part 11
Пока Пау и Этери еще не успели насладиться простым счастьем — их день начался с телефонных звонков. Сначала звонил агент Пау, потом пресс-служба клуба. В сеть утекли фотографии и видео, где София стоит на пороге квартиры Пау, позже — видео, где она якобы входит внутрь.
Заголовки были нещадны:
«София и Пау снова вместе?»
«Этери — не больше, чем утешение?»
«Любовный треугольник взрывает Барселону»
Пау отключил телефон, сжимая его в кулаке.
— Они издеваются... — пробормотал он. — Это просто бред. Какого черта это сейчас всплыло?!
Этери увидела все сама. Она не кричала, не плакала — просто сидела молча, будто пытаясь переварить весь яд, который выливали в их сторону.
— Я не переживаю за себя, — сказала она. — Но тебя могут заставить оправдываться. Тебя могут наказать. И... они могут сделать всё, чтобы разрушить нас.
— Тогда им не повезло, — Пау поднял на неё взгляд. — Потому что я ничего и никого не выберу вместо тебя. Даже если придётся уйти из футбола.
— Не говори так... — Этери покачала головой, но в её голосе дрожала благодарность.
***
Следующее утро выдалось хмурым. Солнце будто бы не хотело выходить, словно предчувствовало, что день будет тяжёлым. Пау проснулся первым — в полумраке квартиры, где ещё витал запах кофе со вчера, и где всё казалось тише обычного. Этери спала, уткнувшись носом ему в грудь, дышала ровно, спокойно. Он медленно провёл пальцами по её спине, как будто хотел ещё раз убедиться, что она рядом, что всё по-настоящему.
Но в телефоне, как назло, уже горел непрочитанный месседж от спортивного директора клуба.
"Нужно поговорить. Сегодня. Срочно."
Пау выдохнул. Прочитал ещё раз. И ещё. Потом аккуратно, чтобы не разбудить Этери, встал с постели, натянул футболку и пошёл на кухню. Пока кофе машина тихо гудела, он смотрел в окно. Улицы начинали оживать, кто-то спешил по делам, и всё это казалось таким... обычным. А у него внутри рос ком, вязкий и тянущий, будто не переваренное чувство страха.
Когда Этери вышла из спальни, ещё немного сонная, с растрёпанными волосами, он уже сидел за столом с чашкой кофе, но даже не пил. Только смотрел на неё. Влюблённо. Тревожно.
— Доброе утро, — её голос был тихим, но таким родным. Она подошла, села к нему на колени и уткнулась носом в его шею. — Всё хорошо?
Он не ответил сразу. Провёл ладонью по её спине, прижал ближе.
— Меня вызвали в клуб, — наконец сказал он. — Сегодня. Срочно.
Этери сразу подняла на него взгляд. Брови едва заметно нахмурились.
— Думаешь, это из-за...?
Он кивнул.
— Я не знаю, что они скажут. Но что бы ни было... — он взял её ладони в свои, — я с тобой. До конца. Помнишь?
Она кивнула, молча. И поцеловала его в щеку, будто ставила печать на обещание.
"Если умрём — то тоже вместе."
Потом он уехал.
Клуб встретил его холодно. Слишком формально, слишком настороженно. В приёмной с ним никто почти не поздоровались. Только сухое «подождите минуту». Он чувствовал, как поднимается пульс. Впервые за долгое время он почувствовал, что снова должен бороться — не за мяч, не за победу. А за любовь. За право быть с той, кого любит.
Когда его пригласили в кабинет, за столом уже сидели двое: заместители спортивного директора и представителя PR-отдела клуба. Их лица были собраны, серьёзны, взгляд — без капли сочувствия.
— Пау, — начал директор, скрестив руки на груди. — Нам нужно обсудить все что сейчас происходит.
И вот, понеслось.
Пау сидел перед ними, будто на допросе. Вокруг — тишина, нарушаемая только щелчками ручек по столу. Спортивный директор был собран, но в голосе его чувствовалось раздражение:
— Ты понимаешь, насколько сейчас шаткое положение у клуба? Пресса, болельщики, спонсоры — все задают вопросы. И всё из-за твоей... личной жизни.
Пау не отвёл взгляд. Он не сутулился, не оправдывался. Только внутренне держал себя за позвоночник, будто повторяя про себя: ради неё. Ради нас.
— Я не обязан обсуждать личное. Ни с вами, ни с кем-то ещё.
— Когда личное начинает разрушать имидж клуба — обязан, — вмешался заместитель представителя PR-отдела. — Ты не просто игрок. Ты — лицо команды. И то, что происходит сейчас, наносит урон. Фото, видео, слухи, заголовки... София уже готовит интервью. Ты представляешь, как это выглядит? Она говорит, что ты вернулся к ней, а теперь бросаешь — ради девушки, которая...
— Осторожно, — голос Пау резко стал ниже, жёстче.
Заместитель директора поднял руку, будто унимая всех.
— Мы не принимаем решений сейчас. Но есть риск, что тебя временно отстранят от матчей. До выяснения обстоятельств. И тебе стоит обдумать публичное заявление. Пресса жаждет комментариев.
— Если я и сделаю заявление — то вместе с Этери, — твёрдо ответил Пау. — Не для оправданий. А для правды.
В кабинете повисла напряжённая тишина.
— Думай, — сказал директор. — Но помни: у футбола — свои правила. И если ты не умеешь играть по ним — ты не на поле.
Тем же вечером он вернулся домой. Этери ждала его, сидя у окна, с чашкой чая, которую она почти не тронула. Когда Пау вошёл, он не сразу заговорил. Просто подошёл и сел рядом, уткнувшись лбом в её плечо.
— Всё настолько плохо? — спросила она тихо.
Он покачал головой.
— Плохо — это быть без тебя. Всё остальное... переживём.
Этери провела пальцами по его волосам, потом прижалась к нему лбом.
— Тогда сделаем это. Вместе. Завтра. Дадим интервью. Без игры, без оправданий. Просто — мы.
— Просто мы, — повторил он, и в голосе звучало то самое обещание: если умрём — то тоже вместе.
На следующий день Пау связался с журналисткой, которую знал ещё с начала своей карьеры. Честная. Тихая. Умеющая слушать. Они назначили интервью на вечер. Уютная студия. Один оператор. Минимум света.
Перед выездом Этери долго стояла у зеркала. Пау подошёл, встал за её спиной, обнял и прошептал:
— Это не защита. Это не оправдание. Это просто шаг навстречу нам.
— Я знаю, — улыбнулась она, — но я всё равно волнуюсь.
— Мы всё равно уже победили, — сказал он и поцеловал её в висок.
Машина двигалась по вечерним улицам Барселоны. Лёгкие огни фонарей скользили по лобовому стеклу, отражаясь в глазах Этери. Внутри царила тишина, пока не пришло несколько сообщений на телефон Пау. Он мельком взглянул на экран — уведомление из новостного приложения. Большими буквами: «София разрывается между правдой и болью: громкое интервью».
— Запусти, — тихо сказала Этери, хотя внутри у неё всё сжалось.
Пау нажал на ссылку, подключив звук к системе машины. Из динамиков тут же полился знакомый голос Софии — медленный, жалобный, с продуманными паузами между фразами.
София:
«Я... долго молчала. Потому что не хотела делать это публичным. Потому что всё ещё люблю. Потому что... мы ведь действительно были вместе. Не фиктивно, не понарошку. Мы были настоящими. Просто, наверное, я была неинтересна для заголовков. Пока он не ушёл к другой... Мне хотелось уважать границы... и его выбор. Хотя, если честно, всё это было неправдой. Их «отношения» — просто фальшивка. Всё ради камер, охватов, ради хайпа. Она — блогер, дочка главного тренера, она везде. А он — футболист, которому нужен был новый виток внимания. Это просто взаимовыгодно. Это — пиар»
Этери сидела, сжав пальцы на коленях. Она не смотрела на Пау. Просто смотрела в окно.
Пау смотрел перед собой, сжав руль. Он не моргал. Не дышал.
«И да, — продолжала София, выдавливая из себя слова с нужной долей трагичности, — мы с ним всё ещё поддерживаем связь. Даже когда он стал... встречаться с ней. Не буду называть имён. Но наш роман — он был настоящим. Мы были вместе. И, может быть, всё ещё можем быть. Потому что я верю в любовь. Не в пиар. Не в шоу. В любовь. Я не обвиняю никого. Но разве можно так легко заменить чувства? Меня. Нас. То, что мы строили. Он просто... запутался. И я надеюсь, он ещё найдёт путь назад.»
Пау сжал руль. Костяшки пальцев побелели. Он выключил звук и резко оттолкнул телефон на соседнее сиденье.
— Путь назад, твою мать... — пробормотал он сквозь зубы. — Да она врёт. Она же врёт как дышит.
— Пау, — наконец подала голос Этери, всё ещё глядя вперёд. — Она знала, что выйдем в эфир сегодня?
Он кивнул.
— Думаешь, специально?
— Конечно, специально, — процедил он. — Она понимает, что теряет. И пытается слепить из себя жертву, потому что так легче — манипулировать сочувствием. Она не остановится.
Этери медленно выдохнула и отвернулась от окна. Посмотрела на него. Её глаза были полны напряжения, но в них не было злости.
— Тогда мы просто будем честными. И всё. Если люди поверят — хорошо. Если нет... по крайней мере, мы ничего не скрыли. Ни от них, ни друг от друга.
Пау на секунду отвёл взгляд от дороги и посмотрел на неё. Он не знал, как мир отреагирует на правду. Но он знал одно точно — она рядом. И ради этого стоило пройти через всё.
— Мы это сделаем, Этт. Вместе.
И машина продолжила путь — к месту, где их ждала правда.
Платформа была выбрана тщательно. Никаких желтых таблоидов, только уважаемое, нейтральное медиа, где журналист — не охотник за драмой, а человек, готовый услышать.
Интервью проходило в светлой студии, без лишней суеты. За круглым столом — трое: Пау, Этери и журналистка, женщина средних лет с теплым голосом, но уверенным взглядом.
Пау держал Этери за руку почти всё интервью. Они договорились: не оправдываться, не нападать, не обвинять. Только правда.
Журналистка начала мягко, с общих вопросов — как они познакомились, когда поняли, что между ними что-то большее. Этери немного нервничала, но голос её был чистым и спокойным. Пау чуть сжал её ладонь — он был рядом.
Потом речь зашла о Софии.
— Последние дни в сети много слухов. София утверждает, что ваши отношения с Этери — это пиар-ход. Что вы всё ещё были вместе, когда начали встречаться с ней. Что скажете на это?
Пау:
— Это ложь. Я уважаю прошлое, уважаю Софию как человека, с которым меня многое связывало, но на момент, когда я встретил Этери, мы уже не были вместе довольно давно. И всё, что происходило дальше... было реальным. Без фальши. Я люблю Этери. С ней — всё иначе.
Этери:
— Когда ты девушка, да ещё и дочь тренера, всегда найдутся те, кто будет говорить: «ей просто дали всё». А когда ты начинаешь встречаться с игроком, это становится вдвойне больным. Я не использовала свою фамилию. И уж точно не использовала Пау. Мы... просто влюбились. Не по плану. Не по сценарию. По-настоящему.
Журналистка чуть улыбнулась:
— Почему решили говорить сейчас?
Пау:
— Потому что устали прятаться. Потому что не хотим, чтобы кто-то за нас придумывал, кем мы друг другу являемся. Мы заявляли ранее о наших отношениях. Да у нас были проблемы. Но мы — вместе. И если кто-то в это не верит... ну, что ж. Мы не обязаны доказывать свою любовь.
Этери с горящими глазами посмотрела на Пау и сказала:
— Мы здесь не чтобы оправдываться. А чтобы сказать: да, мы совершаем ошибки, мы не идеальны. Но мы боремся. И не позволим разрушить то, что у нас есть.
Журналистка закончила интервью очень мягко:
— Что бы вы хотели сказать тем, кто смотрит на вас сейчас, сомневается, верить... или ненавидить?
Пау посмотрел в камеру и сказал:
— Любовь не требует разрешений. Она просто приходит.
Этери улыбнулась и добавила:
— И если мы влюбились не вовремя, не по правилам — это не значит, что она менее настоящая.
Большой палец Пау медленно поглаживал тыльную сторону её ладошки. Они сидели не как скандалисты, не как «пара ради пиара». А как двое уставших людей, нашедших друг в друге смысл.
Это интервью стало поворотным. Оно не закрыло рты всем, но в сердцах тех, кто действительно слушал — оставило тепло.
Когда они вышли из здания студии, всё внутри ощущалось странно лёгким. Как будто наконец-то скинули с плеч что-то огромное, тяжёлое, душа впервые за долгое время не дёргалась от каждого заголовка. Этери шла, крепко держа Пау за руку, и периодически поглядывала на него — тот был молчалив, как будто переваривал каждое произнесённое в эфире слово.
маленький семейный ресторан недалеко от тренировочной базы. Там их уже ждали Берта, Фермин, Ламин и Эктор. За дальним столиком на террасе, под виноградными лозами, стояла уже почти опустевшая бутылка воды и блюдо с недоеденной пиццей.
— Ну что, звёзды экрана, — первым подскочил Эктор, открывая им объятия, — подписи раздаёте? Или только по знакомству?
— Мы думали, что вы приедете на лимузине, — Берта подмигнула Этери и тут же обняла её, — как вы?
— Уставшие, — честно ответила Этери.
Фермин хлопнул Пау по плечу, будто ободряя:
— Ты держался круто, брат. Без соплей, без героизма, просто честно. Именно так и надо. Ну и, — он улыбнулся Этери, — вы смотрелись вместе... так, что у всех девчонок в комментариях слёзы пошли.
— Угу, особенно когда Пау говорил, что «любовь не требует разрешений» — Берта покачала головой. — Даже я прослезилась.
— Ты прослезилась, потому что он забыл упомянуть, что ты свела их, — съязвил Эктор.
— Вот именно! — всплеснула руками Берта. — Где мои аплодисменты?!
Они рассмеялись, и на мгновение всё стало по-настоящему спокойно. Они говорили о матчах, о тренировках, о том, как Ламин снова забыл бутсы и гонял в чужих. Смеялись над тем, как Эктор пытался сделать омлет и спалил сковороду. Всё было так обыденно и так нужно.
Пау сидел, положив руку на спинку стула Этери, время от времени ловил её взгляд и просто улыбался. Как будто ничего из того, что происходило последние недели, не существовало. Был только этот вечер, этот стол, эти люди.
— Она пишет? — вдруг тихо спросила Берта, подсев ближе к Этери.
— София? — Этери чуть кивнула. — Да. Почти каждый день. Но... я не отвечаю. Я не хочу давать ей ни эмоций, ни внимания. Ни капли.
Берта сжала её ладонь.
— Правильно. Она уже сделала достаточно.
— Я просто не хочу, чтобы Пау снова страдал, — прошептала Этери. — А она... она способна на что угодно.
— Тогда не бойся. Он за тебя держится как за воздух. Я это вижу, Этери. Он сгорел бы без тебя.
Этери тихо улыбнулась, и в этот момент Пау, не слыша разговора, взглянул на неё — и тоже улыбнулся, как будто чувствовал её тревогу. Их глаза встретились, и всё снова стало ясно.
На террасе было почти идеально — тёплый вечер, бокалы звенели о керамические тарелки, Берта смеялась так заразительно, что официант невольно улыбнулся, проходя мимо. Казалось, после недели, полной шума и боли, у них появилась возможность просто дышать.
Но у Этери загорелся экран телефона.
И вдруг стало тихо.
Очень.
— Нет... — она пробормотала, и пальцы замерли над экраном.
Пау тут же повернулся к ней, чувствуя, как всё в ней за секунду сжалось. Она молча передала ему телефон. Он взглянул.
София.
Видео — только что загруженное, уже больше тридцати тысяч просмотров. Заголовок выжигал глаза:
«Вся правда. Хватит лжи.»
Он включил.
И начался спектакль.
— «Я больше не могу молчать, — голос Софии дрожал, но глаза были сухими. — Это интервью, которое вы все видели... оно неправда. Всё, что они сказали — это красивый спектакль. Для лайков. Для фанатов. Для образа. Пау... он был со мной. До самого недавнего времени. У нас всё было. Настоящее. А Этери... она знала. И всё равно влезла. Предложила ему эти фиктивные отношения.»
На видео вставки: фото, где Пау и София сидят в клубе рядом, где он что-то говорит ей на ухо, фото, где она держит его за руку. Всё было настолько точно отобрано, что создавалось ощущение, будто это было недавно.
Берта ахнула.
Фермин привстал с места.
— Это же... — Этери прошептала. — Пау, это же старые фото?
Он молча кивнул, сжав челюсть так, что на виске проступила жила.
— Больше полутора года назад. Ты знаешь это. Это... бред. Чёртов монтаж.
Но София на этом не остановилась.
Следом вышел пост — в нём уже были не только фотографии, но и якобы переписки. Скриншоты сообщений, где "Пау" пишет ей "Я не могу забыть", "Мы были настоящими", "Мне с ней не так, как с тобой."
Подделка. Очевидно. Но не для интернета.
Под постом — тысячи комментариев.
Кто-то верил ей. Кто-то злился. Кто-то сомневался.
Всё снова начало разлетаться по новостным пабликам и блогам.
— Вот же... — выдохнул Эктор. — Она не остановится.
— Чёртова манипуляторша, — Ламин ударил по столу. — Это ж прямой вброс. Так делают только когда очень боятся потерять влияние.
Пау не двигался. Он смотрел на экран, и внутри у него всё рвалось: от бессилия, от злости, от мысли, что её — Этери — снова втягивают в грязь.
Он встал. Медленно. Положил телефон на стол.
— Пора что-то делать.
— Но мы уже дали интервью, — тихо сказала Этери. — Мы уже всё рассказали.
Он обернулся к ней, глаза пылали.
— Тогда теперь мы будем доказывать это. Не словами — делами.
— Как? — прошептала она.
Он подошёл ближе, взял её ладони в свои.
— Мы будем вместе. Не на показ. Не для камеры. Просто — везде. Мы покажем им, что настоящая любовь не нуждается в одобрении. Только так.
***
В квартире было тихо.
Слишком.
Как будто даже воздух затаил дыхание, опасаясь потревожить их.
Пау закрыл за собой дверь, чуть сильнее, чем следовало. Обувь осталась где-то в коридоре, он прошёл по деревянному полу босиком — в комнату, где уже стояла Этери, прислонившись к спинке дивана, скрестив руки на груди. Щёки её всё ещё горели, хотя слёзы высохли. Она выглядела как человек, которого слишком долго били — не кулаками, а словами. Ложью. Давлением.
Он подошёл к ней, молча.
И просто прижал лбом к её виску.
— Я не знаю, как с этим бороться, — прошептала она. — Я не хочу больше ничего объяснять. Я не хочу ничего доказывать людям, которые и так решили, во что верить.
— Тогда не будем, — сказал он, чуть сжав её руки. — Мы не должны им ничего. Ни объяснений, ни оправданий.
— Но тебя... могут отстранить. Могут заставить делать заявление. Могут...
— Пусть попробуют, — в голосе Пау была сталь. — Я не подпишу ни одной бумажки, в которой меня заставят признать ложь. И я не позволю им использовать тебя в своих играх.
Этери закрыла глаза, её голос стал тише, почти шепотом:
— Она сказала, что я влезла. Что это был пиар-роман. Что мы — фальшивка...
— Тогда пусть скажет это мне в глаза, — спокойно произнёс Пау. — Потому что если это, — он посмотрел на неё, провёл пальцами по щеке, — фальшивка, то я не знаю, что такое настоящее.
Она подняла взгляд. Тот самый взгляд, в котором и боль, и благодарность, и тысячи не произнесённых вслух слов.
— Просто... мне страшно, Пау. Я не из подобного медиапузыря. Я не умею играть в это. Я умею любить. Быть. Быть рядом. Но...
— Я знаю, — он мягко перебил её. — Именно поэтому ты — та, которую я полюбил. Не за картинку. Не за подписчиков. Не за фамилию. А за это вот, — он коснулся её груди, — за то, что здесь.
За её сердце.
Этери выдохнула, опустив голову на его плечо.
— Хочешь знать, о чём я мечтаю сейчас? — прошептала она.
— Скажи.
— Чтобы всё исчезло. Пресс-службы, интервью, шоу, заголовки, лайки... чтобы остались только ты и я. И море. И вот это спокойствие. Без фальши.
— Тогда пообещай мне одно, — он чуть отстранился, взял её лицо в ладони. — Что как бы нам ни мешали, что бы ни выдумывали — ты не отпустишь мою руку.
— Я не отпущу, — тихо ответила она. — Даже если весь мир будет против. Даже если останемся вдвоём. Я буду с тобой. Всегда.
Он наклонился и поцеловал её. Долго, молча, так, будто этот поцелуй был их ответом всему шуму вокруг. Их истиной. Их крепостью.
Потом он повёл её на кухню — разогревать еду, как в самые обычные вечера.
Потому что сейчас они больше всего на свете нуждались в простоте.
В ней и было их спасение.
***
Pov Pau:
На следующий день я приехал на базу рано, как и просили. Слишком рано. Как будто меня выдернули не просто в клуб, а на допрос. Снова.
Весь воздух там пропитался напряжением. Как будто что-то сдвинулось в этих стенах, которые раньше были мне почти домом. Я знал: всё это — последствия шумихи. София. Фото. Интервью. Наше с Этери заявление.
Шаг влево, шаг вправо — и уже начинаются выстрелы. Не пулями, но словами.
В приёмной вместо привычного приветствия я услышал только холодное:
— Подождите, заместитель PR-директора скоро вас примет.
Заместитель.
Я помню, как говорил Этери, что с основным директором у нас нормальные отношения. Тот был умным человеком. Понимал, что всё это — медиа-грязь, не более. Он бы нашёл слова, поддержал. Но сейчас... его не было. Опять был этот.
Как только я вошёл в кабинет, мне даже не предложили присесть. Он сидел в кресле, откинувшись, с каким-то надменным выражением на лице. Даже не глянул на меня толком. Настроение у него было хуже чем в прошлый раз.
— Пау, — начал он, крутя в руках ручку. — Нам всё же нужно расставить приоритеты. Ты — игрок топ-клуба, лицо, за которым следят миллионы. А ты превращаешь свою личную жизнь в дешевую мыльную оперу.
Я промолчал. Пока.
— Мы не можем игнорировать репутационные риски, — продолжал он. — Особенно когда в дело вмешивается девушка с сомнительным образом. Блогерка, дочь главного тренера... Всё выглядит слишком... выгодно. Подозрительно. Неестественно.
Я сжал челюсть. Медленно. Я мог терпеть много чего. Но так говорить об Этери?
— Подозрительно? — я впервые заговорил, голос срывался на сухость. — Вы серьёзно?
— Не нужно драматизировать, — он поднял брови. — Мы просто хотим, чтобы ты задумался о том, как это выглядит со стороны. Возможно, стоит временно дистанцироваться. Для общей картины. Чтобы не подливать масла в огонь...
— Не собираюсь я от неё "дистанцироваться", — сказал я. — И уж точно не ради «картинки».
Он усмехнулся.
— Понимаешь, Пау... ты хороший игрок, но ты не один в команде. И клуб — это не о чувствах. Это о дисциплине, стратегии, имидже. А твоя... девушка... мягко говоря, не вписывается.
Я уже хотел что-то сказать. Что-то, что точно поставило бы точку. Или началось бы с кулака. Но тут за моей спиной послышался знакомый голос.
— Интересно, и кто вам дал право судить о том, во что «вписывается» моя дочь?
Я обернулся.
На пороге стоял Ханси. Мой тренер. И её отец.
Лицо у него было каменное. Глаза ледяные.
Заместитель PR-директора тут же изменился в лице, стал ерзать в кресле, но было поздно.
— Вы... вы не так поняли...
— Я всё понял, — перебил Флик, подходя ближе. — Я всё услышал. Вы будете уволены. Сегодня же. У нас в клубе нет места для тех, кто позволяет себе грязь в адрес игроков и их близких.
Я стоял в тишине. Впервые за последние дни — в тишине, где не было паники. Только облегчение.
Флик повернулся ко мне.
— Пау, ты не должен это терпеть. Никто не должен. И не переживай. С твоей стороны — ни одного лишнего слова. Мы всё разрулим. Я с тобой.
Я просто кивнул. И, чёрт, впервые за долгое время мне захотелось просто... быть обычным человеком. Не медийным.
Мы с Фликом шли по коридору в сторону тренировочного поля. Я чувствовал, как тяжесть спадает с плеч. Не вся — конечно нет — но хоть немного. После этого разговора, после того, как он встал на мою сторону, мне стало легче. Почти так, как когда-то, когда я впервые оказался здесь, маленьким мальчиком, с мечтой.
— Спасибо, — сказал я ему.
Флик лишь кивнул.
— Пау... Ты нужен этой команде. И ты нужен ей.
Пауза.
— Я не просто как отец говорю. Как тренер тоже. Твоя игра зависит от того, что у тебя внутри. А сейчас... у тебя есть за что играть. Не отпускай это.
Мы вышли на поле. Мягкий ветер. Трава после поливки блестела. Парни уже разминались — Эктор, Ламин, Фермин. Кто-то пинал мяч, а кто-то уже стоял у штанги, выкрикивая шутки.
Как только я подошёл, меня сразу окружили.
— Эй, герой дня, — усмехнулся Эктор, хлопая по плечу. — Ты живой?
— Или ты теперь только в эксклюзивных интервью появляешься? — подхватил Ламин.
— Не переживай, Пау, — сказал Фермин, уже более серьёзно. — Мы все на твоей стороне. Это всё чушь. София перегибает палку.
Я усмехнулся.
— Спасибо, парни. Правда.
— Этери как? — спросил Эктор.
— Держится. Лучше, чем я, если честно, — признался я.
Разговор прервал голос Флика:
— Ладно, болтуны. На позиции. Пау, переодевайся. У тебя десять минут.
И я пошёл в сторону раздевалки. Но через плечо всё ещё видел, как команда бросает мне взгляды — не осуждающие, не подозрительные. Поддерживающие.
И я понял: это мой дом. И я буду за него стоять.
Час спустя, когда солнце уже стало ярче и мы гоняли мяч по полю, я услышал, как щёлкнули ворота. Я обернулся.
Этери.
Шла через поле в светлой рубашке, волосы развевались. В руках — планшет, подмышкой — папка с бумагами. Её походка была уверенной, лицо спокойным. Она шла к отцу, к краю поля, где тот что-то обсуждал с ассистентом.
Я поймал её взгляд. Она чуть улыбнулась. Я — тоже.
— Ну всё, теперь тренерская мафия в сборе, — усмехнулся Эктор, когда заметил её.
— Опять она с бумагами... — простонал Ламин. — Ща заставит всех подписывать какие-то согласия.
— Или накажет за опоздание, — подхватил Фермин.
— Меня вот недавно чуть не уволила с должности «самого красивого» в команде, — театрально произнёс Эктор, и мы засмеялись.
Но у меня внутри было совсем не до шуток.
Я просто смотрел, как моя девочка идёт по полю, такая сильная, такая настоящая. После всего, что на нас обрушилось — она здесь. С нами. Со мной.
И я знал: мы справимся.
Тренировка подходила к концу. Мы отрабатывали завершения атак, и я даже не пытался притворяться, что не замечаю, как взгляд всё время тянется к ней — к Этери, сидящей теперь на скамейке у края поля рядом с отцом. У неё на коленях был планшет, в руках — ручка, и она что-то помечала в своих записях. Казалась собранной. Но я знал — внутри у неё всё так же горит, как и у меня.
Когда прозвучал свисток, я первым выбежал с поля, на ходу вытирая шею полотенцем. Краем глаза видел, как Флик разговаривает с кем-то из помощников, а Этери встала и направилась ко мне.
— Привет, — её голос прозвучал мягко, почти тихо, но каждое слово будто ложилось точно на нужное место.
— Привет, — я чуть наклонился, чтобы поцеловать её в висок. — Долго сидела наблюдала?
— Почти всю тренировку, — она усмехнулась. — Но, если честно, смотрела только на одного игрока.
Я не смог не улыбнуться.
— И как он тебе?
— Усталый, но красивый, — пожала плечами. — Может, даже стоит взять его на ужин.
— Он бы не отказался, — я накрыл её ладони своими. — Как ты? После этого цирка утром? Тебе наверняка уже рассказал Флик.
Она посмотрела вниз, потом снова на меня.
— Разозлилась. Очень. Потом обиделась. А потом вспомнила, что мы вместе — и всё стало проще.
Я кивнул.
— Она выдохнется. Всё, что у неё есть — это прошлое. А у нас с тобой... — я слегка притянул её к себе. — У нас есть завтра.
— И ещё сегодня, — прошептала она, прикасаясь лбом к моему.
— И эта секунда, — я замер, вдыхая запах её кожи, её волос. — Самая важная.
— Ребят, а вы в курсе, что мы тут тоже есть? — донеслось откуда-то сбоку.
Фермин с Бертой стояли чуть поодаль, ухмыляясь.
— Нет, ну правда. Хоть бы предупредили, что у вас тут романтика, мы бы в кустах подождали.
— Или начали продавать билеты, — добавила Берта с серьёзным видом. — Уж больно киношно вы смотритесь.
Этери фыркнула и повернулась ко мне:
— Может, сбежим от них?
— С радостью, — я взял её за руку. — Только сначала — душ. А потом ты обещала ужин.
— А ты обещал быть рядом. Всегда.
— И сдержу. До самой последней секунды.
Мы шли к зданию базы, рука в руке. И даже если завтра снова обрушится буря — сегодня мы были вместе.
А этого было достаточно.
⸻⸻⸻⸻⸻⸻⸻⸻
[Тгк: alicelqs 🎀] узнавай первым о выходе глав, задавай вопросы и делись впечатлениями о главе 💗
Не забывайте про звездочки! И я всех вас жду в своем телеграмм канале 🫂🤍