Глава тринадцатая: Пробудившийся
Три дня весь Рай утопал в предсмертном покое. В воздухе царил уже сладко-приторный сырой аромат гниения, вода имела горький противный вкус, исходящий от гниющей рыбы, всплывшей на поверхность тонкой глади. Звери, те, что могли, бежали прочь из Эдема, а ангелы смиренно ждали конца. Бог молчал, поэтому они, собираясь безвольными ордами, оставались на месте, не понимая, что делать.
Сатана пробудился. Он очнулся в тёмной пещере. Там же сидел и Азазель, звездой поддерживающий пламя. На костре, горевшем в очаге, наскоро сложенном из камней, сушились персики и абрикосы, продетые сквозь копчёные палочки. Ангел увидел пробуждение Сатаны и бросился к нему так быстро, как только смог. Он обнял Люцифера и взял осторожно горячий и сухой персик, подал его другу, говоря такие слова:
-Ты как себя чувствуешь? Что такое? Что так смотришь? А, звезда... ты оставил её перед тем, как уснуть. Я приучился с ней обращаться. Сперва она была непослушна, но потом поддалась. Я тут высушил персики, знаю, что ты их любишь. Теперь дар смерти выпал тут на долю каждого. - Азазель говорил быстро и как-то уныло, будто хотел поскорее избавиться от тех обстоятельств, которые его расстраивали. Люцифер, внимательно его послушал, уверенно кивнул, съел персик и встал. Ему это далось легко, что для Азазеля было удивительно.
-Я прогуляюсь. Останься здесь. Когда я приду, мы вместе пойдём вперёд. - Сатана был серьёзен и весел. От прожитой боли не осталось на его лица и следа. Азазель боязливо смотрел ему в спину, после нескольких секунд осмелился наконец спросить:
-Что мне делать? - Ангел был ещё неуверен в своих силах, но вид Люцифера, на всё готового, на всё решившегося, внушал ему непоколебимость. Сатана, не оборачиваясь, ответил:
-Сам решай, твоя же воля. Но только дам совет: готовься к войне.
Люцифер вышел из пещеры, ещё пока сухой и почти даже уютной. Он увидел пред собой серый и тусклый Эдем, воняющий гнилью и сыростью. Это был не влажный и живительный аромат, дающий свежесть и прохладу, нет. Это был аромат тысяч незарытых могил. Азазель, выйди бы он сейчас наружу, ушел бы назад, не выдержав запаха. Люцифер же стоял смирно и держался стойко.
Он прошел к озеру, чтобы, быть может, в последний раз посмотреть на то, что было его сердцу мило. Берег был усеян рыбой, уже бездыханной, птицами, у которых от ветра колыхались только маленькие перышки, крабами, распластавшимися на песке и гальке. Водоросли, вонючие и посеревшие, укрывали мертвечину так, как родители и по сей день укрывают любимого ребёнка большим и тёплым одеялом в зимнюю воющую ночь.
Люцифер посмотрел на своё отражение. Раньше перед собой он видел только красивого мальчика. Теперь на него из водных просторов смотрел сильный и жилистый подросток, запачканный кровью и грязью. Его волосы, прежде безукоризненно белые, теперь стали какими-то серебристыми, точно седыми, его глаза горели огнём, но не священным, как раньше. Это был огонь Люцифера. Он потерял крылья, но обрёл волю.
Долго бы ещё он так простоял в раздумьях, если бы из воды неподалёку не выпрыгнул ангел, спешно бежавший на берег. Люцифер, гонимый любопытством, медленно и вальяжно, слово король или царь, двигался к гостю. Подойдя ближе, он увидел, что пришельцем был Левиафан - Ангел, любивший воду так же, как другие обожают небо и солнце. Левиафан будто задыхался, он кашлял и судорожно втягивал воздух, пытаясь будто заглотнуть жизнь, уходящую от него. Сатана, понимавший, что это была какая-то кара Господня, подойдя к нему совсем близко, обратился с такими словами:
-Ты сделал что-то, за что на тебя разозлились. Но ты не безвольная кукла. Прими окончательное решение и заверши начатое, потому что такова твоя воля. - Люцифер был строг и даже суров, что показывал в своём тоне и виде. Левиафан, голову оторвав от влажного песка, посмотрел на Сатану и сразу же узнал его. В голове юного ангела мельком промчалась мысль о прощении Господа. Стоило только бы ему взять живьем Люцифера, как все грехи его в тот же момент бы забылись. В глазах его загорелся огонь, он бросился к Сатане, пытаясь повалить на землю. Люцифер, этот огонь увидев, сразу понял мысли Левиафана и, прежде, чем тот до него добрался, с размаха ударил ангелу в челюсть. Левиафан отшатнулся, выплёвывая изо рта кровь и два выбитых зуба. Он не ожидал отпора и будто опешил. Люцифер, смотря всё ещё строго и спокойно, сказал:
-Неправильное решение. - Голос Сатаны был до того уверен, что Левиафан содрогнулся. Судорожно, пошатываясь и покачиваясь от страха и боли, он смотрел на воду, после чего мигом бросился в озеро. Люцифер решил остаться пока на берегу и ждать возвращения ангела. Спустя минуту Левиафан выпрыгнул на сушу, высоко задрав тонкие руки. На них он держал огромную рыбу, длинною метра четыре. Толстая и упитанная, она казалась неподъёмным грузом, но ангел, держа высоко над землёй тяжкий груз, с лёгкостью листа, поднятого ветром, быстро понёсся через лес, взлетая на деревьями, чтобы не поранить зверя, которого ласково и нежно держал. Люцифер смотрел им в след, сказав только:
-Правильное решение. - После этих слов он прошел обратно в пещеру. Там его ждал Азазель.
Азазель, оставшись один, судорожно и неуверенно метался между мыслями. Они, будто рой пчёл, жужжали со всех сторон и облепляли его слабую душу. Он боялся выбрать окончательно сторону, дрожал перед выбором, думая, что не угодит либо Богу, либо Люциферу. Это не давало ему покоя, но в конце он смог собраться и начал думать по-другому. В пример себе он взял Люцифера. Разве Сатана делает что-то, чтоб угодить кому-либо? Нет, такого от него, сильного и эгоистичного лидера, дождаться нельзя. Он поступает так, как ему вздумается, без мысли угодить кому-то или наоборот, впасть в немилость. Поговорив это, Азазель решился. Отныне он не будет ни рабом Бога, ни слугой Люцифера. Он сделает то, что ему придёт на ум, ни у кого не спросив совета. Решив так, ангел посмотрел на крылья, всё ещё лежавшие в углу пещеры. На ум ему пришла мысль, отвратительная, кощунственная, но зато своя.
Люцифера Азазель встречал с оружием в руках, готовый пойти не за другом, а вместе с ним на любую войну, пусть даже на первую и на последнюю в истории. Тем оружием, которое он сжимал в руках, были кости ангела. В одной руке у него была большая и толстая продолговатая кость, ближе к концу своему имеющая рубцы и острые выступы, на ней поставленные при помощи твёрдого камня. В другой руке он сжимал тонкую и длинную кость, заострённую на своём конце так, чтоб протыкать плоть. Ладони его были окровавлены, он сам сдирал мясо с этих костей, чтоб сделать столь ужасное творение. Люцифер взглянул на эти удивительные приспособления убийства - первую в мире булаву и рапиру. Сатана улыбнулся, довольный волей Азазеля - уже не хрупкого мальчика, а сурового бойца, готового ради собственной воли пойти и на жестокость.
Вместе они вышли из той пещеры, покинув её навсегда, после чего направились к священной когда-то поляне, той самой, на которой росли великие Эдемские деревья жизни и знания.