7
Свет пробивался сквозь полупрозрачные шторы, окрашивая комнату в нежно-золотой оттенок. Сара медленно потянулась, глаза ещё были закрыты, но лицо уже расплылось в какой-то странной, тёплой улыбке. Она вспомнила всё. Переулок, перила, вид внизу, как он смотрел на неё, как прижал к себе... И как она позволила.
Сердце ударило чуть быстрее. Было немного страшно — всё ещё, всё равно. Но теперь в этом страхе было что-то волнующее.
Она взяла телефон со столика. Десятки уведомлений — обычные, ничего нового. Но один значок был особенный.
Сообщение от A.Б , отправленное глубокой ночью, когда она уже спала.
А.Б: Спать невозможно. Думаю о тебе.
А.Б: Доброе утро заранее, если ты ещё спишь.
Сара застыла на несколько секунд, а потом — тихий выдох. Она провела пальцем по экрану, не зная, что ответить. Не сразу. Но потом всё же написала:
Сара: Ты слишком много думаешь ночью.
Она нажала «отправить» и откинулась обратно на подушку, на мгновение закрывая глаза. Потом резко села. Слишком много эмоций. А впереди — снова день на базе. Работа. Конец стажировки неумолимо приближался.
Собрав волосы в небрежный хвост, Сара встала и пошла к шкафу. Рубашка, медицинский халат, удобные кроссовки — всё как всегда. Всё привычно.
Вот только внутри — привычным уже ничего не было.
Она посмотрела на себя в зеркало — строгий взгляд, ровное дыхание.
— Включай голову, Мартинес, — пробормотала. — Ещё чуть-чуть. Потерпи.
И всё же, когда телефон вновь завибрировал в кармане, она не удержалась и посмотрела.
А.Б: Увидимся сегодня?
А.Б: Даже если ты будешь делать вид, что меня не замечаешь.
Она усмехнулась.
Проклятый, очаровательный, бесцеремонный Алехандро Бальде.
— Ты выглядишь так, будто ждёшь вызова на суд присяжных, — проговорила Мария, вытаскивая резинку из волос. — Всё нормально?
— Нормально, — почти слишком быстро ответила Сара. — Поспала плохо.
— Интересно... Это передоз кофеина? Или чьё-то появление у окна в ночи?
Сара резко повернулась.
— Ты подслушивала?
Мария театрально вздохнула:
— Нет. Просто у меня уши. И глаза. И я живу с тобой. А ещё — ты улыбаешься, когда думаешь, что никто не видит. Это подозрительно, учитывая твой обычно "я здесь, чтобы работать, а не дышать воздухом с футболистами" настрой.
— Мария...
— Ладно-ладно. Но знай — ты идёшь по тонкому льду, и я уже взяла попкорн.
Сара закатила глаза, но губы всё же дёрнулись в сторону улыбки.
Впрочем, в клубе она быстро вернулась в привычный режим — серьёзная, сосредоточенная, безукоризненно профессиональная. Почти.
Почти — потому что, проходя мимо зала реабилитации, она замедлила шаг. И взгляд, сам по себе, скользнул внутрь.
Он был там.
Сидел на велотренажёре, смеялся с Пау, волосы влажные, лицо расслабленное.
Алехандро заметил её.
И на секунду — просто секунду — замер. Улыбнулся. Не громко, не вызывающе. Просто по-своему.
Сара сразу отвернулась.
— Он здесь, — проговорила Мария, подходя сзади, будто читая мысли. — И ты хочешь сказать, что не почувствовала его?
— Это не имеет значения.
— Ну да. Особенно если ты третий раз проходишь мимо зала без причины.
Сара выпрямилась.
— Я иду в кардиозону. У Вико презентация. Профессиональная необходимость.
— Конечно, — кивнула Мария, — а если он завтра пригласит тебя на кофе, ты скажешь, что это часть питания по протоколу реабилитации?
Сара не ответила. Просто ушла вперёд.
А Мария улыбнулась.
Потому что лёд под Сарой уже трещал. И звук этот был прекрасным.
***
Спустя пару часов, Сара выходит из кабинета кардиозоны с планшетом в руках, в голове — только графики, давление, ЧСС и протоколы. И сново почти. Потому что в памяти всё ещё стоит утро. Его взгляд. Его улыбка.
Она почти не замечает, как поворачивает за угол и едва не врезается в кого-то.
— Осторожно...
Голос. Его голос.
Алехандро стоит рядом. Телефон в руке, спортивная сумка на плече. Он только что вышел из зала.
И, что странно — не улыбается. Не делает ни одного намёка. Не шутит.
— Привет, — спокойно, вежливо. Как будто они — просто коллеги.
Сара немного моргнула. Подняла глаза.
— Привет, — выдала она после паузы.
— Всё в порядке? — всё так же нейтрально. Глаза тёплые, но без привычной искры.
— Да. Конечно. Просто... работа.
— Хорошо. Удачного вечера.
Он кивает — и проходит мимо. Без оглядки. Спокойно. Как будто между ними не было ни ночной прогулки, ни сообщений, ни смеха под окном.
Сара остаётся стоять. Пару секунд. Потом — чуть сдавливает планшет в руках.
Что это было?
Она поворачивается, будто проверяя — оглянётся ли он.
Он не оглядывается.
— Удачного вечера? — тихо бурчит она себе под нос. — Ты серьёзно?..
Она злится. Хотя — не должна. Это же удобно. Это же правильно. Это — ровно то, чего она хотела.
Только вот странно колет в груди, будто он внезапно вернул контроль — себе.
Весь оставшийся вечер для Мартинес прошел в напряжении. Сидя в общежитии, Сара закрыла ноутбук с резким щелчком, откинулась на спинку стула и устало протёрла глаза. Презентация почти готова, отчёты по утренним пациентам загружены, на почту пришло подтверждение от куратора. Всё идеально. Всё по плану.
Вот только мысли — не на месте.
Она достаёт телефон. Листает сообщения. Никаких новых. Весь день — тишина. Даже «как дела» не спросил.
Даже намёка, на его обычное состояние.
В комнату входит Мария — с волосами в полотенце, в спортивных шортах, с банкой йогурта в руке.
— Ну что, снова спасла пять спин и три крестообразные связки? — шутит она, опускаясь на кровать.
— Ха-ха, — сухо отвечает Сара.
— Так. Это что за тон? У нас что, в первый раз за три недели — настроение хуже, чем погода в январе?
Сара закатывает глаза. Молчит. Но Мария уже почувствовала — что-то не так.
— Рассказывай. Что он сделал?
— Ничего.
— И в этом вся проблема, да?
Сара резко поворачивается:
— Я просто... привыкла, что он ведёт себя определённо. А сегодня... словно выключился. Никаких шуток, никакой улыбки. Просто "привет" и "удачного вечера". Как будто он даже... не знал меня.
Мария приподнимает брови:
— И это тебя задело?
— Нет. Просто... странно.
— Сара, — мягко говорит Мария, — ты злишься, потому что впервые — не ты контролируешь ситуацию. Ты привыкла быть холодной, отстранённой. А он — сбил темп. Но сегодня он показал тебе, как это выглядит с другой стороны.
Сара замерла.
Мария продолжила, чуть тише:
— Ты хотела дистанцию — он дал её. Только не так, как ты рассчитывала.
И теперь... тебе не нравится вкус того, что ты сама просила.
Сара долго молчит. Потом берёт телефон.
Снова — ничего.
— Это глупо. Я же... ничего не хочу от него. Я просто...
— ...не хочешь, чтобы он отступал первым? — заканчивает Мария.
Сара поднимает глаза.
— Я запуталась.
Мария кивает. Смотрит с пониманием. И не давит.
— Ну, значит, пора распутываться. А то тебе уже слишком идёт эта небрежная тоска.
Сара хмыкает. Улыбка — совсем крошечная.
Но всё равно — первая за весь вечер.
***
Мария уже уснула — спокойно, ровно дыша под тонким пледом. А внутри у Сары — ничего не затихало.
Она не хотела влюбляться. Не хотела привязываться. Не хотела ставить себя в уязвимое положение.
Но именно так сейчас и чувствовала себя — уязвимой. И, самое странное, не от его слов, а от их отсутствия.
"Я не ребёнок. Не влюбленная дурочка. Почему это так задевает?"
Пальцы машинально сжали край одеяла. Она должна всё выбросить из головы.
Она здесь, чтобы учиться. Закончить стажировку. Получить рекомендацию. Всё остальное — не важно.
Только вот ощущение, что что-то сдвинулось, не отпускало.
А на другом конце базы, в одиночестве, с головой в капюшоне, сидел сам Алехандро.
Бальде уткнулся лбом в колени. Ноги притянуты к груди, пальцы сцеплены в замок.
Он любил это место — крышу над южным крылом, где редко кто появлялся. Тут можно было сбросить маску: не быть весёлым, не быть беззаботным. Просто — быть.
Он ненавидел, что пришлось это сделать.
Сказать "привет" и уйти, будто в ней не было ничего. Ни глаз, от которых щёлкало внутри, ни этого холодного юмора, под которым — тёплая, живая, невероятно умная девушка.
Но всё утро в голове вертелся голос доктора Солера.
— Алехандро, ты взрослый человек. И ты должен понимать: если Клара даже на секунду заподозрит, что между тобой и Сарой есть хоть что-то не по регламенту — её вышвырнут. Моментально.
— Я не...
— Даже не начинай. Я вижу. Я не дурак. Улыбки, взгляды, шепот в коридорах. Она — интерн.
А ты — игрок клуба.
Она здесь не за тем, чтобы заводить отношения. И если ты думаешь, что сможешь прикрыть её — ты ошибаешься. В таких ситуациях бьют не по тебе. По ней.
Слова резанули. Потому что он знал — Солер не врал.
Клара была из тех, кто правила не сгибает. Никогда. Особенно — после недавнего скандала в другом департаменте, где один из игроков закрутил интрижку с молодой тренершой.
Сару не спасут оценки, не спасёт талант. Только безупречность.
Вот и пришлось... отступить. Сделать вид, что всё стерлось. Что она для него — не больше, чем тень в белом халате, случайно проходящая мимо.
Только она смотрела на него слишком долго.
И он — видел это.
Не дура. Умная. Она всё поняла.
Если бы только Сара знала, что Солер сказал.
Если бы понимала, что эта холодность — не его выбор, а защита её.
Но лучше так. Лучше — пусть злится, чем останется без всего, ради чего пахала.
Потому что в этой истории — она рискует всем. А он только — своими чувствами.
Главное, чтобы не вылетела.
Главное, чтобы осталась.