Останешься?
Только когда собравшиеся, переговариваясь, начали расходиться за свои столики, а Чонгук с лицом кота, слизавшего сметану, возвращал свою одежду на положенное ей место, я понял как влип. И то, что Чонгук устроил настоящее шоу из ситуации, которая, по сути, должна была его унизить, ещё не говорило о том, что мне всё простят.
Как и в процессе раздевания, одеваясь, он вовсе не торопился спрятать себя в одежду. Скорее наоборот, затягивал. Возможно, он просто давал мне время, чтобы я благополучно смылся, кто его знает. А я, в силу своей, наступающей только при Чонгуке тупости решил, что мне море по колено, и при всех он уж точно ничего мне не сделает.
Когда тёмно-красная рубашка была застёгнута на последнюю кнопку, мы все тихо-мирно уселись за наш столик. Все — это наша первоначальная компания и Чонгука, конечно. Выгонять его никто не решился: то ли потому что девочки уже распечатали купленные им шоколадки, то ли по причине того, что сейчас все больше злились на меня, чем на него.
Проплаченный ещё на час бильярдный стол пустовал, так как всем было не до игр. Джису надулась и даже не смотрела в мою сторону. Я её в этом понимал.
Дженни кидала заинтересованные взгляды на Чонгука и всячески пыталась обратить на себя внимание.
Джин и Т/и благоразумно смотрели в потолок, на стены и на другие отвлекающие вещи, лишь бы не на наши лица, и только Хосок с Чонгуком поддерживали натянутый разговор. Я сидел как раз между ними и пытался сохранить серьёзное выражение, что давалось нелегко, так как истерический смех уже готов был выпрыгнуть из моей груди. Конечно, мне бы слезу пустить, может быть меня бы и пожалели, но куда там. Мне же мало сегодня приключений на пятую точку, хорошо бы добавить…
— Чонгук, он лишнего хильнул, ну что с него взять, — Хосок показывает мне кулак под столом. — И ты тоже хорош. Не мог отказаться?
— Ну, начнём с того, что Принцесса даже бутылку пива не осилил, я не слепой, или его развезло от ложки хмельного? — Чонгук смотрит на меня и скалится. — Во-вторых, отказаться я не мог, от проигранных долгов не отказываются, сам знаешь.
— Чонгук, ну хоть мне не заливай! Да он в жизни бы у тебя не выиграл, если бы… — Хосок вдруг замолкает и смотрит на меня. — Чимин, а у тебя-то как мозгов хватило?
— Ему просто интересно стало, — отвечает за меня Чонгук.
— Что там интересного? — Хосок непонимающе смотрит на Чонгука.
— Вот у Принцессы и спроси. Что он увидеть хотел.
— А вы можете не говорить обо мне в третьем лице? — отламываю кусочек шоколадки и сую в рот, от нервов даже в желудке тянуть начало.
— Не объедай девочек. Хочешь и тебе куплю? — Чонгук отпивает из своей бутылки и откидывается на стуле.
— Иди ты… — шоколад встаёт поперёк горла, но я всё же проглатываю его.
— Да я бы пошёл, только мне сегодня нужно ещё домой кое-кого проводить. Вот жду…
— Чонгук, ну что ты в самом деле? Давай нормально всё решим, — опять вступается Хосок.
— Принцесса, как решать будем? Нормально или по-моему? — притягивает мой стул вместе со мной ближе к себе.
— Никак. Я с тобой никуда не пойду, если ты намекаешь, что меня ждёшь, — а у самого сердце в пятках, и даже не за себя, а за ребят, которые точно полезут спасать мою дурную голову.
— Тогда поедем. Тебе же понравилось кататься?
— Вы о чём вообще? — Хосок переводит взгляд с Чонгука на меня.
— О любителях покататься на чужих… — не договаривает, потому что я вскакиваю и уже готов вцепиться ему в горло.
— Чимин! — Хосок тоже подрывается, явно намереваясь оттаскивать меня в случае необходимости и этим спасать мою тушку от расправы.
— Сядь, Принцесса, — и, видя, что его слова не помогают, надавливает мне на плечо и усаживает обратно. — Не хотелось бы ночевать ещё раз в обезьяннике.
— Тебе там самое место! — опять что на уме, то и на языке. Да что со мной такое сегодня?
— Чими! — Джису нервно стучит ладонью по столу. — Ребята, хватит!
— Я тоже думаю, что хватит, — Чонгук поднимается и говорит, обращаясь только ко мне. — Как соберётесь уходить, не забудь, что я тебя сегодня провожаю.
— А то что? — пытаюсь состряпать безразличное лицо, но не знаю вышло ли, со стороны виднее.
Чонгук наклоняется ко мне так близко, что я слышу, как он втягивает воздух сквозь зубы, и шепчет:
— А то девочка у тебя больно симпатичная, а мальчики у меня голодные, да и я не прочь.
— Ты не посмеешь, — откидываюсь на спинку стула, а он нависает прямо над моим лицом.
— Я думал, что ты уже понял: я делаю всё, что хочу. Как хочу и с кем хочу.
— Как же ты проиграл тогда? Тоже так хотел? — сверлю его глазами.
— А кто сказал, что я проиграл? — выпрямляется и тоже отламывает кусочек шоколада, кладёт на язык. — И ещё, Принцесса…
— Что? — слышу как учащенно где-то под рёбрами трепыхается сердце.
— Не пей много, а то тебя будет не интересно провожать.
Уходит, даже не попрощавшись, что, в принципе, уже вошло у него в привычку, а все дружно оборачиваются ко мне.
— И что он сказал такого, что на тебе лица нет? — Хосок как обычно зрит прямо куда надо.
— Пугает.
— Чем? — Дженни с тоской смотрит вслед Чонгука и потом переводит взгляд на меня.
— Да так, мелочи. Переживём.
— Не пойму, чему ты радуешься?! — Хосок всё же заметил мою кривую ухмылку.
— А что мне, плакать что ли? — нервно сминаю в пальцах салфетку. —Назад не повернёшь.
— Значит ты всё-таки признаёшь, что твоя выходка по меньшей мере была глупой?
— А толку?
— Может извинишься перед ним? — Джин решает дать дельный совет. — Конечно при свидетелях он тебя не грохнет, но ходить в одиночку я бы тебе не советовал.
— Да что вы заладили?! — злобно смотрю на ребят. — Ничего не будет! Ну, блять, врежет пару раз по морде! Не смертельно!
— Ну-ну… — Хосок смотрит на меня как-то совсем печально, видимо, уже предчувствует, что попадёт под раздачу, спасая мою задницу. — Ты просто не знаешь, как он по морде режет…
— Ну вот и узнаю! - Встаю из-за стола и иду на выход.
— Ты куда? — Джису недовольно подаёт голос.
— Курить, — и сразу же предупреждающе смотрю на Хосока. — Не нужно меня, как маленького, провожать!
— Да ради бога! — Хосок раздражённо отмахивается от меня.
Иду к выходу и вижу как Чонгука провожает меня взглядом. Наверное думает, что я свалить собрался. Ну и пусть думает. Конечно, мысль у меня такая была, но после вчерашнего дня я наконец-то понял: с Чонгуком тягаться бесполезно. Легче принять и перетерпеть.
Жаль, конечно, что с Хосоком поспорил, но так даже лучше, меньше шансов на то, что он за меня заступится. Сам заварил, сам и расхлебаю.
Трогаю пальцами под футболкой ещё болезненные порезы на животе, как бы не прибавилось сегодня у меня таких отметин. Хоть Чонгук и выглядел вполне спокойным и довольным жизнью, слова о Джису я воспринял вполне серьёзно. Пусть лучше я, чем её так подставлять.
— А я думал, ты домой побежал, — становится рядом и достаёт сигареты.
Кошусь на него и наконец-то прикуриваю.
— О чём ты думал, когда желание своё озвучивал?
— Это так важно?
— Ну… — затягивается. — Мне интересно, по какой причине я выставил себя голым перед столькими людьми.
— Ты по этому поводу не очень-то и переживал, как я заметил.
— Откуда тебе знать. Может я внутри очень ранимый? — если бы не его ехидный смешок, возможно, что я воспринял бы это всерьёз. — А что ещё ты заметил?
— Заплачь, — язвлю, пропуская последний вопрос, и думаю о том, почему я до сих пор ещё чувствую во рту все зубы?
— Может Хосок прав, и ты действительно пьян? А может под наркотой? — слегка толкает меня в плечо.
— Ага… На солнышке вчера перегрелся, — отступаю на шаг в бок.
— Ты готов?
— К чему? — поднимаю глаза и всматриваюсь в его лицо.
— Домой ехать.
— К кому? — спрашиваю уж совсем что-то идиотское.
Чонгук смотрит на меня, как на дурачка.
— А как ты думаешь?.. Ты не тёлка, чтобы я тебя возил к себе домой.
— А как же… — значит, он меня домой ко мне отвезёт. Выходит, простил? Сцену, где Чонгук лупит меня прямо у меня под калиткой, я просто не мог представить.
— Садись на мотоцикл, Принцесса. Слишком много говоришь сегодня.
Оглядываюсь на дверь и плетусь к мотоциклу. Хосок точно обидится, я его даже не предупредил. Джису вообще знать меня не захочет.
— Ребята искать будут… — делаю последнюю попытку.
— Хосок мой номер знает. Думаю, догадается куда звонить.
— Чонгук?..
— Что ещё?
— Только так, чтобы Юра не… не заметила, — опять вспоминаю про порезы, которых, слава богу, не видно.
— Не учи меня, что делать, — подаёт мне второй шлем и садится на мотоцикл. — Не бойся, Принцесса, никто не заметит.
Сажусь и обхватываю его за талию со спины, как и вчера. Только тогда я радовался и предвкушал, а сегодня — понимание безысходности и липкий страх где-то внутри.
* * *
Мы не приехали ко мне домой, к Чонгуку тоже не поехали. Мотоцикл припарковался у подъезда старенького пятиэтажного дома, что стоял почти на выезде из посёлка. Чонгук вложил мне в ладонь ключи.
— Поднимайся на второй этаж, квартира шесть.
— Зачем? — сжимаю в руке маленький ключ с брелком-котиком.
— Увидишь. Иди давай, я тоже поднимусь минут через десять, — Чонгук опять надевает шлем и заводит мотор.
— Ты куда?
— А ты что, уже скучаешь? — смеётся, смотря на меня через поднятый визор. — Вали в квартиру. И помни: если я поднимусь, а тебя там не будет, мне может прийти в голову проводить до дома Джису.
Закусываю губу и, отвернувшись, захожу в подъезд.
Квартира оказалась чистенькой и по-новому обставленной. Судя по мелочам, типа розового постельного белья на огромной двуспальной кровати и залежам разновсяческой косметики у зеркала, я понял, что квартира принадлежала девушке, ну или женщине. Интересно, откуда у Чонгука ключи? Заглянул в другую комнату — кроме полок с сотнями книг, в основном на романтическую тематику, и тонкого серебристого ноута с надкусанным яблоком на крышке, ничего примечательного больше не заметил.
Кухня мне понравилась больше всего. Навороченная техника и огромный двухдверный холодильник, плотные жалюзи на окне и пальма в кадке рядом с мягким диванчиком.
Как только я на него уселся, послышался звук открываемой двери.
— Ты что не закрылся? — Чонгук кладёт на стол пакет, из которого вытягивает бутылку вина, плитку шоколада и сырную нарезку.
— Тебе оставил, — смотрю на вино, а у самого дрожь в пальцах. Не пить же он меня сюда позвал.
— Больше так не делай. У меня ещё одни ключи есть, — роется в шкафчике и выуживает оттуда штопор и пару тарелок.
— Больше и не буду, — надеюсь, что я тут в первый и в последний раз.
— Ты, кажется, с орешками любишь? — Чонгук разворачивает плитку молочного шоколада с цельными орехами и ломает на тарелку.
Молчу и думаю о том, что действительно люблю молочный с орехами.
— Твоих пристрастий в вине не знаю, так что будешь пить, что есть, — не спрашивает, а утверждает.
— Мы сюда пить приехали? — смотрю, как он выставляет сыр на другую тарелку.
— И пить тоже, — смотрит на меня так, как будто у нас тут дружеская беседа намечается.
— Юра беспокоиться будет, — как-то мне не совсем комфортно от такого его взгляда.
— Не будет. «Медуза» к двум закрывается, значит, у нас ещё два часа.
— На что? — может будет легче, если я знать буду.
— Сюрприз.
— Слово «сюрприз» от тебя звучит настораживающе, — смотрю на его пальцы, когда он открывает вино — ранки на костяшках уже присохли.
— Принцесса, ну ты же не маленький и понимаешь, что за всё в своей жизни нужно отвечать?
— Я не буду пить, — не хочу развивать тему того, кто кому и что должен.
— А я тебе советую выпить. Очень советую, — Чонгук наливает вино в два обычных стакана и садится напротив. — Бери.
Беру свой в дрожащие пальцы и опускаю глаза на рубиновую жидкость.
Вино оказалось крепким и неожиданно вкусным, смешивалось во рту с шоколадом и уже начинало дурманить голову.
Мы пили молча. Чонгук старался побольше мне подливать и почти насильно всовывал в руку кусочки шоколадки. Изначально он пытался просунуть мне их в рот со своих рук, когда я отказался «закусывать», так что пришлось согласиться на то, что я буду есть сам.
Мне очень хотелось спросить его, чего мне ожидать, но я всё не решался, а Чонгук и не думал меня посвящать в свои планы. Гробовая тишина на кухне, похоже, вовсе не угнетала его. Он с улыбкой отпивал своё вино и не стесняясь разглядывал меня, особенно часто и подолгу смотрел на мои губы. Под его взглядом я несколько раз чуть не подавился и один раз всё же поперхнулся вином.
Когда я почувствовал, что уже поплыл, а на тарелке осталась только треть шоколада, Чонгук аккуратно забрал у меня из рук стакан и отставил его в сторону.
— Пошли, — не собираясь ждать, пока я поднимусь сам, берёт меня за руку и вытягивает из-за стола. По коридору и направо, туда, где розовые покрывала на кровати.
Упираюсь на пороге и с ужасом смотрю на здоровенную кровать. Чонгук дёргает на себя, и я почти перелетаю, после чего прикрывает дверь за моей спиной, хотя даже не понятно зачем, ведь в квартире мы одни.
— Садись, — указывает мне на кровать и отпускает мою руку.
Облегчённо приседаю на край мягкой постели, потому что ноги уже не держат меня. В голове рой мыслей и одна хуже другой. Сомневаюсь, что он будет калечить меня сегодня, для этого хватило бы и подворотни. Ведь для того, чтобы дать кому-то в челюсть, не нужны розовые простыни и вино.
Цепляюсь холодными пальцами за край футболки, как будто это спасёт меня, когда её захотят стянуть.
— Смотри на меня и слушай, — Чонгук ждёт пока я подниму голову.
Опять это «Смотри на меня», только сейчас не шёпотом. Голос у него поучительный и строгий.
— Прежде чем мы начнём… Хочу, чтобы ты запомнил раз и на всегда: чем больше ты будешь сопротивляться, тем хуже будет тебе. Понимаешь? —улыбается мне, как будто конфетку предлагает. — Это касается всего: моих действий, моих слов, моих пожеланий. Не стоит пытаться обыграть меня. Никогда. Потому что я всегда выигрываю. Понимаешь?
Опускаю голову и смотрю на свои сжатые пальцы.
— Не слышу?! — дёргает за волосы. — Что я только что сказал?
— Делать то, что ты хочешь… — мой голос дрожит.
— Правильно. Поэтому впредь советую внимательно слушать всё, что я говорю, и отвечать мне, когда я задаю вопрос? Понятно?
— Да…
— Отлично. Тогда прекрати издеваться над своей футболкой и помоги мне со штанами.
Моргаю и смотрю ему в лицо. А что с его штанами?
— Принцесса… — цедит сквозь зубы и кивает на пряжку ремня.
Как в замедленном сне, поднимаю руки и начинаю расстёгивать пояс на его джинсах. Но пальцы не слушаются, и у меня плохо получается.
— Да не бойся ты так, твоя задница останется в целости и сохранности, — Чонгук ободряюще улыбается мне, а я непонимающе округляю глаза. — У тебя губы такие… сладкие. Думаю, мне понравится.
Мотаю головой и убираю руки с его штанов. Если он думает, что я… О Господи!
— О чём мы только что говорили? — берёт меня за руки и возвращает их на место. — Ты слушаешь меня, и твоя тётя Юра не будет плакать над тобой в какой-нибудь из больниц.
— Я не умею… — брякаю первое, что приходит на ум. Действительно, я даже не могу представить, как я это буду делать…
— Принцесса, я бы очень расстроился, если бы ты умел, — гладит меня по волосам. — Давай. Не стесняйся.
Я, кажется, целую вечность боролся с его ремнём и пуговицей на джинсах. Ещё добрая минута ушла на молнию и на то, чтобы её расстегнуть. Чонгук не торопил, смотрел на меня сверху вниз и только кивал подбадривающе, когда я в панике поднимал на него глаза.
— Умница, — он потрепал меня по макушке, когда я всё же справился и стянул его штаны почти до колен.
Дальше оказалось ещё страшнее, так как я чётко видел нехилый такой стояк прямо у себя перед лицом, прикрытый только тканью трусов.
— Давай, детка. Я в тебя верю, — Чонгук гладит меня по щеке. — И ты мне должен один оргазм. Я надеюсь, что мне понравится, так же, как понравилось тебе.
Хочется поспорить и сказать, что возврат неравноценный. Тогда я сам сделал всё, что требовалось, он только приказывал. Слова уже готовы были вырваться из меня, но в последнюю минуту я понимаю, что бесполезно.
Осторожно запускаю кончики пальцев под резинку и выпускаю на свободу ровный, покрытый вздутыми венами, член.
Боже… Не могу даже представить себе, чтобы ЭТО поместилось мне в рот. И тут же в голову приходит ехидная мысль: радуйся, что в рот, а не в другие непредназначенные для этого места.
— Насмотрелся? Может, продолжишь? — у Чонгука, кажется, уже начинает лопаться терпение.
Беру в руку и чувствую, какой он твёрдый и до неприличия горячий. Делаю несколько осторожных движений и слышу, как Чонгук выдыхает у меня над головой.
— Открой ротик, Принцесса… — и звучит это так нежно, что мне плакать хочется от такой несправедливости. — Ну же…
Приоткрываю губы и, зажмурив глаза, обхватываю ими головку. Чувствую гладкую и тонкую кожу на языке и руку Чонгука на своём затылке, которая несильно давит. Подчиняюсь этому движению и пропускаю его глубже в рот. Странно, но какого-либо отвращения нет, только обида и проступившие под закрытыми веками слёзы.
— Встань на пол на колени, так будет удобнее.
Послушно сползаю на пол, прямо с чужим органом во рту, и чувствую под растопыренными ладонями мягкий ворс ковра. Действительно, так удобнее…
— Попробуй глубже, — тихо направляет меня Чонгук, а я обхватываю руками его бёдра и пытаюсь вобрать в себя на максимальную длину.
Получается паршиво. Я давлюсь и закашливаюсь, Чонгук тут же выходит и даёт мне отдышаться.
— Давай сам, без подсказок. Как тебе нравится.
Глотаю комок в горле. Откуда он взял, что мне это нравится? Я бы сейчас глаза ему выцарапал, если бы не боялся потом остаться без своих. А ещё это вино, которое мутит голову и путает мысли.
Помогая себе одной рукой, опять обхватываю его губами и не спеша начинаю двигаться, и тут же слышу тихий стон в ответ на мои действия. Звук, что удивительно, мне понравился и прошёлся ответной дрожью по моему телу. Сжимаю губы сильнее и пробую слегка прижимать языком внутри, и, наверное, получается неплохо, потому что стон повторяется, а тёплые пальцы Чонгука зарываются мне в волосы и гладят кожу на затылке. Начинаю плыть сам от этих его осторожных движений, от его дрожащего дыхания. Почему-то чувствую себя хозяином положения, хотя моя роль тут понятна с самого начала. Пытаюсь повторять те движения, при которых он особенно протяжно стонет, и понимаю, что на правильном пути. В конце концов, это в моих интересах, чтобы он побыстрее кончил, тогда и я буду свободен.
Цепляю языком уздечку и слышу, как Чонгук пропускает воздух сквозь зубы, беру себе на заметку и каждый раз, когда насаживаюсь на него губами, стараюсь повторить это движение.
Мои предположения оказались правильными, и уже через несколько минут меня с силой сжимают за волосы, и Чонгук изливается прямо мне в горло, так и не выходя. Слёзы брызгают из глаз, и я с силой сжимаю его бёдра, чувствуя, что мне не хватает воздуха.
— Прости… — выпутывает свои пальцы и медленно отстраняется.
Становится на колени прямо напротив меня, лицом к лицу. Вытирает слёзы, ползущие по моим щекам, проводит большим пальцем по губам, собирая остатки своего семени. Господи, только бы не поцеловал, я же брал его член в… Целует. Осторожно приоткрывает мне губы своими, сплетает свой язык с моим, и вкус спермы, оставшийся на языке, смешивается со вкусом вина и шоколада.
— Ты справился, Принцесса. На пять с плюсом, — шепчет в губы. — Мы в расчёте.
— Я могу уйти? — тоже шепчу, почти касаясь его губ.
— Хочешь уйти? — спрашивает негромко и кладёт свою ладонь мне на ширинку, а я с ужасом понимаю, что тоже возбуждён.
— Хочу…
— Тогда иди, — отодвигается и садится на пол прямо у кровати.
Поднимаюсь, ощущая, как дрожат руки и ноги, как давят штаны в паху. Не оборачиваюсь, когда толкаю дверь в коридор, но чувствую у себя между лопаток его прожигающий взгляд.
На автомате беру ключ с полки в коридоре, открываю замок и кладу ключ на место. Стараясь не грохнуть дверью, выхожу на лестничную площадку и, глупо считая ступеньки, спускаюсь на улицу. Ещё раз выхватываю взглядом спортивный мотоцикл рядом с подъездом и ступаю в темноту ночи.
Домой добираться далеко, есть время немного прийти в себя и попробовать понять, что же происходит на самом деле.