосок всё ещё надеется, что всё это ошибка.

— Кольцо точно знакомое… — выделяю из всех фотографий ту, на которой молодой симпатичный мужчина в больничном халате и с дорогим перстнем на руке. Веду пальцами по своей скуле, где неровным бугорком проходит шрам. — Но если Чимин сказал, что это они, значит, они, он запомнил…

— Ребят, я не пойму, так это они Чимина побили? — вставляет своё очкарик, сжимая в руках высокий стакан с соком.

— Нет. Пока что, — Хосок тушит в пепельнице докуренную до середины сигарету.

— Я боюсь, как бы другого не случилось, — болтаю в чашке остывший кофе без сахара.

— Чего, Чонгук. Давай ты всё-таки поделишься со мной… С нами? Потому что я и половины сейчас не понимаю. Верю, что тебе неприятно вспоминать, но, может быть, это будет важно?

— Ты и так почти всё знаешь, — смотрю на очкарика, уже приготовившегося слушать, ну и хрен с ним. — Мы на рыбалку тогда пошли. Димка дулся, что я с девушкой гуляю, вот я и решил как-то… извиниться, что ли.

— Перед другом? За то, что с девушкой встречаешься? — Хосок тут же затыкается под моим холодным взглядом и отводит глаза. — Прости, Чонгук, нервничаю просто. Рассказывай.

— Мы только пришли, даже вещи разложить нормально не успели, а тут они на джипе, чуть в реку не въехали. Укуренные в дрова, может ещё и пьяные, кто их знает.
  В общем, с машины повываливались и Чимина приметили, решили поначалу, что девочка, шуточки похабные начали отпускать, а потом Чимин им такой: «Я МАЛЬЧИК!» — улыбаюсь устало и одним глотком допиваю горький кофе. — Наверное, он думал, что отстанут. К мальчикам мужики не клеются ведь…

— Чон… Только не говори, что… — Хосок смотрит на меня не мигая, даже не заметив, что впервые за много лет назвал меня по имени.

— Ага… Они Чимина хотели… А я подумал, что мной побрезгуют, я же на девчонку не похож совсем. Ну, побьют там и всё. Вытерплю, пока Чимин помощь приведёт. А они не брезгливыми оказались… И Чимин никого не позвал.

— Я надеюсь, он не у них, — Хосок собирает бумаги обратно в папку. — Иначе я просто не представляю, что они могут…

       Всхлип, и Хосок замирает с папкой в руках, оборачиваясь в сторону звука. Я тоже поворачиваю голову и имею возможность наблюдать, как очкарик смотрит на нас огромными глазищами, полными слёз, и кривит губы.

— Ты что ревёшь, вундеркинд очкастый? — злюсь. Только истерики мне тут не хватало, сам едва сдерживаюсь, чтобы не расхреначить тут всё от безысходности.

— Мы его больше не увидим… — вытирает нос, совсем не культурно, по-детски как-то, рукавом клетчатой рубашки. — Там такие деньги… Они влиятельные… Они убьют его и выкрутятся.

— Рот закрой! — тыкаю ему под нос его стакан с остатками сока. — Сопли тут распустил, и без тебя тошно.

— Что делать будем? — не отводя взгляда от зарёванного Минхо, спрашивает меня Хосок.

— Мы — ничего.

Хосок оборачивается ко мне, а в глазах злость и какая-то брезгливость.

— Мы ничего не можем сделать, — улыбаюсь ему грустно, понимая, что именно он подумал. — Но может кое-кто другой. Нужно крёстному всё рассказать. Мы сами даже за забор заглянуть к этим богатеям не сможем, а у него есть возможность и есть средства. Если кто и вытащит Чимина, так это он. А если ещё узнает, кто к этому причастен… Зубами землю грызть будет, но найдёт.

— А если он не у них, если действительно отошёл в магазин или друзей повидать? — сквозь слёзы мямлит очкарик.

— Знаешь, Минхо, — вытаскиваю из салфетницы, стоящей на краю стола, несколько салфеток и начинаю тереть его сопливую и слезливую рожу. — Лучше я подниму весь участок по ложной тревоге, чем потом буду винить себя, что ничего не делал и просто ждал.

— Угу… — отворачивается от моих рук и, забрав у меня салфетки, начинает сам приводить себя в порядок. — А когда позвонишь?

— Сейчас и позвоню, — вытаскиваю телефон из кармана джинсов и слышу чужую мелодию где-то рядом.

— Это Чимин, — Хосок кивает на мой рюкзак и, отвернувшись, машет рукой официантке.

       Достаю старенький мобильник и поворачиваю экраном к парням.
«Тётя Юра».

— Давай я скажу… — Хосок тянет руку к телефону.

— Я сам, — вдыхаю воздух сквозь зубы и нажимаю «ответить». —Здравствуйте, Тётя Юра…

Минхо:

2 голосов будет прода🤧❤️