Искры.

   Может ли утро начинаться нормально? Нет. Встать с утра не по моему желанию было чем-то адским, особенно учитывая то, что я легла в два часа ночи. А собиралась вообще в три или четыре, если б не Львёнок. Нарисовался такой посреди ночи, уложил меня спать, откуда-то зная, что я не сплю! И обозвал принцессой.

   Собирая все вещи в рюкзак, я мигом натягивала на себя школьную форму. Не люблю начало недели.

   Я быстро спустилась вниз, чтобы все же успеть позавтракать. Там были все в сборе. Зато на завтрак были сырники. Этому я явно была рада, так что ела с удовольствием.

   — Таш, тебя подвезти? — Спросил у меня Дима, а я по-хмурому глянула на него. Пусть я веду себя как ребенок, но я ни за что не приму его в свою семью. Нет.

   — Нет, — Ответила я с той же грубостью. Ну не нравится он мне! Родной отец всегда будет лучше.

   — Наташ, папа меня в садик повезет. Давай с нами? — Проговорил мне Миша с умоляющими глазами. В отличие от меня, он особо папу не помнит, поэтому папой зовет Диму. Я так не могу. И не хочу. И не буду.

   — Да, Ташка, давай, — Подтвердил отчим, а я быстро рявкнула ему: «не называй меня так!» Бесит. Потом еще и мама поддержала то, чтобы я поехала, и я все же согласилась. Поэтому до школы я доехала быстро. В машине даже поспать удалось.

   Первым стояла астрономия, что меня радовало. Можно поспать будет. Класс. Еще бы Львёнка найти...

   Только я его вспомнила, как мне пришло уведомление. Как раз от него.

   — «Лазарева, уже уроки начались, где тебя носит?» — Я заулыбалась.

   — «А что, переживаешь?)» — И, улыбаясь как дурочка, зашла в школу.

   — «Переживать должна ты, за то, что опаздываешь!» — Я прочитала это сообщение, улыбаясь, но, когда до меня дошел его смысл, я расширила зрачки и со всей дури понеслась к своему шкафчику, чтобы взять сменку.

   Мигом я понеслась на второй этаж, где как раз проходила астрономия. Там как можно быстрее и тише зашла в кабинет.

   — Простите, можно? — Я пару раз стукнула по двери, и все взгляды сразу перешли на меня. Гибадуллина я увидела вкраешке сверху, но перед этим глянула на Аньку, с ней сидел Ломбарди.

   — Да, заходи, конечно, — Улыбнулась мне Елена Михайловна, пока я оглядывала места, куда можно сесть. Со Львом свободно.

   С улыбкой я поднялась на последний ряд, пока учительница продолжала говорить. Я села на кресло рядом с ним и улыбнулась, закидывая локти на подлокотники.

   — Я уже думал, ты потерялась, — Усмехнулся он, разглядывая то, как я разбираюсь со своим рюкзаком. На последнем ряду почти никого не было. По крайней мере, четыре места слева от меня были свободны.

   — Я пришла сюда поспать, поэтому сиди и помалкивай, — С довольной улыбочкой я спустилась в кресло пониже, так, что, учительнице наверняка не было меня видно.

   — Ну спасибо.

   Я вдруг вспомнила кое-что. — Ты вчера назвал меня принцессой.

   — Да, все правильно. — С закрытыми глазами чувствую его улыбку.

   — Но ты не имеешь права так делать! — Воскликнула я шёпотом.

   — Правда? — Он улыбнулся.

   — Да, правда, не имеешь!

   — А как тебя тогда звать? — Он, улыбаясь, точно смотрел на меня, но я все равно была с закрытыми глазами.

   — Вообще-то, на секундочку, у меня есть имя! — Возмутилась я, так же шёпотом подскакивая с «лежачего положения» в сидячее.

   — Лазарева, что ли? — И опять заулыбался. А я не сдержалась и треснула ему прямо по голове. Кулаком. Не сильно, но ничего.

   А пока я «била», он перехватил мою руку. Удара не избежал, но руку схватить успел и переплел со своими пальцами. Так мы сейчас и сидели: руки были на подлокотнике между нами, переплетенные.

   — Обалдел? — Насупилась я, в попытке вырвать руку. Бесполезно.

   — Сиди, принцесса, ты же, вроде бы, спать собиралась. — И, улыбаясь по-дурацки, перевел взгляд на учительницу.

   Весь урок мы так и просидели. Возможности вытащить руку у меня не было.

   — То есть, ты обиделась на то, что я просто держал тебя за руку? — Спросил у меня Гибадуллин, быстро шагая за мной. Я же, в свою очередь, шагала быстро и не смотрела на него.

   — Просто держал? У меня чуть рука не отвалилась! — Я остановилась у стены нужного нам кабинета и, прислонившись к ней, сложила руки на груди, насупившись.

   — Ну не отвалилась же. — И заправил прядь моих волос за ухо. Я моментально стукнула его по руке и хмуро глянула.

   — Не трожь! — Воскликнула я и надулась ещё больше. — Купишь мне глинтвейн и сладкую вату. Понял? — Нугзар в ту же секунду засмеялся с улыбкой.

   — Понял. — И заулыбался. — Забыл ска...

   — Но пока не купил, я с тобой не разговариваю! — И, услышав звонок на урок, ушла в класс, где самодовольно уселась за парту с Анькой. А потом ещё весь урок чувствовала на себе взгляд Львёнка. Но делала обыкновенный вид и улыбалась, довольная собой.

* * *

   Если подумать, то Лазарева наглела. Но, черт, это ему и нравилось в ней... Хотя нельзя сказать, что и он был ангелочком... Но руку её подержать очень хотелось, как бы глупо это ни звучало.

   Поэтому так и вышло. Это всё было очень приятным и забавным. За парту она уселась к Авдеенко — жаль, — поэтому он сел к Ломбарди, который сразу возмутился, но пожал ему руку в приветствие. А возмутился по одному поводу.

   — На следующий урок ты садишься с новенькой.

   Нугзар усмехнулся. — Она сама от меня отсела, я не при чем.

   — О, так она дуется на тебя? — И посмеялся над ним.

   — Типа того, — И сам усмехнулся, глядя на неё. Красивая. Как и обычно.

   — И что ты сделал? — Ломбарди кулаком подтолкнул собеседника под локоть и усмехнулся.

   — Просто подержал её за руку, — И сам над собой же посмеялся.

   — Парни, можно потише? — Врзмутился историк, и оба тут же замолчали. Разговор на этом притих, поэтому до конца урока они сидели почти молча.

   Лазарева до конца дня Нугзара игнорировала. На его фразы не отвечала, даже сообщения в VK игнорировала. Хотя читала! Вредина. Это и одновременно умиляло. Что в этом было милого, Нугзар сам до конца не понимал. А Ломбарди продолжал капать на мозги и подкалывать.

   До дома, к сожалению, её не удалось проводить, но он особо и не пытался, ведь знал, что всё равно проигнорирует. С Ломбарди они шагали прямо за новенькой, потому что Даня шёл домой. Потом из неоткуда взялся Муравьев. — Господи, как ты достал меня, — Прошептал под нос Гибадуллин.

   Немного отвлекаясь от темы, у них завязался диалог.

   — Ломбарди, позвони Авдеенко, а? — Начал разговор Гибадуллин.

   — Тебе-то зачем? — Нахмурился он.

   — Ты же узнал у Лазаревой, какие цветы любит Авдеенко. Теперь мне надо.

   Они ещё перекинулись парой слов, но Даня всё же набрал номер Аньки.

   — Я с тобой разговаривать не буду! — Послышалось моментально в трубке, и Нугзар заулыбался. А говорил, Авдеенко у него добренькая, хорошенькая.

   Даня в ту же секунду закатил глаза, но продолжил.

   — Это мы с тобой ещё посмотрим, но потом. Сейчас Нугзар очень просил с тобой связаться. Можно?

   — А, Лев? Конечно. — Ответила она, немного улыбаясь так, что Даня даже заревновал и присмирел друга взглядом.

   — Привет, Ань, — Взял Нугзар трубку и убрал громкую связь — Ломбарди стал доставать его тем, чтобы он всё слышал.

   — Привет, что такое?

   — Ань, можно вопрос? Очень надо.

   В трубке тотчас послышалось краткое «ага», и Нугзар продолжил. — А какие цветы любит Наташа?

   Авдеенко была более серьезной, чем он ожидал. Наверное, уже к Лазаревой привык с её радостями.

   — Ромашки любит. Можно гипсофилы, — Улыбнулась девчонка в трубку, а Лев в уме стал пытаться это запомнить. Не забыть, главное!

   — О, супер. Спасибо огромное, — И реально улыбнулся. Интересно, а Лазарева ничего Авдеенко не говорила про него самого? Может, там жаловалась?... Хотя бы это?...

   — Не за что, — И тоже улыбнулась. — Дай теперь этому оболтусу трубку, ладно? — Гибадуллин засмеялся и передал трубку другу. Тот ещё пару минут что-то с недовольством поотвечал и сбросил звонок.

   А Нугзар глядел на то, как Марк попытался взять Лазареву за руку. Но та, как он понял, сделала вид, что не видит этого. Лев в ту же секунду улыбнулся на это, одновременно пожимая руку Дане — они уже дошли до его подъезда.

   А Лев не сдержался и пошёл до конца пути Лазаревой. Да, это точно была ревность, и такая неприятная. Нет, надо вмазать этому Муравьеву, что бы отстал.

   И он так правда сделал. Когда Ташка ушла в подъезд, Гибадуллин догнал Марка, окликая. Конечно, он не имел права вмешиваться в её личную жизнь, но с тем учётом, что Марк уже слишком много стал к ней приставать...

   — Эй, Муравьёв, — Окликнул тот его, сжимая кулаки внутри джинсовки. Как же он его бесил.

   — Чего тебе, Гибадуллин? — Остановился он, оглядывая его.

   — Ничего, — И, по-серьёзному улыбаясь, его кулак прошёлся прямо по его челюсти.

   — Эй, ты че, придурок?! — Бил он не слишком сильно, поэтому у Марка не было серьёзных ранений. Только кровь из носа потекла, а у Нугзара капельку сбилась костяшка.

   — Только тронешь её и ты труп. Она моя. Ясно? — И говорил он абсолютно серьёзно, еле сдерживаясь от того, чтобы не избить его сейчас. То он в одном месте к ней лезет, то на отдыхе, сейчас вообще до подъезда провожает. Нормально? Что ему от неё надо?

   — Да ты спятил? — Рявкнул он, закрывая рукой кровавый нос. Откуда у Гибадуллина была злость, он сам не знал, но Муравьёв так взбесил его тем, что бегает за Лазаревой. Она её. И только. Ну, пока ещё нет, но всё же.

   — Ты усёк?

   — Ты о ком вообще?! — Вскрикнул тот, что Льву противно стало.

   — Сам знаешь.

   — О Лазаревой, что ли?! Да сдалась она мне, я на неё поспорил! — И это была последняя капля. Удар — уже со всей силы — прошёлся по его челюсти, хотя Марк устоял на ногах.

   — Повтори! — Рявкнул Гибадуллин, сам не понимая, как контролировать себя. До встречи с Наташей Нугзар только так себя и вёл. Что-то раздражает — сразу бить. С Наташей такого не стало, только вот сейчас...

   Муравьёв отошёл назад, видимо, от страха или защиты. Трус. Это Лев сразу подумал.

   — Я на неё поспорил, она мне к чёрту не сдалась, — Повторил тот, наверное, в страхе, чтобы тот отстал.

   Конечно, очень хотелось измельчить его в буквальный пепел, но Гибадуллин не стал. Ещё хотелось высказать ему всё то, что он сделал, но он тоже не стал. Он просто жёг взглядом.

   Единственное, что он сказал: — Если я ещё раз увижу тебя рядом с ней, я тебя реально убью и жалеть не стану, ты меня понял? — Спросил он, явно разъярённый этой ситуацией.

   — Да понял я, понял. — Ответил тот неохотно.

   — Теперь катись. — И пару минут поглядел за тем, как он уходит. А потом сам ушёл — в цветочный магазин за ромашками.

* * *

   Особо сильно я не прихорашивалась — точнее, не делала этого вообще. То есть, я там страдала, а теперь ещё должна собираться? Не-а.

   Пришла я домой радостная и счастливая после мини-прогулки с Марком. По пути встретились, вот он и проводил меня до дома. «Совершенно не думая о Нугзи», я улеглась на кровать. Пока меня не прервал звонок. И я сразу подняла трубку.

   — Нет, я прекрасно понимаю, что ты обиделась, но не поднимать же трубку с тридцать девятого раза, Лазарева! — Ну, подумаешь, тридцать девять раз проигнорировала... Я и побольше могу! Вместо этого я сказала лишь:

   — Что ты хочешь?

   В трубке почему-то послышался не его голос, а другой. Женский!

   — А можете не искать больше, вы номерочек свой дайте и так забирайте, — Что там надо было искать и что забирать, я понятия не имела: меня интересовало предложение «номерочек свой дайте». И соблазняющий голосочек. Такой, что у меня чуть уши в трубочку не свернулись.

   — Я тебе сейчас дам номерочек, Гибадуллин, не смей! — Я подскочила с кровати в сидячее положение, держа телефон у уха.

   — Нет, спасибо, возьмите так, — Я опять не поняла, к кому это было, но тема быстро перевелась. — Так вот. Лазарева Наталья, соизволите через полчасика выйти к подъезду? Пожалуйста.

   — Зачем?

   — Просто выйди и всё.

   — Я не выйду, пока ты не скажешь! — Нахмурилась я, пригрозив.

   — А я не скажу, пока ты не выйдешь, — Усмехнулся. Это я точно услышала. И сбросил трубку. Даже не уговоривал меня! Взял, сказал и всё на этом!

   Поэтому я собиралась. Точнее, вообще этого не делала. Моим образом стал пастельно кофейный свитер и светло-серые штаны. Всё это было широким и смотрелось на мне довольно велико. Но мне это нравилось.

   Наверх я особо ничего не накидывала, на улице было не особо холодно. Начало осени, всего-то! Не замерзну. Но, если что, заберу джинсовку у Нугзи, он её точно с собой возьмёт.

   Прошло полчаса, и я вышла к подъезду, перед этим отпросившись у мамы. Точнее, через сорок минут. И если девушки обычно просто не успевают на встречу, то я специально опаздывала. На зло.

   И спустя сорок минут я вышла к подъезду, где увидела Гибадуллина. И даже умилилась — кудряшки у него были намокшими — скорее из-за небольшой мороси — и одновременно растрепанными. Да, точно Львёнок. Да, и, кстати, толстовка у него была немножко мятая.

   А ещё у него в руках был букет ромашек. Он что, думает, что так от глинтвейна с сахарной ватой отмажется?

   — Ты мне всё равно сладкую вату с глинтвейном должен, — Напомнила ему я, когда он протянул мне букет ромашек. Но рада была этому букетику так, что засветилась и с трудом не заобнимала его.

   — Я помню. — И слабо заулыбался.

   — Так, нет, подожди. — Вспомнила вдруг я. — А цветы мои любимые откуда знаешь, а? — Насторожилась я, хмуро смотря на него с угрозой. Чувствую себя странно.

   Он пару минут помедлил, почесав затылок, но всё же ответил. — Это секретная информация. — И когда я уже хотела возразить, мне к губам приставили указательный палец, чтобы я молчала. Нет, из-за этого, я, конечно, захотела возразить ещё больше! Но, к самому гигантскому сожалению, Гибадуллин опять меня перебил:

   — Пошли, пошли. — А когда я ещё больше захотела вставить парочку прекрасных слов, он добавил. — Лучше молча, — И улыбнулся, подхватив меня за руку. Опять! Мне ему что, двойную порцию глинтвейна и ваты заказывать, что ли?...

   Мне это не нравилось. Хотя я сама не до конца понимала, почему так возражала. Наверное, мне это просто нравилось. И, наверное, это был какой-то непонятный эффект, который мне точно нравился. И я, совершенно не думая, написала Аньке.

   — «Нют, у меня проблема». — Она в ту же секунду напечатала мне ответ.

   — «Что такое?»

   — «А вот, чисто теоретически, что ты чувствуешь, когда видишь Даню? Ну, или там просто общаешься?» — Да, я пыталась сделать это сообщение более скрытным.

   — «Ты на что намекаешь?)», — И поставила эту свою дурацкую скобочку. Блин. Ладно!

   — «Короче, что чувствуют, когда любят?» — Да, я реально в этом не разбиралась. Совсем. Не капельки. Но знать точно хотела. Блин, у мамы, конечно, было бы круто спросить, но она же сразу начнёт!

   — «Подруга, ты что, влюбилась?)».

   — «Аня!», — Ну, а что она начинает-то? Я не уверена ещё! При всём при этом Львёнок доставал меня тем, с кем я переписываюсь и о чём. Поэтому я старалась побыстрее разобраться с этим вопросом.

   И получила развернутый ответ о её чувствах. Замечу, мы говорим про то, как чувствует себя Аня с Даней, а они любят друг друга и состоят в отношениях. Я сравнивала её чувства и свои.

   И чувства совпали.

   «По тебе бегут холодные мурашки. 
   Я тебе несу твои любимые ромашки, 
   Стоя у подъезда, в той многоэтажке, 
   Где мы потеряем любовь».

А сейчас будет небольшая просьба. Ребят, я не очень часто вас о чем-то прошу, но мне бы очень хотелось добить 300 человек здесь до нового года. Там осталось совсем немного, давайте добьем?)