ICE [SKZ]

Крис стоял около бортика, который то и дело пинал ногой от нарастающих нервов. Феликсу нужно было выходить на лед и как можно скорее, но его все еще не было видно: он обрыл всю раздевалку, переспросил всех там находившихся людей по миллиону раз «не видели ли они коньки в черной сумке с красными линиями», но все поиски были тщетны.

- вы понимаете, что если через минуту на лед никто не выйдет, то мы вас снимаем с соревнований? – стрекотал над ухом Криса старый и лысый дяденька с японским разрезом глаз, которые скрывались за тонкой оправой очков, державшихся на последней нервной клетке Бана. Крис вытягивал шею, пытаясь найти в толпе Минхо.

- сейчас, подождите, пожалуйста, - просил он, на что дядька из комиссии лишь нервно цокал языком. Никто, однако, не появлялся, и, когда снова прозвучала заключительная угроза, Феликс выбежал из раздевалки, быстро сдергивая чехлы.

- не нужно никого снимать, - он отдал защиту Крису, ступая на лед.

- объявляйте, - потребовал тренер, обращаясь к мужчине из комиссии. Тот недовольно замахал кому-то отвечающему за технику, а имя Феликса тут же прозвучало из динамиков, - порядок? – спросил Крис, держа Ликса за его маленькую ручку, - тогда с богом.

Он сделал глубокий вдох и выехал на центр катка: когда-то он уже стоял на хоккейных коньках, но это было так давно, что сейчас каждое движение казалось ему незнакомым и чуждым. Феликс не знал, как ему себя вести, но решил кататься во что бы то ни стало, даже если за каждый его элемент дали бы не больше половины балла.

- ну что, поехал уже? – Минхо, запыхавшись, подбежал к бортику, у которого стоял Крис, - еле отбился от журналюг. Нормально проводил?

Крис кивнул, напряженно рассматривая фигурку Феликса, который принимал позу для выступления. Что-то ему не нравилось, но он все не понимал, что именно, искал проблему совсем не там, где нужно.

- это че за хуйня? – Минхо прищурился, толкая Криса в бок, - ты как его в хоккейных выпустил?

Оба тренера еще раз пригляделись и поняли, что одно и тоже двоим людям казаться не может.

- твою же мать, - прошептал Крис, прикладывая руку ко рту, - я даже не заметил, его чуть не дисквалифицировали, все так быстро произошло, что...

Минхо тут же осек его:

- я даже слышать не хочу.

- что теперь делать?

- пусть катает, - предложил Минхо, перекрикивая уже начавшуюся музыку, - хоть так, может в пятерку пойдет.

Было уже поздно что-либо менять – Феликс начал программу. Небольшое изящное движение руками, потом вращение вокруг, он представил себя публике, обведя рукой стадион и чуть откинувшись назад. Ноги с непривычки начали предательски разъезжаться, но он сильно напряг мышцы всей нижней части тела и поехал, морально готовясь к прыжку и в голове перебирая комбинации, наслаивая одни элементы на другие.

Минхо стоял за бортиком, впиваясь в стенку руками и наблюдая за тем, как непривычно двигаются ноги в хоккейных коньках, Чан стоял рядом, положив подбородок на замок из ладоней и почти не дышал. Конечно судьи не могли не заметить неправильную экипировку, но и прерывать выступление никто не был намерен. Это было как в кино: все смотрели, и никто уже не мог повлиять на запустившийся процесс, который, ко всему сожалению, приведет к гибели.

К бортику вышел Хенджин в коньках, которому было интересно посмотреть, как выступит Феликс. Он окинул взглядом напряженных Криса и Минхо, а потом прищурил глаза и с непониманием глянул на Феликса, который был более неуклюж, чем обычно: он заваливался, делая небольшие обороты, ноги расходились в стороны, у него не получилось подпрыгивать высоко. Хван замотал головой из стороны в сторону, увидев на Ли-младшем хоккейные коньки, вместо фигурных, и то, что Феликс стал ехать по дуге для захода на прыжок. Хенджин вцепился в руку Минхо, который от удивления сразу же дернулся назад, испуганно таращась на обезумевшего фигуриста.

- останови выступление! – перекрикивал музыку Хенджин, мечась глазами по лицу Ли-старшего.

- ты обезумел?

- останови выступление, он убьется! – начал молить Хван, но было слишком поздно: коньки заскрежетали по льду – Феликс развернулся спиной на ходу для захода на каскад, набирая скорость. Он присел на левой ноге, но уже здесь все пошло наперекосяк, ведь упереться в лед ему было нечем – на коньках хоккеистов отсутствовали зубцы. И все же, тело, которое помнило, как прыгать, по инерции оторвалось от земли. Хенджин боролся с тем, чтобы не отвернуться, но звук падения был таким громким, даже с музыкой, что хотелось заткнуть уши. Хван не мог смотреть на это: он подбежал к кому-то из стаффа, пытаясь прорваться к судьям, которым, казалось, нравилось такого рода развлечение. Хенджин кричал громко, достучавшись до них, когда Феликс уже валялся на земле, а по телу Хвана прошлась дрожь.

Ликс не смог сделать и двух оборотов, расшибая себе в кровь больные коленки, и зал охнул, очевидно, до того привыкший к безупречным выступлениям Хенджина, что уже не воспринимал кого-то, кто допускал ошибки.

Феликс не сразу понял, что лежит на земле. В голове кометой промчалась мысль «вставай, вставай, вставай». Он подскочил на ноги, закусывая губу и стараясь не обращать внимания на свинец, стекавший по суставам. Его ломало, но продолжать было необходимо, и он поехал снова, но уже на другой каскад, совершенно не зная, что им движет. Но аксель тоже не получился. Ни тройной, ни двойной, ни даже одинарный. Снова падение, снова охи и ахи толпы. Снова боль, и до того сильная, что Феликса всего скрючило, и он от обиды ударил рукой по льду.

- нужно это прекратить, - Хенджин порывался выйти на лед, искренне разозлившись, что Минхо пришлось дать ему хорошую затрещину, и только тогда фигурист остановился.

- ты думаешь, что творишь? – спрашивал тренер, но Хван вряд ли бы смог дать ему связный ответ: все в нем рвалось к Феликсу, который сквозь слезы даже не видел льда под ногами. У него криво получилось вращение, простенький одинарный риттбергер тоже получился. Под конец он снова разогнался на хоккейных коньках для тройного прыжка, хотя головой понимал, что совершает ошибку, ибо чем больше промахов, тем больше снятых баллов. Страх был перекрыт чувством и желанием доказать, что он чего-то стоит. Феликс был уверен, что должно было получиться сносно, должны засчитать хотя бы попытку. Но не засчитали: он упал так некрасиво и больно, что на выход уже была подготовлена бригада медиков. И тогда Феликс уже зарыдал прямо на льду, собирая себя по частям и поднимаясь с коленей. Он выпрямился во весь рост, задирая голову к потолку и завершая свой прокат. Слезы так и текли по его лицу, попадая в кадр каждой камеры, расположенной на арене. Ему аплодировали из жалости. Крис ждал его на выходе со льда, дрожащей рукой протягивая ему чехлы от лезвий. Хенджин и Минхо будто исчезли несколькими секундами ранее.

Феликс не смог натянуть чехлы сам, ему помог в этом Крис, взял его под руку и отвел на диванчик. Опустошенный и убитый горем он рухнул на мягкую поверхность, закрывая лицо ладонями.

- почему? – единственное, что смог выдавить из себя Крис, и Феликс зарыдал еще сильнее, как будто все скопившееся внутри разом вырвалось наружу.

Сердце тренера сжалось: для Феликса такой исход мог означать только конец.

- будут еще соревнования, - пытался успокоить его Крис, но казалось, только усугублял ситуацию. На табло появились результаты, но сил взглянуть не было, тогда голос громкоговорителя стал объявлять самые низкие за всю тренерскую карьеру пропавшего из виду Минхо результаты, - господи, - взмолился Крис, обхватывая голову, когда посыпались нули и единицы. С таким дай бог было замыкающим стать.

Феликс, шмыгая носом, промокнул лицо рукавом и поднял голову, чтобы увидеть итоговые результаты, в которых суммировались баллы за короткую и произвольную программы. Первое место, второе, третье, пятое... нет. Дальше не было смысла искать в списке свое имя. Феликс думал про себя, что глупо было надеяться на то, что с такими соперниками как Хенджин, ему что-то светило бы. Только если вакансия добровольца, собирающего игрушки, которые зрители кидают фигуристам после выступления.

В то время в раздевалке, из которой Минхо вежливо всех выгнал, остались только он и Хван, захлопнувшаяся дверь.

- это был ты? – он подошел к Хенджину близко-близко, чтобы тот не смог отвести своего расстроенного падениями Феликса взгляда.

- о чем ты?

Минхо с силой хлопнул по шкафчикам, находившимся за его спиной, и Хенджин широко открыл глаза. Наверное, от удара осталась вмятина на дверце.

- я еще раз спрашиваю, это был ты?! – гнев полился из него с такой силой, что было просто страшно находиться в том помещении, - сука, как ты не понимаешь? Ты бы и так вошел в тройку.

- ты за кого меня принимаешь, Минхо? Совсем с катушек съехал? Мозги рубанулись, да? – огрызнулся Хенджин, делая попытку выйти из небольшой клетки, которую соорудил ему Минхо, поставив руки по бокам, но тренер с силой пихнул его назад. Хенджин чертыхнулся, ударяясь головой, - какого хрена ты делаешь?!

- захлопни свой ебаный рот, - Минхо чувствовал, что балансировал на грани, чтобы не убить Хвана прямо там. Он взял ладонью его за горло и чуть приподнял над полом, - если будет доказано, что это ты подменил, я лично подпишу бумаги, чтобы тебя лишили медали.

Хенджин тяжело втягивал воздух. Пальцами он пытался ослабить хватку Минхо, но тот лишь сжимал сильнее.

- одумайся, Минхо, прошу тебя, - с расстановкой произносил он, и каждое слово давалось тяжелее предыдущего, - не меня ли ты скидывал со своей руки, когда я истошно кричал о том, чтобы ты остановил выступление?

Минхо замер на какое-то время, а затем резко отпустил Хенджина. Он съехал по стене вниз, откашливаясь.

- ты опять разыграл представление, Хван.

- ты так думаешь? Ты действительно считаешь, что я мог так поступить? – Хенджин похрипывал, но голос приходил в норму, пока он держался за собственное горло, - я влюблен в него, Минхо. Когда я видел, как он падал, меня будто бы ожигали раскаленным железом. С того времени многое поменялось, я много думал и много осознал, - Минхо смотрел на Хвана шокированными глазами, пока тот не сводил взгляда с пола, - Феликс дорог мне. Я люблю его больше жизни, не я подменил коньки, Минхо. Он преподал мне много хороших уроков в жизни, всегда прощал все мои пакости и агрессию в его сторону. В тот раз, когда я упал, а он подъехал ко мне и помог, я многое осознал, пусть и не принимал этого публично. Не я подменил коньки.

***

Феликс устал. Морально, физически. Сегодняшнее выступление на кубке Азии было самым позорным за всю его жизнь. Его сжирала совесть, что ко всему прочему он еще и подвел Минхо, ведь журналисты снова раздуют скандал, что один его ученик выиграл, а второй еле занял место в турнирной таблице. В тот день Ликс миллиард раз извинился перед Минхо, который прекрасно все понимал и не смел винить его ни в чем случившемся. После соревнований Ли-старший не отходил от Феликса, ворчал на медиков, которые перевязывали ему ноги, помог ему доехать до общаги и заказал им обоим вкусный ужин. Они приятно посидели вдвоем, не как тренер и спортсмен, а как хорошие друзья, что Ликс увидел совершенно другую сторону старшего: он не был так холоден, как казалось, или тогда он специально старался поднять Феликсу, убитому горем, настроение. Минхо ушел до отбоя в общежитии, оставив Ликса одного совсем ненадолго: в комнату с пакетом в руках влетел Джисон.

- господи, Ликси, заяц, ты жив! – Хан подлетел к другу и сжал его в своих объятиях крепко-крепко, не выпуская его из рук, будто не видел вечность, - ты молодец, я все видел. Ты хорошо постарался, такой силе воли надо позавидовать.

- спасибо, Хан, - он приулыбнулся и обнял его в ответ, - будут еще соревнования, я поеду на олимпиаду.

- отлично! Хотел тебя подбодрить, протащил мимо вахтерши торт с вишней, как ты любишь, - Джисон отпрянул от друга и развязал пакет, доставая оттуда небольшой ягодный торт на бисквитном корже.

- ого, ничего себе! – Феликс прямо засиял в тот момент, вскинул брови вверх и уголками губ улыбнулся, - спасибо! Только я уже объелся, Минхо приходил со мной вместе и угостил ужином.

- не такая уж он и тварь, оказывается, - хмыкнул Джисон, поведя носом, потом запаковал торт обратно в пакет и отставил на тумбочку, - если бы еще Хенджин таким стал – вообще бы цены этому миру не было! Самым грешным остался бы я, - тяжело вздохнул Хан, - кстати говоря, у него вроде бы первое место, а он сидит ревет. С каждым разом хуею с его выебонов, серьезно.

- погоди, что? – переспросил Ликс.

- сидит ревет.

- где? – Феликс встал со своей кровати, чувствуя легкую боль в коленях.

- на лестнице между нашим этажом и этажом ниже.