Глава четырнадцатая: Трещина
Люцифер и Азазель неспешно, будто прогуливаясь по мертвому саду, шли к двум переплетённым деревьям, стоявшим в центре Эдема. Никто не вздумал их остановить, никто не посмел прервать тяжелое ожидание. Все смотрели на них как раз наоборот, с вниманием, с каким-то томительным ожиданием. Они никуда не спешили, будто бы подманивая к себе ангелов, увлекаемых любопытством. Цветы и прогнившие персики воняли приторно и сладко. И всё же, они пока ещё манили Люцифера, сорвавшего один с ветки и прокусившего наиболее светлую и спелую часть. Во рту его осела неприятная тухлая мякоть, которую он Сатана сплюнул, пойдя дальше. Он замечал, куда бы ни глянул, десятки глаз, прячущихся в тени листвы и пещерок, куда, быть может, в страхе пред всеобщим разложением, прятались ангелы.
На заветной поляне всё тоже посерело, особенно жалкий вид был у прежней святыни - переплетённых деревьев. Теперь собой они представляли два уже полностью мёртвых почерневших тела, будто выгоревших изнутри. Люцифер почему-то был одновременно и рад, и печален, наблюдая упадок Эдема. Посреди всей этой серой и мрачной картины было что-то яркое, что привлекло его взгляд. Он приблизился к точке, довольно тёмной и багровой, но всё же выделяющейся на общем фоне. Это была кровь, засохшая на камне. Люцифер присел, пытаясь уловить аромат, но, учуяв нотки незнакомой ему тонкости, лизнул пятно. Вкус показался ему очень приятным и Сатана проглотил это, пояснив Азазелю всё происходящее фразой "Это не моя".
Ангелы слетались и с почти даже страстным вниманием смотрели на гостей, пришедших в центр Рая. Люцифер, увидев сотни глаз, смотрящих на него со всех сторон, развёл руки, стараясь как бы обнять весь мир, а затем начало говорить громко и властно:
-Я пал, ведомый любопытством. Мне нужно было время, чтоб осознать, что со временем падёте и вы. Все вы. Вас сдерживали в Эдеме, подавив любые позывы страхом кары и смерти. И всё же, некоторые горели, как бы ни пытались вас погасить. Бог однажды сказал, что Эдем - идея, остающаяся живой лишь до тех пор, пока она непоколебима. Ваши умы, напоминают подобие Райского сада. Они спокойны только пока целы. Стоит появиться лишь маленькой трещинке, всё тут же превратится в гниль и гной. Это очень важная для меня минута, потому что шел я на самом деле к ней. Я не хочу ни крови, ни власти. Я хочу видеть пред собой народ. Свободный. Сильный. Вольный. Я хочу создать новый мир, в котором Богом буду не я. Все мы станем Богами, воля каждого будет равна. Вот чем важна эта минута. Пред вами тот же выбор, что был и передо мной. Стоя у тела разлагающегося, но всё ещё живого Коня, я решился. Трещина - настоящее - в ваших умах отделяет прошлую жизнь от будущей. Весь ваш мир - всё, во что вы верили - сейчас гниёт ваших ног. И неизвестно, когда Отец вам скажет хотя бы ещё одно слово. Это есть выбор. Вы либо остаётесь на месте и умираете вместе с Эдемом, либо идёте со мной. Я не ваш владыка. Я ваш указатель, который поведёт вас к лучшей жизни. Я знаю, что вы не уверены, что боитесь, но всё же я прав, и вот вам доказательство. То, что никто из вас ещё не осмелился на меня напасть - вот лучшее доказательство того, что вы отныне не те, что были раньше. Раньше перед вами был только страх - вы боялись меня, как жестокого урода, способного на убийство. Теперь вы снова боитесь, но этот страх исходит от мысли, что я всё таки прав. Если в вас есть сомнения, то вы уже стоите перед выбором.
На какое-то время Люцифер замолчал, внимательно осматривая ангелов. Всюду он в глазах видел трещину, разбившую каждого ангела изнутри. Акхазриэль, решившись, обратился к нему:
-Где доказательство, что нас тоже влечёт любопытство? - Акхазриэль выглядел решительно и серьёзно. Люцифер, обернувшись, сразу это заметил и сказал с самоуверенной и задорной улыбкой:
-Я знал, что кто-то спросит. Лучшее доказательство того, что ангелы ведомы любопытством - то, что я не первый, кто пробовал плоды с этих деревьев. Есть как минимум ещё один из вас, попробовавший запретные плоды. Он был страшно наказан, но не за этот проступок, а за нечто более страшное. Более того, сам этот вопрос из твоих уст уже доказательство любопытства как части твоей сущности, Акхазриэль. - Люцифер выглядел гордо и надменно, чувствуя своё неоспоримое преимущество и право говорить то, что он говорил сейчас. Акхазриэль, посмотрев на землю, как-бы прощаясь с тем, что ему было дорого, пошёл к Сатане. Он сказал ему в ответ:
-Я принимаю тебя, как Нового моего Бога. Веди меня и направляй, каждое слово твоё я отныне исполню. - Акхазриэль, всё ещё хромающий от ран на пока не зажившей ноге, выглядел радостным. Он, потерявший надежду, когда Бог умолк, теперь снова нашел её в лице Люцифера. Люцифер чувствовал, что и многие другие стоят буквально в шаге этого же решения. Нужно было только что-то, способное их подтолкнуть.
Внезапно что-то хрипящее и сопящее стало выходить из тени деревьев. Сатана, смотревший внимательно в те, почти ночную тьму, заметил что-то, похожее на ангела. Переваливаясь с ноги на ногу к Люциферу медленно и грузно шел Левиафан. Кожа его только кое-где сохраняла нормальный цвет, в большинстве своём же она была мертвенно синей, как и холодные губы. Волосы на его когда-то красивой голове теперь почти полностью выпали, а крылья, ранее большие и пушистые, теперь напоминали какие-то свёрнутые в трубочки отростки, будто сами кости изнутри ломались много-много раз.
Все вокруг испытывали дикий страх перед уродливым созданием, только один Люцифер сохранял присущий ему, теперь уже чересчур высокомерный и даже немного зловещий покой. Он дождался, пока Левиафан начнёт говорить:
-Это правда. Я попробовал тот плод. В день, когда ты летел от этих деревьев, взяв с собой несколько фруктов, я был там, внизу, под водной гладью. Я видел, как крылья, быстрые, как свет, зависли над тобою, как сгустились краски, а потом луч, столб белого пламени, зовущийся Молнией, пробил твоё тело. Ты рухнул вниз, растеряв плоды. Один я всё таки успел заметить и, перед самым последним моментом поймал его ртом, прямо над водою. Это был Плод знаний. Заполучив его, я получил и мысли о любви - и дар, и проклятие. И я влюбился. Мы были счастливы с ней, но Эдем начал гнить, и я, приняв решение, её спас. А за любовь свою, проступок и дерзость получил наказание. Теперь и я не ангел, не зверь, не человек и не рыба. - Левиафан говорил дёргано и очень-очень неровно, постоянно прерываясь для того, чтоб только поглубже заглотнуть воздух. Он мучился от боли, которая клокотала внутри него, будто только что разведённое пламя. Всё его тело содрогалось в конвульсиях и синело всё сильнее и сильнее, в некоторых местах переходя уже в зелёный. Азазель, увидев такую страшную картину, взял костяную шпагу и булаву в одну руку, освободив вторую, и медленно пошёл к Левиафану, шепча успокаивающие речи. Люцифер прервал его, строго рукой преградив путь. Сатана выжидающе смотрел на Левиафана, а затем задал ему вопрос:
-Что ты чувствуешь? - Люцифер сейчас был очень насторожен и серьёзен. Левиафан, корчась от боли, немного подождал, а потом измученно ответил:
-Боль и ненависть. - Проклятый ангел дрожал, будто что-то внутри него просилось наружу. Люцифер, видя это, перехватил шпагу у Азазеля, передав её Акхазриэлю со словами "Для опоры", а сам, одолжив у друга и булаву, держал её в одной руке, опустив тупую и тяжелую часть к земле. Люцифер, понимая, что готов, задал последний свой вопрос:
-Кого ты ненавидишь? - Сатана внимательно пожирал своим взглядом оппонента. На несколько секунд мир погрузился в тишину, нарушаемую только хрипами и стонами проклятого. Левиафан, собравшись с силами, вымолвил только одно слово:
-Всех. - С этим словом на устах он бросился к Люциферу, но тот, готовый к атаке, в последнюю секунду звездою преградил к себе путь. Левиафан, попавший под мучительный жар, издал жалобный сон, уже явно не ангельский и даже не человеческий, а затем отвернулся, заслоняясь руками, под ними пряча на своём лице страшные ожоги. Люцифер, ни на секунду не остановившись, костяной своей дубиной несколько раз ударил по кистям и вискам Левиафана, его оглушив. Сразу после он громко сказал:
-Схватить за руки. - Люцифер был теперь очень строг, наблюдая за тем, как живот Левиафана раздувался. Азазель и Акхазриэль, для мощного рывка в качестве трости использовавший кость Сатаны, в секунду схватили за руки проклятого ангела. Люцифер быстро и строго отдал команду:
-Уносите его отсюда к Ангельскому пику. От от Большого озера в прошлый раз полетел туда. За пределами границы Эдема там должно быть что-то вроде озера, только не умирающего. Бросьте его с очень большой высоты и к воде не подлетайте. Быстрее!
Ангелы, послушавшись Люцифера, мигом подняли Левиафана в воздух. Как только они это сделали, из его рта высунулось что-то длинное и холодное. Азазель заметил большой толстый и противный язык, пытающийся ухватить их за руки и ноги. Кое-как они смогли взлететь и быстро понесли Левиафана. Он казался с каждым мгновением всё тяжелее и тяжелее, а его живот и вправду сильно разбухал, теперь как и всё тело. Преодолев границу Эдема и едва ли удерживая Левиафана, который теперь в длину был метров пять, Ангелы увидели длинное озеро, постоянно куда-то текущее. Это была первая в их жизни река. Высоко держась над ней, они оба отпустили огромное распухшее тело, которое резко полетело вниз, с жутким плеском опустившееся в водную гладь. Они даже сверху заметили, как что-то большое и чёрное несколько мгновений спустя поползло далеко-далеко по течению.