Монстры

– Я похож на инвалида?!

Ким закатывает глаза. В очередной раз за последние двое суток отправляя безмолвную молитву всем высшим силам, какие только существуют, чтобы те вселили в его Ангела немого здравого смысла.

– Нет, Че. Но у тебя дырка в животе, чтоб тебя!

Порче злится, хоть и стоит, опираясь на барную стойку и перенеся вес на здоровую сторону. Ему сложно восстанавливаться. Он проводит большую часть дней в кровати или на диване, стараясь излишне не перегружать организм, но от скуки едва ли не лезет на стену.

Оттого почти все время спорит с ним и врачами, один раз выбирается из квартиры до зала этажом ниже. Кимхану приходится сорваться с репетиции, когда телохранители об этом докладывают. Он уже подумывает взять себе пару свободных дней, чтобы предотвращать саботаж своего выздоровления, который Че организовывает из чистого упрямства.

На пятый день Ким приходит домой и застает Порче на диване, усердно поедающего голубику под пятый сезон «Мыслить как преступник». Борьба заканчивается и у Че наступает период спокойствия. У него хватает сил только улыбнуться и сесть рядом, вклиниваясь в обсуждение методов и навыков.

Но неделю спустя он приходит домой, чтобы застать картину, которую не видел до этого ни разу. Порче лежит на кровати клубком, в тишине, с зашторенными наглухо окнами, Ким подходит ближе и тот распахивает глаза, смотря устало и разбито. Он садится на кровать рядом, кладет руку на плечо, слегка поглаживая. Порче закрывает глаза.

– Ангел?

Порче тянет край одеяла ближе, заворачиваясь чуть ли не по самый нос, и сворачивается только сильнее.

– Дай полежать.

Ким гладит округлое плечо еще раз и кивает. Выходит из комнаты, прихватив домашние вещи и идет в гостевую. Приняв душ, он выползает на кухню, сооружая ужин на скорую руку. Порче на запах еды не приползает, и он оставляет тарелку под колпаком на столе. Кимхану непривычна тишина и такое поведение Че, но у всех бывают плохие дни, особенно после ранений.

Порче выползает из комнаты только к позднему вечеру, когда Ким уже начинает засыпать на диване. Стучит тарелками на кухне, медленно жуя салат с мясом, словно в прострации находится. Ким понимает, что тот вообще вышел, когда диван прогибается под чужим весом. Че, в огромной футболке и шортах, едва ли не тычется носом ему в грудь.

– Обними меня.

Ким раскидывает руки, помогая Порче улечься спиной себе на грудь. Скрещивает руки на мягком животе, уже избавленном от бинтов, мягко поглаживает кожу через футболку и прикрывает глаза. Он снова почти засыпает, когда Че поворачивается, целуя его в щеку, смотрит пустыми глазами и сплетает их пальцы.

– Ким.

Зовет тихо, почти шепотом, своей рукой расправляя футболку, чтобы касаться кожа к коже. Ким мягко целует изгиб смуглой шеи, отдает свою нежность, чтобы чем-то наполнить пустоту внутри своего Ангела.

– Мне хуево, Ким.

– Что именно плохо, Че?

Тот откидывает голову ему на плечо, выпуская ладонь из захвата, позволяя ему водить узоры по голой коже живота, задирая подол просторной футболки все выше.

– Не знаю. Совсем как-то никак.

Ким мягко смеется в темные пряди, укладывает раскрытую ладонь на чужой плоский живот, слегка царапая кожу. Порче внезапно выгибается в пояснице, подаваясь вперед, прося больше.

– Я могу просто обнимать тебя, – Ким шепчет на ухо, второй рукой поднимаясь до груди, еще не распаляя, просто касаясь. – А могу сделать больше.

Порче поворачивает голову, целуя его, не запуская язык и не перехватывая инициативу, снова остается ведомым. Как будто Ким лучше знает, что ему сейчас нужно и как стоит его целовать.

– Пожалуйста, Ким. Просто будь со мной, – Порче смотрит ему в глаза, и Ким всерьез думает о том, а стоит ли идти дальше. – Держи меня сегодня.

Ким целует мягкие любимые губы еще раз, окончательно убеждаясь, что и правда надо. Они в целом любят все к сексу сводить, но сегодня хочется не жара, наоборот – нежной мягкости. Он проводит руками по бокам, слегка сминая кожу на здоровой стороне, аккуратно обходя пластыри на заживающей ране. Губы бабочками порхают по плечу и шее, прихватывают мочку уха.

Порче начинает дышать чаще.

Ким зажимает между пальцев горошинки сосков, ласкает чувствительные нервы, слегка сжимая и царапая ногтями. Че хватает его бедро рукой, запрокидывая голову, открывая губам еще больше шеи. Одна из рук медленно движется ниже, под резинку просторных шорт, чтобы провести кончиками пальцев по наливающемуся кровью стволу.

Ногти легко карябают покрытый короткими волосками лобок, вырывая из Порче рваный вздох. Ким слегка смещается, находя более удобное положение. Он пропускает руку через ворот порчеевой футболки, на секунду касаясь пальцев языком, после возвращая их на грудь, сжимая правый сосок. Вторая рука обхватывает поджавшиеся яички, слегка оттягивая их вниз, проходится по стволу целиком.

– Приподнимись, Ангел.

Порче отрывает от дивана бедра, чтобы Ким мог стянуть с него шорты, выпуская член наружу, тут же обхватывая его ладонью. Он делает несколько длинный движений, обводит большим пальцем головку, пока еще не дрочит, просто играет. Че губами мажет по его щеке, прося поцелуя, и Ким поддается, сминая вкусные губы.

Руки двигаются медленно, совсем не торопятся быстрее подвести к оргазму. Сейчас его цель – отдать Порче всю ту нежность, что раньше он в себе прятал. Он доводит своего Ангела до того состояния, когда тот уже начинает издавать тихие стоны, совсем закрыв глаза. Ким отрывает ладонь от члена, поднимая ее ко рту, чтобы полностью облизать, добавляя слюны. Порче потеряв контакт, тихо зовет его по имени, поворачивая голову.

– Сейчас, Ангел.

Ким заключает ствол в плотное кольцо, двигая рукой немного быстрее, второй продолжая обводить живот и грудь Че. Совсем скоро тот поворачивает голову, прижимаясь к его шее губами, чтобы заглушить в ней издаваемые скулящие звуки, изредка вырывающиеся из груди. Ким опускает поднимает выше вторую ладонь, тоже облизывая, и опускает ее вниз.

Он перекатывает в ладони яички, слегка шлепает пальцами, заставляя Порче тихо скулить. Начинает двигать рукой быстрее, обхватывая ствол еще и у основания, немного сдавливая. Еще через пару минут, когда Че уже впивается пальцами в его бедро, он отпускает пальцы второй руки, до этого державшие основание ствола, и спускается ими ниже, оглаживает скользкими от слюны и смазки подушечками вход. Мягко гладит, надавливая несерьезно, только обозначая действие. Порче раскрывает рот, издавая громкий стон, и подается бедрами вверх.

– Ким! Черт.

Кимхан видит, как напрягаются чужие мышцы и сжимает пальцы сильнее, двигая кистью резче. Че кончает на свой живот и его пальцы, издавая тихий, почти что жалкий скулеж. Поворачивает голову, снова требуя поцелуев, которые он без промедления дает. Ким делает еще несколько длинных движений, пока крепкие бедра не начинает потряхивать.

– Хорошо?

Порче издает тихий смешок, пока Ким поправляет на нем шорты. Глаза, до этого бывшие совсем пустыми, теперь немного светятся, но все же еще не до конца отошли от тяжести мыслей сегодняшнего дня.

– Очень, – Че целует его в уголок губ. – Двигаться не могу.

Ким улыбается, целуя покрасневшие губы, вытирает руку по ткань широкой футболки и слегка поднимается от подлокотника. Провернув несложную гимнастическую фигуру, он выбирается на пол, умудрившись не разорвать при этом поцелуй. Порче снова смеется, когда он поднимает его на руки, направляясь в ванную. Че обхватывает его руками за шею, молча позволяя себя нести и задает вопрос только когда он усаживает его на тумбу, отходя на секунду, чтобы включить воду.

– Ты не устал возиться со мной?

Ким давится воздухом.

Ему не послышалось?

Порче потратил два года на то, чтобы вправить ему мозги, чтобы он снова стал собой, а не жалкой пародией на человека. Но стоит ему самому оказаться с опасным ранением дома, как Кимхан должен устать через каких-то жалких две недели. При том, что ему не нужно особо за Че ухаживать – все процедуры делает приходящая медсестра, да и сам он не лежачий больной.

Ким прикладывает руку к чужому лбу, чуть более горячему, чем нужно, что вполне объяснимо еще гуляющими в крови гормонами от оргазма. Встает между крепких, красивый ног и заглядывает в глаза, снова куда более пустые, чем ему бы хотелось.

– Я никогда не устану с тобой возиться.

Порче обхватывает его руками за плечи, снова становясь ребенком, каким Кимхан его отлично помнит. Он обнимает тонкую спину, поглаживая выступающие позвонки, мягко касается губами темных прядей.

– Я тебя люблю, Ким.

Он улыбается. Весь сегодняшний день такое зеркало в прошлое, что на мгновение его даже мутит.

– И я люблю тебя, Порче.

Ким больше не боится этих слов. Сказав их один раз, теперь они слетают с языка легко. Теперь ему больше не нужно делать вид или претворяться, теперь ему не страшно. Самое главное изменение – теперь он тоже может быть опорой для своего Ангела и приносить ему покой и умиротворение.

– В душ и в кровать. Продолжу свои труды по обниманию.

Порче смеется запрокидывая голову. По ванной бисером рассыпается веселье и счастье. Ким видит, как из чужих плеч уходит напряжение.

– Интересное у тебя название для дрочки.

Ким улыбается тоже, прижимая Че ближе за поясницу и целуя улыбающийся рот.

– В кровати только объятья. Тебе все еще нужно немного тишины.

Порче смотрит на него, как на инопланетянина. Словно изучает его серьезное лицо, перебирая пальцами его волосы. Ким не торопит, позволяет понять, что хочется сказать или сделать.

– Мне нравится, какие мы теперь, Ким.

Че говорит это, глядя ему в глаза. Он улыбается, поднимая порче на руки и заходя под тугие струи уже нагретой воды. Его Ангел смеется, опускаясь ногами на плитку, обнимая его сильнее, пока влажная ткань их одежды липнет к телу. Они смеются, смотря друг на друга совсем не так, как раньше.

Не тем голодным взглядом, который они делили на двоих как мальчишка Порче и Вик.

Не больным сломленным взглядом из комнаты в мотеле, где впервые разделили постель.

Не странно-связанным, который все эти два года между ними был натянутой цепью.

– Мне тоже, Ангел.

Они целуются под тропическим душем, пока Ким держит тонкое лицо в ладонях, чувствуя, как горячие руки пробираются под мокрую ткань его футболки, оглаживая бока.