Глава 11. «Теперь моя очередь заботиться»
— Ты не идёшь сегодня никуда, — твёрдо сказала Арин, скрестив руки на груди и вставая перед входной дверью.
Хёнджин приподнял бровь:
— Даже если начнётся война?
— Даже если война начнётся у нас в спальне. Сегодня ты отдыхаешь. Всё. Приказ главнокомандующего.
— Арин...
— Тсс. Иди в гостиную. Не спорь.
Она на цыпочках поцеловала его в щёку.
— А ещё лучше — сними рубашку.
— Что?
— Усталость выгоняется только под пледом и в футболке без пуговиц. И я не принимаю возражений.
Первым делом она приготовила завтрак. Хотя пообещала себе больше не готовить — всё же решилась. Не суп. Просто тосты, омлет и тёплое молоко с мёдом. Всё получилось идеально, а капельницу она, к счастью, уже сняла.
Он сидел на диване, в одной чёрной футболке, босиком, с растрёпанными волосами и лёгкой тенью под глазами — видно, как сильно устал.
Арин поставила поднос перед ним, гордо выпрямившись:
— Ваше королевское величество, завтрак подан.
Он посмотрел на еду, потом на неё — с удивлением и почти виноватой улыбкой:
— Ты снова готовила?
— Да. И ты съешь всё. Без комментариев. Даже если омлет подгорит, — она подмигнула. — Хотя не подгорел.
Он попробовал — и кивнул:
— Лучше, чем в любом ресторане.
— Лжец.
— Правда. Потому что приготовлено с любовью. И потому что я бы сожрал даже сырое тесто, если бы знал, что ты его месила.
Потом был массаж. Она села позади него на диване, втирая в его плечи масло с запахом лаванды, и молча гладила его спину, пока он не начал тихо дремать.
— Ты ведь никогда не отдыхаешь, да? — прошептала она, водя пальцами вдоль позвоночника.
— Даже ночью ты не спишь нормально.
— Моя работа — держать всё под контролем.
— А кто тебя будет держать?
Он молчал. А потом тихо ответил:
— Ты.
Она включила для него любимый старый фильм, принесла одеяло, под которым они лежали вдвоём, ноги переплетены, её голова на его груди.
Он смотрел вперёд, а рукой медленно гладил её волосы. Она закрыла глаза, впервые за долгое время чувствуя, что не только он может быть защитой — но и она тоже может быть для него домом.
— Арин...
— Что?
— Я так тебя люблю, что это пугает.
Она подняла голову, посмотрела в его уставшие, но спокойные глаза:
— Значит, я делаю всё правильно.
В тот день он не поднял ни одного телефона, не произнёс ни одного приказа, не отдал ни одного взгляда, от которого дрожат другие.
Он просто был мужем. Таким, каким она его знала. Человеком, которому она подарила заботу. И в его глазах снова горело то самое спокойное, родное пламя:
«Теперь я не один. У меня есть ты».
— Хёнджин... — позвала она с кухни, вытягивая слоги с подозрительной лаской.
Он сразу насторожился:
— Что ты задумала?
— Садись.
— Арин, я не стану пробовать твой новый суп. Мы уже через это прошли.
— Не суп. Иди сюда, сейчас же.
Он послушно сел на табурет. Она подошла с маленькой коробочкой и села напротив, расправляя одноразовые перчатки.
— Что это?
— Маникюр.
— ...Что?!
— Ты столько работаешь, у тебя руки — как у человека, который дрался с бетоном. Ты мой муж, ты должен быть красивым. Даже пальцами.
— Я глава мафии, Арин. Пальцы у меня такие, какие и должны быть.
— Идеально ухоженные. Сидеть!
Он вздохнул, но не ушёл. Наоборот — подставил ладони вперёд, криво усмехнувшись:
— Если мои бойцы это увидят — мне конец.
— А если я это увижу — тебе тоже. Выбирай, мистер Хван.
Она аккуратно подпиливала его ногти, смеялась, когда он подрагивал — не от боли, а от щекотки. Он пытался отшучиваться, но смотрел на неё с таким теплом, что даже лак для ногтей в её руках дрожал.
— Не красный же? — с подозрением спросил он.
— Базовый прозрачный. Ты что, думаешь, я издеваюсь над тобой?
— Ты же из тех, кто делает это с любовью. Хуже.
— Готово, — сказала она, дуя на его пальцы. — Теперь ты самый красивый глава мафии в Корее.
Он покрутил руками, оглядывая:
— Хм. А неплохо.
— Ты даже не смеешь это стереть. Я трижды мазала.
— Ладно, ладно. Покажу всем. Пусть завидуют.
Вечером. В зале. Серьёзное собрание. Люди в костюмах, оружие на поясе, стол завален бумагами и досье.
И тут Хёнджин встаёт, медленно подходит к доске, берёт указку... и делает паузу.
— А, да, — говорит он сухо, повернувшись к брату. — Минхо, видел?
— Что?
Хёнджин поднимает руки вверх, показывает идеально ухоженные ногти — и гордо добавляет:
— Арин сделала. Маникюр. С любовью.
Тишина.
Гробовая.
Потом кто-то закашлялся. Кто-то рассмеялся. Минхо медленно опустил лицо в ладони.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Если у кого-то есть возражения — подойдите ближе. И получите по лицу самой красивой рукой в этом зале.
Все засмеялись. Напряжение в комнате исчезло. А один из бойцов даже спросил:
— Босс... а можно... тоже записаться?
Позже, когда он вернулся домой, Арин уже дремала, свернувшись калачиком. Он лег рядом, прижал её к себе и прошептал в её волосы:
— Ты не просто лечишь моё сердце. Ты лечишь даже мои пальцы. Спасибо, любовь моя.