Целую руки

"Я - ИДИОТ".

Ван Ибо мученически выдыхает и пытается спрятаться под подушкой.

Он проснулся ещё полчаса назад. Но так и не встал с кровати, потому что вспомнил свой грандиозный провал вчера.

"Я - ПОЛНЫЙ ДЕБИЛ".

Ему хочется остаться под защитой этого одеяла навсегда, но рано или поздно ему придётся покинуть свою постель.

- А-Бо, ты уже не спишь? - Сюли входит в комнату и присаживается к нему на кровать. - Я приготовила тебе завтрак. Мне скоро выходить на работу, так что ты сможешь спокойно отдохнуть в тишине.

- Мам, - глухо раздаётся из-под подушки. - Можно я задам тебе личный вопрос?.. Как вы миритесь с Шаофэном после ссоры?

- Мы ещё ни разу не ругались, - честно отвечает удивлённая таким вопросом Ван Сюли. - Почему ты спрашиваешь?

- Я хочу помириться с... с одним человеком, - запинается Ибо.

- Тогда я думаю, что тебе первым делом стоит извиниться, - советует мать, - а потом уже вместе спокойно обсудите эту ситуацию и попробуйте найти пути решения. Только извинись искренне и от чистого сердца.

- Я не знаю как заговорить с ним... - звучит убитый голос, и Сюли, наконец-то, понимает в чём дело.

- Так этот человек тебе нравится, да, А-Бо? - хитро улыбается она.

- Вовсе нет... - вяло бурчит Ибо и Сюли понимает, что она права.

- Тебе просто нужно сказать ему об этом, - советует мать. - В конце концов, если это "твой" человек, ты это поймёшь.

Ван Ибо молчит больше минуты и Сюли уже поднимается, чтобы уйти, как слышит последний вопрос:

- Мааам... А как ты поняла, что Шаофэн "твой"?

Она улыбается:

- Я просто его обняла и подумала, что не хочу больше отпускать.

Сюли уходит на работу, а Ван Ибо остаётся в постели, переваривая услышанное.

Он ещё долго валяется в своем убежище, пока его телефон не начинает звонить.
Парень лениво тянется за ним к тумбочке и, когда на дисплее высвечивается номер больницы, Ибо аж подпрыгивает на кровати:

- Да?..

- Доброе утро, Ван Ибо, я надеюсь, ты уже встал, - голос в трубке принадлежит мадам Фэй. - У меня есть вопрос к тебе: что ты ему вчера сказал?

- Что-то случилось? Что с ним? Всё в порядке?! - нервно дёргается в поисках одежды Ибо и озадаченно замирает, когда слышит смех в ответ.

- Всё хорошо, Ван Ибо, - он слышит, как терапевт улыбается. - Сяо Чжань начал есть.

Ибо выдыхает с таким облегчением, что чуть не роняет телефон на пол.

- Понятия не имею, какой магией ты владеешь, но это работает, - смеётся женщина. - Мне кажется, вчера вы так и не помирились, ты слишком стремительно вылетел из палаты. Попробуй поговорить с ним снова сегодня, вдруг он и заниматься начнёт.

- Обязательно, мадам Фэй, - клятвенно обещает Ибо и завершает вызов.

Пару секунд стоит, просто глядя на экран телефона, а потом разом вскидывает обе руки вверх и подпрыгивает, издавая какой-то совершенно невразумительный, но радостный вопль.

"Он начал есть!"

Ван Ибо подпрыгивает ещё пару раз, а потом резко вспоминает про свой вчерашний косяк, и его настроение падает обратно вниз.

"Ох... Мне надо извиниться перед ним".

Ван Ибо никогда не делал этого раньше и понятия не имеет, как это происходит и что надо говорить.
Но надо же когда-то начинать.

Поэтому Ибо утыкается в телефон, открывает браузер и старательно набирает в поисковой строке "Как извиниться".

~*~*~*~*~

Ван Ибо подготавливает длинную речь с извинениями, с кучей доводов, аргументов и даже с цитатами "великих умов".
Он тщательно её репетирует несколько раз, пока едет в больницу и пока поднимается на пятый этаж.

Останавливается перед дверью, ещё раз мысленно прокручивает всю речь и решительно толкает дверь.

Но когда он заходит в палату, подходит к Сяо Чжаню, и тот вскидывает на него свой обезоруживающий взгляд, вся чётко выстроенная структура речи моментально рушится, слова комкаются и теряются, и Ван Ибо громко выпаливает:

- Прости, ты был не прав!

Дедушка Гао громко фыркает и усердно маскирует смех под кашель, а потом и вовсе выходит из палаты, оставляя их одних.

Ибо хочет провалиться сквозь землю от стыда.

- Я? - наконец, негромко уточняет Сяо Чжань после почти минуты молчания.

И, в отличие от своего соседа, ему ни капли не смешно.
В голосе нет и тени улыбки.

Ван Ибо неловко кивает и тут же поспешно пытается объяснить свои слова:

- Я имел в виду, что ты был не прав, когда называл себя уродом и калекой и говорил, что никому не нужен. Я так не считаю! Тебя любят дети в приюте! Они все меня спрашивали о том, когда ты вернёшься к ним обратно! Старая нянюшка Ванг о тебе беспокоится и весь медперсонал больницы тоже! - торопливо перечисляет он, пытаясь ненавязчиво перейти к самому главному, и в то же время боясь взглянуть в лицо Сяо Чжаню. - Вокруг тебя много людей, которым ты небезразличен. И... и я тоже беспокоюсь за тебя. Я думаю, что ты совсем скоро уже поправишься и встанешь на ноги. Я... Я уверен в этом, потому что ты самый сильный, самый лучший, самый красивый и самый...

- Ты снова начинаешь, да? - внезапно прерывает поток его бессвязной речи Сяо Чжань.

- Что "начинаю"? - озадаченно переспрашивает сбитый с толку Ван Ибо и поражённо вскидывает голову вверх, когда слышит в ответ:

- Издеваться надо мной.

Сяо Чжань смотрит зло.
Его щёки горят и Ибо не может понять почему.
Он вообще ничего не понимает сейчас.

- Но я не... - беспомощно тянет он. - Я вовсе не издеваюсь над тобой. Я просто хочу извиниться.

- А я просто хочу, чтобы ты ко мне не приходил, - отрезает Сяо Чжань.

Ибо с минуту молча стоит на месте, неосознанно крепче сжимая кулаки.
Он злится.
Злится потому, что стоит и распинается тут как может, а его просто гонят в шею без всяких объяснений.

- Почему? - наконец, спрашивает он.

- А ты не догадываешься, - внезапно зло огрызается Сяо Чжань, и Ибо стремительно краснеет, вспоминая свой вчерашний поцелуй.
Если причина, действительно, в этом, то Ибо хочет слышать это прямо.

- Так объясни мне! - вспыхивает парень, безотчётно повышая голос. - Просто скажи мне это!!!

- Я не собираюсь тебе ничего говорить!!! - тоже переходит на повышенный тон брюнет.

- СЯО ЧЖАНЬ!!! - в бешенстве кричит Ван Ибо.

- ВАН ИБО!!! - вторит ему в ответ Чжань.

- ТИХО!!! - вдруг слышится от дверей ещё более громкий крик и в палату влетает мадам Фэй. - Пациентам нужен покой! Ван Ибо, выйди!

- Но мы...

- Немедленно! - рявкает терапевт и парень в ярости вылетает в коридор.

Вот и поговорили.

Его трясёт от злости и обиды весь обратный путь до станции метро.

Монотонные звуки поезда постепенно успокаивают его расшатанную психику, и на своей станции он выходит уже потухший и страшно недовольный самим собой.

"Я опять облажался".

Почему-то в последнее время он всё делает не так, как надо.
Даже извиниться нормально не может.

Ван Ибо не спит всю ночь.

Он знает, что стоит ему только закрыть глаза, как он вернётся обратно в тот переулок.

Утром он хмурый и взъерошенный сидит на кухне и снова думает о том, как же ему извиниться перед Сяо Чжанем.
Что же сделать такого, чтобы он сменил гнев на милость и простил его.

И Ибо придумывает.

~*~*~*~*~

"НЕТ. Я ТОЧНО ИДИОТ".

Ибо во весь дух несётся по улице и корит себя, как может.

В правой руке он намертво сжимает свёрнутый холст.
Тот самый.
На котором Сяо Чжань нарисовал свою семью.

Нет, идея была неплохая.
Принести портрет в больницу, чтобы Сяо Чжань порадовался хоть какому-то изображению своих родителей. Потому что нянюшка Ванг из приюта сказала, что у него нет их фотографий.
Значит, сейчас этот портрет - единственное, что напоминает ему о родителях.

Да, идея была хорошая.

Пробраться в школу было легко, а вот выбраться удалось только с последствиями.

И сейчас эти самые "последствия" шумно висели на хвосте и догоняли его.

Они бежали уже долго и знакомые улочки успели смениться незнакомыми, но банда Тэ Ханя всё никак не хотела прекращать преследования.

Ибо свернул за угол, завернул ещё раз... И понял, что попал в тупик.
В переулок без выхода.

В такой же, в какой они загнали Сяо Чжаня тогда.

Времени выбегать уже нет. Шум погони звучит близко.

"Сяо Чжань... Нет, я должен доставить ему этот портрет. Должен добраться до больницы".

Ибо бешено оглядывается, ныряет за мусорные баки и накидывает сверху на себя мусор.
Он очень надеется, что так они его не заметят.

Он быстро складывает полотно компактнее и прячет его за бок. Больше его прятать негде - в переулке слишком грязно.
Ван Ибо знает их стратегию боя.
Если они его всё-таки найдут, то первым делом повалят на землю и будут пинать.

"Если я упаду на левый бок, то смогу уберечь портрет от ударов... И кровью в таком случае не запачкаю. Надеюсь".

Ибо задерживает дыхание и старается не двигаться.

Грохот тяжелых ботинок проносится мимо и звучит дальше по улице.

Ибо с облегчением выдыхает. Открывает крепко зажмуренные глаза и чуть-чуть приподнимает картонку, чтобы оценить ситуацию.

И замирает, когда видит напротив своих глаз Ли Хао.

Тот смотрит на него в упор.

До него меньше трёх метров. Не заметить с такого расстояния невозможно.

Сердце Ибо пропускает удар.

"Всё-таки придется драться..." - обречённо понимает он.

- Эй, Ли Хао! Ты чего там застыл?! - слышится издалека сердитый голос Тэ Ханя. - Этот говнюк там, что-ли?

Ван Ибо весь подбирается, глядя на своего бывшего одноклассника. Встаёт в боевую позу и упрямо сжимает кулаки.

"Я не сдамся", - молча говорит он одним своим взглядом.

Ли Хао продолжает без слов смотреть на него.
Дневной свет падает из-за его спины, так что Ван Ибо не может разглядеть выражение его глаз.

- Так он там?! - снова орёт Тэ Хань, и Ибо крепче сжимает кулаки.

И вздрагивает, когда Ли, не отводя от него взгляда, кричит в ответ:

- Нет! Здесь никого нет! Он побежал дальше! Надо догнать его быстрее!

А потом он просто разворачивается и убегает.

Ван Ибо стоит неподвижно около пяти минут и только потом, удостоверившись, что рядом никого нет, с шумом выдыхает и буквально падает от облегчения на колени.

Адреналин клокочет в крови и Ибо всё никак не может отдышаться.

Он прячется в подворотне ещё около получаса и только потом осторожно выскальзывает из неё и мчится в больницу.

Времени думать о поступке Ли Хао нет.

"Я должен отдать ему портрет. Сяо Чжань будет рад!".

Но Сяо Чжань не рад.

Ибо понимает это, когда во время разговора с мадам Фэй в коридоре они вдруг слышат крики, доносящиеся из палаты.

Из его палаты.

Ван Ибо бросается туда первым.

И застывает на пороге, когда видит, как Сяо Чжань плачет.
Плачет и рвёт этот холст.
Плачет и надрывно кричит:

- Я больше не могу! Я больше не могу их нарисовать!!! Я никогда не смогу нарисовать так снова!!! Я не смогу его закончить!!! Я НЕ МОГУ РИСОВА-А-АТЬ!!!

Сяо Чжань уже даже не кричит. Он воет. Воет, как раненый зверь и пытается слабыми руками разорвать этот чёртов рисунок.

Ибо отталкивают в сторону и дальше он только смотрит на то, как Сяо Чжаня снова скручивают и вкалывают ему транквилизаторы.

Ван Ибо смотрит на застывшее в муке лицо бессознательного Сяо Чжаня, на измятый портрет и понимает, что он снова всё испортил.

Опять.

~*~*~*~*~

Эту ночь Ван Ибо тоже практически не спит.

Беспокойный сон настигает его только поздним утром, когда не спавший двое суток организм просто вырубается.

Когда он просыпается на часах уже почти пять.
Он опоздал в больницу.

Ван Ибо суматошно подрывается и истерично начинает бегать по квартире.
Сегодня ему обязательно нужно помириться с Сяо Чжанем, чего бы ему это не стоило.

До больницы он добирается меньше, чем за час.
Удивлённо хмурится, когда видит в журнале посещений напротив палаты Сяо Чжаня имя Ван Шаофэна и ещё какое-то новое, незнакомое.

Но все его вопросы отпадают сами собой, когда он заходит в палату и видит стоящего у кровати  Шаофэна в привычном деловом костюме, а рядом с ним сидящего на стуле мужчину. В форме.

Это следователь.
Из полиции.

Ужас сковывает лёгкие.

В суматохе событий Ван Ибо совсем забыл о том, что по факту каждого избиения заводится уголовное дело. И виноватых потом сажают в тюрьму.

В тюрьму.

Может быть, про дело Сяо Чжаня и забыли бы, так как он долго был не в состоянии говорить и нормально общаться с другими людьми, но они сами запустили эту бюрократическую машину и дали ход расследованию, когда подали в суд на приют и начали искать факты издевательств над детьми.

Своими руками.

На него не обращают внимания, только Шаофэн молча приветственно вскидывает руку и с удивлением замечает, как резко бледнеет Ибо, видя незваного гостя.

- ...потом мне сломали рёбра на правом боку, я слышал, как они хрустнули. А после рёбер ломали по пальцу на правой руке, - будничным тоном продолжает Сяо Чжань. - Иногда я терял сознание от боли и тогда они тушили мне об запястья спички, чтобы я очнулся.

На Ван Ибо он тоже не смотрит.

А Ибо забывает, как дышать.

Он смотрит на Сяо Чжаня и не может понять, как тот так просто может об этом рассказывать.

Это непростительно.
Это за гранью человеческого понимания.

Ибо во все глаза смотрит на отрешённого Сяо Чжаня и совершенно не замечает направленного на него острого, пронзительного взгляда Ван Шаофэна.

- Значит правую руку ломал Тэ Хань, - делает пометку следователь. - А левую?

Сяо Чжань молчит.
Ван Ибо не дышит.

Время замирает.

- Тоже, - внезапно говорит Сяо Чжань, и Ибо с шумом выдыхает.
А в следующую секунду чужая сильная рука дёргает его за плечо и вытаскивает в коридор.

- Я выйду на минутку, - вежливо предупреждает Шаофэн и закрывает дверь в палату.

Он толкает Ван Ибо на стул и нависает над ним.
Смотрит пронизывающе:

- Ты был там.

Шаофэн не спрашивает. Он утверждает.
Он уже всё понял по реакции Ван Ибо.

И Ибо не видит смысла отпираться:

- Был.

Шаофэн шумно выдыхает и едва слышно ругается сквозь зубы.

- Сиди здесь и никуда не уходи, - строго говорит он и заходит обратно.

Ван Ибо остаётся сидеть на месте.

Спустя примерно час мужчины выходят в коридор.
Следователь задумчиво смотрит в свои заметки, Шаофэн мрачно смотрит в пол.

- Ещё целых пять адресов проверить и допросить каждого... - недовольно нудит следователь.

"Почему пять?.. Нас же было шестеро... - лихорадочно проносится в воспалённом мозгу Ибо. - Или меня будут допрашивать прямо сейчас?.."

- Значит, сначала навещу семью Тэ, потом госпожу Ли и, если успею сегодня, то и мадам Чжу. Завтра поговорю с господами Мэн и Сун, - составляет себе план полицейский.

- Да, обязательно надо опросить всех, кто участвовал в драке, - Шаофэн кивает и переводит на застывшего Ибо весьма красноречивый взгляд. - Всех пятерых.

Ибо смотрит на дверь за его спиной и только сейчас понимает, что Сяо Чжань не назвал его имя.
Он не сдал его.

- Ван Ибо, мы с инспектором Хэ сейчас идём к главврачу больницы, я зайду за тобой, когда закончу, - говорит Шаофэн и снова пригвождает его взглядом к месту. - Дождись меня. Домой поедем вместе.

Мужчины поднимаются по лестнице, а Ибо ещё долго сидит в коридоре прежде, чем решается снова зайти в палату.

Сяо Чжань сидит в кровати и смотрит пустым взглядом в стену.
Сегодня он слишком отстранённый и подозрительно спокойный.
Ибо почти уверен в том, что после вчерашнего приступа ему наверняка снова увеличили дозу успокоительных и антидепрессантов.

- Я просил не приходить, - неожиданно первым заговаривает Сяо Чжань.

Но Ван Ибо пропускает это замечание мимо ушей. Сейчас его волнует другое:

- Почему... Почему ты не сказал, что я тоже был там?.. - срывающимся голосом спрашивает он. - Это ведь я первый тебя ударил.

Сяо Чжань молчит.
Смотрит в стену невидящим взглядом.

- Ты слышишь меня? - переспрашивает Ван Ибо и делает шаг ближе, чтобы Сяо Чжань уж точно расслышал.

- Не подходи, - тут же реагирует брюнет.

- Значит, слышишь,- усмехается Ибо. - Тогда почему?..

На этот раз Сяо Чжань всё-таки поворачивает голову в его сторону.
Смотрит прямо в глаза и чётко произносит:

- Потому что теперь нас больше ничего не связывает. Теперь ты можешь спокойно исчезнуть из моей жизни. Я больше не хочу тебя видеть.

Иногда слова бьют больнее, чем кулаки.
Сейчас Ван Ибо чувствует это, как никогда ранее.

- Но почему тогда ты... говорил со мной... занимался со мной... - голос дрожит, ком в горле отчаянно мешает говорить и Ибо так и не заканчивает вопрос.

- Почему... - задумчиво повторяет Чжань.

"Он точно под таблетками, он бы не стал такого говорить в здравом рассудке", - с мучительной надеждой думает Ибо.

- Потому что я пытался понять тебя. Понять, чтобы попробовать простить, - медленно тянет Сяо Чжань, пока Ибо ломается внутри с каждым его словом.

- Я пытался. Но понял, что не смогу, - Сяо Чжань снова смотрит на него в упор. В его глазах пустота:

- Каждый раз, когда я опускаю взгляд на свои руки, я вспоминаю твоё довольное лицо. Каждый раз, когда ты улыбаешься, я вижу твою ухмылку в том переулке. Каждый раз, когда я слышу твои шаги, я вспоминаю, как хрустели мои пальцы под твоими ногами. Ты думал, что я знаю звук твоих шагов, потому что жду тебя?..

Он смотрит на бледного, дрожащего Ибо и отвечает себе сам:

- Нет. Я просто слышу твои шаги каждую ночь, Ван Ибо. В моих кошмарах. Я каждую ночь возвращаюсь в тот переулок и вижу тебя.

Уж лучше бы Сяо Чжань кричал на него.
Бил его.
Пинал его.
Как живой человек с чувствами и эмоциями!

А не как "живой труп" с мёртвым взглядом.
И такими же смертельными словами.

- Ты со мной постоянно, Ван Ибо. Каждый день и каждую ночь. Я так устал от этих кошмаров... Поэтому прошу тебя оставить меня в покое хотя бы днём. Не приходи ко мне в палату. Не приходи в эту больницу. Забудь обо мне.

Сяо Чжань открыто смотрит ему в лицо:

- Пожалуйста, Ван Ибо, просто исчезни из моей жизни.

Эта фраза намертво врезается в мозг Ван Ибо.

Кажется, у него шоковое состояние. Потому что он как сомнамбула идёт к двери и только на самом пороге оборачивается назад:

- Ты не можешь мне запретить приходить в больницу. Я всё равно буду. Я всё равно найду способ, как попасть сюда, - едва слышно говорит он онемевшими губами.

- Я не буду тебя ждать, - певуче произносит Сяо Чжань и это последнее, что слышит Ван Ибо.

Он в оцепенении опускается на стул в коридоре.
И долго не реагирует, пока кто-то рядом трясет его за плечо.

- Ван Ибо! - раздражённо дёргает его мадам Фэй, и он наконец-то обращает на неё внимание. - Ты что, опять поругался с Сяо Чжанем? Я же просила дать ему отдохнуть пару дней после вчерашнего приступа!

Терапевт выглядит очень уставшей и от того ещё более злой. Она снова с кипой медицинских карт и с синяками под глазами:

- Ты что, не понял, что из-за тебя у него снова случился нервный срыв? Ван Ибо, я тебя очень прошу, даже нет, я запрещаю! Я запрещаю тебе приходить к Сяо Чжаню на этой неделе! Вам обоим стоит отдохнуть друг от друга.

Мадам Фэй говорит что-то ещё и нервно удаляется по коридору, а у Ибо в голове всё ещё продолжает звенеть её фраза: "Из-за тебя у него снова случился нервный срыв".

"Снова".

"Из-за меня".

Ибо это понимает. Он очень хорошо это понимает, но не знает как сделать так, чтобы эти срывы больше не случались.
Может спросить кого-нибудь поумнее него?..

В этой больнице есть всего один человек, к кому он может обратиться за помощью.

Ван Ибо идёт на второй этаж и стучится в дверь хирургического кабинета.

Мадам Лю выглядывает на его стук не сразу. За её спиной слышны чьи-то громкие крики.

- Ван Ибо, у меня тут тренировочные схватки в самом разгаре, ты чего пришел? Мне не до тебя сейчас.

"Мне не до тебя сейчас".

И уже готовая сорваться с языка просьба о помощи застывает у него на губах:

- Я... Сяо Чжань...

- Вы опять поругались, да? - деловито уточняет старушка, прислушиваясь к крикам на заднем фоне. - Так и не помирились? Извиниться хочешь?

- Да... - кивает Ван Ибо. - Он не хочет меня видеть. Поэтому, пожалуйста, передайте ему...

Горло снова горько сдавливает и Ибо замолкает.

- Так что передать? - торопит его мадам Лю.

- Что... мне очень жаль.

- Это всё? - нетерпеливо спрашивает мадам Лю, то и дело оглядываясь на дверь.

Ибо смотрит в пол. Ему столько всего хочется сказать Сяо Чжаню.

"Что я был не прав. Что я так безумно виноват и я так хочу извиниться перед тобой за всё то, что я сделал. Я хочу извиниться за каждый косой взгляд в твою сторону, за каждое грубое слово в твой адрес, за каждый удар, который был тебе нанесён... Пожалуйста, прости меня..."

"Я так хочу снова увидеть твою улыбку..."

Он кивает.

- Это всё.

Разворачивается и уходит.

Ван Ибо спускается на первый этаж в приемный покой и ждёт Шаофэна там.
Ведь Сяо Чжаню не понравится, если Ибо вернётся к его палате и будет сидеть в коридоре.

Мужчина приходит спустя примерно час.
Они молча выходят из больницы, садятся в машину и ещё несколько минут сидят в полной тишине.

Шаофэн не торопится заводить машину, а Ибо не знает как начать разговор.

- Ван Ибо, - наконец, негромко говорит Шаофэн спустя долгих пять минут. - Расскажи мне.

- Всё? - едва слышно выдыхает Ибо.

- Мне нужно знать всё до мелочей, - кивает юрист. - Чтобы я мог защитить тебя в суде.

Ибо заторможено кивает.

И в этот раз он, действительно, рассказывает всё.

Об их разговоре в первый день Сяо Чжаня в школе, о своей банде, о баскетбольном матче и избиении в раздевалке, о портрете с семьёй, о травле, о драках, о школьном буллинге, о той самой фотографии и...
И о переулке.

Ибо рассказывает всё.

После его речи в салоне автомобиля повисает тягостная тишина.

Ван Ибо смотрит на свои сцепленные руки и боится поднять взгляд на Шаофэна.
Он знает, что увидит в его глазах.

Разочарование.
Что ещё там может быть?..

До дома они едут в полной тишине.
Шаофэн задумчиво смотрит на дорогу и немного нервно постукивает пальцами по рулю автомобиля.
На Ибо он не смотрит.

Он кидает на него всего один взгляд. Когда они уже стоят перед дверью квартиры.

- Я сам расскажу, - едва слышно хрипит пересохшими губами Ибо и открывает дверь.

- Привет, мальчики! - вылетает им навстречу из кухни улыбающаяся Ван Сюли и останавливается, когда видит их лица. - Что случилось?

- Мам, - Ибо нервно сглатывает и опускает глаза в пол. - Я хочу тебе кое-что рассказать.

- Так давай пройдем на кухню, поужинаем и потом все вместе обсудим... - растерянно предлагает Сюли. Беспокойство сына передаётся и ей, и теперь она стоит посреди коридора, предчувствуя какую-то надвигающуюся беду.

- Нет. Давай здесь и сейчас, - решительно говорит Ибо. - Я... Я не всё тебе рассказал.

И он повторяет свою историю.

Ван Ибо не смотрит на мать, но слышит её пораженные вздохи.
Видеть лицо разочарованной матери куда больнее, чем видеть это же выражение на лице Шаофэна.

Тишина, возникшая после окончания его признания, оглушает.

Сюли стоит напротив него и сжимает трясущиеся кулаки.

А потом по коридору разносится звонкий звук пощёчины.

Ван Ибо хватается за щёку и шокировано вскидывается вверх.

Мама никогда его не била.

- Ма...

- Не называй меня так! - Сюли смотрит на него в упор. Её глаза блестят от сдерживаемых слёз и бушующих внутри эмоций. - Как ты... Как ты только мог...

Она резко замолкает, чтобы не наговорить в пылу ссоры лишнего, и только громко всхлипывает:

- Я пока не хочу тебя видеть, Ван Ибо! Иди в комнату!

Сюли резко разворачивается и стремительно уходит обратно на кухню.
Шаофэн легонько подталкивает остолбеневшего Ибо в спину:

- Иди. И не выходи оттуда пока. Я поговорю с Сюли.

Ибо автоматически кивает и послушно идёт к себе. Садится на кровать и трёт горящую щёку.

Она не болит. Просто это было неожиданно.

Ван Ибо держится за пострадавшую щёку и горько усмехается.
Всего лишь пощёчина.
Он заслужил гораздо больше.
Больнее.

Надо было сразу во всём признаться.

Сам ведь говорил о доверии, а на деле как вышло...

Похоже, он совсем не учится на своих ошибках.

Он сидит так довольно долго, пока за стеной Шаофэн успокаивает плачущую Сюли.

Мама плачет. И с каждым всхлипом Ибо всё больше понимает, как же он её подвёл.

Вскоре громкие голоса и всхлипы стихают.

Ван Ибо тихо выглядывает в коридор и прислушивается к звукам из кухни, доносящимся от приоткрытой двери.

Шаофэн что-то очень тихо говорит Сюли, а потом раздаётся звук удара об стол, и Ибо слышит голос матери:

- Я хочу взять этого мальчика, Фэн.

Ибо замирает и весь превращается во слух, но всё равно не может разобрать тихих слов Шаофэна.
А вот Сюли слышно прекрасно.
Она спорит.

- Нет, Фэн, я должна. Это теперь и моя ответственность тоже. Это ведь мой... Это Ван Ибо сотворил с ним такое.

Она запинается буквально на секунду, но этого хватает.

Этого хватает, чтобы истончившийся внутренний стержень в Ван Ибо надломился и пошёл глубокими трещинами.

Ибо медленно сползает по стене, больше не в силах стоять на подкашивающихся ногах.

"Она больше не называет меня своим сыном".

Он в оцепенении сидит на полу и издалека сквозь шум в ушах слышит Шаофэна.
Тот стал говорить чуть громче, пытаясь достучаться до Сюли:

- ...для содержания детей-инвалидов требуется выполнить массу условий, Сюли. И это касается не только уровня зарплаты приёмных родителей. У тебя уже есть сын, ты не можешь позволить себе второго ребенка в нынешней ситуации.

- Значит я буду искать другую работу и квартиру, - упрямо отрезает женщина.

Ибо обречённо закрывает глаза.

"Почему я сразу всё не рассказал..."

Он снова всё делает неправильно.
Всё неправильно.

В своё оправдание Ван Ибо может сказать только то, что он старался.
Всё время, каждый день, на протяжении этих месяцев он старался.
Старался исправить то, что натворил.

Но чего он добился в итоге?..

Школа? - Он бросил её.

Друзья? - А они у него вообще были?..

Ван Ибо судорожно выдыхает и бессильно всхлипывает.

Сяо Чжань - такой красивый, воздушный, солнечный - сейчас инвалид, привязанный к кровати, и нет никаких гарантий, что он встанет на ноги в ближайшее время.

Ван Сюли - такая родная, добрая, понимающая - сейчас не хочет иметь с ним ничего общего и даже не называет его сыном.

Ван Шаофэн - всегда уверенный, всегда готовый оказать поддержку - сейчас не хочет с ним разговаривать.
Вряд ли он вообще заговорит с ним хоть когда-нибудь после того, что Ибо ему рассказал.

И теперь он точно бросит Сюли.
Ведь как можно думать о создании семьи с женщиной, которая воспитала такое чудовище?..

"Это моя вина".

Ибо в отчаянии закусывает губу и чувствует яркий привкус крови на языке.

"Сначала мама не могла развестись с Янлином, потому что жалела меня. И поэтому терпела все эти скандалы и побои... А сейчас стоило ей сойтись с другим мужчиной, как я снова всё разрушил..."

"Это я виноват".

Виноват в том, что Сюли останется одна.
Виноват в том, что Шаофэн уйдёт.
Виноват в том, что Сяо Чжань...

Ван Ибо громко всхлипывает и тут же поспешно зажимает себе рот ладонями, чтобы его не услышали.

Он закрывает дверь и без сил остаётся сидеть возле неё на полу.

"Что мне делать дальше?.."

Ибо не знает.
Он запутался.

Запутался в этом бесконечном лабиринте без выхода.

И он чертовски устал по нему бегать.

Устал от этого тяжкого бремени вины.
От безнадёжности в глазах Сяо Чжаня.
От спёртого воздуха палаты и тесноты больничного помещения.
Устал от постоянного нервного напряжения и предчувствия беды.
Он просто устал.

Ибо знает, что в словах Шаофэна есть доля правды. Сюли ни за что не сможет растить двух детей одна.
Она может обеспечить только одного ребенка.

И она точно не сможет забрать из приюта Сяо Чжаня, пока у неё есть Ван Ибо.

Пока он есть.

Ибо выдыхает.

Почему же он сразу не понял этого?..

Ван Ибо лихорадочно сжимает и разжимает кулаки, озарённый мыслью.

Он ведь может уступить своё место Сяо Чжаню.
Если бы у Ван Сюли не было детей, уровень её зарплаты позволил бы взять одного ребенка из приюта в семью.
В семью, о которой он мечтал.

Эта простая истина так ярко горит в воспалённом мозгу Ибо, что ему болезненно хочется рассмеяться.

Как же всё оказалось просто...

Теперь он точно знает, что ему надо делать.

Ибо пружинисто поднимается на ноги и идёт к окну.
Распахивает шторы и с удивлением замечает, что Сюли скрутила ручки с оконной рамы.
Видимо, после того случая, когда Ван Ибо грозился выпрыгнуть в окно.
Очень предусмотрительно с её стороны.

"Всё равно здесь только третий этаж. Только кости себе сломал бы..."

Он внимательно разглядывает потолок. На нём только одна лампочка.
Люстру они так и не успели купить.

"Нет. Не выдержит".

Похоже, придется таблетками.

Ван Ибо снова приоткрывает дверь, прислушивается к звукам с кухни и осторожно крадётся в сторону ванной.

Там он достает аптечку с верхней полки и, не глядя, распихивает её содержимое по своим карманам.

Взгляд цепляется за бритву и она тоже отправляется следом.
Лишней не будет.

Ему нужно, чтоб наверняка.

Так же тихо возвращается обратно в комнату, закрывает за собой дверь и уверенно запирает её на замок.

Секунду думает о том, а не подпереть ли дверь чем-нибудь дополнительно, чтобы никто не помешал ему в самый неподходящий момент. Но почти сразу отказывается от этой мысли, когда понимает, что шум от движения тяжёлых предметов будет слишком громким.

Ван Ибо выкладывает все предметы на стол, смотрит и думает с чего же начать.
С бритвы.
Или с таблеток.

В голове на удивление ясно.
И пусто.

Он задумчиво смотрит на блистеры с капсулами, пока механически разбирает бритву, доставая лезвия.
И, в конце концов, останавливает свой выбор на таблетках.

"Если я начну с них, у меня будет в запасе ещё минут десять-пятнадцать, их должно хватить..."

Он наливает в высокий стакан воды из стоящего на столе графина и решительно начинает выдавливать таблетки из серебристых упаковок.

Третья упаковка, четвертая... После пятой его ладонь уже заполнена разнокалиберными  капсулами полностью.

Чтобы выпить всю эту гору у Ибо уходит несколько минут.

Последним он принимает снотворное.
Всю упаковку разом.

Берёт бритву.

Подходит к своей кровати, садится на неё и поднимает руки выше, рассматривая грубую кожу.

На ум некстати приходят руки Сяо Чжаня.
Его бледные тонкие запястья, испещрённые точечными узорами ожогов.

Всё равно изящные.
Всё равно красивые.

"Сяо Чжань..."
И в груди снова мучительно скручивает болью.

"Я так виноват перед тобой..."

Лезвие в пальцах совсем не дрожит.

Пожалуй, он не зря читал все эти месяцы медицинскую литературу.
Теперь он знает, как резать так, чтобы не зашили.

Первый порез неглубокий, он режет на пробу.

И всё равно поневоле охает, когда металл рассекает кожу и первые капли падают на пол.
Охает, наверное, больше от неожиданности. Потому что это оказывается не так больно, как он представлял.

Или, может, физическая боль просто не смогла затмить душевную.

Ибо закрывает глаза и снова видит перед собой эту солнечную улыбку и родинку.

"Прости меня..."

Он помнит. Всё ещё очень хорошо помнит, каким взглядом на него смотрел Сяо Чжань.
И как говорил ему исчезнуть из его жизни.

Второй порез уже глубже.
Крови больше.

Ибо помнит, каким взглядом сегодня на него смотрела Ван Сюли.
После того, как сказала, что не хочет больше его видеть.

"Мама... Я больше не буду доставлять тебе проблем".

На третьем порезе пальцы всё-таки начинают дрожать.

Ибо помнит молчаливое осуждение в глазах Шаофэна после услышанной истории.
Помнит это выражение лица и разочарование во взгляде.

"Прости меня... Я не оправдал твоего доверия..."

Боль неожиданно ярко простреливает запястье, и Ибо роняет бритву на пол.

Прямо в небольшую бордовую лужицу у своих ног.

Чертыхается.

Наклоняется за ней.
Вдруг покачивается и понимает, что окружающая его действительность начинает плыть.

Значит времени осталось мало.
Надо действовать быстрее.

Ибо подхватывает лезвие и, уже не колеблясь, делает три глубоких пореза и на правой руке.

Выбрасывает бритву в урну под стол и почти падает на кровать.
Накрывается одеялом с головой.
Как Сяо Чжань.

Так они подумают, что он спит.
Так он сможет выиграть себе ещё пару минут.

Этого должно хватить.

Ибо сворачивается в клубочек под одеялом, притягивает руки ближе к груди и чувствует, как лихорадочно бьётся пульс.
Как с каждым толчком жизнь потихоньку покидает его тело.

Ему холодно.

Ван Ибо лежит в теплой одежде, под теплым одеялом и трясётся от холода.

Из фильмов Ибо знает, что в последние минуты перед глазами человека должна пронестись вся его жизнь.
Но вместо этого он видит только эти три лица.

Мама. Сяо Чжань. Ван Шаофэн.

"Вам будет лучше без меня..."

А затем видит лица тех, над кем издевался в школе.
Их много.

Он так виноват перед ними.

Ван Ибо всхлипывает.

"Простите меня..."

Спутанным сознанием он вдруг думает: "А что, если мифы о Страшном суде после смерти это правда?.. Что я отвечу, когда у меня спросят, что я сделал в своей жизни?"

"Я разрушил собственную семью?.. Я гнобил людей просто ради веселья?.. Я сломал чужую жизнь и чуть не убил дорогого мне человека?.."

Истерический смех теснится в его груди.

Какая же чертовски неправильная была у него жизнь.
Но может быть сейчас он, наконец-то, делает что-то правильно.

Он зажмуривается еще крепче и чувствует, как где-то в животе начинает разгораться боль.

Странно.
Но от этой боли почему-то тепло.

Тепло...
Как от солнечных лучей.
Тепло окутывает его и Ибо ощущает эти фантомные лучи на своем лице.
Ему хочется улыбаться.
Улыбаться так же солнечно, как и Сяо Чжань.

Его прокушенные губы расплываются в безумной улыбке.

Как же ему не хватало солнца все эти долгие месяцы в четырёх стенах палаты.
Эти безумно, безумно, безумно долгие месяцы.

"Я так хотел увидеть твою солнечную улыбку ещё хоть раз..."

Долгожданная пустота распахивает ему свои объятия и приветливо улыбается в ответ.

И под этой улыбкой он совершенно точно видит родинку.

"Прос...ти... ме..."