Искры.

   Поездка проходила отлично. Первую пару часиков я проспала. Львёнок немного полежал со мной, а потом уселся на свою кровать и начал что-то делать. Что — я уже не видела, потому что спала. Кстати, жалко, что он ушел, мне даже холодно стало, и я не сдержалась — взяла плед из чемодана.

   А разбудили меня стуки в дверь. Пришлось вставать и открывать дверь купе, которую я запирала на замок. Оказывается, пришёл Миша, и я с недовольством пустила его, добродушно оставив на Гибадуллина. Пускай нянчится, а я буду спать.

   — Наташ, давай поиграем?

   — Мелкий, с Льв... С Нугзаром поиграй. — Проговорила я, отмахнувшись.

* * *

   Лев настраивал фотоаппарат. Он же всё-таки любит все фотографировать, и тут такой случай. После их ссоры с Сашкой он в руки его не брал, но сейчас вдруг захотелось. Поэтому он рассматривал каждую кнопку и что-то настраивал, прокручивая колесики на самой вещице. А до этого лежал с Мелкой на ее кровати, но потом ушёл, подумал, вдруг, будет мешать сну.

   По секрету — тётя Лена рассказала Льву о том, что на месте будут поездки на лошадях. Новенькой просила не говорить, потому что Марина Степановна хотела сделать той мини-сюрприз. Как оказалось, девчонка в детстве увлекалась конным спортом, но потом бросила. Лошадей она до сих пор любила, как выяснилось. Поэтому как он мог упустить такую возможность?

   И новенькой фотосессию устроит, и сам по радуется. А та пока мирно спала у себя на кроватке. Выглядело это очень даже мило. Так, что он украдкой сфотографировал ее. Как раз опробовал все свои настройки.

   А потом в купе постучались, и Лазаревой пришлось открывать дверь. В каюту сразу пробрался ее младший брат. Кстати, Нугзару он нравился. Малой был серьёзно умным и чем-то похожим на Гибадуллина в детстве. Тот подходил к отцу и говорил, что расскажет маме о том, что он говорил нецензурные выражения при ребенке — а делал он это часто. Отец спрашивал, что хочет Лев, чтобы он молчал, и тот говорил сумму денег — копил на планшет. А малой на приставку, только выпрашивал у сестры — Лазаревой. Потому он ему и понравился. Просто были похожи.

   Мелкий стал приставать к новенькой, чтобы та с ним поиграла, но та только недовольно прикрылась подушкой и пледом. А Нугзар подозвал ее брата к себе, чтобы Наташа поспала. Усадил его рядом с собой и шёпотом стал показывать то, как устроен фотоаппарат. Надо же было чем-то его заинтересовать. А тот смотрел с таким интересом, что Гибадуллин даже не ожидал, что ему так понравится.

   — Я знаю, кем я стану. — Твёрдо ответил он и тоже шёпотом — Нугзар попросил.

   — Кем же? — Улыбнулся он.

   — Я буду бизнесменом, который будет что-то фотографировать. — Сказал мальчик и улыбнулся горящими глазами. Не такими ярко-голубыми, как у Лазаревой, но тоже светящимися.

   — Правда? — Нугзар честно умилился ему.

   — Правда! — Воскликнул тот и еще шире заулыбался. А потом упал на спину, тем самым лежа на кровати. Оба рассматривали вид из окна. В поезде была приятная атмосфера, несмотря на тряску. И вид из окна сейчас был просто шикарный. Ехать еще три часа, и это радовало. В таком прекрасном месте так еще три часа. И с новенькой. Идеально.

   — Ну ладно, я к маме пойду, — Миша вскочил с кровати и направился к двери, помахав рукой. — Пока.

   — Пока-пока, — И Гибадуллин улыбнулся, пока малой ушёл к себе в каюту. А Нугзар присел на корточки перед кроватью Лазаревой. Пару минут просто поглядел, всмотрелся в черты ее лица, потом погладил по волосам, поиграл с отдельной прядкой, и улыбнулся, когда она поморщилась от этого. Она его умиляла.

   И приоткрыла один глаз, прищуриваясь. Гибадуллин вновь заулыбался. — Что ты опять от меня хочешь? — Спросила Наташа, потирая прищуренные от света глаза. Сейчас она выглядела более-менее лучше. Не так, как утром.

   — Ничего не хочу, ты же сама проснулась, — Ну, если по правде, то это он ее тронул...

   — Вообще-то это ты меня тронул, — И, кажется, совсем чуть-чуть улыбнулась, вставая с кровати. И еще взяла пару ягод винограда со стола. Видимо, она его очень любила. — Сколько я проспала и сколько нам еще ехать?

   — Три часа ты спала, и два нам еще ехать, — Гибадуллин присел на кровать в позу лотоса и продолжил на нее глядеть.

   — Три часа? А вроде минут десять, — И мило хихикнув, съела еще одну веточку винограда. А потом так же закуталась в плед. Возможно, замерзла. Но что-то в этом неладное было. Мало ли что.

   — Может, тебе кофту теплую дать? — Спросил Лев нахмуриваясь, и чуть-чуть передвинулся на кровати.

   — Нет, — И укуталась в плед до носа, сгибая ноги в коленках. — Давай что-нибудь посмотрим?

   — Что например? — Идея посмотреть какой-то фильм была хорошей. И время займет, и атмосфера, и все.

   Ее глаза сверкнули и загорелись. — Давай Гарри Поттера посмотрим? — И широко улыбнулась. С восхищением. Так, что засветилась. Заискрилась.

   — Гарри Поттера? Никогда не смотрел, — Ответил он достаточно спокойно и чуть вскинул брови.

   — Ты никогда не смотрел Гарри Поттера?! — Удивилась она и придвинулась поближе.

   — Это оскорбление?... — Вымолвио он удивленно, медленно жуя виноград.

   — Так это же такой фильм! — Та мигом полезла в чемодан и достала оттуда планшет, что-то на нем нажимая.

   — Какой? — Усмехнулся Лев, глядя за тем, как новенькая по-быстрому включает сам фильм. Даже не спрашивая, хочет он его смотреть или нет, но его это особо не волновало. Достаточно было ее горящих глаз.

   — Это прекрасный фильм! Ты с ума сошел, раз не смотрел его! — И поставила планшет на край дивана, уже с включенным фильмом. Сама придвинулась поближе к Нугзару, накинула на него половинку пледа и положила голову на плечо.

   А она в процессе смело улеглась к нему на грудь и щекой об нее потерлась. Гибадуллин только потрепал ее по волосам и накрыл пледом по больше. Так они и заняли еще два часа своего времени. В теплых объятиях друг друга, с фильмом и виноградом. Что могло быть лучше?

* * *

   Спустя два часа мы досмотрели фильм и приехали. Перед тем, как приехать, оба рассматривали в окне горы. А еще перед окончанием поездки к нам зашла и вся троица. И вместо нашей гробовой тишины, у нас появился суетливый вагон, потому что обе женщины стали что-то болтать, говорить, что нам бегом надо выходить, потому что мы подъезжаем, и носиться по купе. Я была единственной, кто тупо сидел на кровати с каменным лицом и дурацкой улыбкой.

   — Наташа, что ты сидишь, давай бегом! — Выкрикнула мне мама, доставая чемодан с верхней полки. На меня это особо не подействовало, я только продолжила сидеть. А что? Зачем мне тут носиться? Чемоданчики мне добродушно достал Гибадуллин, потому делать мне было нечего.

   Когда этот «дур-дом» закончился, я спокойненько встала и взяла один чемодан — второй всунула Львенку. За это погладила его по щеке, пока он пялился на меня с каменным и недовольным лицом — тащил еще чемодан тёти Лены, точнее, два. И как он это только в руки поместил...

   Когда поезд остановился, я пошатнулась, но придержалась за стену. И мы стали потихоньку выходить.

                                       * * *

   Марк выходил из поезда. План, план, план и еще раз план. И еще несколько месяцев. Деньги. Это все, что было у него в голове. План стал новым — сначала его друг Гриша кое-как устроил мини-слежку за Лазаревой и пробил ту информацию, что семейка Лазаревых отправляется прямиком в горы. И это был просто офигенный план для сближения. Плюс к тому — там были конные прогулки, а с учетом, что Лазарева любит лошадей, ему оно на руку.

   Поэтому он тоже поехал в эту поездку. Стоила она, кстати, не особо дорого, поэтому ему даже денег занимать ни у кого не пришлось. Вот и сейчас он выходил из поезда — из того же, что и семейка Лазаревых. С ними еще был какой-то парень с длинными волосами — как Марк подумал, это как у девчонки. И с ними какая-то женщина. Обычная, ничем не привлекательная.

   Когда он вышел из поезда, вызвал себе такси и направился в нужное место. А там вышел из него, встретился с парочкой людей, что показали ему его домик и стал располагаться. Пока не увидел, как семейка Лазаревых заходит в свой дом. И парень еще какой-то. Ладно, женщина, а этот идиот кто? А?

   Надо все выяснить и потихоньку сделать вид, как же все так совпало, что они оба оказались в одном месте, в одно и то же время.

                                     * * *

   После «суетного поезда» мы уселись в такси — пришлось заказывать восьми-местное, так как в обычное мы бы не поместились. И не могу не заметить, что стоило оно достаточно.

   Я потащила Льва на самые задние сиденья, что бы не было лишних вопросов, как мы провели эти пять часов. Мама села рядом с водителем, а Елена Михайловна с Мишей на задние. А мы в самый зад. И я уселась за телефон. Успела по фотографироваться на камеру, сделать всякие селфи и скинула Аньке. Потом смело пододвинулась к Гибадуллину и, закинув руку ему на шею, стала делать селфи с ним. А что? Почему бы и нет?

   — Ну что ты сидишь с каменным лицом, улыбнись хотя бы! — Воскликнула я шёпотом, чтобы никому не мешать.

   Нугзар криво улыбнулся, но наигранно. — Нет, улыбнись нормально! — И опять глянула на унылую улыбку. — Не так! — И совсем сдулась, когда он не мог нормально улыбнуться. — Тебе что, скулы напрячь тяжело, а? — Посмотрела я на него грозно, а он наконец-то нормально улыбнулся. И я стала делать всякие фотографии — иногда подставляла два пальца: указательный и средний, в виде зайчика. Или высовывала язык, чтобы приукрасить фото. А иногда накручивала пряжку на палец. Ну вот, замечательно.

   И вновь по-смелому чмокнула его в щеку, улыбнувшись. — Спаси-и-бо, — И продолжая улыбаться, почесала его по макушке, отодвигаясь на свое место. Остальное время езды на такси мы просидели молча.

                                      * * *

   Она его поцеловала.

   Она, черт возьми, его поцеловала! Да, в щеку, но плевать. Да, второй раз, но плевать. Это как взрыв. Взрыв мыслей в голове от этого. Такой, что все кипело изнутри. И он невзначай отвернулся к окну, чтобы улыбки не было видно. Потому что он опять улыбался как дурак. Как самый настоящий придурок. Но счастливый придурок.

   Гибадуллин всю дорогу думал о ней. Лазарева была настолько смелой, что с самим Гибадуллиным не боясь, стала делать селфи, так еще и потом поцеловала. В щеку, конечно. Хотя, если честно, он бы и от нормального поцелуя не отказался...

   Кто вообще пойдёт в его сторону? А она пошла. Пошла так, будто он был совершенно обыкновенным пареньком, или вообще ее лучшим другом, которому она не боялась открываться. И Льва это максимально поражало. Как такое вообще возможно?

   Всю дорогу они ехали в тишине, Нугзар, правда, смотрел на нее через отражение окна со своей стороны, но она этого не замечала. Почему-то опять вспоминал то, как она танцевала на балконе. Ярко, феерично и безбашенно. Она сама была яркой, фееричной и безбашенной. Да, именно эти прилагательные ей подходили. И он все вспоминал, вспоминал разные моменты. Все. Все, что были до этого.

   И улыбка так и не сползала с лица.

* * *

   Когда мы вышли из машины, я с облегчением вздохнула. И потянулась так, будто-бы сидела десять лет. Мне так хорошо было, что ужас. Это всегда хорошо, я никогда не любила по долгу сидеть.

   Вид открывался просто бомбический. Это были горы, луга и даже озеро, далеко-далеко. Но я обратила внимание не на это. Закрыла рот рукой, когда увидела… Лошадей. С детства лошади были моей любовью и моей страстью. Я даже конным спортом занималась! Но потом, кстати, Марк ушел из секции, и я с ним. Почему-то без него я не хотела. Кстати, надо ему написать и как-нибудь пригласить погулять. Точно!

   Так вот, лошади! Тут есть лошади! Почему мне никто не сказал, а?! — Львено-о-к, — Протянула я, улыбаясь, и тронула его за плечо.

   — Что? — Спросил Гибадуллин, кажется, делая вид, что ничего не понимает.

   — Ты их тоже видишь? — И с улыбкой махнула головой в сторону лошадей, что паслись на лужайке. Господи, как же я рада!

   — Да, вижу, — И улыбнулся.

   — Ты что, знал? Скажи, ты знал, что они тут будут, да? — И улыбнулась, придерживая его за плечо, таким образом останавливая. Нугзи молчал. — Нет, ну скажи, ты знал и молчал?

   — Не приставай, — Продолжил Гибадуллин, продолжая идти вперед, причем упорно смотрел вперед. На меня не смотрел.

   — Львёнок, ну скажи! — И улыбнулась.

   — Отстань.

   — Но ты же знал! Почему ты мне не сказал, м?

   — Потому что это сюрприз.

   — Можно я завизжу? — Спросила я, сжимая руки в кулаки от радости и широко-широко улыбалась.

   — Можно. — И сам улыбнулся.

   А я себя не сдерживая, завизжала так, что чуть все тут не услышали. А еще, опять от радости крепко обняла Гибадуллина за корпус и чмокнула в щеку.

   Всю дорогу я говорила ему о том, как же сильно рада, и как счастлива. То и дело шла вприпрыжку и широко улыбалась. А когда узнала, что тут будут конные прогулки верхом — завизжала так, что Елена Михайловна с мамой обернулись. И мне пришлось говорить, что все нормально.

   А потом мы ушли по домам. Как оказалось, у нас их тоже было два, поэтому родители Мишку забрали к себе, а нам с Львёнком сказали, что мы уже взрослые и отправили в отдельный дом. Мне это одновременно нравилось, и одновременно нет.

   Мини-инструкцию нам провели девушки, что проводили все вот это, и они мне очень даже не понравились. На Львёнка смотрели так, будто хотели сожрать заживо. А меня бесит, когда на него так смотрят.

   И одна даже довела все до того, что спросила у него номер. Гибадуллин секунду помедлил, и, как я поняла, сделал вид, что ему что-то пришло на телефон. Быстро что-то там сделал и стал говорить номер. Мой номер.

   — Я тебе напишу вечером, — Девчонка улыбнулась ему, покрутила на пальце прядь, даже прикусила губу, и обе ушли. Кстати, да, белобрысая, которая номер просила, посмотрела на меня очень кровожадно, как будто я враг народа и всей ее жизни.

   — Ты дал ей мой номер? — И хихикнула, закрывая рот ладошкой.

   — Уверен, ей понравиться общение «со мной», — И улыбнулся. Широко и ровными зубами.

   У меня в голове сразу вышел коварный план. — Да, ей о-о-чень понравиться, обещаю, — Улыбаясь, я взяла свои чемоданы и понесла их на второй этаж. Да, дом даже двухэтажным был! На первом этаже кухня и маленькая гостиная, на втором три комнаты со спальнями и туалет с ванной. Семья тут явно большая должна была быть.

   Полчаса я провозилась с вещами, после чего весь день отдыхала. Вещи разобрала не все сразу, поэтому уже вечером продолжила. А потом, возможно, от скуки ко мне подошёл Нугзар. И встал в проходе, словно чеширский кот. С довольной улыбкой. Это я сразу заметила. И мне это нравилось. Минут пять он смотрел за тем, как я собирала вещи, и я не выдержала.

   — Что ты так на меня смотришь? — Спросила я, положив розовую пижамку с мишками в чемодан.не понадобится. Вылезать из своей рубашки я не собиралась.

   — Ничего не смотрю, — Пожав плечами, я застегнула чемодан, оставив там все самые ненужные вещи. Остальное положила на стул, после чего подошла к Гибадуллину, что продолжал стоять в проходе.

   — Что? — Задала я вопрос слегка безразличным тоном, но склонила голову в бок.

   — Тётя Лена звонила. Сказала, что через десять минут все собираются у костра на какое-то знакомство, — От «Тётя Лена» мне стало смешно, и я улыбнулась. А знакомство у костра? Круто же! Надеюсь, той курицы там не будет. И да, именно это прозвище ей подходит!

   — А раньше ты сказать не мог? — Я усмехнулась и поставила руку на дверной косяк. Она случайно коснулась пальцев Гибадуллина, поэтому я сразу убрала ее пониже.

   — Ты же была занята, — И изогнул одну бровь — я так не умела. Хлопнув ладошкой по лицу, я ушла вниз, так и оставив Льва наверху.

   На кухне я быстренько съела яблоко, чтобы не быть голодной. И сначала подумала взять свитер поверх рубашки, но не стала. Так и вытащила Гибадуллина на какую-то встречу. Место было очень уютным и таким, что захватывало дух. Это были горы — а я их всегда любила. Так тут еще и лошади! До сих пор я радовалась, что они тут есть.

   Место у костра было очень уютным. Там сидело не много человек — в том числе и «Тётя Лена» с мамой. Но это еще не все. «Курица» то тоже была… Блин.

   Я села рядом с мамой, почему-то с Львом не захотела, а он сел на свободное бревно у костра. Так мы и начали этот уютный вечер...