Дети большой перестройки
1
1
Я родился в семье интеллигентов. Мои родители - это потомки недобитых властью рабочих и крестьян дворян, которые сумели не только выжить, но и сохранить свою идентичность. Они свято хранили традиции, которые, в большей части, были странными и непонятными для представителей современного общества.
Мой отец очень гордился своим происхождением и наизусть знал генеалогическое древо нашего рода в 6-7 поколений, а при помощи своих записей, мог спокойно вывести историю нашего рода с времен Киевской Руси. Книжные шкафы, которые составляли большую часть нашей квартирной мебели, были сверху донизу заставлены старинными фотографиями наших предков. И конечно, отец хотел передать эту информацию своим детям, и первые отложившиеся у меня в памяти воспоминания об отце - это его монотонный голос, описывающий c всевозможными подробностями деятельность нашего славного рода. И так он с этими описаниями преследовал меня всю мою жизнь. Самое ужасное было когда папа, заканчивая своё повествование, просил повторить имена и отчества моих пра-пра дедушек и коротко описать, чем они прославились. Это было очень трудно сделать, в первую очередь, из-за их тяжёлых для восприятия старинных имён, которые я признаюсь, даже сейчас не могу правильно выговорить. Также эти рассказы не вызывали у меня должного интереса, что приводило отца в необычайную ярость, и возникшую злость он выливал на мать, заявляя, что это всё благодаря ёё неправильному воспитанию, детей не интересует великое прошлое семьи и даже грозился отлучить мать от воспитания детей.
Мой отец - это странный и часто смешной для основной массы населения человек, который всегда имел какой то задумчивый, блаженный взгляд, мог ходить в затоптанных туфлях и протёртых пиджаках не обращая на это никакого внимания, но постоянно скупал громадное количество дорогих редких книг, что и было самой большой ценностью в нашей квартире. Самые страшные ругательства, услышанные мною в стенах моей квартиры, когда моего папу уже кто то довёл до бесконтрольного состояния - это были подлец или хам. Ко всему, он ещё был необычайно рассеянный. Для него было обычным делом проехать автобусную остановку, сесть в метро на другую линию и опоздать на важную встречу на пару часов. Папа часто ездил в командировки по городам нашей необъятной родины, где читал лекции. Когда мама его собирала в очередную поездку, она старалась вложить в его чемодан самые ненужные старые вещи, так как была больше чем уверена, что они назад уже не вернуться. И действительно, папа после командировок почти всегда возвращался без чемодана, а однажды даже приехал зимой с Москвы без пальто. Самым тяжёлым для молодой семьи было то, что когда папа терял или у него воровали вещи по дороге, или сразу же по приезду в другой город, маме приходилось отрывать деньги от семейного бюджета и отсылать папе. Мать часто отговаривала отца от командировок, так как заработанные гонорары и наполовину не возмещали дорожные потери, однако отец как никогда твёрдо стоял на своём, и было заметно, что командировки ему нравились. Вполне возможно, он считал себя современным бродячим философом, и таким способом хотел донести свои мысли и идеи как можно большему количеству людей в разных уголках страны.
Невероятная рассеянность отца доставляла проблемы не только нашей семье, но и окружающим. Долгое время от его рассеянности страдала одинокая престарелая соседка, живущая прямо над нами, этажом выше. Папа, вечно погруженный в свои мысли, возвращаясь вечером с работы домой, частенько ошибался этажом и будил соседку вечерним звонком в дверь. В принципе, я хочу заметить, допустить такую ошибку было не так уж трудно. В нашем парадном, как и в соседнем, а если взять глобально - так и во всей стране, регулярно выкручивали лампочки. И человек, вынужден был подыматься в вечернее время в полной темноте и, цепляясь за перила мёртвой хваткой, думая только о том, как бы за что то не зацепиться и не упасть, мог запросто пропустить свой этаж. Жители дома, в основном пенсионеры, которые страдали больше всех, регулярно жаловались в ЖЭК. Как правило, где то через неделю после жалобы, приходил, прикрепленный к нашему участку, вечно подвыпивший средних лет электрик. Он просил у кого то из соседей табуретку, доставал из своего заношенного кожаного саквояжа драгоценные лампочки и, без особого энтузиазма, начинал их вкручивать. Когда жители обнаруживали в парадном долгожданного электрика, все кто был дома, открывали настежь двери, и, вместо благодарности, осыпали его проклятиями. Он, надо признать, имел стальные нервы, и казалось самые острые оскорбления его никак не задевали. Электрик никогда не вступал с общественностью в полемику, молчаливо продолжал свою работу, по окончанию которой, тихо проговаривал парочку матерных слов и удалялся. После его ухода парадное оставалось освещенным не больше двух, трёх дней. Одна пенсионерка как то увидела, как электрик продавал лампочки перед гастрономом, и пустила слух, что это он в нашем парадном поздней ночью их выкручивает. В действительности, я думаю лампочки выкручивали по ночам сами же жители, а электрик, если взять в расчет его оперативность, скорее всего продавал лампочки, сохраненные во время работы.
И так мой отец регулярно нарушал покой бедной пенсионерки. Соседка просыпалась от звонка и приоткрывала дверь не снимая цепочки. Ёё разъяренный голос давал понять папе, что он снова ошибся, после чего он долго извинялся и спускался вниз. Регулярные вечерние визиты моего отца заставили соседку призадуматься. Промелькнувшая идея о возможных попытках ухаживания со стороны отца отпала, по причине большой разнице в возрасте, и тогда она остановилась на мысли о планировавшемся ограблении. В папину версию, что он регулярно ошибается этажом, она нисколько не верила. И так дело близилось к развязке. Как обычно, отец спокойно прошёл наш этаж и подошёл к соседской двери, уже было довольно поздно, и он решил не будить детей и открыть дверь своими ключами. Он делал это крайне редко, так как мама вечером всегда была дома. Папа аккуратно вставил ключ в замок и попытался его прокрутить. Ключ пролез в замочную скважину, где оставался неподвижным. Папа поочерёдно крутил его то влево то в право, пытаясь открыть дверь, что не приносило никакого эффекта. Он понял, что с замком что то не то, и попытался вытащить ключ, который не смотря на все его усилия, не вытаскивался. Это обстоятельство выводило его из себя, и каждая новая попытка вытащить ключ сопровождалась всё большим шумом. Он начал трясти и шатать дверную ручку и саму дверь, упираясь в нёё поочерёдно, то плечом, то обеими ногами. Всё это время, насмерть перепуганная соседка, ни на секунду не отрывала глаз от дверного глазка. Она пришла к выводу, что после большого количества разведок, сосед всё же решился на ограбление. Когда стуки в дверь участились и стали более сильными, она поняла, что старенькая дверь долго этого не выдержит и решила действовать. Она, трясущимися руками, взяла телефон и набрала номер милиции. В то время как отец продолжал ожесточенно бить в дверь, его внезапно осветил прожектор. Приказ: Руки за голову! отвлёк отца, от ставшего уже ему привычным занятия. И так, под ярким освещением милицейского прожектора, он рассмотрел номерок двери и с ужасом понял в чём дело. Соседка, услышав что милиция уже приехала, открыла дверь и сходу начала давать показания против отца, расписывая чётко по датам его многочисленные вечерние визиты. Милиционеры внимательно выслушали отца и, как ни странно, поверили его нелепым объяснениям. Мой папа, по своему внешнему виду, никак не подходил под описание человека, способного на какое либо криминальное действие, тем более, хулиганско-грабительского характера, так оно в принципе и было на самом деле. Тщательно проверив, что папина деятельность не привела к порче имущества соседки, милиционеры направились с папой к нам домой, чтобы завершить формальности с опознанием личности и составить протокол. Мама, открыв дверь и увидев отца в окружении милиции, еле удержалась на ногах. Она знала, что муж увлекается чтением запрещенной литературы, и очень часто в своих лекциях цитирует неугодных режиму авторов и решила, что его заложили недоброжелатели, которых у отца в институте было большое количество. Но когда узнала в чём дело, с облегчением вздохнула. Она рассказала участковому историю про невероятную рассеянность мужа и официально его опознала. Отец написал на кухне объяснительную, которую участковый аккуратно положил себе в папку. Перед уходом, он строго предупредил отца, что если это хоть раз повториться, он вынужден будет задействовать административные меры. Эти слова так напугали отца, что он после этого эпизода, приходя вечером домой, долго стоял под нашей дверью, и заведомо припасёнными спичками освещал номерок на двери, и только после того, как полностью удостовериться в том, что это наша дверь, осторожно звонил в звонок.
Я был в семье вторым ребёнком, первый – это старший меня на 2 года брат. После моего рождения, мама решила оставить на время работу и самостоятельно подготовить меня с братом к школе. Она очень не хотела и откровенно боялась отдавать нас в детский садик. На такое ёё решение повлияло одно из таких воспитательных учреждений для детей дошкольного возраста, расположенное во дворе нашего квартала. Мама неоднократно наблюдала за худыми, с выбритыми головками и голодными глазками детками, вечно висящими на оградительной решетке и издающими пронзительные вопли. Ко всему, они с головы до ног были покрыты ранками, обмазанными зелёнкой или йодом. За этими детьми присматривали необычайно больших размеров женщины в белых халатах. При виде этих дебелых женщин невольно складывалось впечатление, что все продукты в детском учреждении доставались исключительно им. Не знаю как насчёт воспитателей, но было общеизвестно, что повара советских учебных заведений таскали с работы продукты в невероятно больших количествах, что им позволяло вести безбедную жизнь, несмотря на низкую официальную зарплату. Благодаря имеющейся возможности красть свежее мясо, работа повара, наряду с таксистом и парикмахером, считалась в стране одной из самых престижных. Так просто устроиться с улицы, или вернее, с училища в какую то поварскую бригаду было практически не возможно, нужно было иметь не только связи, но и быть проверенным, надёжным человеком. Кроме прогнозированного недокармливания продуктами первой категории, детские садики славились регулярно вспыхивающими эпидемиями вшей, чесотки и кишечными отравлениями, но несмотря на это, привыкшие к трудностям советские родители не раздумывая отдавали туда своих детей. Это объяснялось скорее всего тем, что у большей части населения просто не было другого выбора. Это моя мама могла позволить себе такую роскошь и взять безвременный отпуск, так как отец в то время не плохо зарабатывал. А в большинстве обычных семей, нормальное существование обеспечивалось постоянной работой всех взрослых членов семьи.
Оставив меня с братом дома, мама вплотную занялась нашим образованием. Она подошла к этому делу очень cерьезно, не придав большого значения нашей с братом разнице в возрасте. После этих занятий в моих воспоминаниях о раннем детстве остались исключительно какие то книжки, буквари, альбомы, которые, если не ошибаюсь, мне уже начали всовывать в перерывах между кормлением грудью. Но самое страшное началось после того, когда мать узнала про какую то современную методику обучения детей иностранному языку с самых ранних лет. Она считала себя прогрессивным человеком, и решила испробовать ёё на своих детях. В то время, как я еще с трудом понимал родной язык, меня уже активно начали приучать к английскому. Кстати, с определением родного языка у нас в семье произошёл маленький раскол. Отец считал, что наш родной язык это украинский, мама же думала, что родной язык ёё детей - русский. Эта мамина мысль приводила отца в необычайную ярость, и после очень долгих споров и семейных скандалов, мама уступила воле отца и признала верховенство украинского языка. Но когда мама собралась с нами заниматься на установленном родном языке, она вспомнила, что не знает ни единого слова на украинском. Мама нашла очень простой выход из этой сложной ситуации. В будние дни, когда отец был на роботе, наши уроки проходили на русском, а в выходные, мы резко переходили на украинский. Так я, брат и наша мама вместе приступили к изучению нашего родного языка. От воспоминаний об этих уроках, у меня до сих пор начинает болеть голова. В моей памяти навсегда отложилась сценка: добрая улыбка мамы, ёё указательный палец на какой то картинке и слова: Что это? Повтори за мной! И еще раз! А теперь снова! На выходных происходило всё тоже самое, но уже на другом языке. И в независимости от дня недели, после того как я, с большим трудом, выполнял все мамины задания, начиналось самое ужасное, она заставляла меня переводить мои ответы на английский.
Наша мама не была зациклена исключительно на нашем интеллектуальном развитии, она также много внимания уделяла нашему здоровью и физическому воспитанию. Мама очень заботилась о качестве пищи, много времени проводила на кухне с поварёнными книжками в руках и старалась готовить самую здоровую пищу из самых полезных продуктов. С тех пор я усвоил, что полезная и вкусная пища - это совершенно два разных понятия. Самые вкусные продукты, после ёё здорового приготовления, не теряли витаминов и полезных свойств, но зато частенько теряли приятный привкус. Ёё стремления как можно больше оздоровить нас за летний сезон, реализовывалось впихиванием в нас громадного количества фруктов и овощей. И когда на нашей даче был хороший урожай абрикос или груш, все приходили в восторг, а мы с братом лишь тяжело вздыхали. Также мама считала, что для нашего полноценного физического развития, необходимы регулярные прогулки два раза в день, по несколько часов утром и вечером. Утром, перед нашими уроками, мы гуляли с мамой по двору и наблюдали через железную сетку за времяпрепровождением игривых и беспечных детсадовских детей. Они явно были потрёпаны и замучены физически, но зато я был больше чем уверен, что они не подвергаются таким умственным пыткам, как я во время домашних уроков. В вечернее время мама обычно была занята хозяйственными делами и, с болью в сердце, поручала прогулку с детьми папе. Когда она нас собирала на вечернюю прогулку, десятки раз повторяла отцу быть повнимательней, продолжала свои наставления в парадном когда мы спускались, а потом, выходила на балкон и инструктировала папу до тех пор, пока мы были в ёё поле зрения. Папа обычно доходил до какой то ближайшей детской площадки, доставал из под мышки заранее припасённую литературу и полностью погружался в чтение. Мне вечерние прогулки нравились несоизмеримо больше, так как папа предоставлял нам полную свободу действий. От него никогда не было слышно команд и криков, чем славилась мама, и можно было делать всё, что только вздумается. Отец так углублялся в чтение, что его могло отвлечь от любимого дела, лишь резко затормозившая машина или чей то очень громкий крик. После чего, он как будто выйдя из транса, резко приподымался, растерянно осматривался по сторонам и, совершенно не понимая где он и что происходит, поспешно возвращался домой. И только вопль моей мамы у двери: Где дети? Приводил его в нормальное состояние. Отец, осознав о содеянном, с перепуганным лицом, выбегал на улицу и рыскал по детским площадкам, малейшего понятия не имея, на какой из них он нас оставил. Часто от находил кого то одного из нас, и, в суматохе забыв про существование второго, возвращался домой с одним. Отчаянный крик мамы: Где второй? опять его возвращал в реальность и он снова бежал вниз.
У моей мамы с детства была мечта завести собачку. Больше всего ей нравились пудели. Но дети забирали у неё почти всё время и она никак не могла выделить пару часов для поездки на Птичий рынок. И однажды, возвращаясь домой с гастронома, она увидела возле подземного перехода женщину с картонной коробкой, в которой лежало три щенка. Как и все щенки, они были очень красивые, и конечно понравились маме. Она взяла одного на руки и, внимательно его разглядывая, задала женщине прямой вопрос: Что это за порода, случайно не пудели? Женщине не трудно было подобрать нужный ответ: Чистокровные пудели! А сколько стоит этот? - спросила мама, не выпуская из рук понравившегося щенка. Женщина сообразила, что товар понравился и автоматически завысила цену в несколько раз. 40 рублей! - ответила женщина. А почему так дорого? - расстроенным голосом спросила мама. Чистокровный ведь, с родословной, его родители медалисты многих соревнований - продолжала фантазировать женщина. Эти слова окончательно убедили маму в целесообразности покупки. Таким образом у нас в семье появился щенок чистокровного пуделя, который уже через несколько недель не был похож на чистокровного, а через месяц оказался совсем не пуделем, а обычной дворняжкой. С тех пор вечерняя прогулка для папы сильно усложнилась. Теперь на прогулке ему надо было следить не только за нами, но и за этим щенком. И папа с прогулки начал приходить поочерёдно, то со мной и собакой, то с братом и собачим поводком. Во избежание непоправимых последствий, мама приняла решение отпускать собаку на прогулку самостоятельно. Так наша собачка получила полную свободу действий и как это часто происходит в аналогичной ситуации и с людьми, начала этим откровенно злоупотреблять. В поле зрения Жучки попали наши соседи, на которых она решила отработать позабытые природные инстинкты. Собака была щупленькая, маленького размера, что ей давало возможность, не вызывая опасности, спокойно преодолевать нужную дистанцию для молниеносной атаки, которую проводила обычно сзади, цепляясь зубами за нижнюю часть ноги зазевавшегося соседа. В очень скором времени, ко всем прочим, у соседей появилась ещё одна веская причина недолюбливать нашу семью. И когда у мамы внезапно при приготовлении обеда заканчивалась соль или какие то другие мелкие ингредиенты, у неё даже мысли не возникало, обратиться с просьбой к соседям.
У моей семьи имелась в распоряжении дача почти в черте Киева, и вплоть до школьного возраста, я, брат и мама жили там с первых чисел мая до поздней осени. Условия проживания были ужасные: умывальник и туалет на улице, газовый баллон для приготовления пищи всегда заканчивался раньше времени. Ко всему, там регулярно выключали электричество. В мае и сентябре было холодно и сыро, а летом в комнатах стояла невыносимая жара, да еще и по ночам загрызали полчища комаров. Но мама перебиралась туда не ради комфорта, а ради чистого воздуха для детей. Эту дачу купил еще наш дедушка, и кроме нас ею пользовалась вся большая семья.
Дача состояла из довольно большого одноэтажного деревянного домика с четырьмя комнатами и стандартного земельного участка в 6 соток. В моей семье не было людей, способных что то вырастить своими руками, и плоды давал исключительно фруктовый сад, который был разбит задолго до нашего туда прибытия. Урожай этого сада полностью и всецело зависел от сил природы, любое вмешательство человека наносило ему непоправимый ущерб. Когда мама заставляла отца вскопать землю, он, увлёкшись, выкорчёвывал лопатой корни фруктовых деревьев. Ухаживание за плодовыми кустами приводило к тому, что кусты вырастали гигантских размеров, зачастую возвышаясь над соседскими яблонями и грушами, но, к всеобщему сожалению, практически без ягод. После обработки деревьев ядохимикатами в борьбе с тлей, деревья начинали желтеть и понемногу засыхать, а тля казалось еще более благоприятно размножалась. Сажать и выращивать овощи было невероятно трудно, в первую очередь, из за несогласованности членов семьи. Приедет мама, обработает участок и посадит лук с петрушкой, на следующий день вспаханный участок заинтересует тётю и она, не обращая никакого внимания на ограду из колышек, посадит туда кабачки. Потом пройдёт мимо бабушка и решит разбить на этот месте клумбу из гладиолусов или чёрнобрывцев. В конечном итоге, понятное дело, ничего не выживало. Со временем, постоянные неудачи в попытках что то вырастить своими силами полностью отбили желание у членов нашей семьи что то взращивать и вообще как то благоустраивать участок. Вскоре наш участок зарос непроходимой травой и кустарниками с невероятно большими листьями и колючками. После чего, преодоление пути от калитки к входной двери дома, превратилось в непосильно тяжелое задание, во время которого человек мог получить сильные увечья и разорвать в клочья одежду. Как то, уже в 10 летнем возрасте, я посмотрел приключенческий фильм, в котором герои пересекали тропический лес в долине Амазонки. Не смотря на то, что фильм мне очень понравился я не мог понять одного, что в действиях главных героев особенного, вообще то наша семья так отдыхает каждое лето. И так я нашёл одно преимущество в нашей даче, нам для совершения невероятных приключений не нужно лететь на самолёте куда то в Южную Америку, всего лишь надо проехаться часик на автобусе, пройтись десять минут от остановки, открыть калитку - и ты очутишься в диких зарослях, которые ничем не уступают тропическим.
Так наша семья окончательно решила жить на даче в полной гармонии с природой и даже плоды фруктовых деревьев мы честно делили напополам с тлёй, птицами и ёжиками, которые казалось сбредались на наш участок со всей округи. Очень скоро милые ёжики начали злоупотреблять гостеприимством и откровенно стали изводить нашу собачку, полностью перекрыв ей доступ к миске. После чего, маме пришлось кормить собаку исключительно в доме. Видно информация про наше доброе отношение к дикому миру быстро просочилось ко всем видам животных и однажды мы нашли в саду большую черепаху. Мы с братом не могли долго наблюдать за тем, как она мучается под палящими лучами солнца и, с целью уберечь черепаху от неминуемой гибели, решили отнести ёё в болото. Когда мы подошли к болоту и выпустили ёё на землю, она, надо сказать, очень сопротивлялась и наотрез отказывалась идти в родную стихию. После нескольких неудачных попыток заставить несмышленое животное плыть, мы с братом решили прибегнуть к чрезвычайным мерам и закинули черепаху на середину болота. Постояв после этого несколько минут возле берега и так и не дождавшись ёё всплытия мы, с чувством гордости за наш благородный поступок, направились обратно. Какое нас ждало разочарование, когда мы встретили по дороге заплаканного мальчика со своим папой, искавших пропавшую черепаху. От его папы мы узнали, что это была сухопутная степная черепаха. Мой брат на их вопрос: не видели ли мы черепаху, уверенным голосом ответил, что видел черепах только в зоопарке, пожелал им удачи и, попрощавшись, мы быстренько удалились.
Работящие соседи тихо ненавидели нашу семью так как считали, что наш дачный участок - это рассадник тли и сорняка, которые заражают весь частный сектор. Если смотреть правде в глаза, скорее всего, оно так и было. Когда какой то сосед намекал или открыто заявлял нам про это, взрослые члены семьи любили в своё оправдание говорить, что мы используем дачный участок по его прямому назначению. Должна ведь чем то отличаться дача от сельский хаты – часто любила повторять моя тётя. Члены моей семьи всё своё время пребывания на даче проводили примерно таким образом: они удобно располагались в шезлонгах в тени деревьев и читали лёгкую литературу или вели непринуждённые беседы. Через три решеточные ограды, по всем сторонам участка, можно было наблюдать совершенно иные картины. Там, с левой стороны, вспотевший в грязи сосед, весь день с женой не вставая с колен, окучивают клубнику, с правой стороны, обкусанный пчёлами пасечник мечется возле своих ульев, с третей – семья в полном сборе, включая детей трехлетнего возраста и восьмидесятилетних стариков, с утра до вечера окапывают огород, носятся с граблями, лейками и вёдрами. Скорее всего, как раз во время таких классовых контактов у рабочих людей укрепилось мнение, что представители интеллигенции - это невероятные тунеядцы, которые ни на что не способны и, в целом, бесполезный и даже вредный класс общества.
Надо сказать, не только на даче, в любом месте, где моя семья сталкивалась с простолюдинами, мы у них мгновенно вызывали легкую антипатию, да еще ко всему, беря в учет существенное внешнее отличие, они были уверены в нашем семитском происхождении. У нашего народа до сих пор почему то принято считать, что если глава семейства регулярно не устраивает пьяные дебоши и разговаривает без мата, а если еще к этому носит очки и занимается интеллектуальным трудом, то он безусловно еврей. Так считали, к сожалению, очень многие и я, с раннего детства, нес на себе все тяготы и ущемления, которые вынуждены терпеть представители этого многострадального народа, не являясь таковым. Но как ни странно, это у меня не пробудило сочувствия и понимания к евреям, а наоборот, вызвало озлобленность к ним, так как я считал, что мне не заслуженно приходилось отдуваться за их проступки.
Когда я попадал в какую то компанию в детстве, мой внешний упитанный вид, черные волосы, поведение, да еще и фамилия, которая не была обычной на слух как например Петров или Сидоренко, а оканчивалась на подозрительное – ий, все это прямо подтверждало у ровесников их теорию моего происхождения, и отношение ко мне, мягкого говоря, было слегка враждебным. И нам с братом в детстве очень трудно было найти друзей или хотя бы приятелей, с кем можно было бы просто поиграть в песочнице, и чтобы это игра в конце не закончилась мордобитием. Также еврейские дети, как и все вокруг, во мне и брате признавали семитов, и, считая за своих, намертво к нам прилипали. И вскоре оправдываться и доказывать своё исконно славянское происхождение стало бессмысленно и еще больше убеждало слушателей в обратном.