КОРНИ

Сон прошел, как и вчерашний день, оставив Рину один на один с её размышлениями. Пока Горяй с Лютиком собирали ягоды, она продолжала сидеть у подрагивающего на ветру костра, не желая покидать пределы соляного круга – сегодня было слишком много желающих взглянуть на неё. Она заметила это почти сразу: количество духов и навьих тварей, высунувших носы из своих темных укрытий, стало заметно больше, чем накануне вечером. Они осмелели, даже повеселели как будто, и то и дело подкрадывались к костру настолько близко, насколько позволяла соль. Рина, принявшая идею с солью изначально скептически, теперь была очень рада, что пара мешочков драгоценных белых кристалликов еще сохранилась. Что-то произошло этой ночью такое, от чего у местных обитателей явно повысился к ней интерес, что-то привлекало их даже больше, чем сама Рина. Она, конечно, попыталась выведать у Лютика, что за синяя птица обронила на неё перо и почему стоит ей взять его в руки, как сердечко у неё замирает, но тот лишь пробубнел что-то о пернатых знакомых и быстро сорвался с места за завтраком – свежей черникой. Сон, взбудораживший её и поднявший всех на ноги, размылся в памяти: вместо четкой картинки остались лишь какие-то невнятные наброски, сохранилось общее настроение – потери, упадка, а затем возрождения. Одно она помнила, знала наверняка: там была птица, там была Рина и там была баба Маня. И перо, которое она держала в руке, казалось ей смутно знакомым...

Когда Лютик ушел, Рина расслабилась – больше никто не будет слушать её мысли, словно подкаст какой-то, по крайней мере хоть несколько минут. Она наконец дала волю своим размышлениям о воссоединении с отцом, о тоске по матери и бабушки, о будущем, которое ждет их всех, о страшном волке, объятом пламенем, и жабьем царе, который почему-то отпустил их. Почему? Это не давало ей покоя. Она то и дело проворачивала в голове события того дня, пытаясь уловить за хвост эту мысль – почему Болотник прекратил издеваться над ними? Что заставило его отступить? Почему он выглядел испуганным? Не мог же он испугаться гнева обычной девчонки. Может ли быть, что это волшебный медальон баб Мани заколдовал его? Сначала она решила, что это Горяй смог послать заклятие в последний момент, но когда они вечером беседовали, тот сказал, что ничего сотворить не смог. Тогда кто? Не могла же она сама что-то такое сделать? Может, это хозяин леса устрашил своего собрата, зашедшего слишком далеко? По вкусу, видимо, пришлись ему дары.

Пока мысли жужжали в девичьей голове, словно осиный улей, она чертила перышком на земле узоры, машинально и бессознательно выводя вензели, круги и зигзаги. Дышалось легко. Она видела, как в стороне болот, куда ушли чародей с Баюном, собирается туман, цепляясь тучными боками за острые ветки кустов, но не решается подползти к ней ближе. Солнце встало. Проснулись птицы, ожил обычный лес – потянулись травинки после сна, расправили листья цветы, взмахнули отекшими лапами деревья. Воздух был прохладным, влажным, освежал и бодрил. Пахло тем самым утром, которое она знала с детства: когда сочность листвы смешивается со свежестью росы, сыростью грибов, сладостью цветов и терпкостью трав. Каждый раз, когда она с восходом солнца выходила с козами за пределы огорода, точно такой же аромат окутывал её с головы до ног. Весной к нему добавлялся ни с чем не сравнимый запах пионов, поднявших пушистые головы после долгого сна. А в конце лета, ближе к осени – запах спелых налитых яблочек, грузно облепивших ветви белого налива. Возле дома часто пахло смородиной, малиной, крыжовником, а еще немного навозом. Пахло козами и молоком, пахло...домом. Здесь всего этого не было, только чистый прохладный лес. Она втянула в грудь побольше воздуха и вдруг нахмурилось: в стройном смешении ароматов прорезалось что-то чужеродное, что-то неестественное, чего не должно было здесь быть – гниение, смрад, смерть... она вздрогнула, вспоминая оживших мертвецов, преследовавших её по болотам, и постаралась тут же выкинуть это из головы: утро и без того началось слишком сумбурно, не хотелось сосредотачиваться на плохом.

Горяй, собирая круглые ягодки в подол своей рубахи, медленно водил поврежденным плечом из стороны в сторону. Да, Лютик уже вправил его, но неприятные, дразнящие легкой болью ощущения еще остались.

-Ты знаешь, что случилось? – Спросил он кота.

-Ночью? – Тот приподнял бровь, копошась в глубине куста. – Да, знаю. Ррасскажу потом.

-Ты всегда так отвечаешь, - чародей разочарованно вздохнул. – Всё еще не доверяешь мне?

-Доверрряю. – Кот отвернулся, нахмурив брови. – Но это не значит, что я должен всё тебе докладывать. Что надо – рррасскажу. Что не надо – сам понимаешь...

-Судя по всему, всё не надо?

-Какой пррроницательный! – Всплеснул лапами Лютик, покачал головой, навострив подранные уши. – Батюшки мои, вот это смекалка! – И рассмеялся, подрагивая длинными усами. – Всему своё время, чаррродей. Будь терпелив. Ррразве тебе недостаточно уже того, что ты нашел свою дочку? – Он кинул цепкий взгляд через плечо. Горяй выглядел растерянно. – Потерррпи. Пррридет вррремя, и я ррраскрою все карррты. Что сейчас куда важнее так это то... - куст черники зашуршал, закачался, затрясся, словно в испуге, и из него вылез довольный кот, держа в когтях какой-то маленький гриб, случайно затесавшийся в заросли кустарника. – Важнее то, что мне, а главное – ей, понадобится твоя помощь.

-Я готов! – Мужчина улыбался от уха до уха. Белые волосы снова растрепались, казалось, вообще нет смысла собирать их в хвост, они всё равно выбивались копной наружу.

-Ты даже не знаешь, в чем, - посмеялся Лютик, закидывая находку прямо в горку собранных ягод.

-А это и не важно. Если я нужен ей, если я могу помочь – я так и сделаю. – Кот кивнул и нырнул обратно в кусты. – Ты понимаешь, что произошло на болотах?

-Что ты имеешь в виду? – голос его приглушался шуршанием и копошением, шёл снизу, из-под самых густых ветвей.

-Почему нас отпустили? – Горяй постарался подойти к нему ближе, но его большое, в отличие от кота, тело застревало и ему пришлось смириться и прислушаться посильнее.

-Я не знаю наверррняка. Думаю, Рррина напугала его.

-Рина?

-Да, Рррина. Я же говорррил, в ней большая сила. Я пррробовал читать её мысли, пррробовал даже рррасмотреть воспоминания. Ничего, кррроме жутких видений и наших неутешительных избиений, а также издевательств над нашими бездыханными тельцами, там интеррресного не было. Но в какой-то момент, когда она ррразозлилась, мне показалось, что сила выплеснулась из неё, как вино из перрреполненного кубка, понимаешь? Я уверррен, что негодяй почувствовал этот всплеск и удалился. Знал бы он, что она не умеет это контрррролиррровать, может, так просто и не ушел бы.

-А что там было? Огонь? – Горяй покрутил кольцо на пальце. - Молнии? Вода? У неё есть какая-то стихия? Или она едва не открыла портал? – Кот лишь отрицательно покрутил головой. - Из её рассказов я и не понял, что случилось что-то подобное. Она этого будто и не заметила.

-Она и пррравда не заметила. Нам нужен кто-то, кто видел всё со сторроны, понимаешь?

-Предлагаешь проведать жабо-уродца? Нет, спасибо уж. – В глубине куста вновь рассмеялись.

-Не обязательно. У него есть подопечные, которррых ты, между пррочим, уже успел подкорррмить. – Из кустов выскочила круглая пушистая котячья морда, с грозно прижатыми ушами, хитрым прищуром и плотоядной ухмылкой. – А ну, вы, подите сюда! Кому говорююю, живее! – Рядом с головой материализовалась пушистая лапа и швырнула несколько неспелых, плотных ягодок куда-то в сторону дальних кустов. Оттуда послышалось тихое шипение и недовольное ойканье, тут же из сомкнутых ветвей старого кустарника выскочили две черные растрепанные крылатые фигурки на козлиных ногах, шустрые и маленькие, размером с ладошку, они кинулись к коту, сотрясая кулаками воздух. Тот пригрозил кулаком в ответ, сжав глаза в узкие щелочки. Обиженные анчутки облетели его, сплюнув, и уселись на плечи к Горяю – одна на левое, вторая – на правое.

-А вот и свидетели? – Догадался чародей. – Чертята кокетливо захихикали, прикрываясь своими уродливыми хвостиками с кисточками на концах. Их маленькие рыльца были страшненькими, а любезные улыбочки делали их еще более отвратительными. – Ну, красавицы, - выдавил из себя чародей, который, как считал кот, был слишком добр к местной живности, - покажите мне, что произошло?

Он порылся в кармане брюк, стараясь найти что-нибудь съестное для своих новых поклонниц, но кроме крошек там ничего не осталось. «Придется по-другому», - подумал Горяй и потянулся к нахальным мордочкам, чтобы почесать их за ушком, да под пяточками. Разомлевшие от такой заботы анчутки, расплылись и размякли, забыв про выходку кота. Одна особь подлетела к Лютику, зависнув у самого его носа, вторая уселась на макушку к горяю. Шлёп! – малявки хлопнули обоим по лбу. Тут же перед глазами возникло видение: грозная Рина с окровавленным кулаком смотрит с презрением, с вызовом, сверху вниз, а глаза её горят золотом. Наваждение рассеялось так же внезапно, как и возникло. Кот присвистнул. Горяй почувствовал слабость в ногах, в висках ударил набат, вспышка света ослепила глаза.

Ночь. Комната с маленькими кроватями. Кричат в соседних комнатах испуганные пожаром дети. Взмах тонкой белой руки и пламя оседает, съёживается, теряет свою власть. Перед ним на корточки присаживается красивая женщина. У неё золотые глаза.

-Пойдем...

Вспышка.

Встревоженные анчутки облепили его с обеих сторон, кот придерживал под локоть. Воспоминание было особо болезненным, словно через пелену неведения в этот раз пришлось прорываться с боем. Лютик ничего не сказал, и так всё было понятно, лишь разогнал раскудавшихся чертят.

-Пожалуй, - сказал он, закидывая последнюю горсть ягод на здоровенный лопух, - этого нам на завтрррак хватит. Поррра возвррращаться к ней.

Чародей кивнул, встал ровнее, растёр вспотевшую шею. Голова звенела.

-Не говоррри ей пока ничего, - сказал Лютик, когда до их стоянки оставалось уже совсем немного. – Пока не надо. Не хочу её пугать.

-Понял.

Во многом они с котом не сходились, во многом были непохожи, но их, помимо изредка всплывающего прошлого, объединяло еще кое-что – забота о девочке, что сидела сейчас в соляном круге.

-Мы верррнулись! – Выкрикнул кот, ускоряя шаг. – Пррроголодалась? - Ответа не последовало. Они переглянулись и ускорили шаг. Секунда, другая, третья – и вот они уже вырвались из тени ветвей. Рина свернулась комочком возле зачарованного костра и мирно посапывала. Кот шумно выдохнул, Горяй почувствовал, как озноб прокатился по всему телу. – Так и посидеть можно! – Недовольно воскликнул кот и тут же ойкнул, прикрывая рот свободной рукой, но улыбка его была слишком заметная.

-Да, - посмеиваясь согласился беловолосый чародей, - и не говори...

***

Идти, как заверял кот, было далеко. Рина вспомнила, что когда они вызволяли её отца, Лютик обмолвился, что дорога до избы идет через топи. По всему получалось, что их нехило так отбросило назад. Теперь им предстояло пройти путь почти в два раза длиннее. Клубка, который мог бы сократить дорогу, больше не было. Сладкие ягоды приятно тяготили желудок, но пить хотелось неимоверно. Вернуться к избе Лютик не разрешил, опасаясь, что там их ждёт «грязная шавка». Вместо этого предложил держаться правее, чтобы поскорее выйти к реке, где можно будет перевести дыхание, освежиться и наконец набрать немного воды в чистых ручьях неподалеку. Она, конечно, настаивала на том, чтобы открыть портал и пройти напрямую, но Горяй оказался прав – силы у неё до сих пор не восстановились. Сколько бы она ни пыталась, врата не открылись даже на малюсенькую щёлочку. Она горько вздохнула, собираясь выкинуть в сторону свой несчастный кроссовок, но в этот момент в кустах неподалёку что-то зашевелилось и оттуда вылетел, словно из пушки, второй точно такой же, потерянный где-то в тине. В воздух взвились две анчутки, радостно помахали лапками, не забыв покорчив рожиц, и тут же снова исчезли в кустах.

-Ничего себе! – Она подняла находку. Кроссовок вонял тиной, был мокрым и грязным. Она запустила руку внутрь, чтобы вытащить оттуда набившийся мусор, и тут же с криком бросила его на землю. С недовольным кваканьем из него выскочила, как ошпаренная, лягушка и, обложив Рину лягушачьим трехэтажным за выселение из нового дома, ускакала куда-то прочь.

Горяй помог с помощью чародейства высушить кроссовок и даже пообещал научить так же. Натягивая его на босую ногу, Рина вдруг заметила, что раны на стопе зажили, как и ладонь – от них не осталось и следа. Даже царапины и ссадины сквозь дырки в лосинах больше не выглядывали. Лютик объяснил, что это действие амулета баб Мани, который она нацепила на шею еще там, на другой стороне. Отец, обладатель точно такого же, согласно кивнул и дополнил, что действие у него не вечное, поэтому не стоит собирать все подряд тумаки. Рина покрутила деревяшку на шнурке между пальцев.

-И этому когда-нибудь научишься, - сказал кот, прочитав её мысли. – А теперррь обувайся и давай по тапкам. Нам еще идти и идти. – Он проверил, надежно ли зафиксирован кинжал в ножнах, засунул туда же перо, которое Рина упорно не хотела выпускать из рук, и слегка ткнул её под руку локтем, чтобы приободрить. Ожидания от похода у неё были, мягко говоря, не радостные. Так и казалось, что стоит им войти поглубже в лес, как обязательно что-нибудь снова случится.

Но, ко всеобщему облегчению, её чаяния не оправдались. Дорога спорилась легко, будто сама под ноги стелилась. Тропинка шла прямая и ровная, каждый шаг давался легко.

-Уж не хозяин ли нам помогает? – Высказал Горяй то, что уже давно витало в воздухе. – Слишком хорошо идём. – Он остановился, опираясь на какую-то длинную палку, найденную по дороге. Кот шёл впереди с точно такой же и периодически протыкал ею кусты, то ли отгоняя непрошенных гостей, то ли проверяя их на наличие недругов.

-Сдаётся мне, что так и есть, - сказал Лютик, вглядываясь куда-то вдаль. – Видите? Деревья редеют, солнце ярче пробивается. – Он указал пушистым пальцем вперед. – Ещё чуть-чуть и рррека появится. А нам до неё, по идее, еще часа тррри пилить...

-Ну и хорошо же! – Радостно воскликнула Рина, хлопнув в ладоши. – Видимо, хорошо мы его подарками своими уважили! – И с гордо поднятой головой зашагала вперед. Кот с чародеем переглянулись.

«Думается мне, дело не в подарках», - подумал Горяй, вспоминая Ришины золотые глаза.

«Вопрррос в том», - отвечал в его голове кот, - «что он захочет взамен за такую помощь? И когда попррросит верррнуть должок?», - они снова переглянулись и дальше пошли молча.

Уже через четверть часа они увидели её: поверхность реки блистала, словно чешуя рыбки-верховки в солнечный день, а длинное тело, легко изгибаясь, клонилось куда-то за горизонт. Камни – большие и маленькие, округлые и граненные, обрамляли её берега. То тут, то там торчали заросли осота и камыша, покачиваясь на ветру размеренно, и шептали что-то о прохладе чистой воды. До воды было рукой подать – только сбежать со склона вниз, раз – и нырнешь в воду, уйдешь с головой. Соблазн был велик, Рина уже было собралась с разбегу кинуться в безрассудство, но крепкая мужская рука придержала её за локоть.

-Не торрропись, мышка, - промурлыкал кот, подходя к ней с другой стороны. – Ивнянка тут сотни лет течёт, еще никто не опоздал.

Она не понимала, почему её спутники выглядят столь напряженными, не чувствовала опасности. Ей было радостно, свободно и легко. Даже слишком легко. Вода звала её и манила. Иди сюда, беги ко мне! Здесь тебе будет хорошо! Здесь ты напьешься вдоволь, здесь ты будешь в безопасности, здесь ты смоешь с себя весь ужас прошедших дней! Иди сюда, коснись моих вод...

Она сделала шаг вперед, земля, богатая песком, заскользила под ногами. Она сама не заметила, как уже неслась по склону вниз. Горяй и кот поспешили за ней.

Там, в глубине Ивнянки, блеснули золотом два круглых глаза, словно две брошенные в колодец на огороде монетки...