КОРНИ

ГЛАВА 6

/ТОПИ/

-Лю-ю-ю-ти-и-и-ик?! – Закричала она, совсем потеряв веру в чудесное воссоединение. И как она не заметила, что осталась одна? Когда туман разделил их? То тут, то там она слышала шаги, слышала голоса, но кто это: друг или враг? – Го-о-о-оря-я-я-яй?! – Она не знала, как долго она бродит одна. Сначала казалось, что до леса рукой подать, там, в вышине, маячили верхушки сосен-великанов, но сколько бы она не бежала к ним, ближе не стала. Как будто лес издевался над ней, проверял на прочность, отступая на шаг назад, стоило ей только приблизиться. Она начала путаться, совсем потерялась: где здесь перед, где здесь зад? Откуда она прибежала? В какую сторону ей нужно? Почему никто не ищет её? Страшные мысли лезли в голову, перехватывали глотку. Иногда ей казалось, что тяжелая многоногая толпа мертвецов проходит совсем близко, стоит только руку протянуть и обязательно вляпаешься в разлагающееся тело, проткнешь его навылет и услышишь кровожадный скрежет зубов. Она ходила по кругу? Или шла в верном направлении? Никак не понять. Туман стал густым, как сметана, облепил каждый куст, каждую кочку, каждую травинку, словно огромное тяжелое облако спустилось на землю и накрыло всё собою, как одеялом. Тяжелый, вязкий, липкий – таким ощущался туман. Он холодными пальцами пробирался под одежду, шептал на ухо омерзительные вещи, сводил с ума. Она видела их, силуэты, блуждающие вокруг, но ни одного знакомого. Только твари, только нежить, только те, кого она не хотела бы повстречать. Поначалу она боялась произнести лишнее слово, не желая привлекать к себе лишнего внимания. Хотела просто сесть на землю, расплакаться и ждать, не двигаясь с места, пока ее не найдут, как учила мама, когда она была совсем маленькой – встань посреди магазина и жди, я тебя обязательно найду. И она села. Но не в силах выдержать муки и страх, нагоняемый тенями зловещих фигур, проплывающих совсем близко, она сорвалась с места и побежала. И теперь, окончательно растеряв остатки своей собранности, она голосила, что есть сил, лишь бы найти своих родных, лишь бы не быть и дальше одной. Сомнения и беспокойства, опасения за судьбы Лютика и отца стискивали виски, сдавливали горло, губы пересохли. Когда закончился дождь? Она потеряла один кроссовок, ушедший под воду и застрявший в коряге, упала. Не могла вылезти из ловушки, а стук челюстей и скрежет костей всё приближался. Плюнула, засунула руку в мутную воду, развязала шнурки и выдернула голую стопу. Теперь больно впивались ветки и камушки, ранили кожу. А вдруг они чуют кровь? Они уже идут по её следам?

Шаг за шагом, круг за кругом, она блуждала в молочной пелене, не решаясь задержаться хоть на миг. Ей постоянно казалось, что сзади неё костлявые руки тянутся прямо к её спине, хотят схватить за горло. Чье это хриплое дыхание? Чьи это шаги? Шаг, еще шаг... ноги едва слушались. Она становилась всё медленнее и медленнее, дышать было тяжело, воздух стал душным, сладким, навязчивым. Где здесь выход? Когда уже это закончится? Она брела, осторожно прощупывая дорогу мыском уцелевшего кроссовка, боялась наступать в воду, помня, как тонула в трясине, боялась наступить на чье-то тело...

-Кто-нибудь?! Ну хоть кто-нибудь! Услышьте меня! – Она в отчаянье всплеснула ладонями, обхватила себя за плечи. Слезы катились по лицу. – Хоть кто-то... - прошептала она.

-Р-р-р-рина! – Раскатисто пронеслось вдалеке. Туман приглушал крик, словно кот кричал в подушку. – Мышка! Где ты? Иди сюда!

Визгнув от счастья, она кинулась в сторону, откуда шел звук. Бежала и бежала, но его всё не было видно. Вера стала таять, уверенность растворялась подобно голосу кота, который вдруг оборвался на полуслове. Давящая тишина снова свалилась на нее, заложила уши. Она затопталась на месте, закружилась. Куда дальше? Белое, серое, белое, серое – чередовалось перед глазами марево, смазываясь, сливаясь в разводах от головокружения. Куда ей идти? Вдруг маленький теплый огонёк вспыхнул у самых её ног, и дальше один за одним стали появляться новые, словно распускались пламенные цветы, превращаясь в дорожку надежды. Это он?

-Рина... - Тихий голос отца. – Рина...- Шёпот. Где? Откуда? Слева. Надо бежать. Или это снова проделки разума? – Рина, где же ты? – Закричал он громче, совсем близко. Рывок! Она понеслась, не разбирая дороги, обдирая колени о кусты, спотыкаясь, скользя на мхе, раня ногу об острые камни. Отец, где он? Он был совсем рядом. Где?

-Я здесь! – Завопила она, что есть мочи. – Я зде-е-е-есь! – Влетела в густое облако – никого. Она развела руки в стороны, вела ими так, словно плыла, пытаясь нащупать хоть что-то. Дрожащие пальцы коснулись мокрой ткани где-то позади. Что это? Горяй? Она обернулась. Зеленые огоньки пустых глазниц впились прямо в душу. Смрадное дыхание обдало её. Смерть! Она закрыла рот руками, сдерживая крик, и кинулась бежать в другую сторону, боясь лишь одного – что оно догонит её. Но мертвяк будто и не заметил вовсе этого внезапного рандеву, лишь медленно водил головой по кругу, точно принюхивался. Она удирала, как мыши убегают из-под самого носа голодных котов, отчаянно. Она бежала так долго, как только могла, пока её икры не свело судорогой. Остановилась. Колени тряслись, руки дрожали. По лицу катились капли – туман вперемешку с потом. Она обтерла лоб, смахнула капли с ресниц. Сколько можно? Тишина. Только сердце стучит в ушах. Казалось, сознание вот-вот покинет её.

Вдруг ей послышалось, как знакомый голос позвал её по имени. Разве это возможно? Как такое может быть?

-Ри-и-и-н-а-а-а...

Это просто ветер шумит? Это играет туман? Лес морочит ей голову?

-Ри-и-и-и-шенька-а-а-а....

Нет, это невозможно. Неправда! Как она...?

-Маринка! Сколько можно прятаться?! У меня еще столько дел! – Из тумана в нескольких метрах от девушки проявилась до боли родная фигура: крупные бедра, сильные руки, сложенные на груди, полотенце на плече, женственные изгибы, смоляные волосы под платком...

-Мама! – Она сделала робкий шаг навстречу. – Мамочка! Это ты? Это правда ты!? – Горло сдавило пуще прежнего, в носу защипало, от слёз стало почти ничего не видно. – Ты нашла меня! Мамуля! – И она пустилась бежать к ней, из последних сил, на пределе возможностей. К ней, к маме, к той единственной, что имеет самое большое значение, как бы они ни ругались, где бы она ни была. К маме, в её объятия, в её крепкие заботливые руки, в самое безопасное место на земле. Там, где эти руки, там её дом. Там она снова будет маленькой, там она будет под защитой. Только там... – Мамочка! Прости меня, прости! Я не должна была! Мамочка, я так тебя... - Она раскинула руки, обхватила родные плечи и... ничего не почувствовала. Провалилась вперед. Бесплотная фигура растаяла, как сахарная вата, растворилась в небе, как дым дедовских сигарет. – Мамочка? – Рина рухнула на землю, не в силах больше бежать, не в силах вынести эту пытку, глядя на пустые, ничего не почувствовавшие ладони. Это была последняя капля. Больнее уже быть не могло... Она уткнулась носом в мокрые грязные колени, прислонилась лбом к влажной траве и зарыдала громко, безудержно, во весь голос. Надежда её покинула.

Сколько она так пролежала? Пять минут? Десять? Тридцать? Она не знала. Рыдания перешли в тихие всхлипы. Двигаться не хотелось. Кости пробрал озноб. Прикосновение... Она вздрогнула, почувствовав, как холодная тяжелая рука легла ей на голову, погладила волосы, утешая. Рина дернулась, отстранилась, испуганно уставилась на незнакомца. Перед ней сидел маленький, сморщенный старичок с длинной зеленой бородой, поросшей водорослями. Из этих густых разивших тиной зарослей выглядывали хихикающие анчутки (не их ли еще недавно кормил Горяй?), проблескивали панцири склизких улиток, казалось, даже водные змеи перекатывают свои блестящие пока в этом плотном покрове. Борода старичка явно жила своей собственной жизнью. У него был плоский нос, точно кто-то ударил по нему давным-давно, а тот так и прилип. Его тонкие губы растянулись в широкой улыбке от уха до уха, обнажая беззубый рот. На Рину внимательно смотрели немного раскосые круглые глаза, плотно сидящие под густыми бровями. Кожа лица у старичка была сильно морщинистой, в больших и тяжелых складках, отдавала зеленцой. Тут и там на ней рассыпались пигментные пятна, похожие на ряску на воде. А может, это она и была. Его руки были непропорционально длинными и худыми, а пальцы сухими и тонкими, напоминали ветки таких же голых кустов, что росли неподалеку, ноги он поджал под себя, сидел сгорбившись. Незнакомец был одет в поросший мхом балахон с капюшоном, сквозь который тянулись к свету бледные поганки, торчавшие вверх по кругу, образуя корону. Вокруг блистали зеленые огоньки, которые он перекатывал между пальцами левой руки, будто монетки. Он не был похож на зомби, преследовавших её, но что-то в его внешности вызывало у неё отвращение, заставляло чувствовать тревогу. Старичок снова протянул руку, пытаясь дотронуться до Ришиных волос, но та тут же отодвинулась в сторону, громко шмыгнув носом и злобно нахмурив брови.

-Не бойся, девица, - его голос трещал и щёлкал, булькал, будто это хор лягушек из его бороды говорил вместо него, - я тебя не обижу. – И он склонил голову на бок, улыбаясь еще шире. Рина панически огляделась вокруг.

-Кто ты такой? – Она шарила рукой по земле, пытаясь найти хоть что-то, что можно использовать как оружие: палку, камень, что угодно. Она уже давно потеряла свой кинжал, он остался в вязких топях, когда она чуть не утонула.

-Не это ищешь? – Старичок полез рукой куда-то под бороду, принялся рыться в складках своих одеяний. Из-под одежды пахнуло гнилью, прением и какими-то сладкими цветами. Запах разлетелся повсюду. Беспокойно заголдели анчутки, потревоженные змеи перекатывались из одного своего лежбища на другое. Рину замутило. Наконец он вытащил руку, в которой плотно сжимал узорчатый скифский клинок, который она хорошо знала, и протянул ей.

-Откуда он у тебя? – Она не спешила дотрагиваться до него. Старик с оружием выглядел еще более устрашающе, и кто знал, что он собирался делать. Она ближе подобрала ноги, села так, чтобы можно было легко вскочить и побежать прочь.

-Не бойся, девица, - он моргнул сначала своим левым глазом, затем правым. Длинный тонкий язык выскочил из беззубого провала рта, со смачным хлюпаньем прилип к глазному яблоку и обтёр его. Рина невольно скривилась. Она видела такое у жаб, на которых он так походил. Вспомнились сказки баб Мани о леших и болотниках, вспомнилось, как кот упоминал хозяина здешних мест. Старик булькнул, что, видимо, значило смех. – Бери. Это подарок.

-Спасибо, хозяин... - она вежливо поклонилась. Если это тот, о ком она думает, его лучше не злить. Рина сложила ладони так, будто просит милостыню и опустила их вниз. Старик, довольно похрюкивая, положил сверху клинок, который девушка тут же спрятала в ножны.

-Умная девичка, долго плакала. Не плачь, - булькал болотник, глядя на неё и наклоняя голову из стороны в сторону. – Ты сегодня моя гостья, буду тебя угощать.

Рина сглотнула, боясь даже пошевелиться лишний раз. Она не отрывала взора от огоньков, пляшущих по болотнику – точно такие же, как в глазницах тех мертвяков, что охотились за ними. Этими огнями он заманил еë вглубь болот. Ими он вёл, будто к отцу, а затем заморочил голову. Что ей теперь делать?

-Пойдем в избу, - позвал старик, протягивая к ней уродливые лапы. – Согреешься, поешь.

-Благодарю тебя за заботу, хозяин, - проговорила Рина, немеющими от страха губами, - да только не могу я воспользоваться твоим предложением. – Испуганно вздохнули анчутки. Она взглянула на него и ей показалось, что он вдруг раздулся, стал огромным, тяжеленным, раз в десять больше, кожа покрылась слизью, а глаза его вылезли из орбит, он позеленел от гнева, свёл кустистые брови, и во рту его всё же блеснули острые иглы рыбьих зубов. Она моргнула и видение исчезло. Только погрустневший старик сидел перед ней. – Как я могу обременять тебя своими заботами? – Поспешила оправдаться она, не желая вызывать гнев местного повелителя. – Да и не холодно мне вовсе, и есть не хочется. – Она сильнее прижала к себе руки, чтобы не так заметна была дрожь, которая бьет всё её тело, и молилась провидению, лишь бы у неё предательски не заурчал живот. – Но я очень ценю твою доброту.

Старик рассмеялся, звук был похож на бульканье утопающего. Рина покрылась мурашками.

-Тогда позволь тебя развлечь, - сказал старик и шлёпнул в ладоши. Тут же туман рядом с ними развеялся, приобрел очертания кулис и очертил сцену, из него выползли длинные черные лианы невиданных растений, похожих на огромные водоросли, вылезшие прямо из трясины. В их длинных склизких щупальцах висели двое: бледный беловолосый чародей и огромный размером с человека серый кот с полосатой шерстью. Оба были без сознания. Рина вздохнула, закрыла руками рот. Водоросли держали обоих так, словно это были деревянные куклы. Болотник шевельнул пальцами, слетел с его ладони зеленый огонек и метнулся к Горяю, завис над его головой и тот открыл глаза, горящие зеленым. То же самое случилось и с Лютиком. Рина замерла, не в силах пошевелится, боясь того, что может случиться дальше. Старик вновь повёл пальцами, и лианы пришли в движение. Он повелевал фигурами в путах, словно кукольник своими игрушками на верёвочках. Девушка с трудом держала себя в руках, ощущая пристальный взгляд жабьих глаз.

-Бульк, - неразборчиво сказал что-то болотник, и импровизированная сцена осветилась зелеными огнями, отчего и кот и чародей приобрели еще более болезненный, практически мертвецкий вид. Фигуры начали двигаться, махать руками, произносить голоса чужими, булькающими, хлюпающими, трескучими голосами:

-Как ты мог потерять её!? – Неестественно, переигрывая вскрикнул кот, размахивая безвольными лапами, как веточками. – Куда ты смотрел?!

-Туда же, куда и ты! – Так же неправдоподобно закричал Горяй, хмуря лицо в противоестественной его мимике гримасе. Кот и чародей ругались и сквернословили, били друг друга бесчувственными конечностями, подпрыгивали и приземлялись на непослушные ноги. Рина хмурилась, на это невозможно было смотреть, спустя несколько минут такого представления она не выдержала и всё-таки отвернулась. Сердце бешено стучало в груди.

-Что такое, красавица? Тебе не нравится? – Болотник ехидно ухмыльнулся, сделав нарочито грустное выражение лица. – А если так? – И он хлёстко ударил ладонью о ладонь. Тут же оба тела выгнулись, подставив грудь небу. Из них со свистом вылетели зеленые огоньки и взвились в небо, а затем кинулись вниз, пикируя в землю и скрываясь из виду, уходя под воду. Оба вдруг резко вдохнули, словно до этого у них был перекрыт кислород, обмякли, повиснув в силках. Огляделись осознанно, испуганно, но даже не заметили девушку, только друг друга.

-Какого чёрта? – Горяй озирался по сторонам. Голос точно принадлежал ему, теперь он был в сознании, Рина была уверена. – Что это за хрень?

-Понятия не имею, но догадываюсь, кто за этим стоит!

Пока кот и чародей пытались освободиться из липких пут, Рина подскочила на ноги, кинулась вперед, но уперлась в невидимую стену. Она побежала вдоль неё, но лишь сделала круг. Она словно оказалась в аквариуме и не могла выбраться наружу. Злобно булькал старик.

-Болотник! – Заорал Лютик. - Черррртова тваррррь, забыл, кто в этом лесу хозяин?! А ну тащи сюда свою жиррррную... - Лиана стиснула горло кота, тот захрипел, закашлялся.

-Не ты! – пророкотал злобный царь болот, кряхтя, хлюпая, закатываясь от смеха. – Не ты в этом лесу хозяин, блохастый! – Смех становился всё громче, заполнял всё вокруг. – И ты мне не хозяйка, девица! – Он хищно блеснул зубами.

-Прекрати! – Крикнула Рина, ударяя невидимую преграду. – Остановись! - Но лиана сжималась лишь сильнее. Горяй отчаянно пытался вырваться, но водоросли окутывали его всё больше, оплетая, оборачивались вокруг него, формируя кокон. Он всё понял, запаниковал, начал дёргаться всё сильнее. Кот затрясся в конвульсиях. Болотник щелкнул пальцами, и сцена пришла в движение, перестраиваясь. Больше это не походило на театр, скорее на Колизей, в центре которого корчились её друзья. Вдруг в тумане образовались провалы, похожие на арки, и из них медленно, шаркая и стеная поползли ожившие мертвецы, движимые зелеными огоньками. Они тянули свои руки к пленникам, кровожадно клацали зубами, готовились рвать и кусать. – Нет! Нет! Что ты делаешь? – Рина крикнула, выхватила клинок из ножен, но он тут же рассыпался в труху, оставив на её пальцах лишь влагу от сгнившей деревяшки.

– Хватит! – Заорала Рина злобно, гневно. Яростно топнула босой ногой, сжала кулаки так сильно, что проткнула кожу. Кровь тонкой змейкой потекла по руке, затекая под старинное кольцо с рубином, заспешила дальше, к земле, капнула вниз, смешиваясь с тиной. Засияло кольцо, разгораясь алым светом, зазвенело в ушах. Блеснули золотом серые глаза. Невероятно сильная вибрация пронеслась по земле, почва под ногами начала раскачиваться, словно ковёр на волнах. Всё вокруг пришло в движение, вода стала выплескиваться из луж, кусты затрещали голыми ветками. – Стой! – Голос её стал неестественно гулок, громок, раскатист. Он прокатился над всеми болотами, не как просьба, как приказ. Заверещали анчутки, выпрягивая из бороды хозяина и разлетаясь в разные стороны. Тонкая кровяная змейка, словно живая, спешила прямо к ногам чудовища, и раскачивающийся на болотных кочках, колыхающийся, словно желе, склизкий мерзкий старик на глазах начал обращаться в жабо-подобное нечто и пятится, отползать в сторону. Он вдруг взглянул на неё ошарашенно, испуганно, забегал лапками по складчатому пузу, квакнул. Шлёп! – он ударил в липкие от слизи ладоши. Тут же исчезли лианы, свалились на землю чародей с котом, принялись жадно хватать воздух. Шлёп! – зелёные огоньки покинули тела бренных утопленников, застрявших в злачных болотах на веки. Они безвольными куклами повалились на землю, складываясь в неестественные позы, подгибая под себя конечности. Шлёп! – растворилась арена, исчезла стена. Рина, опиравшаяся на неё, рухнула в воду и грязь, а когда поднялась, старика уже не было рядом. Она кинулась вперед, туда, где были её друзья, но и их тоже уже не было... Она стояла посреди пустыря, озиралась по сторонам. Туман уже не был таким неестественно плотным, но всё равно облеплял её со всех сторон. Показался вдалеке силуэт леса. Она кинулась к нему со всех ног, выставив руки вперед, бежала, ничего не видя, как к странному темному маяку, пока не врезалась во что-то мокрое. Тут же две крепкие руки обхватили её, прижали к себе. Она посмотрела вверх, встретилась взглядом с добрыми серыми глазами и заплакала, пряча нос в его белые волосы.

-Тише, девочка, тише, - повторял Горяй, гладя её по голове, - всё хорошо.

-Ну слава старррой Макоши... - Тихо промурчал кот где-то над ухом и крепко обнял её со спины.