Загадай желание... А я исполню.
Юра выговаривала мне всё утро. Я уныло ковырял в тарелке яичницу с колбасой и слушал какой я безответственный и неуправляемый, а мне всего-то пятнадцать лет!
— Шестнадцать… — вставляю своё в её монолог.
— Что? — тётка оборачивается от плиты.
— Мне почти шестнадцать.
— Вот именно, почти! Ещё, между прочим, три месяца. ПОЧТИ!
— Юра, ну так получилось…
— Получилось у него! Телефон потерял — ладно, это дело наживное, волосы сам решил подровнять — ничего, в парикмахерской исправили. Но вот это! — Юра показывает рукой на меня всего, видимо имея в виду, что я сам и есть ходячее бедствие. — Это уже слишком, Чимин!
— Да ничего страшного же, — вяло пережёвываю пресный кусочек, подцепленный вилкой. С похмелья и еда безвкусная.
— Кому как, Чимин. Кому как, — отворачивается к сковородке. — Мало того, что пьяный пришёл, едва в дверь попал, так ещё и побитый весь.
— Да не побитый я… Ухо только…
— Ты мне тут не рассказывай! Или ты думаешь, что я слепая? А рука? С рукой что?
Смотрю на свою ладонь — ожога почти не видно, и Юра вряд ли его заметила, а вот синяки от пальцев Чонгука очень даже заметны.
— Это я падал… Зацепился за бордюр, Хосок поймал за руку, вышло, наверное, слишком сильно…
— Ага… Хосок его поймал… Пить меньше надо, чтобы видеть, что под ногами у тебя. Про школу бы лучше думал…
— Я и думаю… — отодвигаю тарелку, ну не лезет в меня всё это.
— Чиминни, ну ты же понимаешь, что я не из вредности тебе это всё говорю? Я волнуюсь.
— Я знаю, Юра… Прости за вчерашнее…
— Ой ты, горе моё луковое, — тётка треплет меня по коротким волосам и остывает, даже улыбается. — Что не ешь?
— Не могу…
— Ладно, оставь… Там квас в холодильнике, может полегчает.
— Спасибо, — выползаю из-за стола и, прихватив с собой полуторалитровую бутылку с ледяным квасом, плетусь к себе. Мне бы ещё пару часиков поспать.
* * *
Проспал я почти до шести часов. Проснулся от приглушенных голосов во дворе, долетающих в открытое окно. Слов разобрать не смог, но по интонации понял, что Юра отчитывает Хосока. Только этого не хватало…
Пока я выполз из-под простыни, пока сонно натянул валявшуюся на стуле футболку, пока плеснул водой из крана в лицо… В общем, Юрой мы столкнулись в дверях.
— Иди. Там собутыльник твой пришёл.
— Юра! — делаю обиженное лицо.
— Ладно-ладно… Там Хосок, ждёт тебя.
— Можно? — топчусь у порога.
— Конечно, иди. Только вечером чтобы дома был!
— Хорошо, — улыбаюсь, глядя на неё, и тётка картинно закатывает глаза. Видно, на моей заспанной и опухшей роже улыбка вышла не очень.
— Ну ты что меня так подставляешь? — вместо приветствия сразу же начинает Хосок.
— Да я сам не понял, как так вышло, — тихонько прикрываю за собой калитку.
— Не понял он… Пили же все наравне. Даже Т/и моя в чувствах была, один ты поплыл, как младенец над пробкой самогона.
— Я коньяк первый раз в жизни пробовал.
— Ну ты даёшь… — Хосок закидывает рюкзак на плечо. — Мы с ребятами на речку. Ты с нами?
— Так вечер же скоро? — смотрю на солнце, почти коснувшееся соседских крыш.
— И что? Зато не так жарко, как днём. Джису тоже придёт.
— У меня плавок нет для купания.
— Чимин, это тебе не городской пляж. Трусы есть?
— Ну да…
— Вот и нормально. Пошли давай, а то девочки ждать не любят… Плавок у него нет… Чудной.
Чем ближе мы подходили к речке, тем больше меня охватывал нервный мандраж. Я тут четыре года не был, и чем сильнее чувствовался запах воды, рыбы и всего того, чем пахнет у реки, тем больше меня накрывало воспоминаниями.
Вон тропинка, по которой я бежал, не разбирая дороги от ужаса, а там — овраг, в который я свалился и ободрал себе колени, стараясь быстрее оставить жуткую компанию позади.
— Ты что такой бледный? — Хосок оглядывается на меня с интересом.
— От вчерашнего отхожу.
— Ты давай быстрее отходи, почти пришли. Будешь на Джису своим перегарищем дышать.
— Зачем на неё дышать?
— А что, нет? А вчера у тебя неплохо получалось.
— В смысле? — даже останавливаюсь.
— В прямом. Засасывал её, как трясина глупого оленя.
— Врёшь?
— Зачем мне? — Хосок прикладывает руку к глазам и смотрит на берег. — Вон. Уже ждут. Ты что, точно не помнишь ничего?
— Неа… — плетусь за ним уже с меньшим энтузиазмом.
— Плохо… Джису обидится.
— Что не помню или что целовал?
— Ну, судя по её довольной мордахе вчера, целуешься ты хорошо.
— Да какое там…
— Что? — Хосок смотрит на меня недоверчиво. — Первый раз, что ли?
— Типа того… — вспоминаю касание других губ, обветренных и тёплых.
— Ну ты реально с другой планеты, Чимин, — машет рукой небольшой компании, которая уже стелит покрывала у воды. — Надо срочно исправлять. Только не с Джису.
— Почему? — сам не знаю зачем спрашиваю, ведь Джису мне даже не интересна как девушка.
— Она не даст, зуб даю. Жаль, Сылги уже занята… Хотя, зная Чонгука, занята она ненадолго.
— Она страшная, — упоминание о Чонгуке вызывает мурашки.
— Ты дурак?! Да там сиськи больше, чем у тётки Катерины с продуктового.
— Не люблю большие сиськи, — говорю уверенно, как будто действительно в этом что-то понимаю.
— Бля, ты реально с космоса.
Разговор прерывается, так как мы огибаем покосившееся ограждение из ржавой сетки и трухлявых столбиков и выходим на полянку. Зажмуриваю глаза на несколько секунд и медленно открываю. Мягкая зелёная трава, ещё не сожжённая палящим солнцем, вытоптанная дорожка к самой воде. Тут нет одуванчиков. Совсем. Хотя по пути я видел их много. И картина сломанных жёлтых цветов под грязными колёсами внедорожника понемногу отходит на задний план.
— Чимин, ты как? — Джису подбегает почти вплотную, а я, кажется, краснею до кончиков ушей. И ещё этот её купальник…
— Живой твой Чимин, — ржёт Хосок и как всегда нежно целует Т/и куда-то за ухо.
Смотрю на него предупреждающе. Мне и так не по себе за вчерашнее, а тут ещё его подколки…
Осматриваю собравшихся и с удивлением обнаруживаю развалившегося на траве Юнги. Белый, как смерть, с чернющими (кажется, крашеными) волосами и в огромных наушниках. Лениво приоткрывает глаза и кивает мне вместо словесного привета. Киваю в ответ уже по привычке.
— Вода тёплая? — спрашивает Хосок непонятно у кого и одновременно приседает на корточки у берега и пробует рукой воду. — Отличная.
— Привет!
Оборачиваюсь и натыкаюсь глазами на худенького парнишку лет десяти.
— Привет, Кай, — Хосок здоровается с подошедшим мальчиком как со взрослым, крепко за руку. — Тоже поплавать?
— Ага… — мальчик бросает прямо на траву свой потрёпанный рюкзак и начинает снимать потёртые кроссовки. — Я с вами тут побуду, можно? А то Чонгук не разрешает одному на речке.
— Конечно. Мог бы и не спрашивать, — Хосок стаскивает футболку, играя натренированными мышцами. — А Чонгук сам где?
— Папе в гараже помогает, — Кай раздевается до трусов и тут же топает к воде. — Сказал тут с вами сидеть, пока он не освободится.
Вскидываю глаза на Хосока. Значит Чонгук знает, что мы на речке?
— Я его по дороге к тебе встретил, — отвечает на мой невысказанный вопрос Хосок. — Попросил за мелким присмотреть.
Киваю и с тоской смотрю на водную гладь. Такое чувство, что не плавал сто лет, хотя всего четыре… Не утонуть бы… Говорят, это как на велосипеде — если умел раньше, то всё выходит само собой.
— Идёшь? — Джису уже по колени в воде.
— Сейчас, — немного смущаясь, стягиваю футболку и с завистью смотрю на рельефную спину Хосока.
Оставшись в одних чёрных боксерах, чувствую себя неуютно, хотя Хосоку в его зелёных трусах со смайликами, кажется всё равно.
Вода действительно тёплая, а рука Джису, сжимающая мою ладонь, горячая. Неуверенно ступаю босыми ногами по рыхлому песчаному дну и сам себе удивляюсь. Ведь меня никак не трогают её прикосновения, полуголая грудь, прикрытая мизерными клочками купальника, не навевает никаких мыслей, а маленькие губки не вызывают желания целовать их. Зачем тогда всё это? Зачем я позволяю ей держать себя за руку, для чего улыбаюсь в ответ на её нежные улыбки? А самое главное, какого хера я вчера полез к ней целоваться?
— Может наперегонки? — Хосок выныривает прямо у нас перед носом.
— Ты как маленький, — отмахивается от него Джису, явно не желающая отпускать меня.
— А давай! — тут же соглашаюсь. Отличный предлог выпустить её руку из своей.
— Я с вами! — позади нас плещется Кай.
— Тебе нельзя. За тебя нам голову оторвут, — Хосок показывает ему на берег. — Вон, с девочками позагорай.
— Ты как Чонгук… — Кай дует губы и плетётся на мелководье. — Я, между прочим, плавать умею!
— В этом никто не сомневается, Кай, — Хосок подмигивает мне. — Я просто боюсь тебе проиграть. А Чимин слабый пловец, с ним можно.
— Заливаешь? — Кай недоверчиво осматривает широкие плечи Хосока, торчащие из воды.
— Нет. Ты что! Тебя же Чонгук плавать учил, а он лучше всех плавает. Это все знают.
Кай всё ещё хмурит брови, но, кажется, такая сладкая похвала способностям его брата и умениям самого Кая возымела своё действие.
— На счёт три? — Хосок вглядывается мне в лицо.
— Ага, — отворачиваюсь и смотрю на противоположный берег. Я смогу. Это же так просто.
* * *
Дыхание рвётся из груди со свистом, а в мышцах лёгкое онемение и покалывание. Рядом ошарашенный Хосок недоверчиво моргает, стряхивая воду с ресниц.
— Ну ты зверь, Чимин…
— Не… — слова залипают в горле и рвутся хрипом. — Я и раньше…
— Так то когда было, — Хосок убирает со лба мокрые волосы. — Ты же говорил, что не плавал с тех пор?
— Не… Не плавал…
— Тогда как? Чимин, как?! Два заплыва из трёх?!
— Я не… знаю…
— Вот засада… — смотрит на противоположный берег, где остались девочки и валяющиеся на траве Кай и Юнги. — Давай обратно? А то Джису и так на меня смотрит, как на врага народа.
— Ты, плыви… Я отдышусь немного и тоже следом.
— Вот нахрена так себя загонять? Тебе что, сложно было не рвать жилы и проиграть мне? — смеётся и ни капельки не злится.
— Я просто сам для себя… проверить хотел.
— Проверятель. Вон, сердце сейчас через рот выпрыгнет, — отходит немного от берега. — Я тогда поплыл, а то ещё Т/и украдут, пока я тут тебе дифирамбы пою.
— Кто? — выползаю на покрытый травой берег.
— Да хоть Юнги.
— Да скорее его самого украдут. Причём он даже не заметит, — смахиваю воду с лица и падаю на спину. — Вали уже.
— Чимин, ты давай дыхалку в норму приводи и к нам. А то Джису меня четвертует.
— Ага…
Слышу всплеск воды и отдаляющиеся звуки гребков.
Солнце всё ещё палит, и минут через десять меня начало припекать поверх незагорелой кожи. Вставать лень. В мышцах такая усталость, как будто я всю ночь вагоны разгружал. Хосок прав, глупо так гнать себя, учитывая вчерашнее состояние беспамятства на почве пьянки.
Даю себе ещё пять минут на отдых и прикрываю глаза. Но не прошло и минуты, как слух улавливает лёгкие всплески, которые, кажется, становятся ближе. Неужели Хосок так испугался злобной Джису, что лично решил меня притащить? Ох уж эти девушки… Ну и пусть, пока не отдохну, даже пальцем не пошевелю.
Частое дыхание рядом и мелкие брызги, летящие на моё разогретое солнцем тело. Фыркаю и прикрываю ладонью глаза, ведь солнце проникает даже под веки.
— Джису попросила за ручку привести? — спрашиваю лениво, вытягиваясь во весь рост на мягкой траве.
Смешок и неразборчивое «угу».
— Какая-то она слишком настырная, как для одного поцелуя по пьяни, которого я даже не помню.
Опять смешок…
— Странные создания, эти девушки…
— И не говори, сам иногда поражаюсь…
Вот же чёрт! Моментально сажусь и моргаю от опустившегося солнца, лупящего прямо в глаза.
— Ты?!
— Я, — смотрит на меня в упор.
— Как? — невольно отвожу взгляд, потому что меня так и тянет рассмотреть его подробнее. А смотреть есть на что! Особенно манит тонкий шрам на загорелой шее.
— Ну… По воде, наверное. Летать только учусь.
— Что ты тут делаешь?
— Плаваю.
— Нет… Тут… — вижу веселье в его глазах и понимаю, что он просто издевается надо мной.
— Решил составить тебе компанию, — всё же отвечает на мой недовольный взгляд.
— Я как раз назад собирался, — вглядываюсь в противоположный берег и вижу стоящего Хосока у самой воды. Явно за нами наблюдает.
— Отлично. Наперегонки?
Хочется ответить, что я только отгонял, и не один раз, но выглядеть слабаком перед Чонгуком… Глубоко вдыхаю душный воздух и киваю.
— Что? Да? — он опять дразнится.
— Да. Давай.
— На желание?
— Зачем?
— Да просто так. Для интереса.
— Ну давай… — я почти уверен, что проиграю, так зачем тогда соглашаюсь?
Мы вместе поднимаемся и заходим в воду почти по пояс. Вернее, это Чонгуку по пояс, мне гораздо выше.
— Один… Два… — у него до безобразия спокойный голос. — Три…
После обогрева в лучах заходящего солнца вода кажется слишком холодной. Руки устают, едва мы отплыли от берега. Дыхание, с таким трудом восстановленное, опять срывается, то ли от быстрых движений, то ли от присутствия Чонгука рядом.
Стараюсь изо всех сил, но его чёрная макушка и мелькающие над водой руки, всё больше отдаляются от меня.
С горем пополам я миновал середину, а Чонгук уже метров на двадцать впереди. Ускоряюсь и вдруг на следующем гребке глотаю воду, да так, что аж в носу першить начало. Пытаюсь отплеваться и сбиваюсь с ритма совсем. Вдыхаю поглубже и выжимаю из себя последнее, когда в ноге простреливает острая боль, а икру скручивает судорогой. На несколько секунд я полностью оказываюсь под водой и начинаю из последних сил грести руками. Получается плохо, потому что вода попадает мне в нос и рот. Уговариваю себя не паниковать, но, кажется, задолбанный мозг уже не подчиняется мне.
Блять, как же глупо! Утонуть, гоняясь с Чонгуком, в сорока метрах от берега. Ему даже усилий не нужно прикладывать, я сам сдохну, как он и говорил.
Делаю последний рывок и всего на миг появляюсь над водой. Успеваю заметить, как Хосок машет руками и как всё дальше от меня мой соперник. Вот тебе твоё желание, Чонгук, ты же так этого хотел…