КОРНИ

Продвигались легко: под ногами не было ни кочек, ни камней, тропка стелилась, словно ковер самотканный, сплетённый заботливы руками бабушки Муси, но с каждым шагом становилось всё темнее, деревья разрастались ввысь и вширь и уже не спешили расцеплять свои веточные объятия, чтобы угодить путникам и подарить им кусочек света. Снующие вокруг тени, казалось, стали наглее, чаще подплывали к дорожке, заглядывая прямо Рине в лицо, несмотря на запугивания кота и чародея. Горяй пошерудил в поясной сумке и вытащил оттуда какую-то подвеску на бечёвке.

—Погоди, - притормозил он, беря Рину за руку, - так будет надёжнее. – И повязал верёвочку ей на запястье. На грубой верёвке красовался маленький серебряный колокольчик с витиеватыми узорами и несколькими дополнительными подвесками. Рина дернула рукой, чтобы послушать мелодичный звон. Тут же выругались на неё недовольные анчутки. – Шумелка, - объяснил мужчина, - оберег такой от злых духов. Не снимай, пока не дойдем до деревни.

Рина кивнула, взглянула на кота, тот лишь медленно моргнул, ободряя такой подарок. При каждом движении подвески на запястье вздрагивали. Она вдруг почувствовала себя одной из своих козочек, которым тоже надевали колокольчики, правда не такие нарядные, чтобы их не потерять во время выпаса, т.к. бодуньи часто сбегали с привязи и свободно перемещались по лугу, особенно маленькие козлятки. Она подумала о том, как там поживает Веник? Наверное, козёл уже не так сильно грустит в её отсутствие, как это было в самом начале, когда он сильно заболел, не хотел есть и отказывался выходить из своего сарая. Рина тогда хотела приехать раньше, чтобы побыть с ним, но Галина категорически запретила ей это делать, ведь тогда, как она считала, животное никогда не привыкнет к отсутствию девушки и будет продолжать морить себя голодом, лишь бы она вернулась быстрее. «Что, поддашься на манипуляции какого-то козла?», - спросила её мать, посмеиваясь. И она оказалась права, еще несколько дней Вениамин сопротивлялся, но позже сдался на милость Галины и позволил накормить себя вдоволь. С тех пор его небольшая депрессия стала сходить на нет. Он все еще грустит по нескольку дней каждый раз, когда уезжает Рина, но уже не устраивает забастовок, просто ходит понурый и незаинтересованный в козочках. Неизвестно было, сколько дней прошло на другой стороне: Лютик объяснял, что время там течет иначе, что могли пройти лишь минуты, а могло пронестись несколько дней. Риша чувствовала себя крайне неловко, думая о втором варианте развития событий. Ведь это значило, что её мать наверняка места себе не находит, а бабушка так и вовсе сходит с ума от волнения. Ведь Рина даже записки не оставила, не забрала свои вещи, не садилась в автобус к дяде Серёже, чтобы уехать в город, а просто растворилась в деревенской ночи. Она тяжело вздохнула.

Лютик взглянул на неё украдкой, но не стал подавать вида, что прочел все её мысли. Он и сам не был уверен в том, сколько прошло времени до сегодняшнего утра, когда он спустился в подвал за банкой варенья. Там, в тени дальнего угла, доверху заставленного соленьями, копошилось черное пушистое облако, отряхиваясь от пыли и паутины. Апрель, как домовой, был одарен способностью перемещаться из одного дома баб Мани в другой с помощью прохода в подвалах, которые специально для него наколдовала старушка. Так он мог присматривать сразу за обеими избушками и приносить ей необходимые вещи из одного мира в другой. Апрель сидел на холодном полу и задней лапой с силой чесал за ухом.

—П-п-п-п-роклятые б-блохи! – Тявкнул он и, точно попрыгунчик, подскочил под самый потолок, вращая головой, как собака после купания, в надежде скинуть нежеланных подселенцев, будто это были лишь капли воды.

—Не ррразбрасывай здесь своих дррружков! – Лютик упер лапы в боки. – Чего прррриперся?

—Т-т-т-так вас уже нед-делю как н-н-нет, там Г-г-галина с ума с-с-сходит! В-в-всё с-с-село на ушах с-с-стоит!

Кот удивленно вскинул пушистые брови с иголками длинных почти прозрачных волос, почесал подбородок. Он и не думал, что время сейчас так быстро набирает свой ход. Это не было чем-то обычным или даже периодическим явлением. Сколько бы кот с хозяйкой ни проводил времени на этой стороне, почти всегда мир живых не поспевал за ними. Бывало, они оставались в избушке на курьих ножках по нескольку дней, решая старушечьи вопросы, но, когда возвращались понимали, что прошло лишь несколько часов. Перемены в течении времени ему не нравились, а самое главное – он не понимал, с чем они были связаны: то ли с отсутствием хозяйки, что управляла его потоками в междумирье и удерживала связь двух миров, то ли чем-то пострашнее. В любом случае, этого никто не ожидал. Апрель наклонял голову из стороны в сторону, ожидая ответа, попеременно хлопая своими огромными желтыми глазами. – Н-н-ну что? Н-н-нашли?

—Ага, нашли... непрррриятности. – Вздохнул кот. – Пррррошел лишь день, черрррныш. Мы еще ничего не успели.

Домовой заскакал по подвалу, переворачиваясь в воздухе, прыгая по полкам, банкам и лампочкам. Он издавал низкие и частые звуки, похожие на шум холодильника, только с каким-то треском, вырывавшимся из-за закрытых зубов.

—Да угомонись ты уже наконец! – Сказал Лютик, хватая домового за тонкий короткий хвост и притягивая вниз. Тот ойкнул, зашипел, но сел ровно на то же место, где был еще полминуты назад. – Не знаю, что прррроисходит, но постарррраюсь ррразобраться. Пррррисматривай за её семьёй и жди, я позову. А пока, пррринеси-ка мне из подвала сгоррревшего дома кое-что, если оно сохррранилось.

И кот наклонился к самому уху домашнего духа, тот закивал, затряс лапками и с разбегу влетел в стену, растворившуюся перед ним, обратившись в податливую тьму портала.

Кот прокрутил воспоминание об утренней встрече в голове ещё раз. Конечно, лучшим решением для девочки было бы отправить её домой немедленно, однако с практической точки зрения это было совершенно бессмысленно. Он бы лишь подверг опасности её и всю немногочисленную оставшуюся семью, что ждала её дома, не имея возможности защитить от надвигавшейся беды, а сама она еще ничего не умела. Теперь он был уверен, что дело принимает крайне серьезный оборот, старушку нужно было срочно найти, а уже потом вместе придумали бы, как исправить Ришину ситуацию. «Старррая точно спррравится, богиня она, в конце концов, или кто?!», - утешал себя он. «Беда с этим вррременем. Гррриша, вон, вообще думает, что его столетие не было, а может и больше. А может, он даже и прав. А может, и не прав. А может, всё вообще по-дррругому. Хрррен разберешь!», - злился Лютик, отгоняя от себя назойливую мошкару и такие же приставучие мысли.

Он не сводил глаз с клубка, принесённого Апрелем, ибо хорошо знал, что даже если леший впустил тебя, это не значит, что он не попытается заморочить тебе голову. Хобби у него такое.

— Это еще что за...? – Кот вырвался вперед, оставив товарищей позади. Он схватил мягкую оранжевую нить клубка и поднял её на уровень глаз. Конец оранжевым хвостиком мотылялся в его руках.

—Клубок что, закончился что ли? – Спросила Рина, подходя ближе. Морда кота обретала всё более гневное выражение.

—Нет, - ответил за него Горяй. – Такие клубки никогда не заканчиваются, насколько я знаю. – Он подошел ближе, взял кончик нити и присмотрелся. – Видишь? – Он ткнул им Рине под самый нос, она чуть отстранилась, чтобы сфокусироваться. – Обожжена. Кто-то её подпалил.

Кот внезапно ощетинился, зашипел, с нарастающей яростью зарычал, словно дикий тигр. Одним движением сбросил с себя рюкзак, стал еще больше, на голову выше Горяя. Рина обеспокоенно озиралась вокруг. Только сейчас она заметила, как неестественно тихо в лесу, как темно, какой тягучий и густой, почти обжигающий воздух собрался вокруг них, будто они не среди деревьев, а прямо на закатанной в асфальт площади под открытым небом в самый знойный полдень. Ни одного духа, ни одной тени было не видно поблизости – больше никто не лез в лицо, не пытался дотянуться бесплотными лапами, анчутки и те попрятались в сумки путников, переворачивая их содержимое вверх дном. На напряженном лице Горяя загуляли желваки, он выступил вперед, закрывая Рину своей спиной, скидывая сумку по примеру кота, и произнёс короткое заклинание. Лютик стоял с другой стороны от неё, закрывая от Ришиного взгляда другую часть дорожки.

—Тропинка! – Воскликнула Рина, внимательно взглянув себе под ноги. – Её нет! Мы сошли в сторону! – На метры вокруг, насколько она могла видеть, простирался лишь густой подлесок из травы, листьев и корней деревьев. Наложенный омут развеялся.

—Держисссь позади, ссстой рядом! – Кот был настолько зол, что вместо привычного мурчащего звучания перешел на почти змеиное шипение. Шерсть встала дыбом, хвост трубой, он выгнул спину, но стоял всё ещё на двух лапах. Его расширившиеся зрачки бешено скакали от одного дерева к другому. Свет ему был не нужен, но Горяй вдруг щёлкнул пальцами, и на его руке появился подрагивающий огонёк. Он скинул его с ладони, и тот словно живой подскочил вверх, заплясал над их головами. Глаза кота блеснули, как бензин в темной луже.

—Воняет пссссиной! – Прошипел Лютик, еще сильнее сгибаясь. – Приготовсссся, чародей!

Где-то в далеке, слева от Рины, за расплывающимися во тьме силуэтами деревьев мелькнули хищные глаза. Девушка вздрогнула, схватила Горяя за плечо, но как только тот повернулся, кот неистово зарычал, и прямо на них сквозь кусты и бурелом выскочил раскаленный пылающий шар огромных размеров. Он нёсся прямо к ним, стремясь попасть в самый центр – прямо в Рину. Она вскрикнула и чуть было не выбежала из-за своих защитников, но чародей жестко схватил её за предплечье, удержал, рывком закинул себе за спину, поворачиваясь лицом к угрозе.

Лютик сжался, словно пружина, сел на четвереньки и выскочил, как черт из табакерки, прямо навстречу пульсирующей огромной сфере. Рина завизжала. Она вспомнила своё видение из бани, вспомнила рассказ домового о том, что похитило его хозяйку, и схватилась за кинжал на поясе.

—Нет, - сказал тихо Горяй, - не теряй головы.

Лютик с шипением и рычанием, словно дикий, выставил вперед огромные металлические когти, длина которых явно была больше, чем у её клинка, и в яростном прыжке полосанул огненную сферу. Та завибрировала, отскачила в сторону, унеслась куда-то вверх и юркнула за деревья. Завоняло подпаленной шкурой. Рина всхлипнула. В пляшущих и дрожащих отблесках огня, она увидела, как кровь стекает по кошачьим лапам, и чуть не кинулась в его сторону, но спина отца, словно крепостная стена, не давала пройти. Горяй воздел руки к небу, опустил их, держа полукругом, как будто собирался танцевать народный танец, на лице его была написана жестокая решимость. Кот приблизился к ним, зашипел снова, ударил что-то черное, блеснувшее острыми иголочками зубов, выползшее прямо из-под земли, остервенело разорвал нечто на две половины. Треск костей и вязкое хлюпанье плоти утонули в шуме листвы. Рину чуть не вырвало, она отвернулась и в этот миг заметила, как точно такой же черный от падающих теней их спин, тонкий, горбатый силуэт абсолютно беззвучно вылезает из-под земли прямо у её ног. Хищная пасть, разверзнутая от уха до уха, блеснула мокрыми от слюны зубами. Существо одним движением выскочило вверх. Рина выхватила кинжал, ударила сверху вниз, резко, дико, но нечто отпрыгнуло в сторону, уворачиваясь от атаки, и тут же закружило вокруг, бешено подпрыгивая. Черные провалы глазниц на бледном обезображенном лице поглотили всё внимание Рины, она не могла оторвать от них взгляда. Она хотела закричать, но в горле пересохло. Где-то позади послышался треск костра – это летела прямо на Лютика огненная сфера с небес, словно какой-то падающий метеорит. А когтистая тварь заурчала, а может, это заурчал её живот в предвкушении вкуснейшего обеда из свежей человечины, и кинулась на Рину, выставив вперед когтистые пальцы. Рина зажмурилась и услышала дикий визг, а когда открыла глаза не смогла разглядеть больше глазниц существа – всю его рожу пожрал огонь, срывавшийся с левой руки Горяя, а его правая рука, на которой было надето искрящееся кольцо, уткнулась куда-то ввысь. Тварь взвыла, всплеснула худощавыми, обтянутыми бледной зеленоватой кожей руками, кинулась на землю, принялась биться обугленной мордой о листву, пытаясь потушить огонь, но уже через секунду вспыхнула целиком всего в трех метрах от Рины, задергалась в конвульсиях и внезапно затихла. Девушка инстинктивно отскочила в сторону, прижимая к груди клинок.

В этот же миг вспышка света, такого яркого, что была заметна даже через плотный шатер ветвей, с треском обрушилась прямиком на огненную сферу. Рина снова подпрыгнула на месте, увидела, как шар трансформируется в нечто, мотающее головой из стороны в сторону, будто молния не нанесла ему серьезных повреждений, а лишь оглушила. Лютик снова кинулся вперед, рубанул когтями раз, другой, попытался вскочить на загривок того, что разрасталось внутри шара. Рина прищурилась и смогла наконец различить очертания – это был огромный, пушистый пёс. Вернее даже – волк. На его шее висел огромный металлический ошейник, как в древности на рабах. Он скалился, рвал когтями воздух под ногами, словно загребал землю, и огненные искры выскакивали из-под его лап. Лютик нападал раз за разом, оставляя на волчьей шкуре порезы, но тому словно было всё равно. Он будто и не замечал этого. Рине показалось, что глаза его завязаны плотной повязкой. Она моргнула несколько раз – виденье пропало. Горяй снова возвел руки к небу и с силой опустил, обрушая еще несколько молний прямиком на голову врага. Но тот лишь мотал мордой из стороны в сторону. Сильнее воняло палёной шерстью. Рина уже не знала, то ли это лапы кота, то ли шерсть волка. Наконец псина пришла в себя, метнулась в сторону, яростно клацнула клыкастыми челюстями и, перепрыгнув через Лютика, который пытался достать когтями до вольчего пуза, направилась прямо в сторону девушки. Та крепче сжала клинок, будто он мог спасти её от такой махины. Ощущение было такое, будто на не ё несся горящий локомотив, сшибая всё на своем пути – кусты, камни, целые деревья переламывались пополам, словно тонкие вафельные трубочки в руках ребёнка. Она с ужасом смотрела на пылающую смерть, надвигающуюся на неё. Шлёп! – это ладонь Горяя стукнула ей прямо по лбу, но не чтобы привести в чувство. Кожа в месте удара начала зудеть, что-то царапало её, будто на ней писали пером какие-то закорючки. Она дотронулась рукой до места, которое чесалось сильнее всего, и почувствовала под пальцами глубокие следы в виде четких пересекающихся линий. Знак на лбу запульсировал и всё её тело начало светиться, как утренняя звезда. Она не успела ничего сказать, лишь вздохнула – разверзнутая волчья пасть оказалась слишком близко к её лицу. Она почувствовала затхлое дыхание, запах гниения и палёной шерсти вызвал порывы тошноты. И когда она думала, что всё уже предрешено, между ней и острыми зубами возникла словно непрбиваемая стеклянная стена, отшвырнувшая псину в сторону. Тут же лоб обожгло снова и знак на коже пропал. Пылающий волк летел, ломая спиной ели и сосны, напарываясь на острые брёвна. Пронесясь мимо кота, он упал на землю, упёрся лапами в почву и принялся тормозить, оставляя огромные рытвины и борозды, цепляясь за поваленные деревья. Баюн подскочил к товарищам, встал плечом к плечу с чародеем. Его шерсть местами сильно обуглилась, местами слиплась от крови, от него самого шёл жар, как от печи, даже пар поднимался в воздух.

Волк быстро встал на лапы, отряхнулся и, будто ничего и не произошло кинулся вперёд. Горяй выскочил на встречу, выкинув руки, из них вырывались молнии вперемешку с огненными всполохами, но твари всё было ни по чем, он ни отрывал засвеченных огнем глаз от девчонки. Следом на него кинулся кот. Он стал еще больше, зарылся задними лапами в землю, встал, как человек, и схватил несущегося вперед волка одной рукой за ошейник, выпустил когти на второй и вонзил их в грудь волчаре по самое основание, поднимая его у себя над головой. Он отшвырнул нечисть в сторону, задыхаясь от лезшего в горло пепла, жарящего огня и общей потери сил. Волк упал в нескольких метрах от них, всё еще полыхая, и замер. Горяй был весь мокрый, лицо в саже, руки по самые плечи черные, с прожилками огня, точно угли. Кот еле стоял на ногах, подрагивая хвостом и обожженными усами. Одно его ухо было надорвано, кровь текла на глаза, но он вообще не обращал на это никакого внимания. Тишина. Лишь треск горящих ветвей. Пепел кружил и оседал Рине на волосы. Она сделала шаг им навстречу и случайно наступила в останки твари, пытавшейся добраться до неё, вскрикнула от отвращения.

Они отвлеклись на миг, лишь на мгновенье, и оба встревоженно взглянули на неё. Этого хватило, чтобы разъяренный истекающий кровью волк вскочил на все четыре лапы и кинулся прямо на них.

«Они не успеют...», - пронеслось у неё в голове.

Словно в замедленной съемке, она видела, как нежить разевает гигантскую пасть прямо перед котом, который всё еще медленно, слишком медленно, оборачивался в нужную сторону. Горяй так же неторопливо пытался взмахнуть рукой. Время будто застыло, стало тягучим, как мёд. Словно их всех сверху заливали эпоксидной смолой, как насекомых для брелка. Рина крикнула, подалась вперед, выставила вперед руку, будто могла этим защитить всех. Вот же они, совсем рядом, так близко, всего лишь шаг. Надо лишь чуть-чуть дотянуться. Надо только...

Вспышка.

Она открыла глаза и резко подняла голову. В ушах звенело. Она села. Волка здесь, вроде бы, не было. Лес поредел. Где-то вдалеке в небе вилась струйка дыма, сливаясь с тяжелыми тучами над головой. Она сидела в луже, вокруг была полуголая чавкающая земля, то тут, то там уходящая под воду. Болота? Она принялась медленно вращать глазами из стороны в сторону, пытаясь разыскать друзей. Невдалеке она заметила торчащие из зарослей осоки ноги в знакомых штанах. Шатаясь, она встала на четвереньки и поползла вперед, стараясь аккуратно прощупывать почву руками. Добралась до кустов и с облегчением обнаружила, что воды там не много. Она схватила Горяя за ногу и потянула на себя. Не получилось. Пришлось встать, и схватив его за ворот рубахи, волочить в сторону островка сухой земли. Повезло, что он лежал на спине, а не лицом вниз – мог бы и захлебнуться, а так мерзкая вонючая вода доходила ему лишь до ушей. Рина тянула, спотыкалась, падала, но продолжала тянуть до тех пор, пока растревоженный ударами и толчками мужчина и сам не открыл глаза. Он приподнялся на локтях, ничего не понимая, огляделся. Девушка помогла ему подняться и кивнула в сторону большой кочки. Вместе они рухнули на твердую землю, перепачканные в иле и болотистой жиже.

—Где Лютик? – Испуганно спросила она.

—Не знаю, - прохрипел Горяй, потирая сильно ушибленные ребра и морщась от боли. Он оглядывался по сторонам, ожидая нападения, но не в силах ему сопротивляться. Однако напасть было некому. По крайней мере пока.

—Лютик! – Рина сложила руки рупором и начала кричать изо всех сил. – ЛЮТИК! Где же ты? ЛЮЮЮЮ-ТИИИИК!

В кустах, с другой стороны от них, что-то зашуршало, она развернулась и на четвереньках поползла на звук. Из колючих зарослей ерника, еле держась на всех своих лапах, вылез абсолютно обычных размеров кот, шатаясь и хромая. Рина кинулась к нему, одним коленом утонув в луже по самую середину бедра. С неба противно капало. Она схватила Лютика на руки, прижала к себе, кинулась целовать. Он лишь жалобно мяукнул, дотронулся лапкой до её щеки, закрыл глаза и обессиленно повис в объятиях. Она доковыляла до Горяя, облегченно выдохнувшего при видя кота, он тоже погладил его по макушке и откинул гудящую голову назад, подставляя лицо каплям дождя. Рина заметила, что его дрожащие руки больше не были похожи на угли, но всё еще были перепачканы сажей и землёй. Так они и сидели несколько минут, пытаясь восстановить дыхание и привести в порядок мысли.

—Где это мы? – спросила она, пытаясь вспомнить, что вообще произошло.

—В топях, - наконец подал голос Лютик, свернувшийся клубком на коленях у девушки. – Ты нас сюда закинула. – Рина вздохнула. Медленно, по крупице, пришли воспоминания.

Вот волк летит на них, открыв зубастую пасть. Вот Рина, испуганная и отчаявшаяся. Она вскидывает руки вперед, взмах, ещё один, и открывает в воздухе разлом. Не такой четкий, как до этого, не ровный, как двери, а острый, оскольчатый, словно разбитое стекло. Он появляется перед самым носом врага, и тот, не успевая затормозить, влетает в него, исчезая в неизвестности. Рина тянется к Горяю и Лютику и в этот момент еще одна вспышка освещает их – это второй портал, сорвавшийся с ее рук, накрывает их с головой.

—И вот мы здесь, - заключил Горяй.

—Но почему порталов было два? – Спрашивает Рина, растирая виски.

—От испуга ты дважды послала импульс, - объясняет чародей, пытаясь побороть головокружение. – Один поглотил волка, другой – нас. И выкинул куда-то без конкретной цели. – Он растёр шею. – Хорошо хоть, что не в другое измерение.

—Что будем делать? – спрашивает она.

—Выбиррраться, - хрипло отвечает кот и вытягивает пораненные лапы.

Вокруг лишь серость, холод и неизвестность.