Дочь Лесника
Руан плавно натянул поводья, и его лошадь замедлилась, а затем остановилась, фыркая и нетерпеливо переступая копытами. Он сидел высоко в седле, с безмятежным выражением лица, его холодные голубые глаза внимательно изучали девушку, стоявшую у обочины тропы.
Она замерла, словно не зная, бежать ей или остаться на месте, и, наконец, опустила голову, избегая его взгляда.
— Приветствую вас, герцог, — её голос был тихим, но он уловил в нём напряжение.
Руан не ответил сразу. Он лишь окинул её внимательным взглядом, отмечая каждую деталь. Простая одежда: лёгкая бежевая рубашка в мелкий цветочный узор, приталенная оранжевая юбка, едва доходящая до колен. На ногах — простые коричневые балетки, явно изношенные. Вся её внешность говорила о скромном происхождении, но в то же время в ней было что-то, что притягивало взгляд.
— Ты кто? — его голос прозвучал ровно, безразлично, словно он разговаривал с кем-то совершенно незначительным. — И что ты здесь делаешь?
Девушка сжала пальцы, сцепив их перед собой, и неловко переступила с ноги на ногу.
— Простите, сэр... Возможно, вы меня не помните, ведь прошло уже пять лет с момента нашей последней встречи. Тогда мне было четырнадцать. Мы все провожали вас в армию, вместе со слугами и работниками поместья... — она замялась, её голос дрогнул, но затем она глубоко вдохнула и продолжила: — Я Изара. Дочь лесника.
Руан нахмурился. Имя показалось ему знакомым, и память начала медленно разворачивать перед ним забытые картины.
Тот день, когда он покидал Равенскрофт, когда мать, сестра и бабушка стояли рядом, а позади них выстроились в шеренгу слуги, работники, даже дети, которые росли в поместье. Среди них была она — худенькая, неприметная девочка с растрёпанными рыжими волосами. Он почти не обращал на неё внимания тогда.
Дочь вдовевшего лесника... Да, теперь он вспомнил. Её мать умерла при родах, и её отец растил её один. Все в поместье знали эту историю, но никто особенно не уделял девочке внимания.
Но теперь перед ним стояла не та маленькая, неуклюжая девчонка. Теперь это была молодая женщина — высокая, с изящными чертами лица, с зелёно-голубыми глазами, которые будто впитывали свет. Как же он мог не узнать её?
— Я здесь рисовала, — продолжила она, заметив его молчание. — Но уже собиралась уходить, сэр. Прошу простить меня за предоставленные неудобства.
Она крепче прижала к себе коричневую кожаную сумку, потёртую и видавшую виды, а затем резко развернулась и побежала прочь, её юбка заколыхалась на ветру.
Руан не тронулся с места. Он смотрел ей вслед, не торопясь ничего предпринимать.
Прошло пять лет... Как странно, что порой люди могут измениться до неузнаваемости.
***
Изара неслась по лесной тропе, словно её гнал ветер. В груди жгло, сердце колотилось так, будто готово было выпрыгнуть из груди. Ветки цеплялись за её одежду, тонкие пряди рыжих волос выбились из косы, но она не сбавляла темп, пока впереди не замаячил родной дом — небольшой, уютный, с покосившимся крыльцом и аккуратной деревянной изгородью.
Во дворе, у сложенной стопки свежесрубленных брёвен, работал её отец. Лука Дэйли, невысокий, крепкий мужчина с загорелыми руками, привычно орудовал топором, но, заметив дочь, застыл на месте.
— Изара, ты чего так несёшься? Будто призрака увидела! — крикнул он, отложив топор.
Изара сбавила шаг, тяжело дыша, но в её голове всё ещё звучал холодный голос, ровный, властный: Ты кто?
— Лучше бы я призрака увидела, — пробормотала она себе под нос, прежде чем, собравшись с духом, громко выкрикнуть:
— Папа! Вы знали, что герцог Фолькнер вернулся?
Лука замер, нахмурившись.
— Герцог? Разве уже прошло пять лет? — Он внимательно посмотрел на дочь. — Ты его видела?
Изара кивнула. Её взгляд был настороженным, полным беспокойства, словно у оленёнка, спасшегося от хищника.
Лука тихо вздохнул и провёл ладонью по щетинистому подбородку.
— Ладно, иди пообедай. А позже пойдём поприветствуем нашего герцога, — сказал он, снова берясь за топор.
Изара медленно шагнула к дому. Её ноги казались ватными, а в голове всё ещё звучали отголоски прошлого.
Зайдя в свою небольшую комнату, она сразу же захлопнула за собой дверь. Здесь всё было по-прежнему: узкая кровать у стены, маленький столик с учебниками из художественной школы, старая лампа, да небольшое окно, через которое лился мягкий дневной свет.
Она бросила потёртую сумку на пол и села на край кровати, уставившись в одну точку.
В памяти всплыли его глаза.
Голубые, как океан, который она читала в книгах. Глубокие и таинственные... Но холодные. Властные. В них не было тепла, не было радости от возвращения домой.
Пусть бы он ещё чуть-чуть послужил!
Она резко выдохнула, сжимая пальцы в кулаки.
Руан Фолькнер.
Она знала его с детства. Ей было десять, а ему, наверное, шестнадцать. Тогда он был таким же холодным и равнодушным. Он не издевался над ней, не обижал, но и не защищал.
Маэла...
Та девочка, которая была всегда рядом с ним, его подруга, его компания. Маэла, которая играла с ним и другими мальчишками, но почему-то через слуг звала и Изару.
Но это были не игры.
Это были пытки.
Изара должна была быть её куклой. Маэла могла делать с ней всё, что хотела: заставлять петь, танцевать, прыгать, стоять на одном месте, пока ей не надоест. Она дёргала её за косы, смеялась, подговаривала других издеваться, а если Изара начинала плакать, то только веселилась ещё больше.
И никто не останавливал её.
Другие мальчики просто смеялись. Или молча смотрели.
И Руан.
Он тоже просто смотрел.
Она убегала домой в слезах, в грязной одежде, с заплетёнными в узлы волосами, а Маэла хохотала ей вслед.
Эти воспоминания пронзили её, как острые осколки стекла.
Пять лет.
Пять лет она могла не думать об этом. Не переживать.
Но теперь герцог вернулся.
А значит, вернётся и Маэла.
И его друзья.