Идеальный план

Последние четыре года баскетбол был всем моим существованием, и у меня есть привилегия играть в НБА. Я благодарен за свои возможности, да, но я никогда не испытывал такой неприязни к своей работе, как сейчас.

Моя профессия увела меня из дома и посадила в самолет всего через двенадцать часов после того, как Инди кончила у меня на ноге. Через двенадцать часов после того, как я сказал ей, что в следующий раз, когда ей нужно будет кончить, я хочу, чтобы она попросила меня о помощи.

Прошло три дня, и с тех пор мы не разговаривали.

Не знаю, может, я ее напугал или заставил задуматься, но мы по-своему флиртовали в течение нескольких недель. Она несколько раз откровенно говорила мне, что я ей нравлюсь, так что, не буду врать, я почти ожидал, что она постучит в мою дверь и попросит прямо сейчас еще об одном оргазме.

Я более двух лет не касался женщины, но с того самого дня, как она вошла в мою квартиру, я представлял, как ее ноги обхватят мою талию или каково будет скользить по ее мокрой от пота коже. Так что, черт побери, я ни за что на свете не позволю кому-то другому доставить ей удовольствие.

То, что она получит свое, не обязательно изменит мое решение.

Я могу позаботиться о ней в этом плане, не нарушая правил, которые установил для себя. На самом деле, если она захочет, мы можем добавить ее оргазмы к нашему фиктивному соглашению о свиданиях. Я позабочусь о том, чтобы она кончала до тех пор, пока у нее не закатятся глаза, пока я единственный, у кого есть такая привилегия.
Потому что, уж поверьте, после той ночи, когда я прижал ее к стене и заставил кончить, ни за что на свете другой мужчина не приблизится к ней без того, чтобы я не сошел с ума.

Или не попал в тюрьму.

Она думает, что сломлена. Сломлена. Как будто ее бывший парень уже не был первым именем в моем списке засранцев, тот факт, что он заставил эту женщину думать, что она нечто меньшее, чем воплощенное совершенство, вызывает у меня желание разыскать его и разрушить его жизнь любыми возможными способами.

Послеобеденная игра в Сан-Антонио привела нас в Даллас достаточно рано, чтобы ребята могли расслабиться и отдохнуть вечером. Я, однако, просидел в своем гостиничном номере и смотрел художественный фильм с тех пор, как мы приземлились. И я останусь здесь до нашей завтрашней утренней тренировки, неизбежно проверяя свой телефон каждые тридцать минут, – не пришло ли сообщение от моей соседки по квартире.

Страница, полная заметок, и полторы четверти какого-то фильма в Далласе, и вот звонит мой гостиничный телефон. Звук отвратительно громкий, и нет никакого способа заставить его замолчать, не ответив. К сожалению, даже при такой безопасности, как в этих отелях, по крайней мере раз в неделю звонит кто-нибудь со стойки регистрации, кто-то, кому абсолютно ничего не нужно, кроме желания услышать меня на другом конце провода.

Раздраженный и желающий покончить с этим, я отвечаю на звонок.

– Да?

– Что за приветствие.

– Итан? Почему ты звонишь мне по номеру отеля?

– Потому что ты проигнорировал мой звонок по сотовому. Ребята решили выпить по стаканчику в баре отеля. Пошли.

– Я не…

– Частный бар. Никаких фанатов. Если хочешь, я даже пригрожу бармену, пусть даст подписку о неразглашении.

– Я как раз смотрю фильм.

– Который никуда не денется, если ты часик побудешь с командой. Пэйтон, Рон говорит именно об этом. Это прекрасная возможность пообщаться с ребятами, и ты в отеле. В любой момент ты можешь вернуться в свой номер.

Прежде чем я успеваю отказать ему еще раз, на кровати начинает гудеть мой сотовый. Прижав гостиничный телефон к щеке, я тянусь через матрас и вижу имя Инди на определителе номера. Я не получал от нее вестей уже несколько дней, и она ни разу мне не позвонила.

– Итан, мне пора. Инди звонит.

Он невесело смеется:

– О, значит, на ее звонки, в отличие от моих, ты отвечаешь.

– Да. Она намного симпатичнее тебя. Поговорим позже.

Я провожу по экрану пальцем, чтобы ответить на звонок, одновременно вешая трубку гостиничного телефона.

– Инди? – В моем голосе слишком много волнения, поэтому я прочищаю горло и успокаиваюсь. – Все в порядке?

– Да. Привет. Извини. Ты занят? Я тебе не мешаю?

У меня вырывается смешок:

– Нет. Но почему ты говоришь так официально?

– Не знаю, – смущается она. – Наверное, нервничаю.

Я присаживаюсь на кровать и прислоняюсь к изголовью.

– Почему ты нервничаешь?

– Просто… Я не получала от тебя вестей несколько дней.

Легкая улыбка скользит по моим губам от неуверенного тона в голосе моей уверенной соседки. Нервничающая Инди очаровательна.

– Я тоже ничего не слышал от тебя, Инд. Я решил дать тебе немного пространства. Отправил мяч на твою сторону после того, как предложил помочь тебе кончить. После того, как заставил тебя кончить.

– Пэйтон!

– Что? Только не говори мне, что, наконец-то испытав оргазм, ты застеснялась. Это просто секс, помнишь?

Она переходит на шепот, давая понять, что находится на публике.

– Я не… стесняюсь, когда дело доходит до секса, но я подумала, что ты, возможно, стесняешься.

– То, что я не занимаюсь сексом, не означает, что эта тема вызывает у меня дискомфорт. – На том конце провода пауза, поэтому я продолжаю за нее: – Итак, ты позвонила. Что случилось?

Ее голос оживляется, и я почти могу представить, как она взволнованно расправляет плечи.

– Я работаю над своим списком, и я подумала, что тебе следует это знать.

– О, да? И над каким пунктом?

– Я в продуктовом магазине и покупаю то, что хочу. Моя тележка уже наполовину полная. Я хочу попробовать три разных вида кофейных сливок. Одни – со вкусом фруктовых хлопьев. Ты знал, что такие бывают? Надеюсь, в холодильнике найдется место. Как думаешь, в холодильнике хватит места для всего?

Я не могу сдержать улыбку от переполняющей меня радости.

– Мы освободим место. Что еще ты взяла?

– Мой любимый десерт – мороженые малиновые оладьи. Алексу больше нравились яблочные, поэтому я всегда покупала их, но сегодня возьму малиновые.

– М-м-м. Да. Эти действительно звучат лучше.

– Я оставлю тебе парочку. Может быть, один. Я постараюсь приберечь для тебя один. На самом деле, тебе что-нибудь нужно, пока я здесь? Я могу взять кое-что, чтобы приготовить ужин, когда ты вернешься. Чего бы ты хотел?

– Инди, – вздыхаю я. – Это противоречит тому, что указано в списке. Тебе разрешается покупать только то, что хочешь ты. И я могу приготовить сам. Завтрак отличается тем, что он… ну, это…

Это что-то особенное.

– Это личное, – говорит она за меня.

– Да. Это личное, и мы идем на компромисс, но весь смысл этого списка в том, чтобы ты хоть раз побыла эгоисткой.

– Я знаю, но я не плачу за аренду. Разве я не должна каким-то образом внести свой вклад? Я могу тебя кормить. Если тебе нужна помощь со стиркой…

– Ни в коем случае, – усмехаюсь я. – Ты мне не мать.

– Я просто привыкла о ком-то заботиться.

– Поверь мне, Инд. Я знаю, и ты продолжаешь заботиться. Только теперь человек, о котором ты заботишься, – это ты сама.

– Ты прав, – вздыхает она в трубку. – Мурмаер, приготовь свой чертов ужин сам.

Довольный смех вырывается из моей груди.

– Вот это моя девочка!

Что, черт возьми, я только что сказал?

Мои глаза расширяются от сожаления, и я внимательно слушаю, сидя в неловкой тишине.

– Я имею в виду…

– Итак, что ты делаешь сегодня вечером? – меняет тему Инди.

Слава богу.

– Я в гостиничном номере. Смотрю художественный фильм.

– Почему? Разве у тебя не свободный вечер? Сходи потусуйся с Итаном или еще с кем-нибудь.

– Он с командой идет в бар отеля.

– И тебе стоит пойти! Это прекрасная возможность провести время с командой вне тренировки.

– Клянусь, вы с Итаном сговорились, потому что пять минут назад он сказал мне то же самое.

– Надо добавить это в твой список, – ее тон меняется, как будто она записывает. – Подружись со своими товарищами по команде.

– Учти, что это не имеет никакого отношения к тому, чтобы стать одним из твоих книжных бойфрендов до свадьбы, что является пунктом списка.

– Нет, но это имеет прямое отношение к тому, чтобы стать хорошим капитаном.

– Фу-у-ух, – я переворачиваюсь, зарываюсь лицом в подушку и с ворчанием выдыхаю в ткань.

– А может, тебе просто не нравится, когда я права?

– Нет, – быстро отвечаю я. – Но ладно, ты победила. Спущусь, выпью.

– Пришли мне фотографию, когда туда доберешься. Для доказательства.

– Что ж, говоря о списках, у меня есть один пункт, который я готов выполнить.

– О, да? Который из них?

– В следующую субботу вечером мне нужна пара для вечеринки. Ты дома. Я проверил расписание «Рапторс», и я почти уверен, что там будут танцы. Уверен, мы сможем исполнить медленный танец.

По правде говоря, мне не нужно было проверять расписание «Рапторс», потому что Зандерс целенаправленно запланировал эту вечеринку на вечер, когда мы оба не работаем и находимся в городе.

– Звучит весело. И интригующе. По какому поводу вечеринка?

– Я пока не могу сказать, но думаю, тебе стоит купить себе новое платье.

– Насколько модное?

Зная Зандерса, чертовски модное.

У меня в памяти всплывает ее розовое атласное платье. Какой мягкой была ткань под моими прикосновениями. Какой чертовски сногсшибательной она была в нем.

– Что-нибудь похожее на то, что было на тебе на осеннем банкете. Было бы идеально.

– Я просто надену снова это платье.

Я несколько раз водил Стиви по магазинам, но одевать с ног до головы сестру – это не то же самое, что с той же целью водить по магазинам ее лучшую подругу. Не говоря уже о том, что Инди этого не скажет, но я знаю, что моя соседка умирает от желания купить новое платье.

– Думаю, тебе стоит купить новое. В верхнем ящике столика в прихожей лежит кредитка. Возьми с собой Стиви и проведите день с пользой.

– Пэйтон…

– Не надо нести чушь типа «я не могу тратить твои деньги». Мы оба знаем, что ты хочешь пойти, и ты сказала мне, что ты – дорогая девушка. Так докажи это.

– Ты уверен?

Я смеюсь:

– Перестань вести себя так, будто тебе не хочется потратить мои деньги. Да, я уверен. И за Стиви тоже заплати, пожалуйста. Я хочу купить ей платье к этой вечеринке.

На другом конце провода пауза.

– Что такого особенного в этой вечеринке?

Я встаю с кровати:

– Мне нужно пойти встретиться с командой.

– Эй, Пэйтон, просто чтобы ты знал. Ты – абсолютный паршивец. И еще я куплю на твои деньги новую пару обуви.

Я снова расплываюсь в улыбке.

– Это многое говорит о тебе, раз я тебе так нравлюсь.

Ее тихий смешок проникает в мои уши.

Обуваясь, я хватаю ключи от номера, все еще прижимая телефон к щеке.

– Слушай, Блу, я вроде как соскучился по разговорам с тобой за эти три дня. Давай больше так не будем.

– Договорились.

– Добавь это на холодильник. Как и все остальные сделки, которые мы заключили.

Мгновение мы оба молчим, никто из нас не вешает трубку. Инди прочищает горло.

– Увидимся дома.

И, черт возьми, мне нравится, как эти слова слетают с ее языка.

– Увидимся дома.

Бар отеля скрыт от посторонних глаз, скромно спрятан на двадцатом этаже. Двойные двери неприметны, хотя шумная болтовня моих товарищей по команде выдает собравшуюся внутри толпу.

Я иду, опустив голову, пока не подхожу к охраннику, который стоит, заложив руки за спину, охраняя вход. Подняв взгляд, он наклоняет голову в одобрительном кивке и впускает меня внутрь.

Итан прав, это закрытый бар. Такое случается очень редко, и сразу же этот конкретный отель занимает первое место в моем списке. Как бы мне ни повезло жить той жизнью, которую я веду, я не могу просто пойти выпить пива после работы, как это делает большинство людей. Меня узна́ют, сфотографируют, и если на следующий вечер я плохо сыграю, интернет заполонят обвинения в том, что я играю с похмелья.

Общественная жизнь не стоит головной боли, которая с ней связана. Так что, хотя да, временами моя квартира может казаться мне личной тюрьмой, она защищает меня и мою репутацию.

– Мурмаер! – восклицает Дом, как только я снимаю капюшон. – Черт возьми, да, чувак. Иди сюда.

Он спихивает новичка с соседнего барного стула и пару раз похлопывает по нему, как будто всю ночь только меня и ждал.

Дом – тусовщик. Не было ни одного командного сбора, где бы он не оказался в центре внимания, но он также хороший парень, который любит свою маму. Он был на драфте раньше меня, но мы провели вместе три года в колледже, играя за Университет Северной Каролины. Он перешел во втором раунде в команду Лос-Анджелеса, но через год после истечения срока его контракта его маме пришлось бороться с раком, и он попросил о переводе в свой родной город Чикаго, согласившись на сокращение зарплаты, просто чтобы быть рядом с ней. У нее все хорошо, но с тех пор он не хочет покидать город, в котором вырос. Он талантлив. Мог бы пойти играть за любого из претендентов на чемпионство, так же, как и я, но остался ради своей семьи.

По какой-то причине я забыл о нем. Вероятно, потому, что был чертовски эгоистичен и слишком долго не думал ни о ком из этих парней вне баскетбола. У всех тринадцати ребят вокруг меня есть свои истории, но я слишком беспокоился о своей собственной, чтобы обращать на них внимание.

Дом приветственно протягивает мне пиво. Мы сидим за стойкой, опираясь на локти.

– Как твоя мама?

Дом вздергивает голову, и мгновенный укол вины пронзает мою грудь. Я не могу задать даже самый простой вопрос, не вызвав подозрений.

– С ней все хорошо. Две недели назад она проходила обследование, которое проходит раз в два года, и у нее все еще ремиссия. – Он кивает, словно пытаясь напомнить себе о хороших новостях. Затем он замолкает и в замешательстве хмурит брови. – Спасибо, что спросил, чувак.

– Должен признать, я чувствую себя ослом из-за того, что так долго не спрашивал.

– Ты теперь большая шишка. У тебя есть дела поважней, чем здоровье моей матери.

Он не ошибается. Ну, он не ошибается в том, что я так себя вел, но оправдание – чушь собачья. Еще в колледже я знал родителей каждого из моих товарищей по команде по имени, хотя всегда называл их по фамилии. Знал их братьев и сестер. Проверял их оценки, чтобы узнать, не нужна ли им помощь в поддержании среднего балла, необходимого нашей команде.

Я знал, как заботиться о других людях, как думать о других. Как доверять людям, потому что знал, что они могут доверять мне. Впустив Инди в свой мир, я с болью осознал, в каком эгоистичном пузыре я жил в последнее время.

Последние четыре года, с тех пор как все случилось, я был зашорен и ни разу не поднял глаз. Я не видел, что мои товарищи по команде такие же, как я, – нормальные парни, играющие в любимую игру и живущие в центре внимания. Конечно, это может быть не так ярко, как у меня, но это не значит, что они не ощущают давления.

– Чушь собачья, – признаю я. – Я имею в виду, ты совершенно прав, что я ко всем так относился, но это не нормально. Я должен был понять. Я был ослом с тех пор, как вступил в лигу.

Дом посмеивается:

– Ладно, милашка Мурмаер. Все в порядке. Ты по-прежнему мой друг. – Он снова чокается своим бокалом с моим. – Эта диснеевская принцесса, которая живет у тебя дома, вызывает у тебя столько эмоций.

– Ее зовут Инди, придурок, – смеюсь я.

– О, поверь, я не забыл имя твоей девушки. Уверен, что иногда я произношу его во сне.

Я качаю головой, но на моих губах появляется довольная улыбка. Несмотря на то что Дом – самый большой бабник в моей команде, что-то в той ночи, когда Инди пошла на свидание, изменило наши отношения. Каждой клеточкой своего существа я знаю, что она не откажется от наших фальшивых отношений.

– Ни за что на свете, Дом. Она и близко не подойдет к тебе или к твоему измученному члену.

Он от души, глубоко смеется.

– Черт, Мурмаер,я скучал по тебе.

Я выпил единственный бокал пива, но два часа общался с парнями, и я действительно хорошо провел время. Итан ушел час назад, а перед этим бросил на меня взгляд гордого отца с другого конца комнаты. Как будто я совершил свой первый хоум-ран[22], а не просто пил пиво с товарищами по команде в баре отеля.

В кармане у меня звякает телефон. На экране появляется фотография Стиви, Зандерса и их собаки Рози, которые вырубились, обнявшись на диване.

Стиви: Полюбуйся на мою милую маленькую семью. И еще, я скучаю по тебе.

Эта семья очень скоро станет официальной, но она и понятия об этом пока не имеет. Я держался немного отстраненно с тех пор, как взвалил на свои плечи этот секрет, просто потому, что не хочу испортить сюрприз. Но мы с сестрой и дня не можем прожить без разговоров, поэтому я напоминаю ей эсэмэской, что тоже сильно по ней соскучился.

Затем я нахожу в своих сообщениях сообщение от Инди. Она отправила его больше часа назад, но я слишком отвлекся на общение с товарищами, чтобы проверять телефон. Несмотря на то что моя инстинктивная реакция – извиниться за то, что я пропустил присланную ею фотографию китайской еды навынос, стоящей перед всеми ее продуктами на нашем кухонном столе, бо́льшая часть меня думает, что она могла бы мной гордиться: я так хорошо провел время, что забыл проверить свой телефон.

Я: Ты возненавидишь меня, если я скажу, что совсем забыл отправить тебе свою фотографию в баре со своей командой?

Блу: Извините, кто это?

Я: Мило.

Блу: Мое самолюбие, Пэйтон. У нас в квартире столько места.

Я отправляю ей фотографию пустого пивного бокала с размытыми на заднем плане товарищами по команде.

Блу: Кто это такой высокий? Он одинок?

Я: Они все высокие.

Блу: Отлично, тогда любой подойдет.

Я: Пытаешься заставить меня ревновать?

Блу: А получается?

Я знаю, что флирт с лучшей подругой сестры очень сильно стирает границы моих фальшивых отношений, но я ничего не могу поделать с Инди.

Я: Я пытаюсь поладить со своими товарищами по команде, а теперь борюсь с желанием обменять их всех, просто представив, что ты уделяешь кому-то из них время. Я достаточно ревнив для тебя, Блу?
Три серые точки танцуют на моем экране, а затем исчезают. Появляются снова. Исчезают.

Я: Для той, кому всегда есть что сказать, мне нравится лишать тебя дара речи.

Ее реакция почти мгновенна.

Блу: Я могу придумать другой способ, которым ты можешь лишить меня дара речи.

О, черт меня возьми. Что ж, теперь слов нет у меня. В стиле, присущем только Инди, она говорит все, что, черт возьми, у нее на уме, и я едва успеваю за ней, не говоря уже о том, чтобы перевести дыхание.

Блу: Я надеюсь, ты и твоя правая рука насладитесь остатком ночи. Увидимся дома, сосед.

Меня переполняют мысли о способах, которыми я мог бы лишить Инди дара речи, но я думаю, что лучше заставить ее кричать. Предпочтительно мое имя. Черт возьми, и теперь я вспоминаю, какая она чертовски красивая, когда кончает. Но представить себе нечто большее, чем просто то, как она кончает у меня на ноге. Станет ли эта взбалмошная девчонка еще более дикой, когда полностью раскроется? Вопьются эти сиреневые ногти мне в спину, возможно, до крови? Обовьются ее голые ноги с переплетенными лодыжками вокруг моей талии, чтобы притянуть меня ближе? Черт, я надеюсь, мне удастся это выяснить.

К члену приливает чертова тонна крови, а я нахожусь в баре среди своих коллег. Не совсем тот момент, когда мне нужен гребаный стояк. Инди не ошибается. Та маленькая картинка, которую она вложила в мою голову, умоляет мою правую руку приступить к делу.

Я прошу Дома оплатить мое пиво и уже на полпути к двери замечаю одного из новичков, Леона Карсона, приближающегося к периметру полукруга, который команда образует вокруг бара. Последний раз во время командного ужина Итан любезно заметил, что парень меня боится.

Да, я хочу уважения, но я не хочу, чтобы те, с кем я играю, меня боялись. Пусть лучше меня боятся другие, не в чикагских футболках.

– Леон.

Он выпрямляется, отводит взгляд от моего лица, с трудом подбирая слова.

– Привет,Мурмаер.

Господи боже. Даже когда я был новичком, я не был таким робким. Я пришел в лигу со скромной уверенностью, зная, что привношу в игру. Но Леон – парень со скамейки запасных. Он наш запасной разыгрывающий и играет в четвертой четверти только в том случае, если мы проигрываем другой команде или вылетаем сами.

– Во вторник я задержусь после тренировки и поработаю над упражнениями для ног. Сделаю несколько бросков. Хочешь присоединиться?

– Серьезно?

– Да, пара парней из тренерского штаба обычно задерживаются у меня допоздна раз в неделю, чтобы поработать над отдельными моментами, и если у тебя возникнут какие-то проблемы, мы можем обсудить это вместе. Если тебе нужны какие-то советы по…

– Да! Черт возьми, да! Это было бы потрясающе!

Теперь он смотрит мне в глаза, и в нем появляется немного больше уверенности в себе.

– Хорошо, – я киваю в сторону его пустого пива, прежде чем направиться к двери. – Возьми себе еще пива. Дом угощает.

3357.