9 глава.
Общежитие дышало тишиной — сонной, вязкой, почти интимной. День медленно уходил за горизонт, расплавляясь в окнах мягкими оранжевыми бликами. На общей кухне пахло чем-то пряным и домашним — специями, обжаренным луком и ещё чем-то тонким… ароматом Полины.
Она стояла у плиты — в трикотажных шортах и просторной майке, с небрежно собранными в пучок светло-русыми волосами. Взгляд сосредоточенный, но губы — чуть тронуты полуулыбкой. Внутри неё еще дрожали отголоски сегодняшнего разговора. Он играл. И он знал, как.
Но в этот момент она снова чувствовала контроль. Она хозяйка вечера, кухни и ситуации.
До тех пор, пока не раздался едва слышный шаг за спиной. И в следующее мгновение — руки. Теплые, сильные, обвивающие талию с непривычной для него медленностью. Без рывка. А с намерением.
Полина вздрогнула.
— Антон… — имя слетело с её губ слишком мягко.
— Ш-ш-ш… — прошептал он, прижимаясь к ней крепче.
Он стоял вплотную, его дыхание — горячее и размеренное — касалось её шеи, а голос… стал ниже. Глубже. Он говорил так, будто между каждым словом можно было утонуть.
— Ты знаешь, — начал он, его губы почти касались мочки её уха, — я долго думал, как бы это было…
— Что именно? — хотела спросить она, но язык будто прилип к нёбу.
— …дотронуться до тебя вот так, когда ты не играешь.
Он скользнул ладонью чуть ниже, по краю её живота, не заходя дальше — только чтобы почувствовала. Чтобы догадалась.
— Но теперь, знаешь, я подумал... А вдруг всё это время играла не ты?
Полина застыла. Всё внутри сжалось в клубок: злость, возбуждение, страх, вызов.
Но она держалась.
— Антош… — выдохнула она, почти мурлыча. — Ты всегда приходишь, когда я что-то готовлю.
— Потому что именно тогда ты уязвимее всего, — ответил он, чуть касаясь губами её шеи. — Смешно, да? Обычно ты любишь охотиться. А теперь…
Он резко, но не грубо, развернул её лицом к себе. Взгляд карих глаз — тёмный, скользящий. Он изучал её. Каждую черту. И она поняла — сейчас не он играет в её игру. Сейчас он создаёт свою.
— …теперь моя очередь, Поля. Твоя женская харизма, твои провокации, твои взгляды... Всё это вкусно, — он подался ближе, их носы почти соприкоснулись. — Но ты ведь знаешь, что я умею делать это лучше.
Она не ответила. Только улыбнулась — тихо, как хищница, у которой под боком неожиданно вырос конкурент. И он ей нравился.
— Ты думаешь, я отдам тебе контроль? — прошептала она, едва касаясь его губ.
— Я думаю, ты его уже отдала. Просто ещё не поняла этого.
Он отстранился. Не дожидаясь финала. Не беря ничего.
Оставив только жар своих рук на её теле и холод мысли: что теперь она — его мишень.
следующий день воздух будто сгустился — не от жары, не от духоты, а от чего-то другого, невидимого и волнующего. Полина была спокойна. Чересчур. Она гуляла по блоку в коротком халате, из-под которого предательски выглядывала тонкая ткань ночной майки. Волосы — распущенные, слегка влажные после душа. Губы — блестели от чего-то бесцветного, но эффект был... убийственный.
Она смеялась с кем-то по телефону, прихлёбывала кофе, выглядела лёгкой, неприкасаемой — как женщина, которую никто не может удержать, хотя каждый хочет. И — что самое обидное — будто напрочь забыла про вчерашнее.
Антон наблюдал. Из своей комнаты, потом из коридора, потом, будто случайно, столкнулся с ней у раковины.
— Опять ты, — с усмешкой бросила она, не глядя.
— Ты слишком часто стоишь у воды. Наводит на мысли.
— Ты слишком часто за мной наблюдаешь. Наводит на паранойю.
Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил её за запястье — мягко, но крепко.
— Поля… — голос стал ниже. — Хочешь поиграть?
Она вскинула брови.
— А разве мы остановились?
Он шагнул ближе.
— Только теперь я задаю правила.
— Ты уже вчера играл в "господина положения", Антош, не повторяйся.
— Знаешь, — он прошептал почти в губы, — всё, что ты делаешь, возбуждает. Даже как ты злишься. Даже как молчишь. А знаешь, что сильнее всего?
Она сделала вид, что скучает.
— Ну?
— Как ты подчиняешься.
И вот он начал приближаться. Медленно, но уверенно. Как в танце, где партнёр не спрашивает, а ведёт. Он скользнул пальцами по её щеке, другой рукой убрал прядь волос за ухо. Полина не отстранялась — наоборот, слегка подалась вперёд. Его дыхание стало жарче, губы почти касались её, когда он прошептал:
— Сейчас ты хотела бы сбежать, но останешься.
— Уверен?
— Ты не откажешься от вкуса, который уже попробовала во сне.
Она резко поднялась на носки, чтобы поцеловать. И он был уверен — это снова её игра. Простой дразнящий жест, чтобы сбить с толку.
Но на полпути она вдруг замерла, едва коснувшись его губ. Что-то в нём дрогнуло — он шагнул навстречу. Слишком близко. Слишком жадно. А она… позволила. На долю секунды. А потом — сдалась.
И поцелуй оказался не игрой. Он был жадный, голодный, мокрый, неопрятный. Как будто сдерживаемая неделями тяга сорвалась с цепи. Она цеплялась за его футболку, он держал её за талию, вжимая в стену, и всё это было так… живо.
Когда она отстранилась — глаза были тёмные, блестящие, губы припухшие.
— Это… — начала она, хрипло, — не было запланировано.
— Это было неизбежно, — выдохнул он, не отпуская её.
И в тот момент даже она не знала — это ещё игра… или уже нет.
Аудитория гудела как улей — кто-то пытался повторить материал перед парой, кто-то смеялся, кто-то переписывался, не отрываясь от экрана. Полина зашла чуть раньше обычного, кофе в руке, взгляд — холодный, безэмоциональный. Та самая маска, что она носила с начала семестра. Но внутри что-то дрожало — остатки прошлого вечера, вкус чужих губ, дыхание на коже. Она шла к своей парте, как всегда, легко и уверенно, но остановилась, услышав:
— …да я тебе говорю, он с ней просто развлекается.
— Думаешь? Она же не дура…
— Полина? С виду, может, и не дура. Но ты помнишь, что было с той, с Лизой? Он сначала вёл себя как влюблённый идиот, а потом просто исчез. Перестал писать, звонить, даже здороваться.
— Блин, да… А Лиза же потом с универа ушла, да?
— Угу. Говорят, чуть не в депрессию ушла. А Антон? Ходит, будто ничего не было.
— Вот и говорю — бабник. Он просто играет. Слишком скучно, наверное, стало, вот и нашёл новую игрушку.
Полина замерла. Она стояла за колонной, чашка с кофе дрожала в пальцах. Брови чуть дёрнулись вверх — на лице не было ни тени эмоций. Но внутри…
Внутри всё сжалось, как будто кто-то скрутил её сердце и засмеялся.
«Игрушка? Слишком скучно?..»
И всё, что было — прикосновения, взгляды, поцелуи — вдруг потеряло вес. Или, наоборот, стало тяжелее вдвое. Что, если они были правы? Что, если это правда только игра… но не её?
Полина тихо развернулась и вышла. Она шла по коридору, как будто ничего не случилось. Осанка — идеальная. Лицо — безупречно спокойное. Только в глазах мелькнуло что-то тёмное, опасное. Что-то, что она не собиралась никому показывать.
— Что ж, Антон Львович… — прошептала она, когда подошла к окну. — Хочешь играть? Будет тебе игра. Только теперь — по моим правилам.
Аудитория, полная напряжения. В воздухе — запах кофе, пластика и тревоги. Защита презентаций — испытание не столько знаний, сколько выдержки. Все сидели ровно, стараясь выглядеть уверенно. Полина — как всегда, спокойная, сдержанная, даже с лёгкой полуулыбкой, будто эта защита для неё не больше, чем прогулка в парке. Антон рядом, листает слайды на ноутбуке, чувствует её взгляд на себе и криво усмехается, не догадываясь, что за этим стоит.
Преподавательница смотрит на них поверх очков:
— Полина, Антон. Вы готовы?
— Более чем, — спокойно отвечает Полина, и подмигивает. Антон чуть наклоняется к ней, шепчет:
— Только не забудь, что четвёртый слайд — мой. Всё как договорились.
Она кивает. Всё по плану. Только план уже давно не тот, что он думает.
Презентация начинается. Полина говорит красиво, уверенно. Голос мягкий, интонации выверены. Антон смотрит на неё с лёгкой ухмылкой — вот она, его партнёрша, «идеальная Поля». Всё как он любит.
Но когда наступает его очередь, четвёртый слайд появляется — и не тот, который должен был быть.
На экране — пустота. Только фон и один вопрос:
«Каковы риски, если партнёр подведёт?»
Антон на секунду теряет дар речи. В зале повисает тишина. Все смотрят на него. Преподаватель прищуривается.
— Антон? — спокойно напоминает преподавательница. — Это же ваш слайд.
Он медленно поворачивается к Полине. Она смотрит прямо на него. Её взгляд — искренний, наивный, будто она и сама только что это увидела. Только уголки губ едва заметно дрогнули.
Он делает шаг вперёд.
— Простите, — выдавливает он, — похоже, произошла ошибка при сохранении.
— Хочешь, я тебе помогу? — мягко спрашивает Полина, подходя ближе. — Или справишься сам, Антош?
«Антош». Опять это. Только теперь — не как флирт. Это было… оружием. Он чувствует, как у него внутри что-то клокочет. И как бы он ни пытался, выкрутиться уже не получится. Все видят — он не готов. Он не справляется. И впервые за долгое время — она победила.