3
Будильник на телефоне Сары завибрировал ровно в 06:30.
Мягкий свет лампы, короткий вдох — и она села на кровати, зарываясь пальцами в спутанные волосы. Второй день. Её тело ещё не привыкло к новому режиму, но разум был бодрым.
В коридоре общежития уже слышался чей-то душ, открывались шкафчики, хлопали двери. Всё напоминало утро на сборах: лаконичное, рутинное, без лишних слов.
Сара натянула спортивные штаны, заплела волосы в высокий хвост и накинула худи с логотипом университета.
На кухне, как всегда первой, уже стояла Мария — с кружкой кофе и сонной улыбкой.
— Утро, командир, — хрипло пробормотала она. — Сегодня без штурма?
— Сегодня по расписанию. Без катастроф, — ответила Сара, улыбаясь уголком губ.
Через минуту к ним присоединился Вико — растрёпанный, в носках разного цвета, с йогуртом в одной руке и телефоном в другой.
— У кого сегодня утренний рай в аду?
— У меня — Бальде, — сказала Сара, наливая себе воду.
— О, так это ты выиграла джекпот. У меня — допуск к нагрузке молодёжки. Один игрок — стресс-тест, другой — пульсометр, третий — "я просто волнуюсь". Рай, правда, — усмехнулся он.
— У меня Кунде, который всё время говорит, как у него болит спина, — вставила Мария. — У каждого свой крест.
Все трое посмеялись.
И это была именно та пауза, которая делает утро живым. Нормальным. Несмотря на всё, что ждёт впереди.
Ближе к времени, они вышли вместе — утро было прохладным, город ещё зевал, просыпаясь. Сара шла с планшетом в руке, просматривая отметки и напоминания. Мария обсуждала, стоит ли брать с собой перекус. Вико что-то рассказывал про новую медсестру в спортивной кардиологии.
— Только не забудь подписать все вчерашние протоколы, — напомнила Сара.
— Ты как будто не с нами училась, а в Академии полиции, — фыркнула Мария.
— Просто хочу делать всё правильно. Я не пришла в этот клуб, чтобы восхищаться чьими-то бицепсами.
— Ага, но ты всё-таки их заметила, — подколол Вико, и Сара просто закатила глаза.
База показалась впереди — бело-голубые корпуса, охрана у ворот, чистые газоны. Утреннее солнце отражалось в стекле. Интерны показали свои пропуска и прошли внутрь.
В раздевалке каждый из них разошёлся по своим зонам. Сара переоделась, проверила бейдж и прошла в реабилитационный сектор.
В реабилитационном блоке было прохладно и тихо. Сара включила свет в зале растяжек, проверила, работает ли система регистрации, убедилась, что всё правильно, и села за планшет, просматривая вчерашние данные.
08:00.
Время сессии.
Никого.
Она отметила в журнале:
"Пациент отсутствует в начале назначенной сессии. Нарушение регламента. Время — 08:00."
Прошло ещё пять минут. Потом ещё семь.
Сара спокойно достала бутылку воды, не отрываясь от экрана. Она не нервничала. В раздражении была логика — а в логике сила. Система была на её стороне.
08:15.
Дверь открылась.
Он вошёл в зал, будто не спеша, слегка сонный, в спортивной форме, с наушниками на шее и бутылкой смузи в руке.
— Buenos días... — протянул он, делая вид, что не замечает времени.
Сара молча взглянула на часы, затем — на него.
— Пятнадцать минут опоздания.
Он приподнял бровь.
— У меня было утро восстановления. Медитация, душ, фрукты. Всё для здоровья.
— А у меня — график. И протокол. Который вы только что нарушили.
Он ухмыльнулся, сел на коврик, начал разминаться.
— Ты всегда такая жёсткая?
— Я просто работаю. А вы — нарушаете.
— "Вы"? — Алехандро усмехнулся. — Никто так не говорит со мной. Даже тренер.
— Возможно, тренеру стоит начать, — спокойно парировала она. — Ложитесь. Пропустим разминку, переходим сразу к активации мышц.
Он подчинился, но не удержался:
— Знаешь... Ты можешь просто сказать, что скучала по мне.
— А вы — можете подписать вот это, — сказала она, протягивая ему планшет. — Отметка о несоблюдении времени. Я обязана фиксировать каждое отклонение. Даже у таких... особенных пациентов.
Он на секунду замолчал, чуть щурясь.
— У тебя, случаем, нет чувства юмора?
— Есть. Но оно тоже приходит вовремя.
Он усмехнулся, расписался и лёг на спину, глядя в потолок.
— Чёрт, ты серьёзная. Мне нравится.
Сара не отреагировала. Только посмотрела на отметку о подписи. Подпись получена. Нарушение зарегистрировано.
И впервые — на секунду — Алехандро почувствовал, что не может контролировать ситуацию.
И от этого было даже... интересно. Он слегка приподнял бровь, как будто ждал другого тона. Теплее. Мягче. Фанатичнее. Не дождался.
— Всё так серьёзно? — спросил он, бросая бутылку на лавку.
Но ложится. Послушно. Поза расслаблена — но он не отводит взгляда от неё. Как будто проверяет, можно ли в ней найти трещину.
Сара не даёт ни малейшего шанса.
Она ставит метки на его бедре, проверяет угол и фиксирует показатели.
— Сожми, — говорит она спокойно. — Удерживай. Не дыши.
Он выполняет.
— Больно?
— Только когда ты молчишь, — отзывается он с лёгкой усмешкой.
Пауза. Она слегка поворачивает голову, смотрит на него строго:
— Степень болевого ответа по шкале от нуля до десяти?
— Ноль, докторша, — отвечает он, глядя ей в глаза. — Абсолютный ноль.
Он улыбается. Но она — нет.
— Хорошо, — кивает Сара, делая пометку. — Тогда двигаемся дальше. Следующее упражнение — на подвижность и устойчивость таза. Выполняй команду чётко, не торопись. Твоя задача — не флиртовать, а восстановиться.
Алехандро немного приподнимается на локтях.
— А кто сказал, что я флиртую?
— Никто. Просто не все умеют отличать привычку быть обаяшкой от реальной коммуникации. Особенно, когда публика привыкла хлопать.
Он улыбается шире, но уже не так уверенно.
Как будто впервые — что-то задело. Он снова ложится, смотрит в потолок.
— Ты часто всех так режешь?
— Только когда человек опаздывает на пятнадцать минут и думает, что это может компенсироваться улыбкой.
Он молчит. Сара выдыхает. 1:0. Сессия прошла спокойно.
***
Кабинет доктора Солера был аккуратным, как и он сам: никаких лишних бумаг, минималистичный монитор на тонкой подставке, подстаканник с кофе, который давно остыл. Он пролистывал утренние протоколы стажёров, бегло — глазами привыкшего к формату. Большинство отчётов были аккуратны, но схематичны. Мало деталей. Много "прошло в норме".
Он уже собирался нажать "закрыть", когда открыл файл с пометкой:
"Реабилитационный блок, 08:00. Пациент: A.Б."
Он прочитал первую строчку и остановился.
"Пациент отсутствовал к началу сессии. Опоздание: 15 минут. Пропущена разминка. Программа выполнена в полном объёме, несмотря на задержку. Подпись пациента получена."
Солер сдвинул брови и усмехнулся.
— Неплохо.
Он пролистал вниз — там были даже микродетали: реакция мышц на напряжение, зафиксированное изменение в концентрации, отслеживание визуального контакта.
Методика почти психологическая.
Он поднял глаза, заметив, как Сара проходит мимо двери. Постучал пальцем по стеклу.
— Сара?
Она остановилась и заглянула.
— У вас есть минута?
Она вошла, как всегда — с идеальной осанкой и холодным вниманием.
— Присаживайтесь.
Он кивнул на стул, а сам повернулся к монитору.
— Утренний отчёт. Алехандро Бальде. Честно?
Она молча кивнула.
Он продолжил, скрестив руки:
— Очень структурировано. Жёстко, но чётко. Не каждый новичок осмелится делать официальные пометки в отношении игроков первой команды. Особенно тех, кого в клубе привыкли... баловать вниманием.
Сара ответила спокойно:
— Протокол — один для всех. Мы лечим мышцы, а не статус.
Он слегка улыбнулся.
— Это хорошо. Но хочу напомнить... Иногда пациенту нужно позволить быть собой. Особенно если перед тобой — игрок, который живёт на эмоциях. Если ты будешь только требовать — он может закрыться. А потеря внутренней мотивации — для футболиста хуже травмы.
Сара подняла на него взгляд, но не перебила.
— Речь не о поблажках, не о панибратстве, — продолжил Солер, — а о балансе. Чтобы он чувствовал уважение, но и знал границы. Чтобы рядом с тобой не было страха — только понимание, что ты за него. Даже если жёстко. Особенно если жёстко.
Он сделал паузу.
— Алехандро — упрямый, своенравный. Очень талантливый. Его нельзя "сломать" схемами. Его можно только вовлечь. Подцепить на крючок ответственности. И ты это почти сделала сегодня. Почти. Я видел по его взгляду в коридоре — он вышел другим.
Сара сдержанно кивнула, но в голосе уже звучало чуть меньше холода:
— Я не против гибкости. Но она должна быть двусторонней. Я не собираюсь быть той, кто уступает, чтобы не потерять чей-то интерес.
— И правильно, — кивнул Солер. — Но помни, что для них — ты не просто медик. Ты часть системы. Система, которая может поднимать, лечить, направлять. А может — ранить, даже не замечая. Они это чувствуют. Особенно такие, как он.
Он отклонился назад и устало потёр лоб:
— Просто будь внимательной. Не только к ним. К себе тоже.
Сара слегка сжала пальцы на планшете, потом выдохнула:
— Спасибо. Учту.
Она встала.
— Стараюсь не ломать. Ни себя, ни пациентов. Даже таких, как он.
Солер слегка усмехнулся:
— Особенно таких, как он.
***
Время уже перевалило за полдень, когда Мартинес оказалась в зале ЛФК для юношеской команды.
Сара стояла у массажного стола, сосредоточенно проверяя растяжение у полузащитника молодёжной команды. Парню было лет семнадцать, максимум. Он нервничал — это было видно по подёргивающимся пальцам и сжатым губам. Сара говорила спокойно, объясняла каждое движение.
— Хорошо. Таз параллельно, вес не переносим на правую сторону. Чувствуешь натяжение?
— Да... немного.
— Отлично. Так и должно быть. Держи ещё десять секунд.
Рядом два других парня ждали очереди на тестирование стабилизации. Все трое украдкой переглядывались: не каждый день с ними работает такой специалист. Молодая, красивая, строгая.
И тут в коридоре послышался смех.
Нечто нехарактерное для дисциплинированного медблока. Потом — шаги. Хлопнула дверь. И в зал вошёл сново он.
Бальде — в серой футболке и спортивных шортах, с бутылкой воды и той же полуулыбкой, которая, похоже, была встроена в его ДНК.
— Ну надо же, — с показным удивлением протянул он, оглядывая помещение. — А я думал, это зал для "малых".
Все трое подростков моментально напряглись. Один из них чуть не выронил мяч, другой — вытянулся в струнку.
Сара медленно выпрямилась, не поворачиваясь к нему:
— Ты не записан на эту сессию.
Он пожал плечами и прошёл внутрь, демонстративно прогуливаясь между тренажёрами.
— А я думал, вдруг найду знакомое лицо. Так сказать... освежу память.
— Освежи, но не отвлекай, — коротко отрезала она, возвращаясь к пациенту.
Парни переглянулись. Один из них тихо прошептал:
— Он серьёзно так с ней разговаривает?
Алехандро услышал и только хмыкнул:
— Ага, и она разговаривает так со мной. Вот поэтому я и зашёл. Просто... интересно, я один такой особенный?
Он облокотился на стену, наблюдая, как Сара продолжает работу, будто его и нет.
Она спокойно говорит:
— Левая нога — шаг вперёд. Сохраняем устойчивость. Работают мышцы пресса. Не на меня смотри, а на зеркало.
Парень смутился, попытался сосредоточиться. Алехандро усмехнулся:
— Жёстко. Но по делу.
— А ты учись, раз пришёл, — не глядя, бросила Сара. — Здесь все что-то лечат. У кого-то колено, у кого-то — эго.
Кто-то тихо фыркнул. Один из игроков даже не удержался от короткого "оу".
Алехандро расправил плечи, но без злости. Напротив — будто становилось всё интереснее.
— Может, я просто соскучился. По твоей бесценной строгости.
Сара, наконец, подняла на него взгляд.
— Тогда записывайся на приём. Но не ко мне.
Тишина. Он ещё пару секунд смотрел, как она возвращается к планшету. А потом... действительно молча ушёл.
Дверь за ним мягко закрылась.
И только когда она полностью захлопнулась, Сара позволила себе очень короткий, почти незаметный выдох. Один миг.
А юные игроки — уже не скрывали своего шёпота.
— Она его вообще не боится...
— Да он сам, походу, в шоке...
Сара подняла глаза и строго сказала:
— Комментарии убивают концентрацию. Следующий — на коврик.
И всё вернулось к своей точке. Почти.
Тем временем в раздевалке основной команды шли свои разговоры.
— Ну и что это было? — с усмешкой спросил Ферран, заваливаясь на лавку в одной футболке и носках.
— Где? — невинно переспросил Алехандро, разрывая пакет с протеиновым батончиком.
— Не прикидывайся. Ты зачем в молодёжку приперся? Пацаны потом рассказывали: "он просто пришёл... посмотреть". Да ты никогда туда не заходишь просто так.
— Может, я заботливый, — хмыкнул Бальде. — Надо же юных навещать. Я ж пример.
— Ты не пример. Ты комедия, — вставил Гави, глядя в зеркало, — особенно, когда тебя уронили без единого касания.
Ферран подхватил:
— Говорят, она тебя словом пришпилила. На всех. Жестко и чётко. Прям как Флик, только симпатичнее.
Алехандро закатил глаза:
— Вы серьёзно?
— Серьёзнее некуда, бро, — рассмеялся Гави. — У тебя на лбу было написано: "Я пришёл доминировать, а ушёл с меткой по самолюбию".
Ферран откинулся назад, сложив руки за головой:
— А ты чего вообще к ней лезешь, а? Не твой стиль. Ты же обычно — улыбнулся, подмигнул, и всё.
— Ну вот, — проговорил Бальде, не глядя, — а она не "всё".
Наступила секунда тишины. Даже Кунде на миг прекратил ковыряться в сумке.
— Ага... — протянул Ферран. — Понеслась.
— Чего? — дернул бровью Алехандро.
— Всё, брат. Это конец. Тебе просто не дали то, что ты привык получать. И ты теперь, как собака за мячиком — хочешь внимания. Типичный случай.
Бальде сделал вид, что не слышит.
Уставился в телефон. Но даже не листал экран.
Кунде пожал плечами:
— Ты просто пойми: если она с тобой вот так говорит при других, представляешь, что будет, если вы останетесь наедине?
Алехандро усмехнулся — на этот раз искренне, с каким-то вызовом:
— Вот это и интересно.
Ферран переглянулся с Гави:
— Вот это и страшно.