6
Сара сидела в углу медкабинета, окружённая папками, ноутбуком и двумя пустыми чашками кофе. На экране — таблица нагрузки мышц по фазам восстановления, слева открыта презентация по сухожильной устойчивости, справа — список задач на завтра. Она что-то печатала, машинально потирая висок. Утро было тяжелым: два юниора сняты с тренировок, один — с надрывом бедра, второй — с повторной жалобой на колено.
Дверь распахнулась.
— Сара. Ты идёшь со мной. Без "но".
— Мария, нет. У меня—
— Да, у тебя "миллион дел", "таблицы горят", "отчёты не пишутся". Я всё это уже слышала. Ты просто боишься показаться на воздухе. — Мария подошла ближе, уперев руки в бока. — Пойдём. Сегодня тренировка основной группы. Это шанс посмотреть на них в динамике. Тебе ж всё равно полезно для наблюдений, так ведь?
— Мне никто не ставил такую задачу, — отрезала Сара, не отрываясь от экрана.
— А если я скажу, что там будет кое-кто, кто явно обрадуется, увидев тебя у боковой линии?
Сара резко подняла взгляд.
— Он не моя мотивация.
— Да, да, конечно. Но ты забыла, как улыбаешься, когда смотришь в его сторону, — прошептала Мария и уже практически потащила её за локоть. — И вообще, ты должна выйти из этого кабинета. Он уже скоро станет частью твоего ДНК.
Сара молча позволила ей натянуть на неё ветровку.
— Я просто постою десять минут. Посмотрю движение. Может, сделаю пару пометок по колену Марка. И ты оставляешь меня в покое.
— Сделка.
Солнце едва пробивалось сквозь лёгкую дымку. На тренировочном поле было оживлённо — кто-то уже делал пассы, кто-то разогревался с тренером. Сара стояла на боковой линии, скрестив руки на груди, в спортивной ветровке клуба. Мария рядом — вся на энтузиазме.
— Смотри, вон там — Рафинья. А дальше — Левандовский. Боже, я до сих пор не верю, что вижу их не в TikTok, а вживую...
Сара слегка усмехнулась. На её лице не было восторга — скорее сдержанное любопытство. Она нечасто бывала на поле — в основном видела игроков в моменты боли и восстановления. Здесь же — движение, энергия, жизнь.
— Где твой? — прошептала Мария с хитрой улыбкой, будто подначивая.
— Он не «мой».
— Ага. Но кофе от него ты приняла.
— Потому что он пришёл на сессию вовремя, — спокойно парировала Сара, но щеки слегка порозовели.
На поле Бальде увидел их почти сразу.
Он делал пробежку по периметру и на секунду замедлился, когда взгляд зацепился за фигуру на краю. Сара. Ветер играл её волосами, лицо серьёзное — как всегда. Но она здесь.
— Эй, Бальде, — Эктор Форт подбежал сбоку, увидев, как тот сбавляет темп. — Кто у нас сегодня на трибунах? Личная группа поддержки?
— Заткнись, — пробурчал Алехандро, ускоряясь.
— Она реально ведь пришла. Ты её пригласил?!
— Нет. И не лезь. Это не твоё дело.
— Это значит — да, — Ламин Ямал догнал их и с широкой улыбкой добавил: — Если хочешь, мы можем уйти, чтобы ты покрасовался на поле. Вдруг ей понравится?!
— Ты идиот, — отрезал Бальде, но уголки губ всё же дрогнули.
Он обернулся — мельком. Сара заметила. И на полсекунды их взгляды пересеклись.
Она не улыбнулась. Но и не отвернулась. Просто смотрела.
Он снова побежал — в этот раз быстрее. Лёгкий налёт вызова на лице. Потому что сейчас он хотел показать всё, на что способен.
Вскоре Сара увела Марию на обед, под предлогом того, что после они не успеют на свои занятия. Правда была в том, что она уже не могла выносить на себе его взгляда.
***
Шум. Металлический звон приборов. Голоса, смех. На одном из длинных столов основной команды царил хаос — как обычно. Тренировка закончилась недавно, парни были голодные и в ударе.
Алехандро сидел в середине, между Пау и Ламином, ковыряя в тарелке овощи, хотя вообще-то он обычно ел как пылесос.
— Да ты влюблён, брат, — проговорил Ламин, толкая его плечом. — Такой тихий. Это точно ты?
— Может, просто устал, — отрезал Бальде, не поднимая глаз.
— Или просто девушка из медблока снова появилась на горизонте?
Пау хмыкнул, кидая взгляд через плечо:
— Сара, да? Та, что смотрела на тебя сегодня на поле так, будто оценивает, как правильно ты сгибаешь колени?
— Она не так смотрела, — пробормотал Алехандро, уже начиная жалеть, что сел именно с ними.
— Ну да, конечно. Просто профессиональный интерес. И кофе она с тобой пьёт тоже исключительно по протоколу реабилитации, — Ламин подмигнул и подал соль второму.
Он уже собирался встать — спастись от этого балагана, — как услышал знакомый голос за спиной:
— Давай сядем тут. Они наверное ушли, можно дышать.
Он обернулся.
Сара. В форме, ветровка расстёгнута, волосы собраны, в руках поднос с рыбой, салатом и бутылкой воды. Она опустилась за соседний стол вместе с Марией и ещё одним интерном. Села боком к ним. Не глядя в его сторону. Но он уже не мог не смотреть.
Ламин тут же рванул локтём Пау, шепча:
— Чувак, она прям под носом. Держись. Не обожгись.
— Закрой рот, — прошипел Алехандро, но глаза всё ещё были на ней. Она слушала Марию, тихо кивала, ела аккуратно, спокойно. И в какой-то момент — поймала его взгляд.
На секунду.
Её губы чуть дрогнули. Почти.
Он хотел бы сказать, что это не была улыбка. Что ему показалось. Но нет.
Он отвернулся, быстро, будто кто-то ударил его мячом в грудь.
— Ну вот и всё, — проговорил Пау. — Ты пропал.
Бальде только вздохнул, поднося вилку ко рту.
— Это катастрофа, — прошептал он себе под нос.
И она всё ещё сидела там.
Близко. Слишком близко. И невозможно далеко.
К несчастью самого Бальде, усмешки в команде так и не закончились.
— Ты опять в телефоне? — голос Жюля раздался с другого конца скамейки, когда они все переодевались в раздевалке.
Алехандро быстро заблокировал экран и бросил телефон в рюкзак.
— Просто уведомления. Ничего такого.
— Конечно. Просто уведомления, — хмыкнул Пау. — А улыбка эта — случайная, да?
Бальде закатил глаза, стянул тренировочную кофту и подошёл к душевым. Не успел дойти до двери, как услышал за спиной:
— Вы же видели, как он сидел в столовке? Как будто она — солнце, а он — комнатная пальма, которая наконец-то получила свой лучик тепла.
Вся раздевалка взорвалась смехом.
— Сара Мартинес, дамы и господа, — торжественно произнёс Ламин. — Медик, богиня, губительница спокойствия нашего Алехандро.
— Вы достали, — пробурчал Бальде, оборачиваясь, но в уголках его рта всё же дрогнула улыбка. — Это не так.
— Не так? — переспросил Пау. — А что тогда? Просто обедаешь рядом? Просто случайно оказываешься на тренировках вдвое лучше, чем обычно?
— Я всегда хорош.
— Да, но когда она смотрит — ты начинаешь бегать, как будто тебя поставили на трансферный просмотр, — заметил кто-то с другого конца.
Алехандро бросил полотенце на скамейку сдавшись и ушел. Но этого парням было достаточно, выводи они сделали сами.
— О-о-о, — Фермин вскинул руки. — Он пропал, парни. Его уже нет.
— Никто из вас ничего не знает, — добавил Бальде, уже повернувшись к душевым.
— А ты знаешь?
Он остановился в дверях.
«Пока нет. Но я хочу узнать.» — пронеслось в мыслях, но парень лишь скрылся за поворотом.
Пау переглянулся с остальными:
— Вот теперь точно пропал.
***
К вечеру того же дня, Сара сидела на кровати в спортивной форме, волосы распущены. На столе ноутбук с открытой аналитикой по нагрузке, рядом чашка с чаем, которая уже остыла. Она только что закрыла сообщение от Марии («Если ты завтра не пойдешь на перерыв со мной — я официально перестаю тебя спасать от Бальде. Он явно наступает.»)
Сама не заметила, как улыбнулась краем губ.
Телефон загорелся снова. Новое имя.
A.Б: Ты сегодня снова проигнорировала мой взгляд.
Считаю это пассивной агрессией.
Она медленно набрала:
Сара: Считай это профессиональной необходимостью.
Пауза. Потом:
A.Б: Ну, тогда считай это моим официальным запросом: погуляем? Сейчас.
Сара вздохнула. И тут же написала:
Сара: Нет. Уже поздно. И занята.
Прошла всего секунда.
A.Б: Вижу. Розовая пижама с бантиками.
Очень научный образ.
Она замерла. Медленно поднялась с кровати... и подошла к окну.
На улице — прохладный, весенний воздух. Тёмное небо.
И внизу, на скамейке у входа в общежитие... он.
Телефон загорелся снова.
A.Б: Я не заставляю.
Но если вдруг ты решишь выйти — я дам тебе половину своей шоколадки.
(а ты, по слухам, неравнодушна к сладкому.)
Сара уткнулась лбом в оконное стекло. Она не знала — смеяться или зарыться в подушку.
Он смотрел прямо в окно. Не улыбался — просто ждал.
Она вздохнула.
Сара вышла медленно, словно надеясь, что он всё же передумает и уйдёт. Но он сидел всё так же, чуть наклонившись вперёд, с тем выражением на лице, которое раздражало её больше всего: уверенное. Чуть-чуть дерзкое. С намёком на «я всё делаю правильно».
— Ты ненормальный, — бросила она, остановившись в паре метров от него.
Алехандро поднял взгляд и, наконец, позволил себе улыбнуться:
— Спасибо. Приятно, когда замечают.
Он встал, достал из кармана батончик и протянул ей.
— Держи. Я не шутил по поводу шоколада.
Сара взяла его — и тут же бросила в карман куртки.
— Это не значит, что я передумала. Я просто вышла... чтобы ты не торчал под окном.
— Конечно. Всё исключительно из гуманности, — кивнул он, и они начали идти вдоль тропинки, которая вела за здание базы.
Шаги глухо отдавались в тишине. Пахло хвоей и чем-то сладким — поздняя весна уже вступала в свои права.
— Ты всегда такой? — вдруг спросила она, не глядя на него.
— Какой?
— Настаивающий. Прямой. Немного... надоедливый.
Он усмехнулся:
— Не всегда. Только когда чувствую, что могу потерять шанс.
Она замедлилась.
— Ты ничего не теряешь. Я — не тот человек, с которым ты хочешь играть в эти игры.
Он остановился тоже. Посмотрел на неё, уже без улыбки.
— Я и не играю.
Сара вдруг почувствовала, как что-то в животе сжалось. Слишком серьёзный взгляд. Слишком честный. Она вывернулась обратно на привычный холодный тон:
— Это бесполезно, Алехандро. Я здесь работать. У меня нет... — она замялась, — пространства для отвлечений.
— А я что, отвлечение?
— Да.
Он кивнул. Несколько секунд — тишина. Только дыхание, слишком громкое в ночном воздухе.
— Знаешь, что самое странное? — сказал он вдруг.
Она не ответила.
— Ты говоришь это так уверенно. А сама — вышла.
Она опустила глаза. Шоколадка в кармане будто жгла сквозь ткань.
— Пять минут. Потом я вернусь.
Он не стал спорить. Просто пошёл рядом. Не касаясь. Не лез.
И пять минут превратились в пятнадцать.
А потом он сказал:
— Я тебя ещё позову. И ты снова выйдешь.
— Нет.
— Посмотрим, — усмехнулся он, и она впервые — очень незаметно — улыбнулась в ответ.
Они свернули с главной улицы на узкий переулок, в сторону ее общежития. Тротуар был неровный, а над головой висели гирлянды светящихся фонариков, оставшихся от какого-то местного праздника. Свет был мягкий, теплый. Вечерний город вокруг дышал жизнью — но не мешал. Наоборот, будто создавал уютный кокон между ними.
Сара шла чуть впереди, руки в карманах, не глядя на Алехандро, но чувствовала его рядом. Не вплотную, но ровно на таком расстоянии, которое заставляло сердце биться в два раза быстрее.
Он молчал. И это — самое опасное. Он не пытался переубедить, не спорил, не дразнил. Просто присутствовал.
И именно это действовало сильнее всего.
Они остановились у перил с видом на базу. Ни она, ни он не заговорили. И всё же это была не тишина, а диалог без слов.
Сара почувствовала, как в груди поднимается тепло. Оно расползалось медленно — откуда-то изнутри, будто её внутренние стены начали таять.
Было страшно. Очень. Но в то же время — невыносимо притягательно.
А потом он сделал этот шаг.
Ненавязчиво, мягко. Подошёл ближе, не спросив, не спросив — и не дотронувшись к ней сразу. Только когда она не отстранилась, не пошла вперёд, не сделала ни шага — он обернул руки вокруг её плеч. Осторожно. Почти благоговейно.
Сара замерла.
Грудь в груди — стук в стук. Его тепло пробилось через её тонкую ткань куртки, осело внутри.
Она не двигалась. Только стояла, слушая, как внутри всё поднимается волной — медленно, сильно, беспощадно. Руки у неё оставались по-прежнему в карманах, как будто это могло удержать её от глупостей.
Но затем — всё же медленно, почти с трудом — она позволила себе чуть наклониться вперёд и положить лоб ему на плечо.
Маленькое движение. Но от него внутри всё сорвалось в свободное падение.
— Тебе правда не холодно? — прошептал он, голос странно хриплый.
— Нет. Сейчас — нет.
А потом она подумала: «А если бы время остановилось здесь, прямо сейчас, может быть, это было бы неплохим моментом, чтобы запомнить нас.»
И, закрыв глаза, наконец, позволила себе улыбнуться. Настояще. Без страха.