часть5: А может...
Тень скользнула между крышами. Ночь в Конохе была необычно тихой. Яра, Итачи и Кисаме направлялись к точке выхода из деревни, когда вдруг перед ними возникли две знакомые фигуры.
— На этом всё, — проговорил Асума, держа чакрные клинки в руках. — Вы не пройдёте.
Рядом с ним стояла Куренай. Её глаза были полны боли, но голос звучал твёрдо:
— Яра… Неужели ты действительно стала одной из них?
Яра остановилась. Она медленно подняла руки к шляпе, сняла её и позволила ветру развеять волосы. Зелёные глаза, холодные, но полные внутреннего напряжения, встретились с лицами прошлого.
— Давно не виделись, — сказала она спокойно. — Вы… изменились.
— Это ты изменилась, — ответила Куренай. — Мы всё те же. Но ты теперь не такая, как мы… Ты всё ещё можешь одуматься.
Яра на секунду отвела взгляд, затем посмотрела на Асуму.
— Ты хоть раз сомневался во мне? Хоть раз подумал, что я могла быть невиновна? Или ты тоже отвернулся, когда стало удобно?
Асума сжал кулаки, но промолчал.
— Вы называли меня семьёй, — продолжала Яра, — но когда мне было хуже всего, я осталась одна. Одна в холодной темнице. Воспоминаниями вы меня не удержите.
Из тени вышли Какаши и Майто Гай. Какаши окинул Яру быстрым взглядом, в его единственном открытом глазу мелькнула искра сожаления. Майто Гай стоял с необычайной для него тишиной — он знал, что сейчас не время для громких слов.
— Яра… — тихо произнёс Какаши. — Мы не пришли сражаться. Но ты уходишь всё дальше. Возвращения может не быть.
В ответ Яра молча протянула руку и взялась за край плаща Итачи. Крепко. Почти с мольбой. Не словом, но жестом показала — она не хочет сражения. Только ухода.
Итачи взглянул на неё, потом на Асуму и Какаши.
— У нас есть всё, что нужно, — сказал он. — Пора уходить.
Они начали разворачиваться, но в этот момент произошло неожиданное: Кисаме подошёл ближе к Яре, наклонился, легко поднял её на руки и прижал к себе, словно ребёнка. Удивление промелькнуло в глазах присутствующих.
— Держись, девчонка, — проговорил он с неожиданной мягкостью в голосе. — Мы рядом.
Яра не сопротивлялась. Она просто молча прижалась лбом к его плечу, и в её глазах впервые за долгое время появились слезинки. Тихие, беззвучные.
— Она плачет… — прошептала Куренай, — она всё ещё чувствует.
— Но выбрала свой путь, — ответил Асума глухо.
В следующий миг троица Акацуки исчезла, оставив после себя пустоту и горечь.
Какаши молча смотрел в ту сторону, где они только что стояли.
— Может, она выбрала этот путь… потому что мы не оставили ей другого.
Глубины логова Акацуки встретили их привычной прохладой и тишиной. Стены дышали чакрой и тенью, а тёмные коридоры уводили всё дальше от мира снаружи — и от воспоминаний, которые Яра пыталась похоронить.
Она шла между Итачи и Кисамэ, не говоря ни слова. Только тень боли пряталась в её глазах. Словно часть её осталась там — в Конохе, на той улице, где она снова увидела свою семью… и где в очередной раз потеряла надежду.
Они вошли в главный зал.
Там их уже ждали. Пейн и Конан стояли в центре. Остальные — в тени и проёмах коридоров. Дейдара равнодушно наблюдал за ними, а Тоби, как обычно, высунулся из-за колонны и завопил:
— Яярааа! Миссия! Успех! Я же говорил, ты лучшая! — он начал кружиться вокруг неё, но быстро получил по голове от Дейдары.
— Идиот, — буркнул он. — Хоть раз не позорься.
Пейн шагнул вперёд:
— Свиток?
Итачи молча передал свиток, Пейн забрал его, не отвлекаясь. Его холодный взгляд задержался на Яре.
— Ты доказала, что достойна быть частью Акацуки. Не просто союзник — одна из нас. Ты прошла сквозь предательство, изгнание и боль. Ты выстояла.
Конан подошла ближе. Её взгляд был мягким, как у старшей сестры, которая понимает, но не говорит вслух. Она положила ладонь на плечо Яры и тихо сказала:
— Добро пожаловать… домой.
В этот момент Яра не выдержала. Что-то в этих словах, в этой тишине, в простом прикосновении… сломало её ледяной панцирь. Слёзы тихо скатились по её щекам. Она стояла, не в силах дышать. А потом — резко, как будто сердце вырвалось вперёд — шагнула и обняла Конан.
Крепко. С отчаянием и благодарностью.
— Спасибо… — прошептала она сквозь слёзы. — Спасибо, что… не отвернулась…
Конан аккуратно обняла её в ответ, не говоря ни слова. И никто из присутствующих не усмехнулся, не осудил. Даже Тоби замолчал, впервые по-настоящему.
Это был первый раз за много лет, когда Яра позволила себе заплакать. Не от боли, а от чувства, что её кто-то снова принял. Что она не одна.
Комната Яры была почти такой же тихой, как и она сама. Холодный пол, каменные стены, низкий стол с картами и свитками, аккуратно сложенные инструменты ниндзя в ящике у стены. Лишь слабый свет лампы освещал угол, в котором Яра сидела, прижав колени к груди и глядя в одну точку. Её глаза были пусты, но внутри бурлило что-то тяжёлое и неясное.
Вдруг — громкий хлопок двери.
— "Та-даааа!" — в комнату ворвался Тоби, с распахнутыми руками. — "Тоби пришёл в гости! А то тишина у тебя тут такая, будто на похоронах... Ну, или в логове злой тайной организации!"
Яра даже не вздрогнула. Лишь перевела взгляд на него и медленно выдохнула.
— "Ты умеешь входить без стука. Это… раздражает."
— "Оу! А я думал, ты скажешь 'добро пожаловать, Тоби, я так рада тебя видеть!'" — с притворной обидой произнёс он, подходя ближе и, без спроса, садясь напротив неё. — "Ну ладно. Будем считать, что это было в твоём взгляде. Глубоко-глубоко... очень глубоко. Прямо подо льдом!"
— "Если ты пришёл просто нести чушь — дверь знаешь где."
Тоби замер. Несколько секунд молчал, а затем... голос его стал неожиданно мягким.
— "Яра. Все в этой организации что-то прячут. Кто-то — свою боль, кто-то — прошлое, кто-то… свою истинную личность."
Он ткнул пальцем в маску.
— "А кто-то — свою настоящую силу."
Яра прищурилась, впервые заинтересованно посмотрев на него.
— "Ты вдруг стал философом?"
— "Нет. Просто я знаю, каково это — когда тебя предают. Когда родной дом выталкивает тебя, будто ты проклятие. Когда ты мечтаешь, чтобы хоть один человек сказал: 'я верю тебе'… но этого не происходит."
Яра медленно опустила взгляд.
— "Ты не знаешь."
— "Знаю." — голос Тоби стал тише. — "Больше, чем ты думаешь. Но я не пришёл сюда плакать о своём прошлом. Я пришёл, чтобы напомнить тебе, что ты не сломалась. Ты здесь. Ты дышишь. Ты сильна."
Она молчала. Долго. Потом выдохнула:
— "Сильна? Я? Меня выкинули из родного клана, заклеймили, как преступницу, моё имя вычеркнули... Я — никто."
Тоби наклонился ближе.
— "Никто — это тот, кто сдался. А ты нет. Ты всё ещё борешься, Яра. Пусть даже сама с собой."
Она сжала кулаки и отвернулась. Но в её глазах мелькнула эмоция. Первая за долгое время в одиночестве.
— "Зачем ты это говоришь?"
— "Потому что... Тоби — хороший мальчик!" — вдруг воскликнул он с прежней глупой интонацией и рассмеялся. — "А хорошие мальчики не оставляют грустных девочек сидеть в темноте!"
Яра покачала головой, но уголки её губ дрогнули. Он это заметил.
— "Ты улыбаешься. Я видел! Это победа! Я должен записать это в журнал!"
— "Тоби…" — впервые за долгое время она произнесла его имя не с раздражением, а почти по-дружески.
— "Да-да?"
— "Спасибо."
Он замер, а потом встал.
— "Не за что. Тоби всегда рядом. Даже если ты не хочешь этого. Особенно если ты не хочешь!"
Он послал ей воздушный поцелуй в шутку и выскочил за дверь, хлопнув ею так громко, что с потолка посыпалась пыль.
Яра осталась в комнате одна, но её взгляд был уже другим. Внутри стало чуть теплее. И, возможно, впервые за долгое время… она почувствовала себя не совсем одинокой.