Целую руки

И Ван Ибо рассказывает всё.
Как Сяо Чжань появился в их классе в начале учебного года, как его начали травить в школе, как его избили и он попал в больницу, и как Ван Ибо сидел с ним каждый день.

Ибо рассказывает долго. Подробно.
Про проблемы в школе. Про то, как его били и топили в школьном туалете. Про травмы Сяо Чжаня. Про панические атаки. Про две работы. Про депрессию и нервные срывы. Про истощение и обмороки. Про тот случай с ножом. Про попытку суицида.

В какой-то момент Шаофэн встаёт со стула и отходит.
И Ибо накрывает панический страх. Страх от того, что сейчас Шаофэн узнает, увидит какое чудовище вырастила Ван Сюли и просто уйдет.
Ибо не может позволить этим отношениям рухнуть.
Нет, только не так.

Ибо трясётся и, когда видит возникший перед ним стакан с водой, он просто автоматически берёт его.
Шаофэн отдаёт второй стакан бледной Ван Сюли и садится обратно на своё место.
Стакан трясётся в руках Ибо.

Ван Ибо рассказывает всё.
Кроме самого главного.

Он не говорит о том, что это он был первым человеком, к кому Сяо Чжань обратился в школе и что это он начал травить его.
Он не говорит о том, почему Сяо Чжань оказался в том переулке и о том, что он тоже там был.
И, что это он первый ударил его.
А потом бросил.

Когда он заканчивает, Шаофэн мрачно смотрит в пол, а Ван Сюли тихонько всхлипывает и утирает лицо салфетками. Потом она резко встаёт и порывисто обнимает Ибо:

- А-Бо, почему ты мне сразу ничего не рассказал?!

Ибо чувствует слёзы матери у себя на щеке и не может и слова вымолвить в ответ.
Только неловко поднимает руки, чтобы обнять её.

Они сидят так несколько минут, пока Сюли успокаивается. Потом она отстраняется и, пряча глаза, тоже виновато произносит:

- Ты молодец, что рассказал нам это, А-Бо. Хотя часть этой истории мы уже знаем от мадам Фэй, она рассказала нам всё с того момента, как этот мальчик поступил к ним в отделение.

- Как вы... Откуда... - сбивчиво выдыхает Ибо и слышит спокойный голос Шаофэна рядом:

- Это мы вчера забрали тебя из больницы, Ван Ибо. Сюли звонила тебе вечером несколько раз, но ты не брал трубку, а потом с твоего номера внезапно позвонила женщина и попросила приехать за тобой. Всё остальное мы уже услышали лично от неё, пока ты лежал под капельницей. И про... Про то, что ты сделал вчера, она тоже рассказала. Это очень мужественный поступок, Ван Ибо.

- Я так горжусь тобой, А-Бо, - снова всхлипывает Ван Сюли. - Ты такой молодец! Почему ты нам сразу всё не рассказал? Я так беспокоилась за тебя последние недели. Я уже начала подозревать худшее и даже... И даже проверяла вены на твоих руках, пока ты спал, - убито признаётся мать. А Ибо молчит.

Он пропускает мимо ушей размышления матери о наркотиках и снова проигрывает в голове эти слова: "Я так горжусь тобой, А-Бо".

Когда-то он так хотел услышать эти слова от родителей.
Старался, приносил домой пятёрки со школы и медали со спортивных соревнований.
Но каждый раз получал только: "Скройся с глаз, щенок!".
И Ибо быстро понял, что никакие пятёрки и никакие медали не заставят отца похвалить его.
В средней школе он уже на всё забил.

Именно поэтому сейчас услышать, наконец-то, эти слова стало для Ибо сродни шоку.

"Разве этим можно гордиться?.. Я же сломал его. Я сломал не только его кости. Я сломал ему жизнь. Я довёл его до самоубийства".

Вина.
Тяжёлое чувство вины душит его, пока он сидит, как каменное изваяние, и даже не может поднять рук, пока Ван Сюли обнимает его.

- У меня есть список благотворительных фондов, куда можно обратиться за финансовой помощью для проведения дорогостоящих операций, - внезапно говорит притихший Шаофэн и лезет в карман за мобильным. - И есть знакомые медики, которые могут посоветовать проверенных специалистов для реабилитации. Я свяжусь с ними и попробую узнать что еще можно сделать для этого парня, - Шаофэн поднимается и идёт к выходу из кухни, в спину его догоняет вопрос Ибо:

- Откуда Вы всё знаете?

Мужчина останавливается в проеме двери, но не поворачивается. Только коротко кидает, перед тем, как выйти в коридор:

- Моя жена умерла от рака.

~*~*~*~*~

На следующий день они приходят в больницу вдвоём.

Ван Ибо терпеливо стоит рядом, пока Ван Шаофэн заполняет журнал посещений.

Вчера они наконец-то поговорили почти обо всём, что волнует Ибо и Шаофэн настоял на том, чтобы уже сегодня начать работу над этим делом.
И пока Шаофэн раздавал указания своим подчинённым, Ван Сюли ругалась с администратором ночного клуба о том, что Ибо больше у них не работает. А после этого разговора она чуть не поругалась ещё и с Ибо, который доказывал, что ему нужна работа, чтобы накопить денег для операции Сяо Чжаня.
В итоге, начавшийся спор разрулил вовремя вернувшийся Шаофэн и, таким образом, Ибо лишился рабочего места в клубе, но отстоял свою должность в кафе.
Ван Сюли со скрипом согласилась и потом остаток вечера усиленно пичкала Ибо лекарствами и настойками от простуды.
Но это хотя бы дало свои плоды. Сегодня Ибо чувствует себя гораздо лучше.

- Смотри-ка, ты почти перестал походить на зомби, Ван Ибо! Выспался, наконец? - слышит Ибо знакомый голос сбоку и поворачивается со смущенной улыбкой:

- Здравствуйте, тётушка. Да, выспался.

Мадам Лю довольно улыбается и рассматривает высокого мужчину рядом с Ибо. Внешне они не похожи, но держатся совершенно одинаково.  У них обоих есть внутренний стержень.
И есть эта решимость в глазах, которую ни с чем не спутать.

- О, познакомьтесь, - спохватывается Ибо. - Это Ван Шаофэн, он юрист и будет представлять интересы Сяо...

-Ааа, так Вы и есть господин Ван! - воодушевленно всплескивает руками хирург. - Фэй мне о Вас рассказывала. Рада наконец-то познакомиться с отцом Ван Ибо. Вы, наверное, и так знаете какой у Вас чудесный ребенок, но я всё равно его похвалю. Вы даже не представляете, как он беспокоится о Сяо Чжане...

Ибо краснеет и сбивчиво пытается сказать мадам Лю, что она ошиблась, но никак не может втиснуться в её монолог.
А еще он боится посмотреть на лицо Шаофэна и увидеть его реакцию.

Ситуацию спасает сам Ван Шаофэн, когда дослушивает речь мадам Лю и вежливо улыбается:

- Благодарю Вас за столь теплые слова в адрес Ван Ибо, но, к сожалению, я не его отец.

Ибо цепляется за это прозвучавшее "к сожалению" и только теперь неуверенно поднимает взгляд на Шаофэна.
Тот не отрывается от заполнения бумаг, но Ибо видит, как его губы изгибаются в улыбке:

- Но я был бы рад, если бы у меня был такой сын.

И Ибо вспыхивает ещё больше.

Слава Богу, на этом неудобная сцена заканчивается, взрослые уходят обсуждать рабочие вопросы, а Ван Ибо идет к Сяо Чжаню.

Тот спит.

Ван Ибо знает, что он находится под действием лекарств, поэтому не будит его.
И признаться честно, он боится того, что Сяо Чжань сейчас проснётся.

Ему наконец-то выпадает возможность осмотреть новую палату и тщательно изучить все опасности.
Ибо чуть ли не ползком внимательно рассматривает каждый сантиметр каждой поверхности, детально изучает крошечную душевую, даже проверяет напор воды, и, когда понимает, что утопиться  в таких условиях точно не получится, возвращается обратно на своё привычное место на стуле у Сяо Чжаня.

Он сидит там допоздна, листает взятую у администратора книгу и даже немного болтает с соседом Сяо Чжаня. Узнает, что старичку Гао недавно исполнилось семьдесят шесть, что он лежит здесь из-за сердца, его навещают дети с внуками и что он очень любит играть в шахматы. Он даже предлагает Ибо сыграть с ним одну партию, но тут возвращается Ван Шаофэн и забирает Ибо домой.

На следующий день всё повторяется.
Ван Шаофэн пропадает в кабинете заведующей отделением, Сяо Чжань спит, Ван Ибо сидит рядом, а дедушка Гао двигает шахматные фигурки на доске.

- Всё еще не хочешь сыграть? - кряхтит он.
Ибо отвлечённо мотает головой и старичок покрякивает:

- Жаль, жаль... Ты бы очень мне помог. Мне после инсульта надо потихоньку восстанавливать двигательную активность рук и ног. Вон, девочки мои притащили мне шахматы, чтобы я хотя бы руки развивал, пока лежу в кровати...

Ибо тут же встряхивается и разворачивается в его сторону:

- Что Вы сказали? И это помогает?

- Конечно, помогает, - кивает сосед. - Надо приложить много усилий, чтобы взять эти фигурки и аккуратно передвинуть их по клеткам, это же всё для моторики рук...

Он удивлённо замолкает, когда Ибо вдруг подсаживается к его кровати и тихо просит:

- Научите меня.

~*~*~*~*

На второй день такого времяпровождения Ибо уже отличает ферзя от ладьи и даже пытается ими ходить, но, конечно, проигрывает азартному господину Гао.

- А друг твой умеет играть в шахматы? - внезапно интересуется он, пока Ибо медитирует с фигуркой в руках над доской.

- Что? - выныривает из мыслей Ибо и смущается. - Я не знаю... Не спрашивал у него никогда.

- Ты спроси, как очнется, - советует старичок и двигает пешку. - Я бы с удовольствием сыграл с ним, хоть веселее будет лежать в палате.

- Обязательно, - кивает Ибо и улыбается. - Я тоже хотел попросить Вас играть с ним в шахматы, пока меня здесь не будет.

Когда они завершают партию, Ибо приходит сообщение в Вичате от Шаофэна с лаконичным текстом: "Мы закончили. Спускайся вниз".

Ибо прощается, выходит в коридор и тут же попадает в заботливые руки мадам Лю.
Бабушка неожиданно проворно подхватывает его под руку и вкладывает в неё небольшой пузырек.
Это успокоительное.

- По десять капель после каждого приема пищи, - объясняет она опешившему парню. - Не смотри на меня с таким выражением лица, Ван Ибо. Пусть ты и начал высыпаться, наконец, но нервную систему тебе тоже подлечить не помешает. Малышка Фэй беспокоится за тебя. Она сказала, что ты ей чуть руку не откусил, когда она хотела забрать у тебя Сяо Чжаня.

- Разве... - неловко тянет Ибо, снова начиная краснеть. Этот момент у него почему-то начисто стёрся из памяти.
А ещё он долго не может сообразить, кто такая "малышка Фэй".

- Да, она не так давно начала работать терапевтом, всего пару лет назад, поэтому ещё не очень хорошо умеет разделять работу и личную жизнь. Она очень беспокоится за вас обоих, Ван Ибо. Всё пытается понять что не так с Сяо Чжанем и каждую свободную минуту проводит за книгами или в Интернете, пытаясь найти похожие случаи из врачебной практики. Ты и сам, наверное, заметил, что она тоже стала выглядеть, как зомби?

Ибо со смущением вспоминает лицо мадам Фэй и как-то запоздало думает, что если убрать с него эту вечную усталость, задумчивость и тревожное выражение, то Фэй, наверное, даже младше его мамы. Может быть ей тридцать с небольшим.

- Простите... - сбивчиво говорит Ван Ибо, со стыдом вспоминая, как дёргал мадам Фэй по любому поводу и даже, кажется, кричал на неё.

Однако мадам Лю понимает его слова по-своему и почти дружески хлопает Ибо по плечу:

- Не извиняйся, Ван Ибо, это небольшой подарок тебе из моих личных запасов успокоительного.

Ибо переводит на эту вечно позитивную женщину удивленный взгляд, и та со смешком поясняет:

- Ну, я же хирург, Ван Ибо! Я каждый день вижу десятки ран и кровь, иногда даже копаюсь в чьих-то кишках. Ты думаешь, я так спокойно засыпаю потом?..

- Как Вы... Справляетесь со всем этим? - тихо спрашивает Ибо, когда они доходят до лифта и жмут на кнопку вызова.

- Изо всех сил, - честно отвечает женщина и совсем невесело усмехается. - Иногда не справляюсь. Все мы - просто люди, Ибо.

Они молчат, пока лифт едет вниз. Мадам Лю отрешённо смотрит на приборную панель, Ибо рассматривает этикетку лекарства в крепко сжатой руке.

Когда двери лифта разъезжаются на первом этаже, Ибо видит у стойки регистрации Ван Шаофэна.
Тот молча стоит, засунув руки в карманы брюк, и ждёт его, а увидев, тут же улыбается.

Почему-то это греет.
Ибо даже немного мешкает, но тут же получает тычок в бок:

- Ван Ибо, ну, какая ты копуша! Давай пошевеливайся, видишь, отец тебя ждёт.

- Я не копуша! - возмущается парень и послушно идёт к Шаофэну.

Только садясь на переднее сиденье в машине, он понимает, что не исправил мадам Лю и в этот раз.
Это ведь не его отец.

Шаофэн аккуратно перекладывает папку с документами назад и говорит:

- По пути давай ещё заедем в супермаркет. Сюли попросила купить свежего хлеба и немного овощей. А ты что хочешь?

Внезапный вопрос застаёт Ибо врасплох и он замирает с вытянутым ремнём безопасности в руке:

- Я?..

- Да, ты, - кивает Шаофэн, - я говорил с мадам Фэй, пока ты был наверху. Она сказала, что у тебя сильное истощение организма и что тебе нужно хорошо питаться. Ты очень похудел в последнее время, Ван Ибо. Так что ты хочешь?

- Я... Я... - растерянно бормочет Ван Ибо. - Думаю...

- Только не перечисляй одни сладости, сейчас наешься сладкого и ужинать не будешь, - хмыкает Шаофэн, заводя автомобиль. - И застегни ремень уже, наконец. Если Сюли узнает, что мы нарушаем правила дорожного движения, нам обоим влетит.

Ибо торопливо щёлкает замком на ремне и откидывается на пассажирском кресле.
Смотрит краем глаза на то, как Шаофэн уверенно выруливает с больничной парковки и чувствует ещё одно новое, неизвестное ранее чувство в груди.

"Да, ты не мой отец".

"Но я бы хотел, чтобы ты им был".

~*~*~*~*~

В пять часов вечера они как по расписанию стоят вдвоём в приёмном покое.
Ибо знает, что примерно в это же время мадам Фэй заканчивает обход своих пациентов и сдаёт их данные администратору, поэтому нагло пользуется ситуацией каждый раз.

- Здравствуйте, господин Ван, привет, Ван Ибо, - кивает терапевт, сгружает на стойку стопку медицинских карт и кивает в сторону. - Ван Ибо, можно тебя на минутку?

Ибо сдержанно кивает, ощущение неясной тревоги поднимается внутри его груди. 
Они отходят на пару шагов в сторону, пока Шаофэн заполняет журнал, и Ибо тут же встревоженно интересуется:

- С Сяо Чжанем что-то случилось? С ним всё хорошо?

- Он пришёл в себя, - кивает мадам Фэй, но при этом совсем не выглядит радостной. - Ван Ибо, поговори с ним, пожалуйста. Он не хочет ни с кем разговаривать. И он наотрез отказывается есть.

Ибо внутренне выдыхает. Это еще не самое худшее, что могло бы быть.

- Он не ел со вчерашнего дня. Попробуй донести до него, что это необходимо. Может быть, хотя бы тебя он послушает. Или даже попробуй покормить его сам, - мадам Фэй с надеждой смотрит на него. - Мы очень надеемся на тебя, Ван Ибо. Если он и дальше будет отказываться, нам придётся кормить его силой. Мне бы очень не хотелось принуждать его к чему-то.

Терапевт на самом деле выглядит расстроенной и Ибо соглашается.
Конечно, он соглашается.

Мадам Фэй провожает Ван Ибо до двери в палату Сяо Чжаня, передаёт ему поднос с ужином, и удаляется на другой вызов.

Ибо топчется на пороге палаты и рассматривает больничный ужин. На подносе чашка с полупрозрачным чаем, ложка, а в тарелке непонятного цвета жидкая каша. Сяо Чжаню всё еще нельзя есть твёрдую пищу.
Вся посуда и столовые приборы заменены на металлические.
Стекло и пластик использовать нельзя. Потому что пациент может их разбить и вскрыть себе вены. Или перерезать горло. Или...

Ван Ибо трясёт головой, прогоняя ужасные мысли, и пинком открывает дверь.
Дедушка Гао тепло приветствует его, выходя из палаты навстречу со своей дочкой, Ибо автоматически кивает и переводит взгляд на дальнюю кровать.

Сяо Чжань впервые за несколько дней не спит.
Он полусидит на кровати, опираясь спиной на подушки, и смотрит перед собой знакомым, ничего не видящим взглядом. Руки лежат поверх сдерживающих ремней.

Но в этот раз он хотя бы не прячет лицо и кисти под одеялом.
Ибо очень хочется верить, что Сяо Чжань преодолел свой страх внешности, но на самом деле он понимает, что Сяо Чжань перестал прятаться просто потому, что ему уже всё равно.

Ибо неуверенно подходит к нему и ставит поднос с едой на тумбочку у кровати:

- Привет.

Сяо Чжань молчит. Не смотрит на него.

- Мадам Фэй сказала, что ты ничего не ел сегодня, - робко говорит Ибо, он уже, кажется, и забыл каково это - общаться с "таким" Сяо Чжанем. - Я принёс тебе кашу, чтобы ты поел. Выглядит она, конечно, не очень, но зато питательная и полезная. Тебе надо есть, чтобы набраться сил.

До этого дня он пару раз видел, как кормили Сяо Чжаня, но ему ещё никогда не приходилось делать это самому.
Он знает, что Сяо Чжань ещё не может держать в руках тонкую ручку ложки, его моторика всё ещё недостаточно хороша для этого, поэтому его обычно кормит кто-то из медсестёр.
Ибо неуверенно берет с подноса тарелку с кашей, зачёрпывает эту субстанцию ложкой, и тянется ко рту Сяо Чжаня.

Когда до его губ остаётся пара сантиметров, Сяо Чжань внезапно резко отворачивает голову в сторону, молчаливо выражая свой протест.

Ложка с кашей опускается в руке растерявшегося Ибо:

- Сяо Чжань, тебе нужно есть... - негромко просит он. - Если ты не будешь этого делать, тебе снова будут вводить все питательные вещества внутривенно, а ты же знаешь, что это неприятно.

- Я не хочу! - вдруг вспыхивает Сяо Чжань и резко отбрасывает руку Ван Ибо в сторону.

Каша брызжет на одежду Ибо, ложка со звоном катится по полу.

Ибо замирает.

Сяо Чжань устало откидывается на подушки и закрывает глаза. Вспышка гнева пропадает так же неожиданно, как и появилась.

Они сидят в молчании около минуты. Потом Ибо достает салфетки из тумбочки и молча убирает последствия небольшого погрома.
Поднимает ложку, споласкивает её в раковине, возвращается обратно на стул, и предпринимает очередную попытку достучаться до Сяо Чжаня:

- Что "ты не хочешь"?  Ты не хочешь есть эту кашу? Если так, то я могу поговорить с мадам Фэй, чтобы тебе поменяли рацион, - сумбурно предлагает варианты Ибо. - Я могу прямо сейчас сбегать на кухню и попросить местного повара переделать ужин и приготовить тебе что-то другое. Или даже я могу заказать тебе какую-нибудь еду из любой службы доставки... Так что "ты не хочешь"?

Он ожидает услышать, что угодно.
Что угодно.
Но никак не это слово, которое одним ударом вышибает весь воздух из его лёгких.

- Жить.

Подрагивающая рука Ван Ибо с ложкой медленно опускается.

"Он не будет есть".

"..."

"Он снова мне не доверяет".

Сяо Чжань накрывается одеялом с головой, закрываясь от него, и оставшиеся два часа проходят в глухом молчании.

Ван Ибо знает, что пытаться разговорить Сяо Чжаня бесполезно.
Сяо Чжань знает, что Ван Ибо не уйдёт.

Время для посещений подходит к концу и дедушка Гао возвращается в палату.
Ибо молча собирается, берёт поднос и идет на выход.

У самой двери его неожиданно догоняет тусклый голос Сяо Чжаня:

- Ван Ибо.

Ибо порывисто оборачивается, едва не опрокинув на себя больничный ужин.
Сердце радостно бухает внутри.

"Он позвал меня!"

- Да? - с надеждой тянет он.

...и эта надежда с грохотом разбивается, когда Сяо Чжань внезапно говорит:

- Не приходи ко мне больше.

И снова накрывается одеялом.

~*~*~*~*~

Во вторник Ван Ибо всё равно упрямо приходит в больницу.

Сначала он по привычке подходит к двери и даже думает войти внутрь, но останавливается в самый последний момент.
Сяо Чжань вчера ясно сказал, что не хочет его видеть.
А вдруг он сейчас войдет и этим спровоцирует новый приступ у Сяо Чжаня?..

Поэтому Ибо остается сидеть на стуле в коридоре.
Он здоровается со всем проходящим медперсоналом, копается в телефоне, читает статьи про пластическую хирургию, пару раз подходит к двери, но так и не решается зайти внутрь.
Через три часа одуревшего от безделья Ибо забирает Шаофэн.

В среду день повторяется точно так же.
Ван Ибо сидит в коридоре и безучастно пялится на дверь перед собой.

Спустя пару часов рядом с ним кто-то опускается на соседний стул. Ибо переводит меланхоличный взгляд в сторону и совсем не удивляется, когда видит там мадам Фэй:

- Вы поссорились? - участливо спрашивает она. - Вчера у меня был отгул, так что я не в курсе, что между вами произошло. Почему ты сидишь здесь?

"Здесь, а не там с ним?" - повисает в воздухе между ними.

- Сяо Чжань не хочет меня видеть, - честно отвечает Ван Ибо. - А еще он сказал, что не хочет жить.

Мадам Фэй подавленно кивает:

- Вам нужно помириться, Ван Ибо. Ему стало хуже без тебя.

- Как хуже? - вся меланхоличность тут же слетает с Ибо, он подскакивает на стуле и испуганно заглядывает в лицо терапевту.

- Он всё ещё отказывается есть, и нам снова пришлось перевести его на внутривенные инъекции, - признается она. - Из-за недостатка питательных веществ анализы стали хуже, он снова начал стремительно худеть. А ещё... А ещё утром Сяо Чжань пытался вытащить иглы из вен, поэтому нам опять пришлось привязать его к кровати, чтобы он не навредил себе...

Не дослушав до конца, Ибо резко вскакивает и направляется в сторону двери.
Но опять застывает на пороге, схватившись за дверную ручку.
Стоит.
А потом снова возвращается назад.

Падает обратно на свой стул:
- Я не могу зайти туда.

Скрючивается на стуле и с отчаянием запускает пальцы в волосы:
- Он не хочет видеть меня.

Терапевт сидит рядом и сочувствующе на него смотрит:

- Я не так хорошо с ним знакома, Ван Ибо, и многого о нём не знаю. Но вы ведь, кажется, друзья, поэтому я думаю, что твоя поддержка ему сейчас важнее, чем моя.

Ван Ибо никак не реагирует на её слова, и тогда женщина неуверенно продолжает:

- Если ты думаешь, что он не хочет тебя видеть, попробуй сделать так, чтобы захотел. Если он говорит, что не хочет жить, так напомни ему ради чего он жил.

"Если бы я сам знал..." - безнадёжно думает Ибо.

На часах уже почти восемь. Время для посещений подходит к концу и коридор потихоньку наполняется людьми.

- Эй, Ван Ибо, привет! - вдруг слышит он голос дедушки Гао. - Ты что-то не заходил вчера. Хорошо, что сегодня пришел, я хочу познакомить тебя со своими внуками. Смотри, этот крепыш - Гао Лэй, а эта красавица - Гао Лу.

Ван Ибо поворачивается на голос и видит улыбающегося старичка. За его правую руку держится девочка лет пяти-шести, а за левую - маленький пухлый мальчик.

Девочка и мальчик.

ДЕВОЧКА И МАЛЬЧИК.

Ван Ибо кажется, что его бьет молния.

"Я знаю!"

Он суматошно подрывается и бросается в сторону лифта.

- Спасибо, мадам Фэй! - кричит Ибо напоследок, и створки лифта за ним захлопываются.

~*~*~*~*~

В четверг Ван Ибо нервничает так, что кусок в рот не идёт.

Он с трудом дожидается вечера и в пять часов ровно уже стоит у стойки администратора. В руках у него один из его старых телефонов, накануне Ван Ибо перерыл весь дом, чтобы найти парочку ненужных, но работающих смартфонов. Один из них оставил старой нянюшке в приюте, а второй принес с собой в больницу.

- Мадам Фэй! - подскакивает он, когда видит знакомое лицо за кипой медицинских карт. - Вы мне нужны!

Он хватает её за рукав, тащит на пятый этаж и объясняет свой план.

- Ты думаешь это сработает? - удивляется женщина.

- Я надеюсь, - кивает Ибо и набирает номер.

Сначала в трубке идут гудки, потом они пропадают и появляется старушечий голосок:

- Добрый вечер!

- Здравствуйте, тетушка Ванг! - немного нервно выпаливает Ван Ибо. - Сяо Мэй и Сяо Луо рядом с Вами?

- Да, оба здесь, - улыбается нянюшка, и следом в трубке слышится тонкий девчачий голосок:

- Чжань-гэгэ? Это ты?

Ван Ибо пихает телефон в руки мадам Фэй и практически силком вталкивает её в палату, а сам остается в ожидании в коридоре.

Буквально через три минуты терапевт выходит обратно в коридор, таща за собой под ручку дедушку Гао с шахматной доской под мышкой.

- Пусть они спокойно поговорят, - шепчет она ему на ухо. - Зайдёте обратно чуть позже.

- Ладно, - соглашается миролюбивый старичок и раскладывает доску на стуле. - Ван Ибо, давай сыграем партию?

Делать всё равно нечего и, чтобы убить время, Ван Ибо соглашается.
Мадам Фэй изредка заглядывает в палату, чтобы проверить, как там Сяо Чжань и убедиться, что всё в порядке.

На четвертый раз она видит, что разговор закончен и заходит внутрь.

Её нет довольно долго, около десяти минут, и Ван Ибо весь изводится от этой неопределённости.
Он нервно буравит дверь взглядом и стучит ладьёй по доске.
А потом мадам Фэй выходит обратно.

Она улыбается:

- Сяо Чжань сказал, что ты можешь зайти.

Ибо одним махом вскакивает на ноги и подлетает к двери.
Замирает на пороге и слышит, как за его спиной терапевт ловит уже поднимающегося вслед дедушку Гао и сажает его обратно:

- Ну, куда же Вы? А со мной партию сыграть? - смеётся она, и Ибо чувствует невероятную волну благодарности к этой понимающей женщине.

Он выдыхает и заходит внутрь, тихо прикрывая за собой дверь.
Медленно подходит к дальней кровати и заглядывает за высокие бортики.

После всего ранее пережитого увиденное его не шокирует, но ему всё равно ужасно неприятно видеть новые ремни, опоясывающие грудь и руки Сяо Чжаня, и крепко привязывающие его к кровати.
Сяо Чжань похудел ещё больше. Щёки ввалились сильнее. И, кажется, что на этом измученном лице остались только его большие глаза.

Уставшие, измученные, покрасневшие глаза.

"Он плачет", - в ужасе понимает Ван Ибо и видит, как еще одна слеза скатывается по его лицу.

Сяо Чжань не может двигаться, он крепко привязан.
Телефон лежит на подушке возле его головы.
Наверное, и разговаривал он подобным образом.

Волна благодарности тут же уступает место волне возмущения, и Ибо тянется к ремням, чтобы убрать их.
И резко останавливается, когда Сяо Чжань дёргается от него в сторону. Точнее, пытается дёрнуться, но ремни держат крепко.

"Точно. Он же мне всё еще не доверяет", - горько понимает Ибо.

И теперь уже осторожно тянет руку вперед и робко спрашивает:

- Можно?..

Сяо Чжань долго сверлит его взглядом и только потом коротко кивает, разрешая дотронуться до себя.

Ибо очень аккуратно принимается расстёгивать ремни, стараясь ненароком не потревожить Сяо Чжаня, и вздрагивает, когда слышит его голос:

- Шестнадцать раз.

- Что? - пищит Ибо, замирая с ремнём в руке.

Сяо Чжань смотрит куда-то в сторону, не на Ибо:

- За эти три дня ты подходил к моей двери шестнадцать раз.

- Как ты... Откуда ты... - разом теряется Ибо.

- Ты всегда топчешься у двери несколько минут перед тем, как зайти, - поясняет Сяо Чжань и, наконец-то, переводит взгляд на Ибо, смотрит в упор. - И я знаю звук твоих шагов.

Ибо замирает под этим взглядом, теряясь настолько, что забывает про своё занятие и только пораженно хлопает глазами.

Потом спохватывается, разгибается, тянется за салфетками на тумбочке и снова разворачивается к Сяо Чжаню:

- Можно... Вытереть их?..

Вместо ответа Сяо Чжань закрывает глаза и поднимает голову чуть повыше, чтобы Ван Ибо было удобнее.

Ибо впервые думает, что, возможно, тремор рук передаётся воздушно-капельным путем, потому что его собственные руки дрожат сейчас так, как будто он был в страшном запое, как минимум неделю. 

Он бережно промокает слезы, едва прикасаясь к лицу. Почти неуловимо проводит по щекам, взглядом спускается к губам, зависает на родинке... и испуганно дёргается, когда слышит вопрос:

- Зачем ты приходишь?

Сяо Чжань смотрит пронзительно.

Так, что Ван Ибо окончательно тушуется под этим взглядом и замирает каменным истуканчиком, комкая салфетки в руках.

"Потому, что ты нужен мне", - панически думает он и не может произнести это вслух.

Сегодня Сяо Чжань не похож сам на себя и это сбивает с толку.

От него веет какой-то обреченностью.
И эта же обреченность проскальзывает в его взгляде.
В его кривой ухмылке.

- Срок твоих исправительных работ уже давно закончился. Ты можешь больше не приходить сюда, - он, наконец, закрывает глаза и Ибо позволяет себе немного расслабиться.

- Я просто... Просто хотел показать тебе, что еще остались люди, которым ты нужен, - тихо говорит он и вздрагивает от хриплого смеха Сяо Чжаня.

Этот смех звучит так же безнадёжно, как и вопрос, заданный следом:

- Нужен? Разве я кому-то нужен? - он лежит с закрытыми глазами и не видит, как молниеносно вспыхивает Ван Ибо, когда слышит продолжение его слов. - Такой уродливый калека...

"Мне, - бьётся в голове у Ибо, пока он яростно сжимает руки в кулаки. - МНЕ. Мне ты нужен, идиот!"

- Не называй себя так! - вместо этого рявкает он.

Сяо Чжань распахивает глаза, смотрит на взбешённое лицо Ибо, на сжатые кулаки и снова улыбается. Зло. Ехидно.

- Напомнить тебе, кто меня таким сделал? Хотя ты, кажется, помнишь... - с кривой усмешкой кивает на его руки. - Думаю, тебе никто не говорил в детстве, что не всё в этом мире можно решить кулаками, Ван Ибо.

А Ибо кипит.

Внутри него сейчас бушует столько тщательно сдерживаемой ярости, что он с трудом сдерживает себя от того, чтобы как следует не наподдать этой новой, неприятной стороне Сяо Чжаня.

Ван Ибо крепко зажмуривается, старательно пытается досчитать про себя до десяти, но сбивается, когда слышит насмешливый голос Сяо Чжаня:

- Что же ты остановился? Струсил?.. Ты же всегда бил меня первым.

Ибо застывает.

А Сяо Чжань то ли не замечает, то ли нарочно его провоцирует... Но он совершенно точно знает, куда надо бить.
И его следующие слова одним движением срывают чеку с гранаты мнимого спокойствия Ван Ибо:

- Как в  том переулке, например. Тогда ты тоже ударил первым.

Ибо сдавленно рычит и подскакивает к Сяо Чжаню, хватает его за воротник больничной пижамы, дёргает на себя и замахивается.

А Сяо Чжань колко улыбается и сам тянется вверх, подставляя ему щёку:

- Созрел, наконец? Ну, давай же, давай! Ударь меня!

Он закрывает глаза и сам  (сам!) подставляется под удар.

Ибо видит прямо перед собой яркий, кривой шрам, судорожно сжатые, мокрые ресницы и жилку на шее, заходящуюся бешеным пульсом.

"..."

"..."

"..."

Он медленно опускает поднятую вверх руку, склоняется ниже и тихо, измученно выдыхает ему в щёку:

-  Не всё в этом мире можно решить кулаками, Сяо Чжань.

А потом целует.

Чувствует под губами нежную кожу едва зажившего шрама, солёную влагу слёз, вдыхает запах больничного мыла и понимает, что ярости в нём больше нет.

Вместо этого другое, тёплое чувство заполняет его грудь. Оно светится и ласково тянется своими лучиками к Сяо Чжаню...

И в этот момент Сяо Чжань вдруг отшатывается и широко распахивает свои большие глаза.

И паника в этих глазах окатывает Ибо ледяной волной.

Ещё спустя мгновение эта волна откатывается прочь, забирая с собой всё тепло из его груди.

Ван Ибо вздрагивает.
Разжимает руку, стиснутую на вороте. 
Отступает на шаг назад.
И опрометью бросается вон из палаты.

***********
Подписывайтесь голосуйте если вам понравилось