КОРНИ

/КОРНИ/

Внутри было пусто. Деревянные стены выглядели ухоженными и чистыми, ни паутинки, ни пылинки на них не ютилось. Тёплый свет заливал путников со всех сторон: на столе и по углам стояли оплавленные толстые свечи, местами были зажжены лучины, на длинных цепочках свисали масляные и керосиновые лампы, под потолком нашлась парочка лампочек Ильича, стояли знакомые советские торшеры с тканевыми абажурами, а вокруг окна висела совершенно современная гирлянда на батарейках с крупными матовыми фонариками, где-то в глубине комнаты перекатывались пузырьки в меняющей цвет лава-лампе. Всё это соседствовало с деревянным столом и лавками, большой дровяной печью, побеленным потолком, целой кучей ведьминских принадлежностей: от котелка до пугающих чёрных ножей, а еще неимоверным количеством домашней утвари разных эпох. Белка присвистнула.

-Ого, - сказала Рина, наклоняя голову, чтобы не задеть развешанных на растяжках скруток сухих трав и цветов, - может, тут еще и интернет есть?

Лютик раскатисто рассмеялся, поставил недоумевающего Гришу в устойчивое положение возле дверного косяка и совершенно по-хозяйски скользнул вглубь комнаты. Он встал довольной мордой к собравшимся, распушил хвост, распустил усы и торжественно развёл лапы в стороны. Его не портила даже слипшаяся от мертвецкой гадости шерсть. Выглядел он довольным, если не сказать умасленным. Зелёные кошачьи глаза выглядели мягкими и тёплыми в таком свете.

-Добррррро пожаловать, - проговорил он, смакуя каждое слово, - в обитель Хозяйки Леса, в Избушку на куррррьих ножках, в дом самой настоящей Бабы Яги! – Кот торжественно поклонился, взмахнув рукой. Казалось, что вся изба вдруг важно раздулась. – К вашим услугам, доррррогие гости, лучшая гостиница по Ту Сторрррону света, ширрррокий ассорррртимент услуг и даже спа! – За спиной Лютика распахнулась раздвижная шторка, которую Рина поначалу приняла за оконную, и открыла длинный хорошо освещенный коридор с множеством дверей. Последняя из них распахнулась, гости увидели деревянные полки и чаны, банные веники, полотенца и широкие массивные лавки. Рата Векша радостно захлопала в ладоши, чародей осматривался со странным выражением лица, нахмурившись и почесывая затылок. Рина же чувствовала себя так, будто ей пять и на дворе новый год – чудеса окружали её. Она удивилась вместительности избы, ведь снаружи казалось, что здесь лишь одна комната. Сразу вспомнилась бездонная сумочка одной известной волшебницы из популярной серии книг и фильмов. Рина улыбнулась. Она не сводила глаз с бани.

-Скажу по секррррету, - кот понизил голос и чуть наклонил голову, прикрывая рот пушистой лапкой, - интеррррнета здесь нет, но вот полный еды холодильник имеется!

Рина кинулась обнимать кота, воодушевленная этой нелогичной, абсурдной, совершенно волшебной мешаниной, которая царила внутри. Она вообще не понимала, как тут могут работать электроприборы, ведь ни одной розетки не было, все вилки валялись возле самих ламп, но это было совершенно неважно. Она чувствовала себя ребёнком, попавшим в ходячий замок вольного волшебника, маленькой Элли, очутившейся в стране Оз. Она крепко сжала Лютика в липких от подсохшей жижи объятиях и почувствовала, как он уменьшается. Только она моргнула, как уже абсолютно обычных размеров кот нежился у неё на руках, подставляя шею для ласковых почесываний.

В тот миг Рина заметила слева, у самого входа ведро чистейшей ледяной воды, ринулась к нему, отпуская Лютика на пол, зачерпнула металлической кружкой, чиркнув по дну, на котором лежали черно-белые камушки. Зубы стыли от холода. Она зачерпнула еще, подбежала к своему отцу, всё ещё стараясь не смотреть ему в глаза, замялась на секунду, робко протянула кружку. Он пил громко, жадно, холодная вода проваливалась по иссушенному горлу, словно в песок впитывалась. Бледные ресницы закрытых глаз подрагивали от удовольствия. Рина принесла ему ещё кружку, затем ещё. Когда чародей усилием воли остановил себя, поблагодарил её и протянул обратно кружку, Рина налила воды в два блюдца, найденных на полочке рядом: для кота и для белки. Всем показалось, что это самая вкусная вода в мире.

Закончив пить, Рата отскочила в сторону и началось: она радостно носилась по всему дому, запрыгивая под потолок, перескакивая с лампы на лампу, кружась на торшерах, качаясь на натянутых верёвках с травами, она стремительно неслась в сторону коридора, чтобы разведать, какие ещё интересные сюрпризы приготовил этот волшебный дом. Она старалась потрогать всё, что находила на своём пути, что-то пробовала на зуб и тут же бежала дальше - так она познавала мир. Рина составила ей компанию.

Только изнуренный чародей не выглядел ликующим. Казалось, его вовсе не волнует такая приятная награда в конце сложного пути. Утолив жажду физическую, он обнажил жажду душевную. Мужчина медленно, опираясь на стены и мебель, передвигался по комнате, прикасался к предметам, которые казались ему знакомыми. Большой желтобокий самовар громоздился на столе, рядом стояли керамические чашечки в цветочек. Гриша рухнул на лавку (колени ещё скверно работали) и протянул руку к посуде, взял в руки одну из чашек: белую с зелеными листочками и красными ягодками земляники, с красным кантиком по краю и маленьким сколом у самой ручки. Она удобно легла в пальцы. Он поднёс её к губам легким, обыденным движением, отточенным годами. Это уже было. И этот дом, и ведро воды у входа, и этот самовар, и эта чашка. И травяной чай с ароматом мелиссы и чабреца, разносившимся повсюду, и чьи-то знакомые тёплые руки, наливающие этот чай в эту самую кружку. Руки, которых сейчас здесь не было.

Он отставил чашку, испуганно оглянулся. Всё здесь было знакомым и чужим одновременно. Всего было в избытке, но чего-то всё равно не хватало. Не доставало кого-то, и оттого здесь становилось холодно и тревожно, сколько бы свечей и ламп не было зажжено, сколько бы новых неизвестных ему предметов тут не было расставлено. Сколько бы он всё это ни осматривал, ощущение пустоты только росло.

Пока Рина с интересом первооткрывателя изучала каждую полочку и каждый шкафчик, висевший на стене, пока бегала из одних отварившихся покоев в другие, кот, заметивший растерянность своего спутника, запрыгнул к нему на лавку, мягко прошелся лапками по усталым коленям, размял их, запрыгнул на стол у самого Гришиного лица.

-Что ты, мой герой, не весел? – Спросила откуда ни возьмись возникшая рядом с ним белка. – Что ты голову повесил? – Она протянула к нему свои тонкие пальчики, аккуратно схватила за щёки возле краешек губ и растянула их в сторону, создавая на исхудавшем лице подобие улыбки.

Он не сдержался и хихикнул.

-Доррррогая моя певунья, - промурлыкал Баюн, - тебе ли не знать, что здесь барррд может быть только один? – Он прищурился, улыбнулся, и в улыбке той было мрачное предупреждение. – Я тебя пррррошу, прррисмотри за нашей Ррриной, пока она не упала куда-нибудь в погрррреб. – Он наклонил голову, взглянул из-под опущенных век на удивлённую Рату, коснувшись своим хвостом кисточек у неё на ушах. Она быстро сообразила серьёзность ситуации и тут же ретировалась со стола куда-то в сторону коридора. Чародей устало выдохнул.

-Выглядит знакомо, не прррравда ли? – Кот подошел вплотную, улёгся на спину, подставляя пузо. Мужчина совершенно машинально протянул руку, почесал пушистую шерсть и вдруг замер, уставившись на Лютика.

— Это уже было, - с горечью сказал он, - мне начинает казаться, что я попал в какую-то временную петлю. Всё вокруг я вижу впервые, но всё это мне знакомо. И этот стол, и самовар, и чашка, и ты, и... девочка... - Он смотрел в след Рине, перебегавшей из одной комнаты в другую. Она уже где-то раздобыла пышный веер с розовыми пионами и обмахивала им лицо. – Ты ведь что-то об этом знаешь, Лютик? – Мужчина внимательно вгляделся в полуприкрытые зеленые глаза с вертикальным зрачком. Казалось, кот ухмыляется.

-Знаю... - не стал отрицать тот, - но сказать не могу. – Гриша раздраженно втянул воздух. – Здесь есть опрррределённые прррравила, - продолжал кот, - и мы вынуждены их соблюдать. Кррроме того... – Баюн встал, грациозно подошел к окну у самовара, взглянул на лес сверху вниз. Чародей заметил, что избушка вновь поднялась на высоту, но не понял, когда это случилось: так плавно и незаметно это произошло. - Пока ты ничего не помнишь, ты в безопасности. – Кот оглянулся, посмотрел ему в глаза очень серьёзно, без тени бахвальства или игры. – Ты вспомнишь, - продолжал Лютик, - когда пррридёт вррремя. – Он привстал на задние лапы, дотянулся до кружевной шторки и задвинул её. - До тех поррр, знай, все, кто здесь и сейчас в этом доме – твои союзники. И помни, что кррррровь не обманешь.

Чародей склонил голову. Если раньше мысли о возврате утерянных воспоминаний не так сильно бередили его душевные раны, скорее, раскрашивали его однообразные будни лёгким флёром загадки и мечты, то сейчас они просто жгли огнём. Казалось, что всё вот-вот прояснится, что разгадка вертится на самом кончике языка, но никак с него не соскочит. Он чувствовал растерянность и острую несправедливость: почему всё должно быть так? Почему, когда он выбрался из плена, память не вернулась сразу? Как оплетай так сильно его заколдовал, что даже после его смерти чары не пали? Или дело не в чарах? Просто уставший разум сдался еще много лет назад, а теперь от него требуют восстановиться за пять минут? Смешно! Это было бы просто смешно, если бы не было так больно.

Рина с белкой на макушке продолжала исследовать дом: они уже нашли кладовую, полную яств, несколько гостевых спален – простых и обезличенных, нашли постирочную, где стояли деревянные и металлические чаны, бочки и тазы, а еще советская ручная стиральная машинка и еще одна - абсолютно новая современной модели.

Нашлась тут и пара запертых комнат, от одной из них разносился знакомый аромат полыни, мёда, шалфея и календулы. Рина постояла у двери, прислонившись к ней лбом. Догадалась: здесь была личная комната Бабы Мани, а потому она и заперта. Кому принадлежала соседняя, она не знала. Дальше по коридору было что-то вроде склада каких-то непонятных вещей: там валялись красные клубочки пряжи, древние зеркала, какие-то клинки, чьи-то огромные зубы, длинный мерцающий рог, как у нарвала, яблоки под стеклянном куполом с надписью «НЕ ТРОЖЬ, УБЬЁТ» и много всяких скляночек и баночек, подписанных знакомым почерком.

Еще нашли огромный гардероб: полки с платьями, пиджаками, туфлями, кофточками, юбками и разными аксессуарами уходили вверх на высоту второго, а то и третьего этажа. Здесь была одежда совершенно разных эпох: от лаптей до ботфортов, от крестьянского сарафана до платья от кутюр из весенней коллекции модного итальянского дома, от височных колец до по-царски прекрасных диадем. Костюмы отличались не только годом создания, но и страной: здесь были и экзотические купальники с берегов жарких островов, и строгие, но утонченные и элегантные кимоно, которые Рина видела в аниме, и яркие цветные хан-боки, как в дорамах, и даже вызывающие голые платья прямиком из американской мечты двадцатых годов, на отдельном стенде уместились доспехи и щиты в скандинавских узорах, а дальше - помпезные платья с десятками юбок и кружев и высокие французские накрахмаленные парики. Здесь Рина и прихватила веер, с виду века так девятнадцатого. Тут же она нашла себе комфортную домашнюю пижаму и даже красивый халат, который был явно великоват ей в груди, нашарила где-то в обуви домашние тапочки и, по настоянию Векши, костюм для дальнейших приключений: длинную льняную юбку с широким встроченным поясом (под которую намеревалась надеть лосины, который тайком урвала в другом конце зала), удобную просторную блузу из муслина с рукавами и горловиной на резинке. Обменять свои старые, практически родные кроссовки хоть на что-нибудь она так и не согласилась.

Сколько они здесь не гуляли, сколько ни открывали шкафов, сундуков и ящиков, пыли в помещении, на удивление, не было. Всё было опрятным, чистым, благоухало свежей травой и цветами жасмина. Не было здесь ощущения музея, вещи казались живыми, а не законсервированными, и в каждой из них таилась своя интересная история, Рина это нутром чуяла. «Вот бы спросить у бабы Мани про все эти роскошные наряды...» - с тоской подумала она. Нет, она не была помешана на вещах или брендах, куда уж там? С финансовым положением её семьи ей, в основном, перепадали чьи-то поношенные футболки и застиранные джинсы или дешёвый масс-маркет с тех пор, как она переехала в город. Но здесь, в этом изобилии невероятных исторических нарядов из совершенно разных эпох и мест, она могла прикоснуться к недосягаемой далекой культуре, узнать её, примерив на себя роль крестьянки или даже гейши. Она представляла себе, как молодая версия бабы Мани облачается в эти роскошные одеяния, укладывает свои каштановые локоны, сидя за будуарным столиком в конце залы, выбирает духи из обширной коллекции, выложенной в отдельном комоде. Куда она в них идет? Кем она предстаёт, с кем знакомится? Какие решает вопросы? Зависит ли от этого судьба мира или только одного человека? Пытается ли она таким образом убежать от обыденности или это часть её долга, о котором Марине ничего неизвестно?

Пока Рина размышляла, рыжая проказница нашла в туалетном столике ларь с великолепными украшениями: золото, серебро, латунь, перстни, кольца, колье, диадемы, красные, зелёные, синие драгоценные камни, жемчуг, браслеты и броши всех возможных времëн и эпох, от викингов до современности. Векша Рата уселась возле сокровищницы, достала разноцветные камни, приложила к ушам серьги, напялила на голову кольцо, словно маленькую диадему, представляла себя Великой Княжной, или нет, лучше Королевишной всех королев. Любовалась в маленькое зеркальце, вклеенное в крышечку ларчика: «Ах, до чего я хороша!». Она всплеснула маленькими лапками и поклонилась своему отражению, импровизированная корона со стуком упала на столик, привлекая к себе внимание, но та сразу же натянула её обратно. Когда Рина заметила её баловство, она не удержалась от смеха: белка выглядела искренне радостной и до того потешной, что было невозможно не обратить на это внимания. А потом пришлось долго уговаривать проказницу сложить всё на место и двигаться дальше.

Рядом был ещё один гардероб, поменьше, но тоже разнообразный, только одежда в нём висела мужская. Белка предложила найти что-нибудь для бедного её героя, до сих пор разгуливающего по дому в каких-то листьях. Они вместе выбрали просторные льняные штаны и хлопковую рубаху с косым воротом: белка уверяла, что так он будет меньше выделяться, не глядя схватила несколько разных видов нижнего белья, смутилась. Рина задумалась, принадлежали ли эти вещи тем мальчикам, которых она видела в виденьях? Или это были чьи-то еще вещи? Кого-то, кого она еще не встречала? Ответа не было. Зато были еще несколько комнат, заваленных предметами быта различного возраста и страны производства, в том числе разная техника. Видимо, здесь было всё, что в своё время представляло человеческий прогресс, что удивляло древнюю богиню и пробуждало в ней интерес к изучению мира живых. К сожалению, смартфона Рина не нашла. Да даже просто мобильника. Только старый телефон с трубкой и крутящимся диском, а еще, на удивление, советскую телефонную будку, прикрученную к стене. Но ни один из агрегатов для связи не работал.

-Что потерррряла? – Спросил появившийся позади неё кот.

-Думала, тут есть какой-нибудь рабочий телефон, - Рина пожала плечами, - хотела отправить маме смс-ку, - пояснила она, погрустнев, - на крайний случай, позвонить.

-Старррушка террррпеть не могла ваши смаррртфоны и интеррррнет в особенности, - кот усмехнулся в усы, - после того, как однажды пррррочитала прррро себя, как богиню, кучу гадких коментарррриев от тех, кто от этого соверррршенно далёк. К тому же, она считала, что это всего лишь аналог её волшебных зерррркал, а потому особого интеррреса к эпохе сенсорррных устррройств никогда не питала. – Рина только вздохнула. – И даже если бы он был, - продолжал Лютик, указав на будку, — это не сррработало бы.

-Почему? – Она подняла кота на руки, услышала позади медленные шаркающие шаги. – Почему тут работают лампы и стиральные машины, но не работает связь?

-Пойми, здесь есть прррравила, которрррые мы все вынуждены соблюдать. – Отчеканил кот тоном, не терпящим возражений. Он взглянул на Гришу, стоявшего позади.

-Может, - предложил тот уставшим голосом, - баньку истопим? Я даже не знаю сколько лет не мылся. – Он вдруг рассмеялся, но как-то горько.

-Точно! – Подхватила Рина. – Я со всеми этими сокровищами вообще забыла, куда изначально шла. – Она вышла в коридор, взглянула в сторону бани. – Я уже так принюхалась к этой вони, что даже не замечаю.

-Счастливая! - Съязвил кот. – Ну, - он взглянул девушке прямо в глаза, - тебе баню и топить.

-Как это? – Она уставилась на него. Белка запрыгнула Грише на макушку.

-Так это, - передразнил Лютик. – Таковы правила. Хозяйка дома топит баню, омывает гостей, кормит их ужином, а после и спать укладывает. Ты что же, совсем сказки позабыла?

-Да помню я всё! – Возразила возмущенная Рина. – Но я-то тут причем? Я этой избе не хозяйка, ты тут хозяин больше, чем я! – Кот только рассмеялся.

-Понимаешь, - вклинилась в разговор Рата, - Баюн прав. Женщина должна провести обряд, таковы правила.

-Да какие еще правила? Какой еще обряд? Я же ничего не умею! – Взмолилась девочка. – Как я...

-Я тебя научу, - спокойно ответил кот. – Всё покажу, рррраскажу, только делать сам не смогу. Но буду рррруководить пррроцессом.

-А я, - подхватила белка, - что-нибудь съестное сыщу и таких яств, чтоб приготовить их можно было легко и просто, чтобы ты, душенька, не утруждалась у печи стоять.

-Кстати, о печи, - добавил кот, - не обязательно готовить кашу и ждать четыррре часа, белка пррррава, можно обойтись чем-то попррроще. Важен сам факт, чтобы еду пррриготовила и подала ты. А вы, кстати, пррропустили комнату срррразу за печью, там как рррраз спрррряталась кухня.

-Такая же разномастная, как всё остальное в доме? – Уточнила Риша.

-Если ты имеешь в виду микрррроволновку, то да, она там есть, - девушка радостно взмахнула рукой, пальцы которой были сложены крестиком. Кот только рассмеялся. Он заметил смущённое выражение лица чародея, пояснил: - Микрррроволновка – это такой...прррибор...которрррый помогает быстррро грррреть еду. Потом покажу. – Маг неуверенно кивнул.

-Ну, - заметил Гриша, - раз все при деле, негоже и мне без занятия сидеть.

-Ты что, горемыкушка мой, - вопросила белка, - хочешь тут без чувств рухнуть? Посидел бы уж. – Остальные согласно загалдели.

-Ну, позвольте уж хоть чаю-то сделать! – Возразил Гриша. – От этого у меня сил не убудет!

-О-о-о-о, - протянул кот, - пусть делает! Уж поверррьте, с этим он спрррравится. – Лютик хитро улыбнулся.

Рина подумала, что кот прав: Гриша, несомненно, справится. Ведь он, её отец, воспитывался бабой Маней, известной травницей, которая делает самые вкусные в мире чаи. Этот точно будет не хуже.

-Ну, - позвал Лютик, - пошли, мыльня ждёт.

Рина пожала плечами, вздохнула и пошла в конец коридора. Оказалось, что там открыто сразу две двери: первое помещение было небольшим, с большими деревянными бочками и ковшами для омовения, полотенцами, мочалками на любой вкус и цвет и разными средствами для мытья: от мыльного корня (о котором Рина узнала от кота) до современного геля для душа, а уже за вторыми открытыми дверьми была сама мыльня или влазня, она же мовница и истопка, как называл её Лютик. Рина не удержалась и прежде, чем войти в парную, принялась тщательно отмывать лицо и руки в одной из кадок с прохладной водой. Когда засохшая слизь наконец-то была более-менее содрана с кожи, она утёрлась первым попавшимся полотенцем, накинула его себе на плечо и вошла в истопку.

Внутри было чисто, пахло древесиной: липой и сосной. Вдоль стен расположились широкие добротные полки, тут же лежали несколько чистых полотенец и простыней, стояла огромная кадка, доверху заполненная чистой водой, и несколько пустых кадок поменьше, тут же были и ковшики. Дальше у стены стояла массивная крепко сложенная каменная печь с уходящей в потолок трубой из камней поменьше.

-Скажи спасибо, - сказал Лютик, - что наша старррушка следит за тррррендами, - посмеялся он, - а то топила бы по-чёррррному.

-И то правда, - кивнула Рина. – Она помнила рассказы бабушки Муси, дошедшие от прабабушки, о старых деревенских банях, в которых не было дымохода, и дым заполнял всё помещение, а копоть оседала прямо на стены и потолок. Здесь же было светло и опрятно, на стенах вдоль лавок висели разные банные принадлежности: от веников из разных видов растений до жестких массажных щёток и фетровых шапочек.

-И что же мне надо делать? – Спросила Рина, у которой глаза разбегались. В парной она была еще совсем ребёнком, когда дядя Серёжа приглашал их в гости. Тогда баня ей не понравилось: быстро сделалось душно, дышать было нечем, сердце колотилось в висках, ей сделалось дурно. Наверное, не стоило так сильно распалять угли, зная, что с ними будет ребёнок, но мама и бабушка попарились от души. С тех пор они иногда ходили к соседям в баньку, но Риша предпочитала оставаться играть в саду. Сейчас у неё особого выбора не было: даже если бы в одной из комнат нашлась джакузи, обряд требовал искупаться в бане, а кот уже в пятый раз за вечер твердил про какие-то сказочные правила. Оставалось только смириться. Она повязала на голову скрученную косынку, которую нашла в доме, чтобы волосы не лезли в лицо и приступила к работе.

Лютик раздавал указания: сначала надо было открыть печь и выгрести золу, протереть решётку колосника от сажи и копоти. Рина пыхтела, но делала. Руки у неё стали черными по локоть. Пол вокруг она замыла найденной неподалёку тряпкой, чтобы грязь не растаскивалась по всему дому. Затем пришла пора проверить тягу: Рина засунула руку с горящей спичкой внутрь и отчаянно пыталась понять, правильно ли горит пламя. Кот сказал, что всё в порядке и наказал наполнить кадки и вёдра, которые стояли рядом.

-А где мне взять столько воды? – Удивлённо спросила Рина. Тут же колодца нет...

-Я покажу, - промурлыкал кот.

Они вышли из помывочной, Рина на ходу ополоснула руки из ковша в предбаннике, вытерла их о то же полотенце, до сих пор мотылявшееся на плече. В коридоре они сразу же свернули налево, где притаилась ещё одна низкая дверь. Здесь была дровница: на полках до самого потолка в несколько рядов лежали порубленные на четвертинки брёвна, а у стен стояло огромное корыто с водой.

-А нам этого хватит? – Недоверчиво покосилась девушка на воду.

-Поверррь мне, хватит. – Кот увеличился в размерах, встал на задние лапы, пальцем подозвал её ближе. Он зачерпнул большое ведро, уровень воды снизился и тут же пополз вверх. Рина всплеснула руками: корыто зачарованное! Вода появляется сама по себе. – Скажи спасибо, - прервал её восторги Лютик, - что ты у нас не добрый молодец. Иначе бы сама и дрова рубила и воду с ручья таскала. – Он подмигнул. Пррравила такие.

-А почему па...- Рина осеклась, указывая кивком в сторону кухни, - КОЕ-КТО воду не таскает и дрова не колет? Потому что слаб еще?

-О-хо-хо, - посмеялся усатый, - он своё оттаскался, ты поверрррь. Кто, думаешь, дрррровницу заполнил доверррху? А она тоже не пррростая, в ней рррядов столько, что и не увидишь. – Кот довольно разгладил усы.

Если бы он не соизволил помочь Рине таскать воду, а затем и колышки дров, она бы не управилась и до самого вечера, но с его силищей работа спорилась быстро. А вот разжечь печь удалось не с первого раза. Рина почему-то жутко волновалась, а заложенная внутрь бумага никак не хотела разгораться достаточно, чтобы огонь перешёл на щепки, а затем и на дрова. Тогда решили использовать бересту, которую нашли всё в том же предбаннике, и раза с четвёртого печь поддалась и огонь перекинулся на брёвнышки, едва не облизнув Ришину руку. Та отскочила, встряхнула ладонью. Проверила, чтобы дымоход был открыт. Уже перед самым уходом, она вдруг заметила вырубленную дверцу в противоположной узкой стене, где не было полок.

-А это что? – Она указала на неё пальцем.

-Ах, это... - кот щёлкнул пальцами и дверь распахнулась настежь, открывая вид на зелёный лес. Тут же в мокрое от пота лицо ударил свежий ветер. – Это вентиляция. И экстрррренный выход, на всякий случай. – Он щёлкнул пальцами ещё раз и дверь закрылась, так плотно врезавшись в стену, что ни малейшего сквознячка не проскочит. Рина подумала о том, что такое должно случиться, чтобы пригодился эвакуационный выход на такой высоте даже без лестницы. «С другой стороны», - размышляла она, - «я же не знаю, вдруг баб Маня и правда в ступе летать умеет...».

Кот, успевший прочесть её мысли, расхохотался. Он был доволен, что сейчас, по большей части, мысли девочки были заняты трудом, а не размышлениями об отце или сложившейся скверной ситуации в целом. Он обещал всё ей рассказать, но и сам не знал, сколько ей поведать можно и о чём лучше умолчать. Неотвратимость приближавшегося разговора тяжким грузом лежала на его кошачьих плечах.

Когда они выходили из предбанника, Лютик заметил, что в гостиной Гриши нет. Он знал, где искать: справа от него в самом конце коридора была лестница, ведущая на чердак. Возле неё стоял чародей, который в силу измождения явно не мог подняться наверх, хоть его туда и неимоверно тянуло.

«Я знаю, там что-то есть... Что-то чрезвычайно важное, что может открыть мне глаза...» - прочёл кот его мысли и порадовался, что человек ещё слишком слаб. Так оно будет лучше, рано ему ещё...

Рина потянула Лютика за лапу, увлекая на кухню, где во всю хозяйничала Векша Рата. Прозвище рыжей забавляло его, ведь он знал, что векшей древние предки Рины и называли белок. Каждый раз, когда она представлялась полным прозвищем, ему становилось крайне забавно: «Белка-Белка Рата». Но, он был согласен, ей это вполне подходило. С ней тоже предстоял долгий разговор, хоть Баюн и догадывался, что именно она ему поведает.

Кот вздохнул, совсем по-человечьи размял переносицу. Пропажа бабки здорово осложнила жизнь. Он был уверен, знал, чувствовал, что она жива, а потому особо не беспокоился. Имелись у него и догадки на счет того, кто мог её похитить. И обо всём об этом тоже придется поговорить, но уже со всеми. С каких пор его жизнь снова стала такой насыщенной? С тех пор, как Гриша отправился на Ту Сторону, его успело разморить: он и сам замечал за собой, что стал ленивее, мягче, покладистей. Когда Рина еще была маленькая, было хоть какое-то веселье: рассказывать ей сказки, катать на плече, тайком от старухи таскать в лес, кормить индрик-зверя яблоками и водить хороводы с русалками в полях. Ему нравилось проводить с девочкой время. В отличие от Гриши, её он воспринимал не послушником и учеником, а маленькой радостью, нежной принцессой, которую можно баловать и нежить, ласково воспитывать, а не учить выживать и колдовать, сражаться и погибать...

Не такой участи он ей хотел. Там, где всё началось, как злая усмешка судьбы, там, где девочка была награждена силой, он должен был стать её очередным опекуном, а стал верным другом. Размяк, видимо, с возрастом. Он испытывал к ней сентиментальную привязанность, чуждую ему с другими детьми, которых приводила Макоша. Может, потому что все они были мальчиками и спрос с них сразу был как с мужчины, хотя Лютик знал, спрос с женщины ничуть не меньше, хоть и мечом махать не обязана. Но он смотрел на два соломенных хвостика волос, на блестящие розовые бантики по бокам макушки, на веснушчатое смешное лицо маленькой Рины и не мог нарадоваться. Может быть, эта сентиментальность родилась в тот миг, когда Гриша, еще совсем молодой, впервые принёс её в их дом маленьким свёрточком, пропахшим материнской заботой и молоком? Может, он полюбил её еще тогда, когда она впервые дерзко схватила его за усы обслюнявленными руками, когда она ещё еле ползала? Совершенно иррациональная, до глупости ранимая привязанность заставляла его сейчас гнаться вперёд, искать решение в своей голове, придумывать способы оттянуть её участь как можно дольше, как можно дальше. Пусть даже если это причинит ей боль, пусть ранит еë, но он будет оберегать её так долго, как только сможет. До тех пор, пока его железные когти с серебряной огранкой могут сражаться, он будет драть еë врагов. До тех пор, пока его бардовские связки могут говорить, он будет муррррчать ей по ночам. Он отдал за неё свои песни, свои баллады, свои любимые гусли и умение рифмовать всё, что видит. Но ему было совершенно не жаль.

Он смотрел на неё, нарезающую копченую куриную грудку на окрошку, и довольно мурчал, видя, как она ему улыбается.

Наконец, сбросив с себя вуаль меланхоличной сентиментальности, он поднялся с сундука, на котором сидел всё это время, и направился в другой конец кухни, чтобы отворить притаившуюся в полу дверь в погреб. Внизу он взял два больших закупоренных глиняных кувшина и поставил их на стол в гостиной (той первой комнате, куда они попали, когда только вошли).

-Угощать чем-то будешь? – Спросил Гриша, медленно проковылявший мимо него на лавку.

-Ага-а-а, - протянул кот, - отборная медовуха. Ни на одной стороне лучше не сыщешь!

-Сам делал? – Догадался мужчина.

-Сам... - Кот довольно склонил голову, замурчал, поглаживая усы.

В комнату залетела белка, таща в зубах маленький пакетик, внутри которого приятно шелестели конфеты. Она деловито высыпала их в небольшую конфетницу, стоявшую возле самовара, но строго-настрого приказала, чтобы никто к ним не притрагивался, пока не попарится. Кот подмигнул ей и неслышно зашагал обратно на кухню.

Рина не знала, сколько прошло времени с тех пор, как она укоренилась на кухне, но догадывалась, что долго: за это время она успела сделать окрошку, нажарить картошки, которую Лютик притащил из погреба, подкинуть в банную печь дров, напечь блинов, а еще найти в закромах пару замороженных пачек наггетсов и даже полуфабрикатную пиццу. В тысячный раз за день возрадовавшись прогрессу, дошедшему до этой избушки, она снова вспомнила про истопку и поспешила её проверить. Как и учил кот, она пошерудила кочергой в печи – голубого или зеленоватого пламени больше не было, угли лениво тлели, а в комнате стало жарко, она плотно закрыла дверцу печи, плотнее задвинула задвижку дымохода, и плеснула, по указанию Лютика, воды на печь. Клубы пара разлетелись по всей бане. Она вздохнула глубоко, захотелось сесть здесь, расслабиться, но кот, подгоняя хвостом, как плетью, вытолкал её в коридор и позвал первым париться мужчину.

Рина обиженно надула губы, нелестно высказалась на тему развязанного патриархата в отсутствие настоящей хозяйки дома и, высоко вскинув перепачканные волосы, пошла прочь.

Гриша сидел на скамейке, грустно осматривая свой лопуховый килт, который изрядно потрепался. Рина протянула ему заранее подготовленную стопку вещей, промямлила что-то про кота, который ждёт его в бане, и выбежала до того, как он успел заметить, что всё лицо у девушки покраснело по самые уши. Чародей с благодарностью и искренним восторгом принял вещи, выпрыгнувшая из коридора белка заверила, что они ему обязательно подойдут, и поспешила дальше на кухню. Он тяжело встал, опираясь одной рукой о стол, а другой аккуратно держа стопку вещей. Он не хотел прижимать их к себе и пачкать землёй, они пахли чистотой стирального порошка и выглядели новыми.

Медленно, шоркая по полу сухими отвердевшими ступнями, он прошел в сторону бани.

Воцарившуюся ненадолго тишину прервал обескураженные вскрики, вырывающийся из бани под хлёсткий аккомпанемент резвого берёзового веника. Рина, на долю секунды испытавшая страх, поняла в чем дело и, утирая со лба пот и разливая окрошку по тарелкам, весело рассмеялась.