Глава 4.
Мотор McLaren-а мягко зарычал, и город медленно потянулся навстречу. Я ехала сосредоточенно, но внутри чувствовала знакомое тепло — Кристин всегда была для меня чем-то вроде младшей сестры, хоть официально мы и не семья. Она доверяла мне больше, чем некоторым близким, и это обязывало.
На соседнем сиденье аккуратно лежала коробка с подарком, перевязанная тёмно-синей лентой, и рядом — букет белых пионов. Их сладковатый запах наполнял салон, перекликаясь с музыкой, которая негромко играла на фоне.
Я никогда не выбирала подарки наугад. Если Крис хоть раз упоминала что-то мимоходом — будь то книга, украшение, цвет или даже любимый вкус мороженого — это сразу откладывалось у меня в голове. Я не делала усилий, просто память сама впитывала чужие мелочи, как будто это было жизненно важно. И именно поэтому мне редко приходилось сомневаться: я знала, что мои подарки всегда попадут в точку.
Дорога заняла меньше времени, чем я думала. Уже через двадцать минут я сворачивала к дому семьи Рид — большой особняк с ухоженной территорией, подсвеченной мягким жёлтым светом. Возле входа стояли машины организаторов, суетившиеся ребята в чёрной униформе что-то быстро обсуждали по рациям.
Я заглушила двигатель, выдохнула и взяла в руки подарки.
На ступенях меня встретил сам Диего: рубашка расстёгнута на верхние пуговицы, волосы растрёпаны, а лицо напряжённое.
— Дид, спасибо, что приехала, — он сразу потянулся забрать у меня букет, но я удержала его.
— Остынь, девочка, — я прищурилась и кивнула в сторону дома. — Рассказывай по дороге, что именно пошло не так.
Он закатил глаза на моё «девочка», но ничего не сказал — просто шагнул внутрь, а я пошла за ним.
Изнутри доносились голоса, смех, и одновременно с этим — нервные крики кого-то из организаторов. Атмосфера явно была далека от праздничной.
— Они перепутали поставку, — начал Диего, торопливо оглядывая зал, — цветы не те, торт не тот, диджей перепутал трек-листы. Крис на нервах, думает, что всё сорвётся.
Я хмыкнула.
— Это ещё цветочки.
Диего удивлённо посмотрел на меня.
— В смысле?
— В смысле, я сейчас этим займусь, — спокойно ответила я и прошла дальше, в сторону зала, где уже мелькнула фигурка Крис.
Она действительно выглядела потерянной: в руках у неё была стопка каких-то распечаток, а сама она металась между столами, как будто пытаясь угнаться за хаосом.
Я подошла ближе, мягко коснулась её плеча, и она резко обернулась.
— Дид! — в её голосе прозвучала такая смесь облегчения и паники, что я чуть не улыбнулась. — Всё идёт не так, я... я не справляюсь!
— Спокойно, Крис, — тихо сказала я, передавая ей букет. — Вот твои любимые. А теперь иди в комнату, переоденься и сделай вдох-выдох. Мы с парнями разрулим.
Она замерла, глядя на цветы, и я впервые за весь вечер увидела на её лице настоящую улыбку.
— Спасибо... — прошептала она.
Я оглядела себя на беглый взгляд: черные брюки, черная футболка и строгий, но идеально сидящий пиджак. Локоны мягко спадали на плечи, передние пряди заколоты на макушке, чтобы не мешали, а макияж — тёмные тени и аккуратная линия подводки — делал серые глаза еще более выразительными, будто они сами умели говорить за меня.
— Отлично, Дид, ты как всегда в образе шефа, — пробормотал Эрик, проходя мимо и слегка ухмыляясь.
Я не стала отвечать, а просто прошла к столам, быстро оценивая ситуацию: кто чем занят, что требует вмешательства. Диего был рядом, но явно растерянный, а организаторы метались, как мухи, и без четкого руководства могли устроить полный хаос.
Я поднимаюсь по лестнице, шаги лёгкие, но уверенные. В голове прокручиваю последние детали — торт исправлен, цветы расставлены, музыка настроена, свет играет так, как нужно. Мы с парнями справились: превратили хаос в порядок, и теперь осталось только ждать гостей.
— Фух, смогли, — улыбается Диего, вытирая лоб.
— Спасибо вам большое, я вас пипец как люблю, — добавляет он, искренне, почти взволнованно.
— Ну, на это и нужны друзья, не так ведь? А мы тем более братья и сестра, — вставляет Эрик, подмигивая. — Хоть и не родственники, но это не важно.
Я улыбаюсь, ощущая тепло внутри. Эти болваны... они действительно мои братья. Мои люди, которые всегда рядом, на которых можно положиться, с которыми даже хаос превращается в забаву.
Поднимаюсь на верх к комнате Кристин, лёгко стучу в дверь.
— Можно— доносится тихий голос.
— Как ты? — спрашиваю, улыбаясь.
— Хорошо, уже собрана, — отвечает она. Крис встаёт, и я подаю ей руку, чтобы помочь повернуться и глянуть на себя в зеркало.
— Ты прекрасно выглядишь, — говорю, оценивая её наряд.
— Спасибо. А у вас что? — её глаза сверкают, искренне любопытные.
— Всё готово, — отвечаю спокойно, с лёгкой улыбкой.
На это Крис обнимает меня так крепко, что я ощущаю, как будто воздуха на мгновение не хватает. Её маленькое, но горячее объятие проникает прямо в грудь.
— Ты лучшая, — шепчет она, — всегда думала что мне нужна старшая сестра... а потом я поняла, что она у меня уже есть.
— Ты ведь знаешь, — мягко отвечаю я, сжимая её плечи, — я всегда рядом, если нужно.
Мы стоим так несколько мгновений, тёплое молчание наполняет комнату. Я ощущаю, что этот момент, эта близость между нами, важнее всех украшений, всех цветов, всей подготовки.
Вечер набирал обороты, гости смеялись, танцевали, общались. Я стояла у края зала, наблюдая за происходящим: Диего круто водил Кристин по танцполу, она смеялась, слегка неловко, но счастливо, а он, как всегда, выглядел уверенным и в своей стихии.
Вдруг что-то легло мне на плечо. Я моргнула и повернула голову.
— Привет, — раздался мягкий, но уверенный голос.
Я чуть вздрогнула. Её глаза — ясные, хищные и одновременно игривые — светились в полумраке. Билли. И в этой суматохе я вдруг вспомнила: последние две недели после нашей встречи она не сходила с моей головы. Кажется, она сама проникла в мои мысли, как невидимая тень.
— Привет, — чуть улыбаюсь я, пытаясь сохранять спокойствие.
— Ого, мне улыбнулись при встрече! — её улыбка становится шире, глаза сияют, будто она только что выиграла какую-то шутливую победу.
— Оууу... — протягиваю я саркастично, переворачивая плечо так, чтобы не смотреть прямо на неё.
Она смеётся, мелодично и заразительно, и в этот момент я понимаю, что, несмотря на всю мою холодность и привычку держать дистанцию, Билли умудряется пролезть даже через этот слой сарказма и наблюдательности.
Я повернула голову чуть в сторону, всё ещё не желая полностью показывать свою реакцию, но уже не скрывая интереса. Билли шагнула ближе, словно легко скользя сквозь шум зала и музыку, и в этот момент я осознала, насколько её присутствие проникает в пространство вокруг.
— Ты опять стоишь и наблюдаешь за всем, как будто управляешь этим миром, — сказала она тихо, с едва уловимой улыбкой.
— Ну, — ответила я спокойно, слегка улыбаясь уголком губ, — кто-то же должен следить, чтобы всё не развалилось.
Билли присела чуть ниже меня, так что наши взгляды встретились. В её глазах мелькнуло любопытство, но в этом любопытстве была и уверенность: она будто знала, что может читать меня почти так же, как я её.
— Думаю, тебе не привыкать быть в центре всего этого хаоса, — заметила она, снова улыбаясь.
Я усмехнулась, слегка качнув головой:
— Можно сказать, что привычка есть. Но ты... ты всегда умеешь влезать в мои мысли, даже когда я стараюсь держать дистанцию.
Она рассмеялась тихо, звонко, и это был смех, от которого становилось легче и одновременно тревожно. Билли снова шагнула ближе, чуть наклонившись так, что я ощутила лёгкое дыхание на щеке.
— Интересно, — сказала она почти шепотом, — кто из нас на самом деле читает кого.
Я замерла на секунду, ловя её взгляд, и снова ощутила то странное, почти острое чувство — смесь вызова и притяжения, которое она оставляла в моей голове уже недели две. И, как всегда, я знала: она никуда не уйдёт, пока я не разгадаю её полностью.
Позднее, мы с Диего, Эриком, Кристин, Билли, Финнеасом с Клаудией, Эддисон Рей, Дженной Ортегой и ещё несколькими ребятами сидим на заднем дворе, вдали от шума.
— Джейд, а как ты пришла к написанию текстов? Они потрясающие, — спросила Эддисон.
— Не знаю, — спокойно ответила я. — Само так произошло. С детства любила поэзию, что-то писала — вот и получилось.
Я слегка прищурилась, вздохнув. Вечерняя прохлада играла с локонами, а задний двор наполнялся тихими смехами и шепотом гостей вдали.
— Прости за вопрос, но мне дико интересно, — тихо начала Клаудия, глядя прямо на меня, — почему ты не появлялась на публике и все такое, запрещала говорить о тебе родителям и братьям с сестрой. Где ты была, чем занималась? А потом — оп, и появилась как продюсер.
Я хмыкнула, слегка улыбаясь уголком губ:
— Давай так, — сказала я спокойно, — у меня всегда был свой путь. Я никогда не хотела, чтобы кто-то считал, что я просто «дочь» или «сестра» кого-то, кто уже чего-то достиг. Всё, что я делаю, я хочу делать сама. Не для фамилии, не для впечатления — для себя.
Я перевела взгляд на огни вдалеке, задерживая мысль:
— Так что, пока все думали, что меня нет, я была там, где нужно было быть. Работала, училась, писала, наблюдала... строила свою собственную историю. И потом, когда всё было готово, я просто появилась.
Финнеас тихо рассмеялся:
— Ну, теперь всё стало на свои места. Понятно, почему твои тексты такие глубокие.
Билли, сидевшая чуть поодаль, чуть наклонилась, и я почувствовала её взгляд: глубокий, внимательный, такой, что в нём словно пытались прочесть меня насквозь.