2
2
Как я уже говорил, мой отец работал преподавателем, мать учительницей, дедушка преподавателем, бабушка учительницей и вообще любой мой что близкий, что дальний родственник был обязательно или преподавателем или учителем. Представителей других специальностей в нашей семье, а также среди семейных друзей не было. И я в раннем детстве даже думал, что учить других - это единственная существующая работа для всех взрослых. Мой старший брат с раннего детства поддался влиянию семьи и как только научился читать, ничем кроме этого в детстве не занимался, детские примитивные игры типа войнушек или квачика его практически не интересовали. И уже в первом классе был замечен учителями и охарактеризован как очень способный мальчик, чем конечно сильно порадовал наших родителей.
На всевозможные праздники, которых у советского человека было очень много, наша большая семья собиралась поочередно друг у друга и обязательно в полном составе. Немного перекусив и выпив, присутствующие вступали в страстные дискуссии, тематика которых из года в год практически не менялась - это обсуждение свежих политических событий в нашей стране или за границей, также подымали на обсуждение какие то научные проблемы, которые мне были совершенно не понятны. Мой старший брат старался включиться в этот процесс с ранних лет, я же на этих вечеринках откровенно скучал и чтобы как то убить время, шарил по праздничному столу в поисках разнообразных деликатесов. Моя семья отмечала практически все существующие праздники: официальные и неофициальные, полузапрещенные и также строго запрещенные и еженедельные застолья стали главной причиной моего ожирения в детстве.
Так я рос среди просветителей-интеллектуалов и понимал, что у меня нет ни единого шанса избежать своей участи стать таким как все мои родные и я решил сильно не торопиться. Когда мой брат пошел в школу, я тоже рвался туда и даже пошёл на год раньше, чем положено по возрасту, но как оказалось позже, не для того чтобы учиться. Этому также поспособствовала моя первая учительница - Зинаида Федосеевна, которая была ярким представителем, так называемой, интеллигенции первого поколения.
ЗФ – высокая, полная женщина со сбитой фигурой и широкой улыбкой, которую делала исключительно для демонстрации золотого запаса своей ротовой полости. Это был в то время такой писк моды у людей недавно осевших в столице УССР, все заработанные в первое время деньги вкладывать в золотые коронки. Таким образом, легко было сберегать и перемещать имеющийся в наличии капитал и, одновременно, подчёркивать своё благополучие. Мнение киевских интеллигентов, считавших это признаком безвкусицы, их мало волновало, зато они знали наверняка, у себя на родине их воспримут не меньше чем за королевских особ. ЗФ подобно большинству представителей глубинки, только попав в город, первым делом перешла на язык, которым разговаривал сам Ленин. Но как то у неё не сложилось доучить язык до конца, то времени не хватало, то постоянные бытовые проблемы, и ёё знания русского можно было с натяжкой назвать свободным. Она гыкала, половину слов не договаривала до конца, большую часть произносила с неправильным ударением, вместо буквы ф произносила хв, и никак не могла избавиться от использования украинских слов-паразитов. Но не смотря на то, что ей очень тяжело давалась русская речь, она говорила только на русском, по крайней мере, так она считала. Когда мой папа, на первой их встрече, обратился к ней на украинском, он мгновенно превратился в ёё кровного врага, так как ЗФ посчитала, что он хочет таким образом ёё унизить и подчеркнуть ёё крестьянское происхождение.
ЗФ была типичным для того времени учителем младших классов и всем своим видом старалась показать родителям, что делает им большоё одолжение, так как гробит своё драгоценное здоровье на воспитание их детей. Эта школа была специализированная с французским уклоном и считалась очень престижной. Соответственно, родителей, желающих устроить туда своих детей всегда было огромное количество, что позволяло ЗФ вести себя с ними очень раскованно и высокомерно.
Биография ЗФ практически ничем не отличалась от сотни других ёё ровесниц. Родившись в очень далёкой от цивилизации деревне молодая девушка, обладавшая смазливым личиком, косой до пояса, а самое главное - пышными формами в определённых местах тела, не могла не привлекать к себе всеобщее внимание со стороны молодых деревенских тружеников. Но как известно, девушки в подростковом возрасте, в не зависимости от их происхождения и места проживания, всегда мечтают о чём то сказочном, например, о прекрасном рыцаре на белом коне, но никак не о подвыпившем односельчанине на грязном тракторе. Повышенное внимание к Зине укрепило ёё мысль в том, что она какая то особенная и высокая самооценка очень долго мешала ей выбрать достойного избранника. В то время как ёё мысли наконец то спустилась на землю и Зина, отбросив в строну свои мифические образы, серьезно приступила к поиску реального супруга для долгой и счастливой семейной жизни, к ним в деревню приехала группа студентов для борьбы за урожай. В то время было очень популярно отправлять студентов, под чутким руководством нескольких преподавателей, на один два месяца в колхоз на сбор урожая. Чем это заканчивалось все прекрасно помнят: студенты, за несколько часов проведённых в колхозном поле, наносили ему громаднейший урон, который приравнивался к набегу саранчи или урагану, на что со слезами на глазах наблюдали агрономы. Преподаватели тоже разоряли сельское хозяйство, но в отличии от студентов, делали они это не сознательно, просто им было очень трудно, за такой короткий промежуток времени, перестроиться из светил наук в передовых тружеников полей.
Вечером городские гости возвращались в сельский клуб, где обычно поселяли такие делегации. Никаких удобств конечно там не было, спали они на раскладушках, расставленных прямо на сцене клуба. После окончания тяжелого рабочего дня, все без исключения, не придумав какого либо другого развлечения, приступали к пьянкам, которые длились до утра. Преподаватели пили, потому-то им было больно осознавать бессмысленность и откровенный вред от их здешнего пребывания, так как они наивно считали, что каждый человек должен делать в жизни то, что он умеет лучше всего и таким способом приносить максимальное благо обществу. Студенты, впервые в жизни оторвавшись от жёсткого контроля со стороны родителей или коменданта общежития, не только сильно напивались, они во время этих поездок стремились успеть провернуть как можно больше всего того, что им так часто запрещали. Конечными результатами этих поездок были не только загубленные урожаи, но и громадное количество спившихся представителей интеллигенции.
Молодых студентов, в качестве полноценного досуга, конечно одни пьянки не устраивали и вскоре в их поле зрения начали попадать местные красотки. Студенты были конечно по эрудированней местных конкурентов и вообще городской парень, во все времена, котировался на порядок выше деревенского и они, без особого труда, находили себе пару.
Так к Зине приклеился очень воспитанный и начитанный парень. Он с первого же дня знакомства произвел на нее впечатление и развлекал своими интересными историями из городской жизни, которых у него было в запасе большое количество. Зина, с изумлением, вслушивалась в его рассказы и проводить вечера со студентом ей нравилось несоизмеримо больше, чем с ёё близким другом Петькой - трактористом. Петя всегда рассказывал ей почти одно и тоже, как они с Ванькой напивались перед работой и, в пьяном угаре, ставили рекорды по сбору урожая, и, в конце, любил возмущаться по поводу запрета употребления спиртных напитков на работе, так как, по его мнению, это повышало результативность труда в несколько раз. Ко всему, Петькины руки всегда были вымазаны мазутом и после их душевных разговоров на сеновале, на ёё парадном белом платьице, в некоторых местах, оставались отпечатки его пятерни, за что утром мама Зину очень сильно ругала, а иногда приходила в бешенство и, позоря на все село, гонялась за ней с граблями по двору. Этот же городской был совершенно другой, он был очень нежный, воспитанный, на каждую новую встречу сочинял для нёё стихи (как потом она узнала не сочинял, а на самом деле цитировал Блока, Есенина и других авторов). И на сеновале вел себя совсем по другому, он на нёё так невинно смотрел и просил об этом таким милым голосом, что отказать ему было просто невозможно. Зина не могла не обращать внимание на комплименты и теплые слова, которыми осыпал ёё городской парень, он часто подыгрывая ей, признавал, что она очень одаренная девушка и ей срочно надо ехать в город и покорить всех своим незаурядным талантом. Вы наверное догадываетесь, что нес студент бедной девушке ради достижения своей похотливой цели.
Когда великая миссия по сбору урожая закончилась, студентик, прощаясь на остановке, пообещал приехать со сватами через месяц и они в первый раз прилюдно поцеловались. После чего, он прыгнул в загудевший автобус, а она ещё долго стояла на том же месте, всматриваясь вдаль дороги, по которой умчался автобус с ёё почти сбившейся мечтой в середине. Зина с нетерпением ждала любой весточки от возлюбленного, ежедневно досаждая вопросами почтальоншу, часто ходила на автобусную остановку, в надежде, что он решит сделать ей сюрприз и приедет без предупреждения. Она полюбила прогулки в одиночестве по селу, во время которых полностью погружалась в ностальгические воспоминания об их совместных вечерах. Зина отбрасывала в сторону всё чаще приходящие мысли о том, что он ёё просто забыл. Она не могла в это поверить, что ёё, желанную на весь район девушку, мог кто то просто так взять и бросить. Но грустила она не долго и Петя-тракторист помог пережить ёё первое в жизни разочарование. Однако он уже не мог ёё полностью удовлетворять, перед ёё глазами были мечты о той неизвестной манящей городской жизни. Чтобы она так сильно влюбилась в того студента сказать было трудно, она больше даже ждала не его возвращения, а скорейшего исполнения его многочисленных обещаний.
Жизнерадостное лето закончилось, наступала хмурая осень. Зина окончательно потеряла интерес к деревенским посиделкам возле клуба с баяном и сивухой, которые обязательно заканчивались походами на сеновал. Таким образом, у Зины появилось много свободного времени, которое она решила посвятить самообразованию и она ежедневно стала посещать библиотеку. Библиотека была самым не популярным местом в деревне и когда библиотекарша просто закрывала ёё на неделю, это вовсе не доставляло селянам каких-либо неудобств. Новый постоянный посетитель перепортил все планы библиотекаря, так как, в течении всего рабочего дня, она занималась своим домашним хозяйством. И чтобы не помешать Зине в ёё благородных начинаниях, библиотекарь решила отдать ей ключи. Коллекция книжек сельской библиотеки не представляла из себя для селян малейшей ценности, если не брать в расчет возможность использования книг как отопительный материал, но не обычная для здешней местности задумчивость в глазах Зины, вселила в библиотекаря уверенность, что она никогда на это не пойдёт.
Так Зина получила неограниченный доступ в мир знаний. Процентов 70 содержимого библиотеки была идеологическая литература и не вызвала у Зины должного интереса, так как она была хорошо ознакомлена с жизнью и деятельностью большевистско-коммунистических лидеров еще за школьной партой. И ёё внимание всецело остановилось на классической литературе. Проводя дни напролет в библиотеке, Зина каждый раз открывала для себя что то новое, что помогало ей полностью абстрагироваться от однообразной и серой сельской жизни. Со временем Зина узнала, что посвященные ей стихи были написаны совсем не тем студентом, а за много лет до его рождения, что вызвало ёще большее к нему презрение. Очень часто Зина находила сходство своей судьбы с судьбами героинь романтических романов и, с головой зачитываясь, она на себе переживала описанные там события. Обычно она заканчивала занятия поздно вечером и, возвращаясь одна домой, она, оставаясь быть под впечатлением от захватывающих драматических событий, вычитанных ею в повестях, приступала раздумывать о своем будущем. В один такой вечер, она приняла для себя окончательное и бесповоротное решение - любым способом кардинально менять свою жизнь. Что бы там ни было, надо выбираться в город - чётко решила для себя она.
И так, следующим летом, Зина собрала все свои вещи, которых было не так много и они легко поместились в папин военный рюкзак. Она села в старенький автобус, который когда то увёз ёё возлюбленного и поехала в райцентр, где можно было подсесть на поезд, идущий в Киев. На последние семейные сбережения, она купила билет на поезд и направилась в неизвестную даль. Прибивши на Киевский вокзал, Зина поначалу сильно растерялась, так как с таким большим сосредоточением людей в одном месте прежде никогда в жизни не сталкивалась: сотни людей озабоченно метались в разные стороны и Зине городской вокзал показался очень сходным с лесным муравейником, в котором правда вместо насекомых обитали люди. Еще больше Зину поразили высотные здания, которые ёё не на шутку пугали, так как ей казалось, что они крайне неустойчивые и в любой момент могут на неё рухнуть. Она несколько часов бродила в районе вокзала с бумажкой в руке, на которой был записан адрес ёё дальнего родственника и приставала к прохожим с просьбой объяснить ей как туда добраться. Их быстрые ответы типа: сядь на десятку, потом на Автозаводской пересядешь на четырнадцатый и на второй остановке выйдешь, ей никак не помогали и еще больше запутывали. И только когда уже совсем стемнело, она нашла желанный адрес.
Ёё дальний родственник, безостановочно взахлеб смеялся, слушая ёё рассказ о трудностях, с которыми она столкнулась по дороге к нему, хотя сам оказался точно в таком же положении пару лет назад. Он был уже аспирантом, знал определенные выходы и входы, и в тот же вечер устроил ёё в общежитии, где ей выделили койку в шестиместной комнате. Также он детально объяснил Зине порядок сдачи экзаменов в институт. Он посоветовал поступать в педагогический вуз на специальность учителя младших классов. Там всегда недобор и экзамены легче – объяснил он ей. Она послушно сделала все так, как он ей и велел. В то время институты были обязаны принимать определенный процент абитуриентов из числа сельских тружеников и, таким образом, она успешно сдала все вступительные экзамены.
Наконец то ёё сокровенная мечта начала потихонечку приобретать реальную почву - она стала студенткой и теперь будет жить в Киеве! Зина была в не себя от распирающей ёё радости, в первую очередь от того, что она навсегда избавилась от каторжного сельского труда, так как была убеждена, что работать в поле гораздо труднее, чем учить детей в школе. Круглосуточно бурлящая городская жизнь не могла оставить ее равнодушной, буквально всё здесь вызывало у неё дикий интерес: широкие просторные улицы, ярко освященные до поздней ночи, высотные дома, памятники, фонтаны, громадные чистые кинотеатры, где не плюют семечки и нет запаха сивухи. Но самое главное, что ёё поразило в большом городе - это метро. Это чуть ли было не единственное, что с точностью подтвердилось из множества рассказов студента. Тогда, ёще в селе, она не могла до конца поверить в возможность существования подземных электричек. Зина придумала для себя своеобразное развлечение, она садилась на ближайшей станции метро и просто часами каталась с одного конца в другой, поочередно выходила на неизвестных ей станциях, детально их рассматривала и снова садилась в поезд. Она долго не могла понять равнодушного отношения местных к этому почти сказочному инженерному изобретению. И так проведя несколько месяцев в Киеве, она даже начала испытывать благодарность тому студенту из прошлого, который несознательно посодействовал в принятии ее решения приезда в Киев. В первые дни, она была полностью уверена, что со дня на день встретит этого парня и всегда была готова высказать ему в глаза всё, что у нее за это время накипело на душе. Выходя на ежедневную вечернюю прогулку по Киеву, она, по возможности элегантней одевшись и подкрасившись, пытаясь тем самым как можно естественней подчеркнуть свое благополучие, серьёзно настраивалась на эту встречу, и держала в уме заранее заготовленный текст. Но лишь много времени спустя, она осознала действительный размер города и пришла к удивительному выводу, что здесь могут жить знакомые люди и за всю жизнь так ни разу и не встретится.
Зина уже была научена горьким опытом первой настоящей любви и в общении с ребятами вела себя очень настороженно, в особенности с коренным киевлянам. К ним она испытывала яростную ненависть, так как они все, в не зависимости от внешности и рода занятий, ей напоминали того студента. Их ухаживания со сладкими до приторности речами и заученными фразами, которых она вдоволь наслушалась ёщё у себя в деревне, только ёщё больше разжигали имеющуюся к ним неприязнь. Одному, самому назойливому, преследующему ее с утра до вечера, она как то прямо в глаза и заявила: если действительно чего то хочешь – бэри паспорт и пишли в ЗАГС, а если нет, иди на х…
Когда Зина впервые приехала на каникулы домой, перед односельчанами предстал совершенно другой человек. От той девушки, год назад с перепуганным лицом и трясущими руками севшей в автобус, ни осталось ни единого следа. С подножки автобуса сошла пестро разодетая городская барышня с жестким орлиным взглядом, пронизывающим бывших односельчан до мозга костей. После одного лишь года проживания в киевском общежитии, односельчане для нее превратились в людей второго или даже третьего сорта и она, при любом подвернувшемся случае, старалась дать им это понять. Когда, обрадовавшийся встрече истосковавшийся за ней Петька, предложил сходить на сеновал, она, вместо словесного ответа просто презрительно рассмеялась ему в лицо. Получив отказ, подавленный и униженный Петька поплёлся в сторону сельского клуба и, выпив пару стаканов с Ванькой, приступил ему рассказывать про свой, в прошлом, бурный роман с городской девкой. После этого инцидента, ранее озорной и бесшабашный Петька, с поникшей головой, старался обходить Зинкин дом стороной, беспрекословно признавая ёё превосходство.
Вечерами возле ёё дома, без преувеличения, собирались все, кто в состоянии был прийти и Зина, опьяненная этим к себе вниманием, пересказывала им интересные эпизоды из своей городской жизни. Кроме нёё Киев посещали пару односельчан и то только проездом и ничего кроме вокзала не видели. Для всех же остальных, это был полностью неведомый мир и труженики полей, с не закрывающимися ртами, вслушивались в каждое слово Зинки. Она сама, и все ёё уже считали никак иначе как горожанкой и, испытывая глубокое почтение, начали к ней обращаться, вместо привычного Зинка, уважительно Зинаида и все чаще на вы. Зина не смогла долго выносить сельское однообразие и уже через две недели вернулась обратно в город. После ёё отбытия, селяне еще долго обсуждали Зинкин визит и невероятные повороты в человеческой судьбе. Зина стала местным кумиром и предметом для подражания для следующего подрастающего поколения. Учителя ставили ёё в пример детям, наравне с революционными героями. И теперь у всех подростков деревни была одна мечта в жизни – перебраться жить в Киев.
Пять лет жизни в Киеве пролетели как один день и срок Зининого обучения подходил к концу. Зина, не на шутку озадаченная этим обстоятельством, начала серьезно призадумываться, как навсегда закрепиться в этом чудном месте. Проживание в шестиместном номере общежития ёё давно перестало устраивать, и она, отбросив в стороны подростковые эмоции, начала подыскивать себе женишка из киевлян. Единственное, что ёё интересовало в мужчине - это более менее приличная жилплощадь: красивые блондины атлетического сложения с вьющимися волосами, родом из живописного села, были ей больше чем равнодушны. Во время достижения своей цели, она конечно не одиножды осекалась и многие воспользовались ёё доверчивостью при демонстрации своих апартаментов. Но трудности, стоящие на пути к успеху, Зину давно уже не пугали и, в конце концов, она влюбилась в 3 комнатную квартиру недалеко от центра с неприметным плешивым хозяином, старшим ёё на 20 лет. Кроме жениха, в квартире жила еще его мама, но не на долго, решила для себя Зина, оценив внешний вид пожилой женщины.
Не без помощи домашних гостинцев, она благополучно закончила институт. Преподаватели, в связи с постоянной нехваткой продовольствия в городе, дары полей всегда любили и охотно их принимали. Зина, получив корочку на руки, приступила подыскивать себе будущее место работы. За жизнь в Киеве она научилась обзаводиться правильными знакомыми, и вместо институтского распределения по сёлам, попала в специализированную школу в центре города. Тот трудный жизненный путь, который она прошла, закалил ёё, также, в ней окончательно укрепилась высокая самооценка и чувство собственного достоинства никогда ёё не покидало. Безусловно, Зина считала себя высокообразованным человеком, она так и не смогла понять, что диплом сам по себе не дает знаний, их надо добывать в течении образовательного процесса. Но у нёё на это никогда не хватало времени, она была занята более прагматичными делами, а плодородная земля в родном селе и тяжелый труд ёё родителей, решали все проблемы, с которыми она сталкивалась на институтских сессиях.
И так, волей случая, Зинаида Федосеевна оказалась моим первым классным руководителем. К тому времени, она зарекомендовала себя талантливым педагогом и даже имела собственную методику обучения, от которой ни в ком случае нельзя было отступать. Зинаида Федосеевна считала, полагаясь на свой громадный педагогический опыт, первым делом школьника нужно научить писать правой рукой. Я родился левшой и уже умел довольно хорошо писать левой рукой. Но как позже понял, ёё это обстоятельство ни сколько не волновало. На моих первых школьных занятиях, она со злостью вырывала у меня ручку из левой руки и вставляла ёё в правую. Когда она отходила, я снова, по привычке, брал ручку в левую. И как только Зинаида Федосеевна это обнаруживала, она, с диким воем рассекая воздух, подбегала ко мне и резким движением снова вставляла ручку в правильную руку. И так повторялось до десяти раз во время одного урока. Я, точнее, моя плохая привычка, казалось было единственное, что привлекало ёё внимание на уроках. Хотя, кроме меня в классе еще было около тридцати детей, и многие из них были далеки от совершенства, а некоторые вообще не умели писать ни одной из двух рук.
Зинаида Федосеевна занялась моим переучиванием слишком настойчиво и мои родители жалостно просили ёё разрешить мне писать той рукой, которой я хочу. Но она на эти просьбы не обращала ровно ни какого внимания. То время диктовало свои правила, это была середина 80-х, никому даже и в голову не могло прийти, что советский режим может когда то рухнуть и граждане самой свободной страны должны были быть одинаковыми во всём, это касалось как стиля одежды так и хода мыслей, любое отличие воспринималось враждебно. И тут, думала про себя Зинаида Федосеевна, какой то малыш решил повыделываться и таким способом нарушить укрепившиеся традиции. Она приняла моё природное отличие от других как вызов брошенный ей в лицо, с целью поставить под сомненье ёё профессионализм в способности готовить стране нужные кадры. Сейчас, я уверен, ёё кумиром был Макаренко и ёё настольной книжкой - его Педагогическая поэма, и применяя свою методику, Зинаида Федосеевна часто не предавала особого значения тому, что она работает не в колонии для малолетних преступников, а в обычной средней школе. И так она использовала всё своё мастерство, ради достижения желаемой цели. Но на удивление, я оказался очень стойким. Признавая непоколебимый авторитет Зинаиды Федосеевны, я до конца не мог понять, какая разница какой рукой писать. Я к тому времени привык писать левой и просто не хотел менять свою привычку. Все трудности, с которыми столкнулась Зинаида Федосеевна в процессе моего переучивания, делали ёё ёщё больше настойчивой. Надо сказать, этот процесс переучивания немного затянулся и, в основном, все, чем я занимался в первом и втором классе в специализированной школе с французским уклоном, под чутким руководством Зинаиды Федосеевны, - это писать правой рукой. Она не отступалась от своей цели, но всё было безрезультатно. Тогда она пошла на крайние меры и начала жаловаться моим родителям, что я не успеваю в учёбе, демонстративно, при всём классе заявляла, что дедушка Ленин не любит таких Октябрят как я. Казалось было невозможно придумать что то обидней, чем эти слова для школьника младших классов. Но я, краем уха, слышал родительские разговоры на кухне и уже знал, что дедушка Ленин ни такой уж и хороший, как Зинаида Федосеевна говорила. Но как бы то ни было, я продолжал его любить и ёё слова были крайне неприятными для меня. Как я уже говорил, школа была с французским уклоном, но я этого на себе не ощутил и вообще вся школьная программа прошла мимо меня. Меня продолжали учить писать правой рукой и это конечно отразилось на моем первом школьном аттестате.
Зинаида Федосеевна долго не могла угомониться, но, в конце концов, она пришла к выводу, который изложила моим родителям. Она специально для этого вызвала их в школу, и печальным голосом заявила, что я не способен освоить программу средней школы. Эта новость конечно ошеломила моих родителей, они попросили ёё повременить с таким серьёзным выводом и уверяли, что я раскроюсь позже. Но я, к огорчению всей моей семьи, не раскрывался и позже.
Со временем проблема, так сильно мучащая Зинаиду Федосеевну всё же разрешилась. Нет, я не научился писать правой рукой, просто наша семья переехала в другой район и, соответственно, мне нужно было переходить в школу в новом районе. Когда родители посвятили в это Зинаиду Федосеевну, она не могла скрыть охвативший ёё приступ счастья. Зинаида Федосеевна - классический советский учитель младших классов, которая осознавала всю ответственность возложенную на неё - воспитать новое достойное поколение Олегов Кошевых и Павликов Морозовых. Ежедневно выполняя свой святой долг перед отечеством, она, ясное дело, просто не имела права отвлекаться на элементарную тактичность в общении с кем либо, (конечно кроме начальства) не говоря уже о демонстрации на людях своих радужных чувств, тем более, еще в такой ситуации. По поводу элементарной тактичности, это я к тому, что считаю не совсем корректно говорить родителям на каждом школьном собрании, что у них неполноценный сын, даже если он таким и является. Это можно было бы сделать в более смягчённой форме. Но в тот момент, Зинаида Федосеевна просто не могла с собой совладать. Проблема, которая ёё терзала два года, сама собой разрешилась за одну секунду. Вроде бы, с первого взгляда, умные люди забирают от нее своего тупого отпрыска. Как мне мама рассказывала потом, когда она пришла и сказала что мы переезжаем, ЗФ на секунду замерла, затем на ёё лице появилась счастливая улыбка, которая не сходила с ёё лица до конца разговора, она внезапно превратилась в очень милого и приятного человека и даже забыла про высокомерие. Зинаида Федосеевна сказала уйму тёплых слов моей маме, постоянно утешала, что даже может такое случиться, что я ёщё себя проявлю, хотя было видно, что она в это не верит. Когда мама уходила, она провела ёё до порога школы, она сама собрала все мои школьные документы в кротчайший срок ( видно боялась, что то поменяется и таким способом хотела навсегда закрыть мне доступ в эту школу). И я ощутил на себе эту перемену в своей учительнице в последние дни пребывания в этой школе. Такой ласковой и заботливой женщины я не встречал и позже. Она стала для меня настоящей второй мамой. Я даже подумывал, если бы она была такой с самого начала, я может быть больше прислушивался к тому, чему она меня учила.
Так я покинул свою первую школу закаленным и опытным борцом со всем тем, чему меня пытались научить. Тщательно отрабатывая на мне свою методику, моя первая школьная учительница отбила у меня всякое желание учиться. Это желание никто не мог мне привить вплоть до выпускного класса, не смотря на все усилия, применённые к моей скромной персоне учительскими коллективами множества школ, в которых мне довелось учится позже.