11
Полдень. Реабилитационный блок. Тренажёрная зона пуста — остальные ещё на поле или в бассейне. В помещении — лёгкий запах ментола и пластика. Аппарат для стабилизации колена гудит в углу. Сара проверяет записи на планшете, стоит у стенда с эластичными лентами.
— Ты всегда так рано приходишь? — раздаётся голос из-за спины.
Сара не вздрагивает, но на секунду замирает. Медленно поворачивается.
Але стоит в дверях, руки в карманах худи, волосы чуть влажные после душа, на губах — та самая полуугрюмость, с которой он скрывает заинтересованность.
— Это ты всегда на две минуты позже положенного, — отвечает она, холодно, но без привычного укола.
— Может, специально. — Он делает шаг внутрь.
— Ты никогда не сдаёшься, да?
— С тобой? Тем более.
Она уходит взглядом в планшет:
— Ладно. Сегодня — стабилизация мышц. Лента синяя, уровень три. На коврик.
Он без возражений проходит, становится на мат.
Пока она берёт нужную ленту и идёт к нему, между ними — тишина. Тихая. Но плотная.
— Садись. Зафиксирую.
Он садится, вытянув руку. Сара опускается рядом и тянет ленту вокруг его мышц. Её пальцы касаются его голой кожи. Короткий контакт — и в этот момент что-то меняется.
Он не шевелится. Не дышит громко.
Просто смотрит на неё, в упор.
Сара чувствует, как кожа под пальцами становится горячее.
И впервые — не делает вид, что это ничего не значит.
— Не двигайся, — шепчет она, но голос чуть дрожит.
Он чуть наклоняется вперёд.
— Ты не всегда такая сдержанная, как хочешь казаться.
Она поднимает на него взгляд.
— А ты не всегда такой дерзкий, как пытаешься быть.
И в этот момент — его пальцы едва касаются её запястья. Почти как извинение. Почти как просьба. Почти — как обещание.
Секунда. Другая.
Она не отстраняется сразу. Но и не приближается.
— Готово, — произносит она ровно и убирает руки, встаёт.
— Начинай по 12 повторений. Я слежу.
Он кивает, берет ленту — но его руки дрожат слегка.
Как будто это не просто упражнение.
Как будто что-то наконец сдвинулось.
***
Сессия закончилась. Сара уже заносит данные в планшет, спиной к нему. Шум зала за стеклом приглушён, а в помещении — только их дыхание и гул кондиционера.
Але сидит на краю коврика. Носком крутит ленту. Не встаёт. Не уходит.
Сара замечает это через стекло напротив.
— Ты можешь идти, — говорит она спокойно, не оборачиваясь.
— Могу, — отвечает он, но не шевелится.
— Но не хочу.
Сара медленно выпрямляется, поворачивается. На лице — маска. Внутри — пульс за сотню.
— Але...
— Скажи, ты правда думаешь, что я шучу, когда смотрю на тебя вот так?
Он встаёт. Подходит ближе. Не слишком близко — ровно настолько, чтобы её дыхание чуть сбилось.
— Ты делаешь вид, что это всё не трогает тебя. Что ты тут просто интерн. Просто работаешь. Просто лечишь. Но я знаю... я видел, как ты смотрела вчера на поле, я видел какая ты, когда никого нет вокруг.
Сара напрягается:
— Я смотрела на игру. Я делала свою работу.
— Ты смотрела, будто впервые в жизни позволила себе что-то почувствовать. Честно. Без страха. Без брони.
Он делает ещё шаг. Она отступает на полшага — но не дальше.
— Если ты хочешь, чтобы я исчез — скажи. Я исчезну. Только скажи это правдой. Не потому что надо, не потому что кто-то наблюдает. А потому что ты сама так хочешь.
Молчание. Сара смотрит на него.
Глаза в глаза. Несколько секунд — слишком длинных.
— Ты хочешь слишком многого. Я не могу дать тебе...
— Я не прошу. Я просто рядом. Пока ты не скажешь иначе.
Он смотрит ещё секунду — и молча выходит.
Дверь за ним мягко закрывается.
Сара остаётся одна.
Пальцы дрожат.
В груди — что-то хрупкое, горячее и живое.
И почему, чёрт побери, она не сказала «останься».
***
Вечер. Общежитие. Общая кухня. Запах духов, горячих щипцов для завивки и пиццы из микроволновки. Мария стоит посреди комнаты с руками в боки.
— Так! Я не слышу радостного визга! Вы же в курсе, что прошёл ровно месяц, как мы тут? А это — юбилей. И заслуженный отрыв.
Рамон выходит из ванной с мокрыми волосами:
— Мы же интерны, Мария, у нас нет права на веселье.
— Неправда, — говорит она. — У нас есть пятничное право быть живыми.
Вико, надевая рубашку нараспашку, подхватывает:
— Медицинский термин. Подтверждённый референсами.
Сара сидит на диване, обняв колени. В толстовке и с чашкой чая.
— Я пас. Мне завтра рано.
— Нет, ты не пас. Я тебя знаю. Ты скажешь "я пас", а потом будешь лежать в постели и думать, как тебе надоело быть правильной, — резко выдыхает Мария и тыкает пальцем в сторону шкафа. — Одевай свою короткую юбку, которая делает тебя опасной. Мы едем в Борн, там отличная терраса и танцы. И это — не обсуждается.
Сара усмехается краешком губ.
— Ты просто хочешь, чтобы нас выгнали из общежития.
— Пока нас не выгнали с базы — всё не так плохо.
Спустя сорок минут — они в такси. Музыка гремит, волосы развеваются в ветре, и даже Сара, в тёмной джинсовой юбке и в блестящем топе, выглядит чуть более свободной, чем обычно.
Вечер наполнен огнями. Барселона живёт своей жизнью.
Смех, бокалы, летнее дыхание города.
На террасе бара Мария танцует с Вико, Рамон спорит с баристой о кофе без кофеина, а Сара стоит у ограды, смотрит вниз на улицу.
И в этот момент — вибрация телефона в кармане.
А.Б: Ты красивая. Даже с далека, в гущей толпе.
Сара застывает. Смотрит по сторонам, будто за ней следят. Но никого не находит.
Молчит.
Потом — улыбается. Очень слабо. Почти неуверенно.
Но не отвечает.
Сцены сменяются ритмично: танцующие люди, звон бокалов, вспышки фотоаппаратов. Сара с Марией возвращаются за столик с коктейлями. Щёки порозовели, даже глаза блестят чуть больше обычного.
— Вот видишь? Ты улыбаешься. Это не страшно, — говорит Мария, подсаживаясь.
— Ты даже не думаешь о нём. Или думаешь?
Сара закатывает глаза, отпивая глоток.
— Я отдыхаю. Это не преступление.
— Хорошо. Тогда ты не будешь против, если обернёшься и посмотришь прямо через три столика?
Сара морщит лоб, но всё же поворачивает голову.
И замирает.
Он здесь.
Алехандро — в чёрной футболке и джинсах, сидит за низким столиком вместе с несколькими парнями, которых она не знала. Кто-то из них смеётся, кто-то что-то показывает на телефоне. Но сам Але не смеётся. Он смотрит прямо на неё.
Сара быстро поворачивается обратно.
— Нет. Этого не может быть.
— Он смотрел на тебя так, будто знал, что ты здесь ещё до того, как вошёл, — шепчет Мария, явно не теряя интереса. — И, чёрт, как он хорош, когда не в спортивке.
Сара пьёт коктейль залпом.
— Я не могу...
— Ты не должна ничего. Просто будь собой. Притворись, что тебе всё равно.
Через минуту — кто-то из парней в группе Але подаёт знак. Тот встаёт. Медленно направляется в их сторону.
Мария тут же отодвигается и делает вид, что просматривает меню.
Сара сидит с каменным лицом. Но сердце уже где-то в горле.
Он подходит, останавливается рядом.
— Барселона — маленький город, — говорит он тихо, чуть наклоняясь.
— Или ты просто знаешь, где я появляюсь?
Сара медленно поднимает на него взгляд.
— Ты не устал от собственных эффектных входов?
Он улыбается:
— Неа. Особенно когда они работают.
Пауза. Она не двигается, но пальцы слегка касаются края стола.
Он замечает. Медлит. Потом:
— Можно?
Она кивает в сторону свободного стула:
— Ты ведь всё равно сядешь.
Он садится.
Мария, еле сдерживая улыбку, встаёт:
— Я пойду... внезапно мне стало нужно в туалет. Очень. Серьёзно. Очень.
Они остаются вдвоём. А вечер только начинается.
Сара и Але сидят за небольшим столиком в углу террасы. Между ними — полупустые бокалы, остатки лайма, и напряжение, густое, как вечерний воздух Барселоны.
Он опирается локтем о стол, глядя на неё. Она — скрестив руки, будто хочет сдержать себя от чего-то.
— Ты специально пришёл сюда? — спрашивает она наконец.
Он улыбается, не отводя взгляда:
— А если скажу, что да?
— Тогда ты совсем с ума сошёл.
— Не новость.
Она хмыкает, отводит взгляд, делая вид, что смотрит на огни улицы внизу. Но щёки чуть розовеют.
— Ты не должен быть таким.
— Каким?
— Тёплым. Спокойным. Забавным. Это не помогает.
Он наклоняется чуть ближе. Голос тихий:
— Я никогда не хотел тебе мешать. Я просто... хочу быть рядом, если ты позволишь.
Молчание. Сара вдруг резко встаёт и уходит, оставляя его одного. Не может больше терпеть его присутствия, слов, взгляда.
— Мария! Где ты?! Мне нужно что-то покрепче! — почти выкрикивает она, отступая от стола.
Мария появляется, будто по команде:
— Ты хочешь — что?
— Текилу. Три. Нет — четыре. И музыку погромче.
— Сара?..
— Просто — сегодня. Я хочу ничего не чувствовать хотя бы пару часов. Можешь подарить мне это?
Мария внимательно смотрит на неё. Кивает.
— Я рядом.
Спустя несколько минут Сара уже на танцполе, волосы развеваются, руки в воздухе, глаза прикрыты. Музыка бьёт по сердцу. Напиток — в голове. Она впервые не думает. Не держит спину. Не контролирует дыхание.
Але стоит у стены. Смотрит. Следит как хищник.
Его никто не дразнит. Никто не смеётся. Потому что в его взгляде — только тревога и что-то почти нежное.
***
Сара выходит на улицу, туда, где воздух ещё прохладный, а небо затянут облаками. Тротуар перед баром пуст. Все слишком заняты музыкой внутри. Далеко внизу улицы горят огоньки — Барселона словно не знает отдыха. Она хватает ртом свежий воздух, закрывает глаза.
Её сердце пульсирует от ритма музыки, и от чего-то, что начинает вариться в груди. И... Она не может больше это терпеть. Она, конечно, пыталась быть холодной, но первый шаг уже сделан. Слишком много, слишком быстро.
Она опускает голову и едва ли сдерживает вздох, когда слышит шаги за спиной.
— Ты не устал быть рядом? — голос её дрожит, хотя она этого не хочет.
Он стоит у двери.
— Ты всегда сама уходишь, когда не хочешь кого-то видеть?
Она оборачивается, лицо чуть побледнело, но взгляд горит.
— Ты не понимаешь, что ты мне не нравишься?
Он шаг вперёд.
— Что, если я не хочу тебе только нравиться? — его голос чуть низкий, и её плечо касается его. — Что, если я хочу больше, чем просто быть кем-то для тебя?
Тонкое молчание. Ветер свистит в её волосах.
— Сара... — он подходит ближе, почти касаясь её, но не прикасаясь. Почти, но только чуть.
Она делает шаг назад, но это не помогает.
— Ты не можешь быть таким, понимаешь? Ты должен быть как все — холодным, далеким, потому что... — она резко останавливается, не может закончить фразу, потому что он касается её запястья. Легко. Почти не касаясь.
— Почему я не могу быть другим? — его голос дрожит с каждым словом. — Почему ты думаешь, что я должен быть таким, как все?
Она открывает рот, чтобы ответить, но вместо этого он вдруг делает шаг к ней, его губы — не мягкие, а полные отчаяния — касаются её. Легко и сдержанно, как если бы всё зависело от этого момента.
Её сердце пропускает удар.
Она в удивлении застывает, но в её голове мелькают сотни мыслей, мысли, которые она не может остановить.
Он медленно отстраняется, но не слишком далеко. Их дыхание смешивается, и он смотрит ей в глаза, как будто пытаясь понять, что будет дальше.
— Прости меня, Сара. Не уходи от меня... — его слова почти шепот.
Сара не отвечает. Она не знает, что делать. В её голове всё путается. Но ощущение его близости и его тепла — оно не даёт ей идти.