Он и она
Главные герои:
Лалиса - наследница семейной династии, контролирующей крупнейший медийный холдинг. Умная, холодная, независимая - она всегда была против правил старого мира.
Чонгук - сын криминального мафиозного клана, который держит в страхе половину города. Жесткий, расчетливый, красивый и опасный.
Семьи заключают политический союз, скрепляя его вынужденным браком.
Для СМИ - это «сказка о любви».
Для них - кошмар.
Она считает его чудовищем. Он видит в ней заносчивую королеву.
Каждый ужин - поле битвы.
Каждый публичный выход - игра в ложь.
Каждое прикосновение - опасность срываться.
Но чем глубже они затягиваются в мир власти, скандалов, предательств и страсти, тем труднее им понять - где заканчивается ненависть, и начинается то, что может разрушить обоих.
Начинаем:
Нью-Йорк. Частная резиденция семьи Манобан.
Ночь была тише обычного. Даже ветер, гулявший по холодному мрамору, казался затаившимся. В зале собрались только избранные - главы, советники, люди, управляющие городом из тени.
Лалиса стояла у окна в чёрном платье, как вырезанная из тьмы.
- Ты выглядишь, как пуля, - пробормотала Джису, подруга и ассистентка.
- Потому что это и есть выстрел, - спокойно ответила Лалиса. - В лоб моим планам.
Она знала: сегодня её судьба уже не принадлежит ей.
Отец не просто пригласил её на «ужин». Он продал её.
Политический брак. С кем? Она не знала. Имя держалось в секрете.
Двери распахнулись. Комната как будто осталась без воздуха.
Он вошёл. Высокий, в чёрном костюме, с кольцом на среднем пальце и тенью на лице.
Чонгук.
Имя упало ей в грудь, как камень.
Он не смотрел на неё. Лишь кивнул старшим, а потом - прямо к ней. Медленно, как хищник.
- Значит, ты и есть моя невеста, - усмехнулся он.
- А ты - тот, кого я не выбрала бы даже в кошмаре, - ответила она.
Улыбка на его лице стала шире.
- Приятно начинать с искренности.
Они стояли напротив друг друга, как короли на доске, где уже расставлены фигуры.
Но никто не знал, что и короли умеют убивать.
---
Дверь за ними захлопнулась глухо, как крышка гроба.
Гости разошлись. Отец Лалисы поднял бокал в последний раз и ушёл, оставив дочь наедине с будущим «мужем».
Комната освещалась только тёплым светом настольной лампы. Тени скользили по стенам, как шепчущие призраки.
Чонгук стоял у камина, спиной к ней, медленно расстёгивая пуговицы на манжетах.
- Что, не поблагодаришь за вечер? - бросил он через плечо.
- За что? За то, что ты появился, как приговор?
- За то, что выбрал тебя, хотя мог выбрать любую.
Он повернулся. В его глазах - ледяное безразличие. Или игра. Лалиса не могла понять.
- Ты думаешь, я хочу быть твоей женой? - прошипела она, делая шаг ближе. - Я не кукла, не часть сделки. Я Манобан.
- А я Чон Чонгук, - он шагнул навстречу, сокращая расстояние. - И нам обоим плевать, кто мы. Мы - инструмент. Фигура. Союз.
- Нет. Ты - ошибка.
- А ты - вызов.
Он приблизился почти вплотную. Лалиса не отступила. Не могла. Его взгляд был как наждачка по коже - грубый, цепляющий.
- Мы можем сыграть это как ты хочешь, - шепнул он, голосом, в котором сквозила сталь. - Хочешь - будем воевать. Хочешь - сделаем вид.
Он склонился ближе, слишком близко.
- Но однажды ты пожалеешь, что не выбрала кошмар. Потому что я хуже.
Она ударила его по щеке. Не сильно. Но со вкусом.
Он не отшатнулся. Лишь ухмыльнулся, как будто этого и ждал.
- Отлично, - прошептал он. - Ненависть - это уже не безразличие. Мы сдвинулись с мёртвой точки, Лалиса.
А потом вышел.
Оставив её одну - с бешено колотящимся сердцем, с красными пальцами и с ощущением, что это была первая победа... или начало конца.
---
На следующее утро. Особняк Лалисы.
Комнаты здесь были просторны, вычищены до стерильности. Каждая деталь - строгая, лаконичная, под контролем. Как и сама Лалиса.
Только здесь она могла быть не Манобан. Только здесь она позволяла себе дышать.
Кофе. Шёлковый халат. Тишина.
- Мисс, у вас гость... - пробормотала домработница, заглянув в комнату.
- Я никого не жду.
- Он... не спрашивал разрешения.
Дверь в кабинет распахнулась, словно он был здесь хозяином.
Чонгук.
Чёрная водолазка, пальто через плечо, холод в глазах и губы, чуть тронутые усмешкой.
Он всегда выглядел как конец: конец тишины, конец логики, конец контроля.
- Ты... серьёзно? - Лалиса поставила чашку, не скрывая раздражения.
- Утро доброе, жена.
- Не зови меня так.
- Пока ещё могу. У нас же, кажется, официальная помолвка. Могу зайти в гости. Могу даже поцеловать руку, если хочешь.
Он подошёл ближе.
- Хочешь?
Её взгляд мог бы сжечь.
- Что тебе нужно, Чонгук? У тебя же наверняка есть армия юристов, которых ты обычно отправляешь вместо себя. Или ты теперь лично контролируешь своих невест?
- Ты не просто невеста. Ты - угроза.
Он сел в её кресло, закинув ногу на ногу.
- Умная. Гордая. Слишком красивая, чтобы тебе прощали дерзость.
Он посмотрел на неё снизу вверх.
- Мне стало интересно. Что ты будешь делать, если я не уйду?
Она подошла вплотную.
- Вызову охрану.
- Уже пробовали. Я сказал, что ты позвала сама.
- Врёшь.
- Конечно.
Тишина. Напряжение вязкое, как мёд.
Её дыхание участилось. Не от страха. От злости. От невозможности не чувствовать его.
Он наклонился.
- Признайся. Тебе интересно, каким я стану в браке.
- Мне интересно, насколько ты предсказуем в своей самоуверенности.
- А мне - насколько ты будешь ломаться.
- Я не сломаюсь.
- Посмотрим.
Он резко поднялся. Лалиса не отступила, хотя тело инстинктивно напряглось.
Они стояли на расстоянии дыхания. Он обжигал взглядом. Руки - по швам, но будто в любой момент мог сорваться. Она знала: он привык, что люди сгибаются.
А она - нет. Никогда.
- Что ты на самом деле хочешь? - прошептала она.
- Всё. - Его голос был почти ласковым. - Но начну с тебя.
Он склонился к её уху.
- Ты ненавидишь меня. Это хорошо. Ненависть - путь в ад. А я живу там. Привыкай.
И ушёл. Без улыбки. Без оборачивания.
Она осталась стоять посреди комнаты, с разгорячённым сердцем, с дрожью в пальцах и с невозможным вопросом внутри:
Что, если она уже не просто ненавидит его? Что, если эта ярость - тонкая маска чего-то гораздо опаснее?
---
Лондон. Частный клуб "Vitrum". Только по приглашениям. Только для тех, кто правит миром.
Музыка бьёт сквозь стены, не давая дышать.
Красный свет. Шепчущие официанты. Люди в масках, в костюмах от кутюр, с глазами, полными лжи и алчности.
Лалиса вошла одна. Как лезвие. Как бедствие.
В платье цвета вина, с волосами, уложенными назад.
Она пришла не ради общества.
Она пришла ради него.
Он был здесь. Конечно. У барной стойки. В окружении двух девушек и сигаретного дыма. Смеялся.
Чонгук выглядел так, будто ему принадлежала эта ночь.
Она подошла. Бесшумно.
Он обернулся - и в тот же миг её ладонь встретилась с его лицом.
Шлёп. Тишина на долю секунды поглотила даже музыку.
- Вот теперь - официально, - выдохнула она, глядя ему прямо в глаза.
Он медленно провёл пальцем по щеке.
- Зачем? - спокойно. Опасно спокойно.
- За то, что вторгся в мой дом. В мою жизнь. В мою голову.
- Я думал, ты любишь контроль.
- Я ненавижу тебя.
Он ухмыльнулся.
- Слишком красиво, чтобы звучать искренне.
Она развернулась.
Он поймал её за запястье.
- Не уходи. Не сейчас.
- Пусти.
- Или что?
Она резко повернулась, вжимаясь в него. Близко. Губы почти касаются.
- Или я заставлю тебя пожалеть, что выбрал меня.
- Ошибаешься.
Он шептал. Прямо в её кожу.
- Я с самого начала знал, что ты - единственная. Слишком опасная. Слишком настоящая. Слишком...
Пальцы скользнули по её талии. Медленно.
- ...горячая, когда злишься.
Она тяжело дышала. Её губы дрожали. Он был рядом. Слишком рядом.
В толпе они казались идеальной парой.
А на самом деле - это были волк и волчица, кружившие перед тем, как перегрызть друг другу горло.
- Я знаю, что ты хочешь меня, - прошептал он. - Не как мужа. Не как союзника.
Он коснулся её щеки.
- А как ошибку, которую ты жаждешь совершить.
- Хочешь знать, что я хочу? - прошептала она в ответ. - Увидеть, как ты падаешь.
Он усмехнулся.
- Тогда держись крепче, Лалиса. Мы падаем вместе.
В этот момент клуб будто исчез. Остались только они. Его дыхание на её шее. Её ногти на его запястье. Напряжение - хрупкое, как стекло. И страсть, которая разрывала каждую клетку на части.
---
Утро. Особняк Манобан.
Лалиса стояла под душем, пока вода стекала по коже, как капли вины.
Горячо. Слишком горячо.
Она тёрла запястье, как будто там ещё осталось его прикосновение.
Проклятый Чонгук.
Всё было не так. Она пришла туда, чтобы унизить его. Сломать. Раздавить.
А вышла... с разогретым сердцем и дрожью в коленях.
Она почти поцеловала его. Почти.
Этого достаточно, чтобы ненавидеть себя.
Когда она спустилась в холл, он уже был там.
Расположился на её диване, с чашкой кофе, с видом на город, будто это его дом.
- Кто тебя впустил? - ледяной голос.
Он не обернулся.
- Я не ждал приглашения. Мы ведь пара, помнишь?
- Ошибаешься. Мы - сделка. И очень скоро - расторгнутая.
Он обернулся. И в его взгляде... не было ни тени вчерашнего жара.
Только холод.
- Это твоя стратегия? Флирт на публике, удары в клубе, а утром - бежать?
- Я ничего не флиртовала.
- Правда? А твои глаза, когда ты стояла вот так близко...
Он встал.
- Ты дрожала от ненависти, да?
Она молчала. Потому что да, это была ненависть.
Но она пахла не страхом, а страстью. А это страшнее.
- Чего ты хочешь от меня? - прошипела она.
- Всего, - ответил он просто. - Или ничего. Но я не позволю тебе делать из меня куклу для демонстраций.
Он подошёл. Его голос стал тише, ниже:
- Ты ненавидишь меня? Прекрасно. Тогда ненавидь. До крови, до крика. Но не делай вид, что тебе всё равно.
Она зарычала:
- Я проклинаю день, когда впервые услышала твоё имя.
- А я мечтаю о том моменте, когда ты его прошепчешь, захлёбываясь от желания.
Щека горела. Её губы дрожали. Её ноги подкашивались.
Он был адом. Живым. Дышащим. Преследующим.
- Ты отвратителен.
- Ты зависима.
- Уйди.
- Позови.
Она стиснула зубы. Глаза в глаза. Ни шагу назад.
- Ты думаешь, можешь ломать меня?
- Я хочу, чтобы ты сама сорвалась. Чтобы поняла - ты такая же, как я.
Он не поцеловал её.
Он наклонился, почти касаясь губ, и остановился.
- Я буду ждать. Когда сама приползёшь.
- Не дождёшься.
Он усмехнулся:
- Уже начинаю.
Он ушёл.
А она осталась - с трясущимися руками и чувством, что ненависть - это самое чувственное из чувств, если в ней есть его имя.
---
Прошло три дня.
Ни звонка. Ни сообщения. Тишина.
И это бесило.
Чонгук знал, как играть. Знал, когда отступить.
И Лалиса вдруг поняла: он уверен, что она скучает. Что начнёт первой.
Он ошибся.
В этот вечер она выбрала платье - чёрное, гладкое, с глубоким вырезом и тонкими лентами на спине.
Она шла не на свидание.
Она шла - в его логово.
Секретный ужин инвесторов. Гостиница в центре Сеула.
Чонгук был там. Как всегда - в тени, но в центре внимания.
Он не сразу заметил её.
Но когда заметил...
- Господи, - выдохнул кто-то рядом с ним.
А он - застыл. На мгновение. А потом снова стал собой: ледяным и безупречным.
- Ты сегодня особенно... - начал он, когда она подошла.
- Прекрасна? Да, я знаю, - перебила она, улыбнувшись другому мужчине.
Тот ответил улыбкой и предложил бокал. Она взяла. Не глядя на Чонгука.
- Ты играешь в опасные вещи, - прошептал он ей в ухо, когда вечер немного стух.
- А ты ведь любишь риск, не так ли? - её голос был шелковым.
- Не забудь, Лалиса, я умею играть в ответ.
- Именно этого я и хочу. Чтобы ты начал проигрывать.
Он посмотрел на неё, долго, с такой яростью и жаждой, что у неё задрожали пальцы - но она не подала виду.
- Ты думаешь, что контролируешь? - его голос был тише шороха. - А я жду, когда ты сорвёшься.
- Не дождёшься.
- Уже вижу трещины.
Она наклонилась ближе.
- А я вижу, как ты сгораешь изнутри, Чонгук. Ты хочешь меня. Но не можешь взять. Потому что в этот раз - ты на поводке.
Он выдохнул, медленно, как зверь перед прыжком.
- Ладно, Лалиса.
Он шагнул ближе.
- Тогда давай играть по-настоящему.
Их глаза встретились.
И в этот момент не существовало ни гостей, ни смеха, ни глянцевых бокалов.
Только два врага.
Два тела, пульсирующие от желания.
Две души, готовые сгореть - лишь бы победить.
---
День. Пресс-конференция бренда, где Лалиса и Чонгук - новые лица кампании.
Контракт. Деньги. Обязательства. Фальшивая «влюблённая» пара.
Сотни камер. Тысячи глаз.
Они сидят рядом. Он - в чёрном костюме, как всегда безупречен. Она - в белом, с высоко поднятым подбородком.
- Как вы познакомились? - спрашивает кто-то из прессы.
Лалиса улыбается.
- На переговорах. Он был слишком самоуверен. Мне это не понравилось.
- А теперь?
Она поворачивается к Чонгуку.
- Теперь мне не нравится, что он стал ещё хуже.
Зал смеётся. Но Чонгук не улыбается. Его глаза сверкают.
- А мне нравится, что она честная. Хоть иногда.
- Хотите сказать, она врёт? - уточняет журналист.
Он пожимает плечами:
- Иногда ненависть - это просто переодетое притяжение.
Лалиса сжимает подлокотник кресла.
- Иногда самоуверенность - это просто компенсация пустоты.
Интервью заканчивается.
Смех. Аплодисменты.
А потом - тишина за дверью гримёрки.
Он заходит первым. Она - следом. Дверь захлопывается.
Они сталкиваются взглядами.
- Зачем ты это сделал? - её голос срывается.
- Ты первая начала.
- Это была шутка.
- А я был серьёзен.
Он подходит ближе.
- Ты играешь. Но я не игрушка. Я предупреждал.
- Что? Что сделаешь, Чонгук? Сломаешь меня? Подчинишь? Заставишь полюбить тебя?
Он хватает её за подбородок, нежно, почти ласково, но в его прикосновении - огонь.
- Нет, Лалиса.
- Тогда что?!
- Я просто жду, когда ты начнёшь хотеть меня сильнее, чем ненавидишь.
Она отталкивает его. Сильнее, чем нужно.
- Это никогда не случится.
- Уже случилось.
Он резко прижимает её к стене. Не силой - близостью.
И она - замирает.
Он смотрит ей в глаза.
- Признайся. Хоть сейчас. Когда никого нет.
Она шепчет:
- Я тебя...
Но не заканчивает.
Он наклоняется ближе.
- Что?
- Ненавижу.
И в эту секунду - их губы сталкиваются.
Не поцелуй - битва.
Не нежность - злость.
Губы обжигают, пальцы цепляются, дыхание рвётся. Стена за спиной. Его рука - на талии. Её ногти - в его шее.
Слишком жарко. Слишком жадно. Слишком...
Он отрывается первым.
- Вот так выглядит ненависть?
- Это... ошибка.
- Тогда пусть повторится.
Она вытирает губы тыльной стороной ладони.
- Ты заплатишь за это.
Он ухмыляется.
- Только если снова поцелуешь.
Она выходит первой.
И на лице - маска.
А внутри - пылающее поле боя.
---
Ночь. Тот самый клуб, куда она когда-то пришла, чтобы ударить его.
Теперь - чтобы забыть.
Лалиса в коротком платье, с размазанной помадой и чуть остекленевшим взглядом.
Она уже на третьем коктейле. Музыка гудит в венах.
Мужчина рядом - незнакомый. Он говорит что-то, смеётся. Она смеётся в ответ.
Фальшиво. Но хоть что-то.
- Хочешь потанцевать? - спрашивает он.
- Я хочу забыть, - отвечает она.
Они двигаются под бит. Света мало. Воздуха меньше.
И вдруг...
Он появляется.
Чонгук.
Всё чёрное.
Взгляд - как удар молнии.
Он идёт прямо к ней. Без слов. Без предупреждений.
Разворачивает её за талию, отталкивая мужчину.
- Она занята.
- Кто ты, чёрт возьми? - огрызается парень.
- Кто-то, кто сейчас сломает тебе челюсть, если не уйдёшь.
Лалиса смеётся. Почти истерично.
- Ты опоздал. Я уже забыла тебя.
Он берёт её за запястье.
- Ты не в себе.
- Зато ты всегда такой контролирующий, да? Не можешь позволить мне просто провалиться?
- Я не позволю тебе падать, потому что ты не одна.
- Мы никогда не были «вместе», Чонгук! - почти кричит она.
- Тогда почему ты дрожишь, когда я рядом?
- От злости!
- Нет. От того, что хочешь, чтобы я забрал тебя отсюда. Чтобы ты не несла это дерьмо одна.
Она замолкает. Губы дрожат.
- Я устала.
Он смотрит на неё - не с яростью, а с чем-то почти мягким.
- Тогда поехали. Просто уедем. Без слов. Без войн.
- А если я захочу остаться?
- Я останусь рядом.
- А если я скажу, что ненавижу тебя?
- Тогда я скажу, что это взаимно.
- Тогда зачем?
Он приближается. Шепчет:
- Потому что мне плевать, как это называется. Главное - это ты. Пьяная. Уставшая. Реальная.
И мне чертовски больно видеть тебя в этом состоянии. Потому что я виноват. Потому что я...
Он замолкает. Не договаривает.
И она вдруг обнимает его. Тихо. Молча. Крепко.
Как будто он - последнее, за что можно уцепиться.
- Не прощаю, - шепчет она.
- И не прошу, - отвечает он.
Он уводит её из клуба. Она идёт, слегка покачиваясь, держась за его руку.
Молча.
А за ними остаётся музыка, дым и разбитые эмоции.
---
Утро.
Свет лениво пробирался сквозь шторы. Тёплый, чужой.
Лалиса проснулась от тишины. Никакого шума кухни. Никакого запаха кофе.
Только её дыхание. И рубашка - его рубашка - на обнажённой коже.
Ткань мягкая. Тело - ломкое. В груди - гул.
Она потянулась рукой в сторону. Пусто.
- Чонгук? - тише шёпота.
Никакого ответа.
Она встаёт. Осторожно. Не веря.
В гостиной - порядок. Всё, как будто его не было.
Никакой его одежды. Никаких следов ночи.
Только один лист бумаги на столе.
Ровно посередине. Почерк - знакомый.
> «Я бы остался. Но если останусь - сожгу нас обоих.
Не смотри на меня так, как вчера.
Не прощай меня. Я этого не заслужил.»
Всё.
Её пальцы дрожали.
Слёзы не шли. Только глухая злость.
Как он посмел? После всего? После её слабости, после её рук на его спине, после её шепота в клубе?
Он просто исчез.
Словно она ничего не значила. Словно не было ночи. Не было прикосновений. Не было истины.
- Трус, - выдохнула она.
И смяла записку.
И закинула в камин.
Но перед тем, как пламя забрало её, она успела прочесть ещё одну строчку.
Наклонно, внизу. Почти невидимую.
> «Если я не остановлюсь - я потеряю контроль. А с ним - тебя.»
И вдруг стало страшно.
Потому что она поняла: он бежит не от неё. Он бежит от себя.
Но она не позволит ему исчезнуть.
Он зажёг огонь.
Теперь она - огонь.
---
Прошла неделя.
Он не звонил. Не писал. Никаких следов.
И Лалиса решила - хорошо. Ему плевать? Тогда и ей.
Она вернулась к работе. К холодным взглядам. К светским раутам.
Но каждую ночь - одна и та же мысль: где он?
И вот - глубокая ночь.
Часы за полночь.
Квартира в полумраке.
Она в ванной. В тишине.
Пена стекает по шее. Вино в бокале. Песня на фоне.
И вдруг - стук в дверь.
Один. Два. Глухо. Ровно.
Как будто он знал: она откроет.
Она выходит, в халате. Не ожидая ничего.
И когда распахивает дверь - он там.
Мокрый. Лицо злое.
Глаза тёмные, неотрывные.
- Привет, Лалиса.
- Нет.
- Что?
- Уходи. Сейчас же.
- Не могу.
- Почему?
- Потому что каждую ночь я вижу тебя в голове. Потому что ты разъедаешь мне грудь. Потому что когда ты молчишь - я чувствую себя мёртвым.
Она делает шаг назад.
- Ты исчез. Без слова.
- Потому что хотел сохранить тебе дыхание.
- А теперь?
- Теперь я хочу его забрать.
Он входит. Дверь закрывается.
Тишина, плотная, как вуаль.
Он подходит ближе.
- Ты меня ненавидишь?
- До дрожи.
- Тогда ударь меня.
- Я не хочу.
- Тогда поцелуй.
Она тянется. Не к щеке. К губам.
Смело. Дико. Без тормозов.
И это уже не игра.
Он срывает халат. Она - его футболку.
Дыхание - сбивается. Движения - как в голоде.
Не любовь. Не секс.
Спасение.
Они падают в кровать, будто в пропасть.
И в эту ночь - они тонут друг в друге, потому что оба устали бороться. Потому что даже если это ад - они горят в нём вместе.
---
Утро. Он держит её, как будто боится отпустить.
Лалиса просыпается в его объятиях. Без страха. Без защиты. Только кожа, дыхание и сердце, которое впервые не прячется.
- Доброе утро, - шепчет она.
Он целует её в плечо.
- Я думал, ты сбежишь.
- Я думала, ты снова исчезнешь.
- Я не могу больше. Я твой, Лали. Даже если это нас убьёт.
Она улыбается. А внутри - будто впервые становится по-настоящему живой.
Они проводят день вместе.
Улыбки. Случайные прикосновения. Кофе на двоих.
Никаких масок. Никаких ссор.
И вдруг - письмо.
На её пороге. Без подписи. Только три фотографии.
На одной - она, входящая в его квартиру.
На другой - они вместе, у окна, обнажённые, силуэты в тени.
На третьей - он, много лет назад, в чьих-то чужих объятиях. Кровь. Размытый фон. Старое, но страшное.
И короткое послание:
> "Ты думаешь, он любит тебя? Спроси, за что его тогда почти посадили."
Лалиса бледнеет.
Руки дрожат. Она смотрит на него.
- Что это?
Он забирает фотографии. Его лицо - каменное.
Он долго молчит.
А потом говорит тихо:
- Это... не должно было всплыть.
- Ты скрывал от меня что-то серьёзное?
- Это прошлое. Я не хотел, чтобы ты боялась.
- Кто прислал это?
- Кто-то, кто знает, как меня разрушить.
- Или кто-то, кто знает, как разрушить нас.
В её груди - паника.
А в его глазах - страх. Не за себя. За неё.
- Я не откажусь от тебя, - шепчет она.
- Даже если узнаешь, что я сделал?
- Расскажи.
Он отворачивается.
- Нет. Не сейчас. Слишком опасно.
Но они не одни.
Кто-то уже рядом. Кто-то наблюдает. Кто-то готовится ударить.
И на пороге любви - снова тень.
На этот раз - возможно, смертельная.
---
Он не говорил два дня.
Не прятался - был рядом. Но молчал.
Ел рядом, спал рядом, прикасался...
Но каждый раз, когда она смотрела в глаза - там была боль. И страх.
На третью ночь она не выдержала.
- Я не игрушка. И не глупая девочка. Расскажи.
Он долго смотрел на неё. А потом тихо ответил:
- Хорошо.
История началась с предательства.
Три года назад.
Он был в другом городе. Работа, связи, грязные игры.
И девушка - не такая, как Лалиса. Красивая. Опасная.
Она втянула его в сделку. Одна ночь - кровь. Вина не его, но...
он прикрыл её.
- Она убила человека, - сказал он. - Я убрал тело.
Лалиса побледнела.
- Почему?
- Потому что я думал, что это любовь. Потому что я был глупым. Потому что я уже тогда был сломан.
- И что потом?
- Потом... она исчезла. А я остался.
Полиция была близко. Но улик не было. Только слухи. Только фото.
И теперь кто-то пытается это поднять. Вытянуть.
Может, та девушка. Может - враг.
- Кто-то хочет, чтобы ты ушла от меня. Или чтобы я исчез.
Лалиса села, медленно.
Она смотрела в пол. Молчала.
- Ты боишься меня?
- Нет.
- Тогда скажи, что останешься.
- Я останусь. Но...
Она посмотрела прямо в его глаза:
- Мы сделаем это по-настоящему. Без лжи. Если придёт война - мы встретим её вместе.
- Ты правда...
- Я люблю тебя, Чонгук. Даже если ты грязный. Даже если ты был сломан. Потому что сейчас - ты мой.
Он притянул её. Обнял.
Но за окном, в темноте... вспыхнул красный огонёк - прицел.
Они начали приближаться.
---
Вечер.
Чонгук готовит чай. Лалиса на диване, с книгой. Тишина - редкая, почти домашняя.
Но дверь раздаётся стук. Один, два. Звонок.
Он идёт открывать, спокойно.
И замирает.
На пороге - женщина.
Светлые волосы. Чёрный плащ. Красная помада.
Всё в ней - как лезвие.
И в глазах - не извинение. А вызов.
- Привет, Чонгук.
Он не дышит.
- Ты...
Лалиса подходит ближе. И сразу чувствует - угрозу.
Эта женщина не просто из прошлого.
Она то самое прошлое. В теле. В духе. В яде.
- А ты, видимо, и есть Лалиса, - голос у неё гладкий, как яд на серебре. - Тебе он рассказал обо мне? Или всё ещё прячет правду?
- Что ты хочешь? - резко бросает Чонгук.
Она улыбается.
- Я скучала. По тебе. По нашему аду.
- Ты исчезла.
- Я спасала тебе жизнь. Но теперь всё иначе. Я здесь, потому что нас снова связывает кое-что важное.
Она вытаскивает конверт.
На нём печать. Красная, как кровь.
- Улики всплыли. И теперь либо ты снова со мной - либо всё летит в прессу. Ты помнишь, что мы сделали?
Чонгук бледнеет. Лалиса напрягается.
- Если ты тронешь его... - шепчет она.
- О, милая. Я его уже тронула. Задолго до тебя. Я знаю, где его слабость. Сейчас - это ты.
И она уходит.
Только взгляд - в спину Лалисе. Острый. Хищный. Предупреждающий.
Это война.
Позже, в темноте, Лалиса смотрит на Чонгука.
- Расскажи всё. Не оставляй меня в тени.
Он садится. Взгляд тяжёлый.
- Она вернулась не просто так. Она... была влюблена в меня. До безумия. И если я не подчинюсь, она разрушит всё. И может снова убить.
- Ты боишься?
- Я боюсь не за себя.
- Тогда не вздумай молчать. Мы уничтожим её. Вместе.
---
На следующий день Лалиса ждёт, пока Чонгук уходит.
Он думает, что она остаётся дома. Что отдыхает.
Он не знает, что она - уже знает, куда идти.
Она нашла её.
Ту женщину.
Через связи. Через камеры. Через страх.
Имя: Рейна Чхве.
Салон в центре города. Всё белое. Холодное. Как и она.
Лалиса входит. Не спеша. В строгом чёрном.
Уверенная. Холодная. Опасная.
Рейна поднимает глаза.
- Вот и ты. Сама пришла в пасть.
- Я не из тех, кто прячется, - спокойно отвечает Лалиса. - Ты решила вернуть себе Чонгука через шантаж.
- Я просто напоминаю ему, кем он был.
- А я - кем он стал.
Рейна смеётся.
- Он мой. Всегда был. Ты - просто этап.
- Я - женщина, ради которой он стал другим.
- Ты его не знаешь. Он может быть жестоким. Он может разрушить.
- Поверь, я видела в нём тьму. И знаешь что? Я её не боюсь. Я в ней выжила. И теперь - она меня слушается.
Рейна встаёт. Подходит ближе.
Между ними - только воздух, натянутый до предела.
- Ты думаешь, ты сильнее меня? - шепчет она.
- Нет. Я знаю, что сильнее.
- Почему?
- Потому что я люблю его без выгоды. А ты - только когда он был полезен.
- Ты не остановишь меня.
- Хочешь проверить?
Лалиса вынимает из сумки флешку.
- Я нашла запись. Настоящую. Где видно, кто на самом деле держал нож. Не Чонгук. Ты.
- Лжёшь.
- Тогда попробуй забрать.
- Что тебе нужно?
- Отойди. Исчезни. Или я отдам это полиции. И ты сядешь - не как призрак, а как убийца.
- А Чонгук?
- Я спасу его. Потому что он мой. А ты... ты только проклятие. И я умею избавляться от грязи.
Рейна замирает.
Потом смеётся. Тихо.
- Ты ведь правда его любишь.
- Больше, чем ты способна понять.
- Тогда берегись. Мужчины с таким прошлым не всегда выбирают свет.
- А я - не свет. Я - огонь.
Лалиса разворачивается и уходит.
Не дрогнув. Не обернувшись.
И в этот момент - она понимает: никто не посмеет отнять у неё то, что она построила.
---
Всё казалось затихшим.
Чонгук вернулся. Он обнимал Лализу с какой-то новой жадностью, будто чувствовал -
что-то уже треснуло. Она не рассказала о встрече. Пока.
Но внутри неё всё пульсировало от тревоги. Как будто буря ещё не ушла.
И она не ошиблась.
На следующий день - звонок в дверь.
Курьер. Цветы. Белые лилии.
И открытка без подписи:
> «Я же говорила, я умею разрушать красиво.»
Чонгук рядом. Он бледнеет.
- Это она?
Лалиса кивает.
- Пора рассказать тебе, - начинает она, но он перебивает:
- Уже поздно. Она... она не остановится.
Телефон звонит. На экране - номер, которого нет в списке.
Он берёт трубку.
Рейна.
- Привет, любовь. Надеюсь, ты не скучал.
- Что ты хочешь?
- Я просто хотела сказать: проверь её бокал. Или, если точнее - уже слишком поздно.
Связь прерывается.
Чонгук бросается к Лализе.
- Ты пила кофе?
- Да. Почему?
Её тело начинает слабо дрожать.
Он подхватывает её.
- Чёрт... Лали, держись. Пожалуйста. Только не так.
Он везёт её в больницу. Без красных маяков. С бешено бьющимся сердцем.
Она в его руках - бледная, но сжимающая его пальцы.
- Не отпускай, - шепчет она.
- Никогда. Я тебя не отдам. Даже смерти.
Позже, в реанимации, когда она приходит в себя - он сидит рядом.
Не плачет.
Но в его глазах - огонь. Глубокий. Убийственный.
- Я найду её, - шепчет он. - И больше никто не посмеет к тебе даже подойти.
Чонгук больше не просто возлюбленный.
Он - мститель. За женщину, которая стала всем.
А Рейна?
Она уехала.
На время. Но с обещанием вернуться.
И в следующий раз она принесёт не яд. А прошлое, которое может всё разрушить.
---
Прошло две недели.
Лалиса выжила. Врачи говорили, что это чудо.
Но чудо было не в лекарствах.
А в её решении: она не уйдёт, пока не сотрёт Рейну с лица земли.
Она никому не сказала. Даже Чонгуку.
Он стал одержим её защитой, а она - его местью.
Так что она ушла, когда он спал.
Нашла адрес.
Рейна пряталась в старом клубе, где когда-то сама вербовала девочек для своих игр.
Теперь - её логово. И Лалиса вошла туда, как в ад. С ледяными глазами.
Рейна не удивилась.
- Ты должна быть в больнице, милая.
- Я должна быть в аду. Вместе с тобой.
У них не было прелюдий.
Лалиса ударила первой.
Кулаком - в лицо. Без слов. Без предупреждения.
Рейна упала на стол, перевернув бокалы, закричала - и вцепилась в волосы Лалисы.
Они были дикарками.
Шум. Хрип. Стук.
Лалиса бьёт локтем. Рейна в ответ царапает, кусает.
Кровь на губах. На ногтях. На полу.
- Тебе не победить! - кричит Рейна, отталкивая её. - Я в его крови!
- А я - в его сердце! - отвечает Лалиса, вонзая кулак в живот соперницы.
И вдруг -
дверь распахивается.
Чонгук.
Он влетает, как шторм.
Глаза - расширенные.
Он хватает Лализу, тянет назад.
- ЛАЛИ! Ты что творишь?!
- Отпусти! Она пыталась убить меня!
- Я знаю. Я знаю... но ты - не убийца.
Он поворачивается к Рейне.
- А ты, - его голос спокоен, как лезвие, - теперь отправишься туда, где тебе и место.
Он достаёт свой телефон.
- Запись?
Лалиса кивает.
Он нажимает "отправить".
Рейна бледнеет.
- Что ты сделала?..
- Отдала всё полиции. Ты проиграла.
Сирены. Они приближаются.
Рейна в панике.
А Лалиса и Чонгук стоят вместе. В крови. В обнимку.
И когда всё заканчивается -
он смотрит на неё, шепчет:
- Теперь ты точно моя. Не просто спасённая. Моя королева войны.
---
Прошёл месяц.
Рейна - в изоляции.
Все дела вскрылись. Улики были неоспоримы.
Её лицо исчезло с обложек. Остались только воспоминания - как шрамы, невидимые снаружи, но тяжёлые внутри.
Лалиса просыпается раньше Чонгука.
Она смотрит на него - не как на бога, не как на спасителя. А как на того, кто прошёл с ней весь ад и не сбежал.
Он лежит спокойно, рука на её талии. И даже во сне будто держит.
Она тихо встаёт, идёт на кухню. Заваривает чай. И вдруг - руки сзади обнимают её.
- Ты воруешь утро без меня? - хрипло, сонно.
- Я просто думаю.
- О чём?
- Что мы выжили. Что теперь - не война. А просто жизнь.
Он смотрит на неё внимательно.
- Знаешь, ты была страшной.
- Когда?
- Когда била её.
Она улыбается.
- Я была просто женщиной, у которой хотели отобрать всё.
- И я горжусь этим. Я никогда не думал, что кто-то сможет за меня... идти на смерть.
- А теперь?
- А теперь я твой. В полном смысле. Без масок. Без страха. Без прошлого.
Они завтракают в молчании. Но оно - не холодное. А тёплое. Спокойное.
Потом он достаёт маленькую коробочку.
- Что это?
Он открывает.
Кольцо. Чёрное. Лаконичное. Но внутри - выгравировано:
> Ты спасла меня. Значит, ты - моя вечность.
Лалиса не плачет.
Она улыбается - впервые за долгое время по-настоящему.
- Я говорила, что не отпущу.
- А я и не прошу.
Конец.