3 часть.
Феликс лежал на холодном полу, и каждое дыхание отдавалось в спине болью, словно кожа была обожжена огнём. Он не знал, сколько времени прошло — минута, час или целая ночь. В темноте не было ориентиров, и только биение сердца гулко звучало в ушах. Он хотел встать, но тело не слушалось, будто само сопротивлялось движению.
В голове звучали последние слова Хёнджина: *«Завтра начнём заново».*
Эти слова превратились в приговор.
Он закрыл глаза, надеясь уснуть, но сон не приходил. Стоило только опустить веки, как перед ним вставал тот момент: свист ремня, холодный голос, требующий считать. Он снова слышал собственный крик, видел усмешку Хёнджина, чувствовал, как волосы рвутся под его пальцами. От этого воспоминания по телу прокатывалась дрожь.
Феликс с трудом поднялся и дополз до кровати. Одеяло казалось тяжёлым и чужим, словно оно принадлежало не ему, а хозяину, и он лишь временно касался его. Он укрылся, но тепла не почувствовал. В груди было пусто, будто кто-то вырвал сердце, оставив только оболочку.
На следующее утро дверь открылась с тихим скрипом. Феликс вздрогнул, инстинктивно подтянул колени к груди, словно это могло защитить. На пороге появился человек в чёрной форме — не Хёнджин, другой. Его лицо было бесстрастным, в руках поднос с едой. Он не сказал ни слова, просто поставил поднос на стол и ушёл. Дверь снова закрылась, и тишина обрушилась на комнату.
Феликс подошёл к столу. На тарелке лежал хлеб, немного мяса и стакан воды. Еда пахла свежо, но в горле у него встал ком. С каждым куском он будто подтверждал, что принимает правила этой клетки. Однако голод пересилил. Он ел медленно, сжимая вилку так, что побелели пальцы.
После еды он подошёл к зеркалу. Его отражение пугало: бледное лицо, тёмные круги под глазами, глаза пустые и красные от слёз. Он приподнял рубашку и увидел красные полосы на спине. Они жгли, будто всё ещё свежие.
— Это не я… — прошептал он, глядя на отражение.
Но зеркало упрямо возвращало ему чужого, сломанного мальчика.
Вечером пришёл Хёнджин. Его шаги были размеренными, уверенными, будто весь дом принадлежал только ему. Он вошёл, не постучав, и закрыл дверь за собой. Феликс сразу же опустил глаза, но слишком поздно — взгляд всё равно пересёкся с холодными глазами мужчины.
— Встань, — приказал он.
Феликс послушался. Ноги дрожали, но он поднялся. Хёнджин подошёл ближе, обошёл его кругом, будто оценивая.
— Ты ел?
Феликс кивнул.
— Говори.
— Да… ел, — едва слышно ответил он.
Хёнджин наклонился, так близко, что его дыхание коснулось уха.
— Я не люблю, когда ты шепчешь. Запомни: твой голос принадлежит мне. Если я задаю вопрос — я хочу услышать ответ.
Феликс сглотнул, и, собрав остатки сил, повторил:
— Да, ел.
Хёнджин отстранился и сел на стул у стола. Некоторое время он молчал, просто смотрел на него. Тишина была такой плотной, что Феликсу казалось — он задыхается.
— Садись, — наконец сказал мужчина.
Феликс сел на край кровати, руки положил на колени. Он боялся пошевелиться лишний раз.
— Ты должен привыкнуть, — медленно произнёс Хёнджин. — Привыкнуть к порядку. К тишине. К моим правилам. Чем быстрее ты это поймёшь, тем легче тебе будет.
Феликс сжал пальцы до боли. Внутри что-то сопротивлялось, но слова застряли в горле.
— Ты всё ещё надеешься? — вдруг спросил Хёнджин.
Феликс поднял глаза на миг, и тут же снова опустил.
— На что? — голос его был хриплым.
— На свободу.
Тишина повисла. Феликс не знал, что ответить. Он хотел сказать «да», но боялся. Сказать «нет» — значило предать самого себя.
Хёнджин усмехнулся.
— Вижу, ещё надеешься. Это пройдёт.
Он поднялся и подошёл ближе. Его рука коснулась плеча Феликса. Движение было мягким, но от этого стало ещё страшнее.
— Привязанность рождается из страха, — тихо сказал он. — Сначала ты будешь бояться. Потом привыкнешь. А потом уже не сможешь жить без моего контроля.
Феликс задрожал. Эти слова проникли глубже любого удара.
— Спи, — сказал Хёнджин и вышел.
Дверь закрылась. Феликс сидел неподвижно, не в силах дышать. Он чувствовал, что тонет всё глубже.
Ночи становились пыткой. Феликс не мог уснуть — каждый шорох за дверью заставлял его вздрагивать. Иногда он слышал шаги, иногда будто бы дыхание, но дверь не открывалась. Это ожидание сводило с ума. Он засыпал под утро и просыпался от собственного крика.
В один из таких дней он решился на безумие. Когда охранник принёс еду, Феликс попытался заговорить с ним.
— Пожалуйста… — его голос был тихим, дрожащим. — Помоги мне…
Мужчина посмотрел на него холодным взглядом и ничего не ответил. Только сильнее захлопнул дверь.
В этот момент Феликс понял: стены особняка не просто крепкие — они непроницаемые. Здесь никто не поможет.
Через несколько дней Хёнджин снова пришёл. На этот раз он принёс книгу. Толстую, с тёмной обложкой.
— Будешь читать, — сказал он. — Я не хочу, чтобы твой разум тупел.
Феликс растерянно взял книгу. Пальцы дрожали.
— Зачем? — сорвалось у него.
Хёнджин усмехнулся.
— Ты принадлежишь мне. Я не хочу вещи, которая ломается слишком быстро.
Эти слова обожгли сильнее удара. Феликс понял, что его сломают не только болью — но и вниманием.
Он открыл книгу. Буквы прыгали перед глазами, но он заставил себя читать. Потому что отказ означал бы наказание.
_______
Звёздочек мне пожалуйста.