10
10
Так я закончил девятый класс. Жизнь в этой школе была такая вялая и неинтересная, что я даже не пришел на выпускной вечер, так как совсем не мучился от мысли, что многих моих одноклассников больше никогда не увижу в своей жизни. Не скрою, меня даже эта мысль как-то подбадривала.
На время летних каникул, моя мама устроилась руководителем в турне по городам Белоруссии и Прибалтики и конечно, меня с братом зачислила в свою группу. Это было довольно обещающее путешествие, мне лично очень хотелось посмотреть как наши совсем недавние братья и сестры живут и развиваются уже без нас. Вся группа состояла из 30 ребят и девочек примерно одинакового возраста. Наше турне началось с Чернигова, где мы остановились в убогом деревянном общежитии с главными «удобствами» во дворе. В течении двух дней, мы прошагали город вдоль и поперек, повидав все его достопримечательности. Хотя я бывал там и раньше, всё равно мне эти пешие экскурсии по второму кругу были весьма интересны. Передо мной представали древние храмы, монастыри, своеобразные дореволюционные здания, в некоторых местах город практически не изменился с 19 века. Не смотря на наличие множества достойных памятников архитектуры, в наше время трудно даже себе представить былое величие этого города. Современный Чернигов выглядит уж очень тихим и откровенно провинциальным, но тем не менее, смена обстановки мне пришлась по душе.
Несмотря на разношерстный коллектив, мы, с первых же дней знакомства, так сдружились, что складывалось впечатление, что мы были знакомы всю жизнь. За все время, у нас в середине коллектива не возникало ни склок, ни противоречий, никто никого не раздражал и то, что все время мы проводили вместе, вызывало лишь положительные эмоции. Пробыли мы в Чернигове несколько дней, после чего, я в первый раз в жизни пересек государственную границу и мы прибыли в Белоруссию. То, что я оказался в другом государстве совершенно не ощущалось. Мы подверглись весьма поверхностному таможенному осмотру, который было видно проводился чисто символически и торжественно переехали еще не отмеченную линию, разделяющую два недавно созданных независимых государства.
В Белоруссии я ничего нового для себя не увидел, все было в точности как и у меня на Украине: архитектура, природа, растительность, люди: такие же точно лица, точно такие же надетые на них вещи и идентичные продукты в аналогичных гастрономах. Сначала мы приехали в город Гомель. Сразу мы посетили не далеко находящийся музей под открытым небом - Хатынь, место, где была спалена деревня со всеми ёё жителями заживо. Посещения музея на месте этого трагического события заставит призадуматься любого. Ты выходишь из автобуса и видишь обширное поле залитое серым бетоном, вдоль которого расставлены громадные каменные скульптуры в виде мучающихся в пламени людей, в основном детей и женщин. Это тяжелое для восприятия зрелище дополняла беспрерывно громко играющая музыка, очень походившая на похоронный марш. И так мы медленно проходили вдоль этих навевающих ужас скульптур, под детальные описания экскурсоводом всех преступлений, совершенных немцами во время оккупации. В конце этой экскурсии, я обессиленный и терзаемый приходящими на ум мыслями, вернулся в автобус, в котором никому около часа не приходило в голову не то что пошутить, но даже обмолвиться словцом.
После Гомеля мы поехали сразу в Минск. Столица Бялорусии сильно уступала Киеву и в архитектурном плане меня нисколько не впечатлила. Я даже этому факту успел возгордиться. Что мне там ярче всего запомнилось - это американская горка настоящих гигантских размеров. В Киеве, до сих пор, нет ей аналога. Горка оставила о себе уйму впечатлений. Когда я сел в кабинку и как только она стремительно начала набирать высоту, мне сразу в голову пришла мысль, что сейчас всё оборвётся и я погибну мучительным образом. Я начал себя утешать, что всё будет в порядке, но это мне слабо помогало. Первый круг прошёл, следующего мне уже не требовалось. Мне совсем было не жалко потраченных денег на дорогой билет и я, с удовольствием, бы покинул своё место. Но осуществить это конечно было невозможно. Я мысленно прощался со своей семьей и близкими и, с ужасом в глазах, осматривал Минск с высоты птичьего полета. Белорусы явно не пожлобились и в данном аттракционе существовал еще и третий круг, на котором я смирился со своей судьбой и уже готов был принять смерть мужественно. Но как ни странно, всё прошло очень гладко, я остался жив и, без каких либо травм и увечий, пошатываясь, вышел со своей кабинки. Когда я осознал что выжил, я, повеселев, с восторгом вспоминал пережитые моменты. И на следующий день я, напрочь забыв о всем плохом, снова стал в очередь за билетом на этот удивительный аттракцион.
Нашу группу поселили в самом центре города в очень приличной гостинице с высоченными потолками и громоздкими люстрами сталинского стиля. Одним вечером, выйдя на обширный балкон своего номера, я стал невольным свидетелем бандитской разборки местных рэкетиров. Как я понял, Киев был не исключением и волна преступности захлестнула все бывшие братские республики. Здешние молодчики, по внешнему виду, были во всем идентичны моим Подольским: начиная со спортивных адидасовских вещей и заканчивая короткими стрижками, лексиконом и выражением лиц. Группа местных рэкетиров расположилась прямо под моим балконом и видно кого-то ожидала. В своих прогнозах я не ошибся и через несколько минут к ним подошла компания таких же ребят. Они были так похожи внешне, что я задумался, как они вообще друг друга различают. Ребята принялись что то живо обсуждать и быстро перешли на мат и оскорбления. Это была явно не встреча старых друзей. Потом произошла, с первого взгляда, легкая потасовка, после чего ребята разбежались в разные стороны, но один из них остался лежать неподвижным на асфальте. Потом вечернюю тишину нарушил громкий вой милицейской сирены и озадаченный капитан с папкой, важно опрашивал свидетелей произошедшего тяжкого преступления.
Чем мне еще запомнилась Белоруссия, а точнее белорусы, так это их акцентом. Сколько он доставлял нам удовольствия, мы специально ходили по улицам и задавали прохожим пустые вопросы, чтобы услышать на них их ответы. От чего мы разрывались истерическим хохотом и прохожие удивленно смотрели на нас как на неполноценных. Во время сего действия я вспомнил, как в восьмилетнем возрасте в Москве, таким же образом веселил москвичей, когда что то спрашивал у них своим чистым русским языком, который они таковым не считали из за небольшого украинского акцента, про существование которого я и не догадывался.
Следующим пунктом нашего путешествия была Литва с ёё столицей Вильнюсом. Здесь мы остановились в каком то полуразваленном старинном здании, но, как говориться, советского туриста или, извиняюсь, постсоветского туриста ( разницы в принципе никакой нет) отсутствием комфорта не напугаешь. Мои товарищи из группы не то что не возмущались, нам даже эта обстановка показалась какой то романтической. Но руководители были весьма недовольны и постоянно ходили куда то жаловаться на не гостеприимных литовских коллег. Когда мы в первый раз вышли в город, у меня сложилось такое впечатление, что мы попали не только в другую страну, мне казалось, что я попал в прошлое, на несколько веков назад. Так все там отличалось от моего привычного восприятия города: шикарные вымощенные камнем узенькие улицы, разнообразные и буквально каждое со своей специфической особенностью древние здания, простоявшие не одну сотню лет, но выглядевшие намного прочнее, чем подольские новостройки, дававшие трещины уже в первый год после окончания строительства. Вообще я удивлялся, как они смогли сохранить и поддерживать в отличном состоянии дома 15-16 века? Да не просто дома, а улицы, кварталы да в целом, весь город дошел до нас в своем первозданном виде. Мой Подол имел более тысячную историю, однако самые старые жилые здания, дожившие до моего поколения были 18 века да и то, в очень скромном количестве, не более двух-трех. А куда же делись более древние экземпляры? Войны, пожары, оккупации, кто-то мне скажет, но это у них тоже всё было. Также как у украинцев, у литовцев были долгие проблемы с иностранной оккупацией, но тем не менее, у них это не отразилось в виде массово уничтоженных памятников архитектуры. Это все стандартные отговорки, возможно раньше я бы поверил в басни, что во всем виноваты одни лишь кацапские захватчики. Две русские империи, царская и большевистская, действительно хорошо надругались над историческим Киевом, однако я лично видел, как на моих глазах, уже в независимой Украине, уничтожали целые кварталы, построенные в девятнадцатом веке. Единственное объяснение этому - существование варварской традиции, когда каждое новое поколение увековечивало о себе память очередным памятником архитектуры своего времени, воздвигнутым на месте ими же разрушенного старинного здания. Чем больше я об этом задумывался, тем больше я осознавал дикость своего народа и мне становилось одновременно обидно и стыдно. Мне вспомнились широкораспространенные в моем родном народе веселые анекдоты про тормознутых и напрочь отмороженных прибалтов. Это они то тормознутые, это нам над ними надо смеяться? Может лучше приедете на пару деньков к ним посмотрите как они живут и вернувшись посмеетесь над собой?
Гуляя по улочкам древнего города, я не уставал наслаждался осмотром местной архитектуры, которая не имела никакого сходства с моим городом. Закрученные, с идеально ровно выложенной брусчаткой улочки, которые вливались в маленькие живописные площади. Эти площади украшали высоченные костелы с множеством скульптур святых мучеников и библейских персонажей. Полное отсутствие зелени в старом городе, как не удивительно, совершенно не портило летнюю прогулку. Во время этих прогулок, мне регулярно становилась стыдно за своих предков, которые не смогли или скорее не захотели, оставить нам хотя бы один единственный квартал позднего средневековья в первозданном виде. Присутствующая идеальная чистота на улицах, меня, со временем, начала беспокоить, так как мне надо было срочно утилизировать бумажку от мороженого. Куда же они девают свой мусор?: любопытствовал я. Я начал следить за местными и вскоре разгадал эту тайну. Оказывается, тормознутые литовцы мусор выкидывают в специальные бочки, которые расставлены повсюду в городе. Мы может тоже бы использовали этот бесхитростный прием, но в родном городе, чтобы найти мусорный бочек, надо прилично попотеть, на что конечно терпение хватает не у всех. В следствии чего, киевляне отказывались от этой затеи и привыкли просто бросать мусор на тротуар, что вскоре вошло в привычку и стало еще одной их множеств наших диких традиций. Все в этом древнем городе было интересно и красиво, чтобы не переставать восхищаться, мне совершенно не нужен был гид. Я искренне люблю свой родной город Киев, но должен признаться, полюбить Вильнюс намного легче.
Через несколько дней мы поехали на экскурсию в Каунас, где посетили известный средневековый замок. Замок располагался на небольшом острове живописного, неестественно круглого озера. К нему вел единственный деревянный мост. Зная вооружения того времени, трудно было себе даже представить, как такой замок можно было взять штурмом. Внутри замка располагался небольшой дворик, окруженный со всех сторон высокими стенами и башнями. Внутри помещений, на стенах были развешаны разнообразные грозные оружия средневековья, а в углах стояли манекены, одетые в рыцарские доспехи. Я глубоко вдумался в слова экскурсовода и представил себе то далекое время, когда рыцари, одетые в эти доспехи и, с этими мечами и пиками в руках, маршировали по стенам замка, высматривая вдали своих противников. А если кто-то осмеливался с ними потягаться силой, они тут же давали наглецу отчаянный бой. Лучники забрасывали незваных гостей с башен градом стрел, а рыцари садились на своих боевых коней и, с пиками выставленными вперед, разбивали в пух и прах вражеские отряды. Потом вечером, после тяжелого противостояния, они зажигали факелы и, под музыку трубадуров, приступали к праздничной трапезе. На вертеле жарился недавно убитый охотниками олень, из подвалов доставали множество бочонков с вином и думали они уже только о том, как веселее провести вечер.
А сейчас никто не знает, кто на самом деле были эти храбрые воины, чьи доспехи мирно висят на стенах замка. Никто ни знает их имен, что они чувствовали, о чем думали и о чем мечтали. Время все стерло и предало их жизни полному забвению. И теперь в их замок, который они десятилетиями мужественно оберегали от любых незваных гостей, сейчас мог спокойно проникнуть любой желающий. И для этого ему вовсе не требуется рисковать своей жизнью, а всего лишь надо не поскупиться, и потратить парочку рублей на входной билет.
Мы третий раз пересекли границу и приехали в Латвийскую столицу Ригу. Здесь мы остановились в русской школе, которая была закрыта на летние каникулы. В пустых классах нам расставили раскладушки, выдали матрасы, указали на близлежащую дешевую столовую и, в целом, условия проживания мы оценили как сносные. Эта школа располагалась в русском районе Риги, который напомнил мне родной Подол. Оглядывая окрестности, у меня складывалось такое впечатление, что здесь вторая мировая война закончилась только вчера. Окна многих домов были заколочены досками, асфальтные дороги казалось были разбиты еще снарядами, сброшенными вражеской авиацией, улицы были буквально завалены грязью и горами мусора, которые как будто специально не убирали и использовали в качестве баррикад. Как и на моем родном Подоле, практически на каждом перекрестке райончика были расставлены желтые пивные бочки. Они всегда мне визуально напоминали полевые кухни, широко используемые в отечественной войне и вообще сцены, происходящие возле пивных бочек, очень напоминали фрагменты из военных кинофильмов. Изнуренные и обессиленные сражением бойцы стягивались со всех направлений к этим бочкам и выстраивались в длиннющие шеренги. Полученную пайку в виде бокала с янтарной жидкостью бойцы употребляли прямо на месте, или невдалеке, разместившись компанией на ящиках с под стеклотары в тени кустов. Некоторые люди, подобно раненным и убитым после кровопролитного боя, лежали в разнообразных позах на земле, разбросанные в радиусе нескольких метров от контейнера с драгоценной влагой. Один из упавших пытался встать, но силы уже давно его покинули и он опять валился с ног лицом в асфальт. Вся эта процессия сопровождалась дикими криками, с использованием великого русского мата, произнесенного без какого либо акцента. Как я заблуждался, думая, что такого места как мой Подол нигде больше нет на земле. В сотнях километрах от родного райончика, идешь по улице и все что встречается у тебя на пути, один в один как дома: грязь, вонь помоев, ругань льется со всех сторон, драки на каждом углу. Внезапно, мой путь преградило лежащее на земле тело. Я, как привык это делать на Подоле, аккуратненько переступил уставшего мужчину, не дай бог, чтобы не потревожить его сладкий сон и пошел дальше. От увиденного, мне стало немного печально и я не понимал, зачем мы вообще сюда приехали.
Я заметил вдалеке арку и направился к ней. Выйдя через нее на улицу, я был поражен увиденным. Трудно себе даже вообразить контраст, который существовал в этом городе. Это арка однозначно была тем самым пробитым Петром Первым окном в Европу. Выйдя с этой арки, я очутился в совсем другом мире. Передо мной предстала совершенно иная картина: изящные улочки, все чисто, никто не валяется на дороге, мата не слышно, по улицам ходят люди элегантно одетые и с благообразными лицами. Я даже не поверил, что такое может быть и, повернувшись назад убедился, что это всё реальность. Зря старался российский монарх прорубывая это окно, так как им совершенно не пользовались что с одной, что с другой стороны и культурного обмена между народами вовсе не происходило. Да, первое впечатление о городе было обманчивым, как я понял, Рига и русский квартал не имеют между собой ничего общего. Я тогда осознал, почему латыши так не любят русских. Чтобы полюбить людей, которые жили в том квартале, надо быть большим гуманистом, на что конечно способен не каждый смертный.
Рига, без преувеличений, красивейшая европейская столица и мне показалась очень похожей на Вильнюс. Однако, эта схожесть совсем не приедалась и я, гуляя по городу, ни на секунду не уставал восхищаться шедеврами древних зодчих. Здесь, как и в Литве, люди помнят и ценят свою историю и всеми силами берегут свое достояние, что конечно их сильно отличает от нас.
Во время пребывания в Риге, мы часто ездили в Юрмалу - известный советский курорт. До Юрмалы мы добирались электричкой и вся поездка забирала не более получаса. Когда я первый раз туда приехал, перед собой я увидел сосновый бор, плотно закрывающий вид на море. Я прошел несколько десятков метров через лес и передо мной открылось широкая панорама на Балтийское море. Мы с ребятами быстро сбросили с себя верхнюю одежду и, с радостными криками, побежали купаться. Но здесь нас постигло маленькое разочарование, не смотря на июльскую жару, море оказалось очень холодным и плавать в нем было практически не возможно. Мы, растирая руками замершие от ледяной воды тела, выбежали на берег, сели на песок и долго возмущались, как это место может считаться курортом, если тут совершенно невозможно купаться. Прогуливаясь по сосновому бору побережья, мы с ребятами, под ногами, обнаружили громадное количество разнообразных лесных ягод. Мой народ, спокон веков, был склонен к собирательству даров леса и мы, наглядно демонстрируя свою астральную связь с предками, мгновенно приступили собирать ягоды. Этим мы вызывали недоумение и странные улыбки проходивших мимо местных и, таким образом, еще раз подтвердили свою дикость.
И вот мое путешествие приходит к концу. Мы сели в автобус и поехали в направлении нашей Украины. Возвращаться домой поначалу совсем не хочется, но по дороге я начал вспоминать свой город. Эти воспоминания реанимировали мою любовь к родному городу и признавая, что во многом Киев уступает увиденным городам, но родной, благодаря множеству предубеждений, всегда кажется лучшим. Мною внезапно овладела тоска за родными улочками, за своей квартирой, даже за своим дворовыми друзьям, что меня сильно насторожило. И после, я ехал домой уже без какого либо сожаления.
В Киеве я долго прощался со своими попутчиками, с которыми очень сильно сдружился. Все мы искренне хотели поддерживать дружеские отношения и еще не раз провести время вместе. На остановке, мы оживленно принялись обмениваться домашними адресами и телефонами, но, тем не менее, трезво осознавали, что ни разу не позвоним ни по одному из них.
Когда я добрался на метро в родной район, я был в приподнятом настроении, и, идиотически счастливая улыбка, ни на секунду не сходила с моих уст. Во дворе, как всегда, в беседке сидели мои знакомые, их вечно скучающие рожи меня не раздражали как раньше, напротив, они даже радовали мой глаз. Я занес вещи домой и быстро выбежал во двор, чтобы поделиться полученными впечатлениями со своими соседями. Особого фурора этими рассказами я не вызвал, и через каких то несколько часов, их ничего не выражающие гримасы, меня начали выводить из себя как прежде. И уже через день, я окончательно адаптировался и все вернулось на свои места: серость, скука, бессмыслица начали овладевать мною как и раньше. Но теперь меня, от неприветливой действительности, часто спасали имеющиеся в запасе воспоминания, которые, буквально в любой ситуации, могли приподнять мое настроение.