Осколки любви

Утро было ярким, бодрым, даже чересчур. Солнце лилось сквозь окна, воздух был свежий, и где-то вдалеке слышались детские крики — школа, двор, обычная жизнь.

Арин стояла у шкафа, уже переодевшись в светлую блузку и строгую юбку. Волосы аккуратно собраны, на лице лёгкий румянец. В глазах — целеустремлённость.

Хёнджин лежал в постели, наблюдая за ней с таким выражением лица, будто перед ним происходило преступление против здравого смысла.

— Ты что делаешь? — наконец спросил он мрачно.

— Собираюсь на работу, — спокойно ответила Арин, поправляя часы на запястье. — Мне нужно подписать документы по проекту. Помнишь?

Он сел, откинув одеяло, и уставился на неё, будто она только что предложила прыгнуть с балкона.

— После всего, что было этой ночью? Ты всерьёз думаешь, что я тебя отпущу?

— Я в порядке, — сказала она мягко, подойдя ближе. — Температуры нет, голова не кружится, давление — в норме. И ты же сам говорил, что мне не стоит запираться в четырёх стенах, если становится легче.

— Арин, у тебя был сердечный приступ. Ты едва не упала мне на руки, задыхаясь. А сейчас собираешься пойти подписывать документы, как будто ничего не было?!

Она опустилась на край кровати и взяла его за руку.

— Я не отказываюсь от отдыха. Просто хочу на два часа выйти из дома, сделать то, что должна, и вернуться. Ты же знаешь, как мне важно это дело. Команда ждёт, всё застопорилось.

— Я твоя команда, — буркнул он. — Твоя жизнь — мой проект.

Она рассмеялась.

— Это трогательно. Но, боюсь, ты не сможешь заменить мне отдел архитектурного надзора.

— Смотри, — Хёнджин подтянулся к ней ближе. — Или ты остаёшься, или я поеду с тобой.

Арин моргнула.

— Хён... ну ты не можешь сидеть за моим рабочим столом, пока я встречаюсь с заказчиком!

— Могу. В костюме. В очках. Как охрана. Или как злой босс. Который смотрит, не напрягает ли кто его жену.

Она вспыхнула, смеясь, и мягко подтолкнула его в грудь.

— Ты сумасшедший.

— И ты меня выбрала. Теперь живи с этим.

Он резко притянул её к себе, посадил на колени и прижал к груди.

— Я серьёзно, Арин. Мне страшно. Ты не представляешь, как. И если ты думаешь, что я отпущу тебя одну после такого — забудь. Даже Минхо не поможет тебе сбежать от меня.

— Значит, мне всё-таки придётся взять тебя на работу.

— Или не пойти вообще, — пробормотал он в её шею.

Она глубоко вдохнула.

— Хёнджин, я люблю тебя. Очень. И я понимаю твой страх. Но если я не вернусь к своей жизни — я потеряю себя. А ты не хочешь жить с тенью женщины, которая была тобой любима. Верно?

Он долго молчал.

А потом поцеловал её в висок и прошептал:

— Хорошо. Два часа. И я рядом. Или снаружи. Или в соседнем кабинете. Но ты никуда не пойдёшь без меня.

Она кивнула. Улыбнулась. И прошептала:

— По рукам.

Когда они вошли в здание, атмосфера в офисе изменилась мгновенно. Все разговоры стихли. Клавиши замерли. Кофе в чашках остывал.

Он был слишком красив. Слишком властный. Слишком уверенный в себе, чтобы остаться незамеченным. Высокий, в чёрной рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей, часы на запястье, взгляд, словно сканер, прочитывал каждого. Идти рядом с ним — всё равно что вести с собой тигра на золотой цепи.

Арин шла спокойно, уверенно, но чувствовала, как взгляды впиваются в неё — завистливые, оценивающие, ядовитые. И почти каждая девушка, мимо которой они проходили, прикусывала губу, выпрямляла спину, поправляла волосы. Некоторые даже шептались вслух.

— Кто это с Арин?..
— Боже, это её муж?..
— Он будто из дорамы вышел. Или из мафии...
— Я бы ему с радостью всё показала...

Хёнджин же, как ни в чём не бывало, обвёл зал тяжёлым взглядом и положил руку на талию Арин. Собственно, не просто положил — почти обвил её. Территория. Собственность. И он не собирался делиться.

Когда они подошли к кабинету, Арин собралась войти первой, но её опередила девушка — эффектная, в платье-карандаше, с густыми чёрными ресницами. Она буквально выросла перед Хёнджином, загораживая ему проход.

— Доброе утро! — улыбнулась она слишком широко, выгибаясь. — Вы, должно быть, новый партнёр? Или клиент? Вы выглядите... впечатляюще.

Он даже не остановился. Прошёл мимо, не взглянув.

— Я — муж, — бросил коротко, сдержанно, ледяным тоном, от которого у девушки на секунду сбилось дыхание.

Арин сдержала смешок. Но та не отступила. Как только они оказались внутри, девушка, очевидно решившая, что её не заметили, зашла следом. Арин повернулась к документам, а Хёнджин молча стоял у окна. Она подошла к нему, слишком близко, с искусственным смехом:

— Вы точно муж Арин? Просто вы такие разные... я даже не верю, что она смогла вас заинтересовать...

Он медленно повернулся. Очень медленно. Его взгляд был холодным. Жёстким. Уничтожающим.

— Ты только что назвала мою жену «неинтересной»?

Она попыталась усмехнуться, но он сделал шаг ближе. Его лицо было спокойным. Слишком спокойным.

— Я скажу один раз. И ты меня услышишь.
— Слушаю, — пробормотала она, теряя остатки улыбки.

— Арин — лучшее, что случалось со мной. Она — причина, по которой я не превратился в чудовище. И если ты ещё раз посмеешь говорить о ней хоть слово — ты не просто потеряешь эту работу. Я заставлю тебя пожалеть, что вообще открыла рот.

Он склонился ближе к ней, почти шепотом:

— Ты не хочешь, чтобы я показал, кем я являюсь на самом деле.

Девушка, побелев, попятилась и выскочила из кабинета. Арин подняла глаза от бумаг.

— Это было... жёстко.

Хёнджин подошёл к ней, взял за подбородок и посмотрел в глаза.

— Никто не имеет права даже косо смотреть на тебя, поняла?

— Поняла, — прошептала она, не отводя взгляда.

— А ещё, — он нагнулся и коснулся губами её щеки, — ты прекрасна. И не смей сомневаться в себе.

В тот день офис знал одно: Хван Арин — под очень серьёзной охраной. И даже самый неуместный шёпот в её сторону грозил закончиться исчезновением с лица Земли. Слишком красивый? Да. Слишком холодный? Возможно. Но безумно влюблённый? Без вопросов.

Офис был наполнен тяжёлым воздухом переговоров.

Длинный овальный стол, ряды чашек с кофе, экраны с графиками и скучные, серые обсуждения — всё, к чему Арин привыкла. Всё, что она так любила и умела держать под контролем.

Она сидела во главе, документы в руках, голос спокойный, аргументированный. Но с каждой минутой её пальцы сжимали ручку всё крепче. В голове пульсировала глухая боль. Шея сводила, будто под кожей шевелился лёд. Воздух стал гуще. Жарче.

Она глубоко вдохнула. Попыталась удержать равновесие. Но сердце сделало одно неверное движение — резкий удар, будто кто-то сжал её изнутри. Потом — ещё один. Её пальцы дрогнули.

— Арин-щи? — кто-то заметил, как она схватилась за край стола. — Всё в порядке?

Она кивнула. Улыбнулась. Невнятно. Но улыбка не дошла до глаз.

И в тот момент, когда очередной удар отдался гулом в груди, всё потемнело. Звук в ушах слился в звон. Её ладонь сорвалась с документов. А губы едва шевельнулись:

— Хёнджин...

Он, сидевший в углу, притихший, вежливо отстранённый — будто просто телохранитель или наблюдатель, — вскочил мгновенно.

— Арин?!

Он не ждал ответа. Стул отлетел. Раздался грохот. Все повернулись, и в следующую секунду он уже подлетел к ней, подхватил её на руки, как будто она была невесомой.

— Вызовите врача! Немедленно! — рыкнул он, но его голос будто прорезал тишину ножом. Люди отшатнулись.

— Всё хорошо... — прошептала Арин, слабея в его руках.

— Ничего не хорошо! — он прижал её к себе крепче, сердце билось в бешеном ритме. — Ты держалась на ногах только силой воли, глупая. Почему не сказала?

Она попыталась улыбнуться, но он уже нес её прочь — быстро, целенаправленно, не замечая ни взглядов, ни осуждений, ни шёпотов.

Всё остановилось. Даже директора корпорации, сидевшие за столом, молчали, как будто не понимали, свидетелями чего стали. Хван Хёнджин, ледяной мужчина, несущей женщину на руках, с лицом, полным страха и гнева. За ней. За слабость. За то, что она терпела боль ради работы.

В машине он держал её за руку, прижав её пальцы к губам.

— Прости. Я не должен был тебя пускать. Я знал, что это рано. Я клянусь, если бы что-то случилось...

— Не вини себя, — прошептала она. — Это моё решение. Моё упрямство.

— С этого дня ты больше не одна. Даже на пять минут. Даже на работе. Поняла?

Она молча кивнула, ослабевшая, и прижалась лбом к его щеке.

— Ты бы меня правда вынес... даже если бы я потеряла сознание?

— Я бы вынес тебя с другой стороны земного шара, Арин. Хоть из ада.

Он обнял её крепче, и весь мир сжался до одного маленького пространства: её тело в его руках. Сердце в сердце. Боль — и любовь, сливающиеся в одно.